Часть 3. Новая жизнь

Ты не более беззащитен перед миром, чем он перед тобой.

Авессалом Подводный

Глава 1. Знакомство с дочкой

Если человек говорит правильные слова, это вовсе не значит, что он их понимает.

Авессалом Подводный

Сашенька нетерпеливо ждала шести часов, обычно в это время дома появлялась мама. Сашеньке было страшно и хотелось в то же время. Ведь неизвестно же до сих пор, как она относится к Сашиному перевоплощению. А вдруг Саша выберет на всю оставшуюся жизнь роль женщины? Ведь Маша принимает его Сашенькой, может, и остальные примут? И, наверное, это правильно, что именно сегодня она решилась на такой эксперимент. В выходные было бы значительно хуже.

Когда подъехал лифт, Сашенька уже знала, точнее, почувствовала, что это мама, она, не пряча, отложила пяльцы. Маша вместе с нею вышла из комнаты и стала, прислонившись к стенке. И лишь только ключ попал в замочную скважину, Сашенька открыла замок и дверь.

Что ж, реакция Оксаны была предсказуема: во-первых, она не ожидала, что дверь откроют, тем более, что откроет дверь незнакомая девушка, даже не Маша; во-вторых, она не узнала Сашеньку. Ну и что ж, что она видела её на компьютере, но когда в двери появляется она же, живая... Поэтому взгляд недоумения у Оксаны, который быстро прошёл, как только она её узнала, был замечен Машей. Значит, Оксана видела Сашеньку. Выходит, Сашка не соврал — тоже неплохо.

Сашенька приняла сумки, быстро отнесла на кухню, вернулась, помогла маме снять дублёнку. И снова вопрос в глазах у Оксаны, но уже обращённый к Маше, мол, что это значит? Но Сашенька и сама могла объяснить, она же видела, как Маша пожала плечами.

—Мама, попробуй принять меня такой, какая я есть, пожалуйста.

Оксана чуть не расплакалась, но сдержалась и, собрав все силы, ничего не сказала. Все трое пошли на кухню готовить ужин. И если Максим предупреждал, что две женщины на кухне — это проблема, то три — это уже катастрофа. Если Оксана привыкла на своей кухне всё делать сама, то тут Сашенька проявляла такую инициативу, ей так хотелось понравиться маме, да ещё Маша стояла и ждала, может, и ей что дадут сделать. И снова не хватило... сметаны, сахара, какой-то хитрой приправы, которая точно была в «Мире вкуса», ведь они затеяли готовить праздничный ужин. Сашенька подняла умоляющий взгляд на Машу, но та только плечами пожала, мол, решай сама.

—Мам, а если я быстро в «Россию» сбегаю? Я туда частенько ходила в таком виде.

Оксана видела и смущение Сашеньки, и как Маша распоряжается нею: может, не говоря ни слова, отдавать любые распоряжения. Она решила прийти на помощь Саше:

—Сашенька, принеси мой телефон. Я сейчас отца попрошу и узнаю, когда он придёт.

Сашенька быстро сбегала за телефоном и, чуть смутившись, попросила:

—Не предупреждай его, пожалуйста. Я хочу увидеть его реакцию.

Оксана только вздохнула, выяснила, что Максим будет через час, поэтому просить не стала. Маша предложила сама сходить, её устраивало, что Сашенька сама была готова сходить, и что попросила маму не предупреждать. И надо им дать время пообщаться наедине. Маша даже от денег отказалась:

—Я и так тут на всём готовом живу.

Пока Маша ходила, Оксана пыталась начать с Сашенькой разговор, но та готовилась к встрече отца. Единственное, что поняла Сашенька, что маме было не слишком приятно видеть её такую... или слишком непривычно. Она частенько внимательно посматривала и на платье, и на ноги в чулочках и домашних тапочках на каблучке, и на то, как ведёт себя эта девочка. Про Машу Оксана только спросила:

—Это она тебя заставила сегодня так одеться?

—Мам, она попросила, я отказалась. А потом я сама решила, что лучше сегодня, чем все выходные. Хотя не факт, что этого не будет...

—А самой тебе нравится?

—В этом и весь вопрос: смогу ли я быть собой с вами. Я сегодня Маше сказала, что возможно в последний раз надела всё это.

—И в чём проблема?

—Так я могу по-другому решить. И буду ходить всегда так... и не только дома. Мы сегодня в городе были. Я пока решения не приняла.

—Саша... Сашенька, ну что же ты делаешь?

—Живу, мам. И... ты знаешь, я так боюсь папиной реакции... неправильной.

—А знаешь, какая должна быть правильная?

—Нет. Но если скажет переодеться немедленно, я не знаю, что сделаю, тем более, что скажу ему. Это — неправильная реакция.

—Наверное, ты прав... права. Прости, я сама не могу пока принять тебя такую... Хотя ты девочкой по-другому себя ведёшь.

—Я двое суток живу девочкой... подряд. Ой, кажется, кто-то идёт, Маша, наверное. Пойду я встречу,— Сашенька убежала встречать, мама только вслед посмотрела и покачала головой, кажется, не туда Маша его ведёт.

Да, это была Маша. Сашенька помогла ей снять дублёнку. Маша тихонько спросила:

—Говорили?

—Чуть-чуть. Не приняла она ещё меня такой. Вот если бы сразу, как ты.

—Сашенька, не требуй от них невозможного. Я тебя приняла сразу, зная, что ты такая, а им надо перестраиваться. Они же тебя знали всю жизнь мальчиком.

—Спасибо. Одна ты меня понимаешь.

—И то, не совсем,— улыбнулась Маша.— Пошли.

И снова на кухне занимались ужином. Готовила Оксана, девчонки были на подхвате. Особенно, старалась Сашенька, она же многое умела сама: и картошку почистила, и овощи порезала с луком. Она даже не заплакала, потому что нельзя было, и способ знала, чтобы от лука не плакать, надо чаще нож в холодной воде мочить. Ей очень хотелось понравиться маме. До прихода Максима они изредка перебрасывались короткими фразами.

Максим позвонил в дверь по привычке, Оксана дома — откроет. Сашка с Машей все вечера проводят наедине в комнате, а вчера даже к ужину не вышли. Но когда дверь открылась, он увидел незнакомую девочку. Максим аж шаг назад сделал, чтобы убедиться, туда ли он позвонил? Но тут, из-за спины девочки показалась Маша, значит, туда. А это и есть его Сашенька? Максим вздохнул тяжело и вошёл в квартиру.

Пока он раздевался, девчонки стояли и наблюдали за ним, а он лихорадочно думал, пытался правильно построить дальнейшие действия. Оксана, когда звонила, знала, что его ожидает, могла бы и предупредить, но если она при них разговаривала, то они могли и попросить не сообщать о таком сюрпризе. Когда Максим закончил все дела с одеждой и обувью, поднялся и внимательно посмотрел на Сашку. По крайней мере, было не видно, что это переодетый пацан — он вполне мог сойти и за девочку. Особенно, как она стояла перед ним, как смотрела, ожидая чего угодно.

—Так вот, значит, какая у меня Сашенька. Приятно познакомиться!— Максим протянул свою руку Саше, тот легонько её пожал... не по-мужски, явно.

—Привет, пап. Я тебя не перепугала?

—Ну как это?— улыбнулся Максим.— Конечно, перепугала, будто ты не видела. Я даже подумал, что не туда позвонил. А ты повернись, я хочу на тебя посмотреть.

Пока Сашенька крутилась перед отцом, Максим глянул на Машу, но та стояла и не показывала своих эмоций, даже если они и были. И даже на вопрос Саши:

—Как я тебе понравилась?

Маша даже глазом не повела, чтобы подсказать Максиму, что же Сашеньке будет выгоднее услышать от него. Поэтому Максим решил сказать правду:

—Да лишь бы тебе нравилось. Но теперь не рвёт, когда ты о себе говоришь, как о девочке.

—Спасибо, пап,— Сашенька даже потянулась на цыпочках, чтобы чмокнуть его в щёку.— Я так боялась этой встречи. Я не знала, что ждать. Спасибо... Ой, извини, я тебя помадой испачкала.

—Это, ничего. Мама ревновать не будет. Пошли?

Долгий ужин, весь — практически молча. Маша только перехватывала взгляды родителей, направленные на Сашеньку — они привыкали. Как только поужинали, Сашенька встала первой, чтобы помыть посуду. Максим вышел в свою комнату, вернулся минут через десять, позвал Машу, чтобы поговорить, чтобы понять, куда она его ведёт? И что это значит? Они прошли в зал, где разговаривали часа полтора. Маша, конечно же, попыталась объяснить, что и зачем она делает. Про Витькин визит она не стала докладывать. Зато про успехи Саши... столько всего наговорила, что у Максима, казалось, появилась надежда. Раньше он только верил, что у Маши может получиться, а теперь появился шанс. Дать право быть самим собой, именно таким, как хочется, перевести из состояния «запретного плода», в этом тоже может быть правильный шаг.

===========

А на кухне Оксана с Сашенькой беседовали. Минут за десять они настроились и уже могли спокойно разговаривать и о методах Маши, и о том, что нужна перестройка их отношений, которые и были непонятные, а теперь их надо, вообще, строить заново. После очередной паузы в разговоре Сашенька спросила:

—Мам, а можно я спрошу... очень интимный вопрос.

—Конечно.

—Я многого не знаю о мужчинах в твоей жизни. Особенно, меня интересует твоё мнение, кто из них подходит под определение «настоящего мужчины»?

—Это, смотря что в это понятие вкладывать...— Оксана задумалась, у неё не было ответа на данный вопрос.

—Папа?— решила помочь Сашенька.

—Не совсем.

—А твой папа?

—Тем более, как будто ты не знаешь.

—А твой друг, в которого ты влюбилась летом?

—Саш... не надо, пожалуйста.

—Мам, я тут думаю несколько дней о той задаче, которую папа Маше поставил. Ты понимаешь, что у неё не получится. Ведь если никто не знает, что нужно сделать, то тем более, не знают как.

—Ну что ты такое говоришь?..— начала Оксана, но потом остановилась, обняла своего ребёнка.— Знаешь, Саш, наверное, ты прав, она не сможет. Я тоже не смогла. Я поняла, что она хотела сказать: посмотрите, как вы воспитали своего мальчика, а теперь меня просите — спасти его.

—Мам, но и женщиной я же быть не смогу.

—Есть один шанс: если ты вдруг решишь, что ты знаешь правильное понимание этого «настоящего мужчины», она, скорее всего, сможет тебе помочь, даже больше чем я. А я... буду помогать вам.

—Она сегодня про своих родителей рассказывала... страшную историю. Она с ними после первой сессии разругалась, но выжила. Я поняла, что и девочек у нас воспитывать не умеют. Всё как-то не по-человечески. Излишняя опёка, контроль довели до того, что они сами, не ведая того, отправили её на эту работу. Ты знаешь, кем она три последних года работает?

—Знаю,— вздохнула Оксана.

—Мам, не вздыхай. Она обещала рассказать, как она там оказалась, я этого ещё не слышала. Да, она может всё, она даже мне может показать женщину, но сейчас ей приходится быть мужчиной рядом со мной. Потому что я хочу быть девочкой... тихой, послушной, исполнительной, защищённой... может быть, даже покорной. Но это же не настоящая девочка, не настоящая женщина. И снова... Маша может быть этой девочкой, этой женщиной. Она это понимает, а я запуталась.

—В трёх соснах?

—В одной. Я родился мальчиком, поэтому должен стать мужчиной. А видишь, какой мальчик получился, когда ему хочется не только чтобы его имели, но и хочет носить это платье, красить губы, глаза... вышивать номограммы на трусиках. Тебе показать?

—Не надо, Саш, я плакать буду. Я не знаю, что делать. Я обещала помочь... но даже отцу не смогла рассказать, хоть ты и просил. Ты считаешь, что мы с отцом виноваты?

—Мам, причём тут это? А ты знаешь, почему Сашенька победила? Сашке заняться было нечем. Шляться по городу в поисках приключений, портвейн глушить, или просто трепаться ни о чём — это было на одной чаше весов, а на второй — любовь и желание сделать любимому человеку что-то приятное. Нашлась сфера приложения сил... вот такая. Мам, а тебе никогда не было интересно, чем я живу?

Оксана молчала. Её сын задавал такие вопросы, на которые и ответить нечего, не то, что вот сразу придумать себе оправдание. Но Сашка и не ждал этого, он попытался объяснить ей, за что был наказан, почему именно он, и почему ему захотелось быть этой девочкой.

—Саша, что ты решил для себя?— Оксана не знала чем помочь сыну, она даже не могла ответить на его вопросы честно. А что сказать, если она считала, что всё у них нормально, всё в порядке. Все заняты своими делами, и если сильно не напрягаться, то всё так и пойдёт, как должно было пойти. Но оказывается, там, на улице, у её Сашки была банда... да и сейчас она есть. И Лариса Геннадьевна про них же намекала, когда говорила, что ей не нравится, с кем Саша дружит. Неужели, надо было только попасть в такой переплёт, чтобы его могли от этого отвратить. Ведь он же серьёзно говорит, что мог бы загреметь в тюрьму. Да, они бы с Максимом помогли бы ему как-нибудь облегчить участь, но ведь он сам знает, что за ним столько всяких грехов. И куда Оксана смотрела? Она не видела ничего или ей не интересно было? Она сейчас сама себе задавала вопросы... и не находилось ответов.

—Я хочу быть девочкой, но настоящей. А это невозможно! Поэтому пока ничего не решил. Есть только одна надежда, что Маша знает, какой должен быть настоящий мужчина. Она же это из меня делает. Но как только закончится её знание, понадобятся мои, а где я их возьму? Есть ещё один вариант, но не хочу его. Тем более, я обещал Маше, что до 18 лет я по нему не пойду. Прости, гружу я тебя ненужными проблемами.

—Что за вариант?

—Искать мужчину, который примет меня такой неполноценной женщиной, но я не верю в это. Мне кажется, что такого и нет, и даже если найду, то это ему быстро надоест. Не знаю... Пойдём к ним.

«Ой, не дай Бог! Ему искать мужчину?.. Да что же это творится! Но ведь он у Сашеньки был. И на тех фотках, которые он показывал, была счастливая Сашенька, которая могла себе позволить отдаваться своему мужчине при постороннем, при фотографе, такие снимки не сделать самим. Ему это нравилось! Ему ещё хочется этого. А к Максиму нельзя, они же там могут... Слишком масляные глаза были у него, когда он пришёл за Машей. А если мы сейчас к ним вломимся, какой шок у меня будет, я могу себе представить, а какой шок будет у Сашеньки? Ей этого видеть нельзя!»— подумала Оксана и решилась на меньшее испытание для себя, поэтому вслух сказала:

—Подожди, Сашенька, к ним не надо, они... говорят про тебя. Пошли к вам, покажешь, что вышиваешь.

Сашенька вздохнула и пошла из кухни, Оксана проводила её взглядом. Да, если бы она не знала, что это её Саша, то со спины его вполне можно было спутать с девочкой, и даже походка была почти такая, как у моделей на подиуме. Оксана двинулась за Сашей. Войдя в комнату, Сашенька показала на кресло, где лежали маленькие, наверное, самого меньшего размера, пяльцы. Оксана взяла их в руки, посмотрела, что уже было вышито, и самое главное на чём — на шёлковых красных женских трусиках.

—Тут должны быть буквы СК?

—Да, Сашенька Кузнецова.

Мама, как и было обещано, заплакала. Сашенька отвернулась и старалась не смотреть на неё. Слава Богу, это продолжалось недолго, мама успокоилась, стала расспрашивать про Сашенькины наряды. Ведь это же были её трусики, не Машины. Но Сашенька старалась не сильно расстраивать маму, она только показала всё, что висело в шкафу, даже вытаскивать не стала. И снова долгая пауза. И за стеной — тихо... И тут в комнату вошла Маша, быстро оценила ситуацию, но своего решения она менять не собиралась:

—Что вы здесь прячетесь?— вроде бы, пошутила Маша, но даже не улыбнулась.— Пошли к нам.

—Маша, пожалуйста, давай это прекратим,— умоляюще посмотрела на неё Сашенька.— Я больше не могу. Я не справляюсь... и не пойду.

—Хорошо... Тогда покажи отцу, что ты вышиваешь, возвращайся и будем на сегодня заканчивать — одиннадцатый час уже.

Сашенька не стала возмущаться, она взяла из рук матери пяльцы, и пошла к отцу. Тот, кажется, был готов, что Сашенька придёт, хотя зачем — он не знал.

—Пап, меня Маша прислала тебе показать... моё рукоделие. Прости,— Сашенька, опустив глаза, протянула трусики, распятые на пяльцах.— Это будет номограмма: СК — Сашенька Кузнецова.

—А если бы она не послала, ты бы мне это не показала?

—Не знаю, я об этом не думала. Хотя, я больше не прячу под подушку...— Сашенька и здесь решила выяснить всё до конца:— Пап, скажи мне честно, тебя сильно коробит мой внешний вид, и то, чем я занимаюсь?

—Сильно. Особенно, платье... и ты — девочка. Ты просил честно ответить. Но я принимаю, что мне остаётся делать.

—Спасибо за откровенность и за понимание. Я всё понял.

—Понял?— удивился Максим.

—Я знаю, когда я одет мальчиком и говорю про себя, как о девочке, так же коробит, как и обратное. Я надеюсь, что сегодня это закончится.

—Что ты имеешь ввиду?

—Что Маша завтра не попросит меня одеться в это платье.

—Она тебя сегодня просила?

—Да, просила меня показать тебе Сашеньку, а я уже три дня живу девочкой... и с девочкой.

—А эти трусики тебе тоже Маша подарила?

—Нет, Толя... давно уже.

—Саш, ты спрашивал, как я отношусь к этому... к рукоделию? Я же в армии служил. А там учат всему, точнее, сам учишься. Например, ушить 54-й размер хэ-бэ на 46-й. Или готовить, или уже сам... от нечего делать. Например, дембельский наряд весь для себя делаешь. И каблуки на сапоги лишние прибиваешь, и гармошку на них заглаживаешь, а с шапкой сколько хлопот, с дембельским альбомом. А перед отправкой домой всё это находят и уничтожают. А ещё, знаешь, что я вспомнил, глядя на твои буквы? Мы себе ручки делали. Берёшь несколько листов бумаги, закручиваешь плотно-плотно в них стержень от шариковой ручки, заклеиваешь, а потом начинается самое интересное. Найдёшь где-нибудь старый носок, но не такой, как сейчас, не из хлопка, а из синтетики, там нитка и красивее, и лучше смотрится. Прикрепляешь девять обычных ниток, аккуратно расправляешь их вдоль ручки, чтобы они шли ровной полосой. Можно ровненько пустить эти нитки, а можно немного закрутить, чтобы надпись была красивше. Где-то третью часть просто заматываешь этой ниткой от носков, а потом начинаешь ткать буквы виток за витком. И сразу же видишь, как эти буквы появляются. Какие только надписи не делали. И что, мне тоже надо себя корить, что я этим занимался, и что мне это нравилось?

Сашенька прижалась к отцу, вздохнула, развернулась и молча ушла, захватив с собой вышивку. Что она могла сказать?

===========

Пока Сашки не было в его комнате, Оксана успокоилась окончательно, а Маша присела в другое кресло. Весь вечер она себя держала в руках, и теперь позволила себе немного ослабить контроль.

—Маша, устала?— спросила Оксана. Вообще-то, она сама не определилась, как относиться к таким Машиным действиям. То, что она налаживает контакт с её сыном, с одной стороны радовало, а с другой вызывало банальную материнскую ревность. «Ведь маленький он же ещё, чтобы жить с девушкой, чтобы спать с нею в одной кровати. Но спать с мужчиной — ещё хуже! Потому что там не только он может спать, но и... Ладно, пусть — чрезвычайная ситуация. Наверное, у них там или не получилось... или плохо получилось, она выглядит очень расстроено. А может, я зря придумываю про неё? Хотя, все мы скоро будем плясать под её дудку, не только Саша. Она считает, что право имеет. И насколько она им сможет воспользоваться? А если бы я в такую ситуацию попала? Я же и попала, только наблюдаю всё со стороны. Ей же, Маше, тяжелее, и надо её поддержать».

—Немножко,— улыбнулась грустно Маша.

—Помнишь, ты предлагала любую помощь по хозяйству? Я Саше сказала, и тебе хочу сказать, что если тебе или вам обоим понадобиться моя помощь, ты на меня всегда можешь рассчитывать.

—Спасибо,— вздохнула Маша.— Если бы я знала, какая она нужна, и что нужно вообще. Он же пока не определился.

—Я не знаю, чем ты на него воздействуешь, но мне, кажется, он начинает вспоминать, что он мальчик.

—Ничем не воздействую. Дала ему право быть собой... точнее, ей.

—Ох, как хочется, чтобы у тебя получилось,— сказала Оксана и сама вдруг захотела, чтобы это её пожелание было искренним. «Ведь если она будет знать, что хочет сделать из Саши, то может и получится. Хотя... откуда она может это знать, с её-то профессией?..»

И обе замолчали, глядя одна на другую. Каждая могла догадаться, что было в голове у другой. Маше после разговора с Максимом хотелось реветь, но сейчас нельзя. Всё нужно держать под контролем и не расслабляться. И снова длинная-длинная пауза...

Сашенька, войдя к себе, прервала это напряжённое молчание. Зато Оксана смогла уйти от них, пожелав спокойной ночи. Сашенька подошла к Маше, опустилась на пол, прижалась к её ногам и притихла. Маша ничего не спрашивала, ни о впечатлениях, ни о результатах этого эксперимента. Она отдыхала, и Сашенька не сильно ей мешала. Долго они так сидели. Наконец, Саша спросил:

—Маша, ты сильно расстроишься, если мы потихоньку будем выпроваживать Сашеньку из нашей жизни?

—Что ты имеешь в виду?

—Я родился мальчиком. И мне нужно не только его вернуть, но и стать мужчиной. Маша, а ты знаешь хоть одного настоящего мужчину?

—Знаю, конечно. Все настоящие, только они сами об этом не знают, или не хотят знать, увидеть его в себе.

—Ты так думаешь?

—Ну, с моим-то опытом,— ухмыльнулась Маша, перехватив Сашин взгляд.

—Маша, пожалуйста, не обижайся на меня,— Сашенька чуть не заплакала, что-то пошло не так, как думала Маша. Может, Саша сам виноват?

—За что?

—Ну что я такой... такая... извини. Что не знаю, что мне нужно, что разрываюсь...

—Знаешь, Сашенька, давай я тебе ещё одну историю расскажу, но не про настоящего мужчину, а про настоящую женщину. Тебе там удобно, или в кровать пойдём?

—Удобно. Можно, я здесь посижу?.. Мне кажется, что это Сашеньке надо услышать, а в кровати будет большая неопределённость.

—Как скажешь.

История вторая.

Так, мы остановились на том, что Маше стукнуло 20 лет, и в этот день она попала к родителям. Помнишь? Ну да, я же сегодня рассказывала, но мне придётся чуть-чуть вернуться назад.

После летней сессии второго курса я с удвоенной силой взялась за работу. Надо было накопить немного денег, чтобы к тому времени, когда начнётся учёба, не было такой жуткой загруженности. Основным местом работы у меня был «Альбинос». Я переводила инструкции на русский язык, платили сдельно, и, вообще-то, неплохо, так что хватало не только на жизнь, но и отложить. Случайные уроки или срочные переводы были редко. А так как работа была в основном сидячая, то за компом, то за книгой, я нашла школу восточных танцев. Какая разница, чем заниматься, лишь бы двигаться побольше. Это я так решила, когда записывалась. Группа была небольшая человек пять. Одни приходили, другие уходили, то бросали на месяц-два, то снова возвращались. На этих танцах я познакомилась с одной женщиной... про которую и хотела тебе рассказать. Зовут её Елена, тогда ей было тридцать один. Она за мной долго наблюдала, подошла поговорить один раз, второй... она почти никогда не пропускала занятий. А таких было двое — я и она. Это тоже, наверное, сблизило нас.

А однажды, она мне начала объяснять, что я всё неправильно делаю: что реализуя свою лишнюю энергию в танце, я её не трачу, а наоборот, получаю. А если мне и так её девать некуда, то получатся перекос, который мне вредит. Лена сказала, что кроме этих танцев она ещё ходит на рукопашный бой, и тут же предложила мне пойти с нею. Она сказала, что мне это необходимо, я поверила. Мне надо было хоть кому-то верить, чтобы хоть кто-то мог со мной поговорить, посоветовать... Но в первый месяц так было трудно: мышцы болели, синяки были везде, но... каждую неделю два занятия танцами и два занятия рукопашным боем привели к тому, что мне действительно стало легче. Я стала лучше спать, больше получалось по работе, меньше было дурных мыслей. Тем более, было два принципиально разных подхода к жизни, и всегда можно было воспользоваться нужным.

Да, забыла рассказать, что я узнала про Елену. Внешне — женщина в самом рассвете лет, в самом соку. Женщина с большой буквы, когда мужики не знают, куда глядеть — все зоны соблазнения притягивают со страшной силой. Машина у неё — не то, что моя старая семёрка — джип огромный, дорогой, новый. Работает директором фирмы, где коллектив человек двести. Одновременно с этим есть ещё своя фирма, где она владелица. Конечно, замужем, дочери тринадцать, три любовника... Ну и по ночам, когда делать больше нечего, ведёт какие-то тренинги для женщин, в какой-то тайной организации что-то шаманят, разбираются с собой... и ещё книги читает, самостоятельно астрологию учит, потому что её тайных знаний, которые уже есть, ей стало не хватать.

Я сначала не поверила, что это всё может делать один человек за одни и те же сутки, что и у меня. Ведь надо когда-то на танцы, на рукопашный бой, спать, есть, да и остальное... Но, я убедилась, что она не только это может, но ещё и выкроить неделю, чтобы сходить в лес в одной курточке на зимних каникулах, пока праздники, дней на пять: экстрим такой — на выживание. Это она ещё где-то чем-то занималась попутно, но не нашла нужным мне рассказать, мол, мне это ещё рано. Просто предупредила, что её не будет в ближайшие дни, чтобы я её не искала, а потом делилась впечатлениями.

Как я к ней потянулась. Ведь от неё можно было только подпитаться силой. Потому что у неё самой этой силы и энергии — немеренно. Не говоря уже о том, что пользовалась она любой своей силой по своему усмотрению. Но ведь она тоже как-то научилась этим пользоваться. Она рассказывала, как её учили, пока она не могла её контролировать... Включится эта женщина не вовремя — на тебе, у мужиков крышу снесло — избили, изнасиловали. Или когда в момент опасности она сама прорывалась... Вот представь меня, только ещё помоложе года на два, это она попала в таком возрасте в очень серьёзную переделку. На неё одну, не считать же охранника с дубинкой за серьёзную силу, идёт разгневанная бунтующая толпа. И это не двадцать человек, а почти тысяча. Люди злые, готовые на всё, потому что довели — зарплату полгода не платят, семьи кормить нечем. Время такое было, неспокойное — середина 90-х. Всё руководство разбежалось, осталась только она. И как она рассказывает: «Чувствую, что если поддамся, сметут», но тут переключается в голове, и страх уходит на задний план, пока совсем не исчезает, и сила этой толпы уравновешивается силой, которая дремала в этой девчонке. И толпа присмирела, одумалась... и успокоилась. Пошли работать, потом несколько дней звонили, извинялись, что позволили себе такое, да ещё против неё.

Я чувствовала эту силу в ней несколько раз, когда она чуть-чуть приоткрывалась. Мало того, я знаю, что эта сила во мне есть. Но как её вытащить, как её включить и направить, пока ни сил для этого... ни опыта. Но я же не про себя. Как она мне сказала, что она ещё давным-давно решила, что если не сама будет президентом, так поставит одну из своих — таких же, как она. И понимаешь, на эту цель ей даются и силы, и люди в помощь, даже я была ей зачем-то нужна в одно время. Потому что почти год мы виделись так часто, как ни с кем другим. А может, это мне так надо было... чтобы в конце-концов попасть сюда. Потом мы стали отдаляться, а сейчас видимся только иногда, чаще перезваниваемся. Но этого хватает, чтобы зарядиться, чтобы найти ту ерунду, в которую я упёрлась.

Да и на эту работу она меня устроила. Она сказала, что мне надо это пройти. Тем более, что учиться чему бы то ни было — никогда не мешает. А ещё у меня будет нормальная зарплата, всегда мужики под боком, если вдруг захочется или просто понадобится для гармонизации энергий. Послала в эту мою фирму. Я поговорила. Ко мне вполне нормально отнеслись, в постель не потащили. И когда я сказала «да», ей же сказала, она тут такую бурную деятельность развила: одела соответствующе, наговорила кучу секретов, предупредила обо всём, о чём можно было предупредить. Под моё обещание ей, отработать там год, мне дали кредит, чтобы я поменяла машину. Эти тринадцать тысяч долларов, которые мне на неё дали, я смогла не только вернуть за этот год, но и жила же, одевалась в лучших магазинах. Если была не на работе, то питалась только в ресторанах. Да, работы было много. Работа нравилась — я, действительно, училась всему. Особенно общению с мужчинами. Всякому.

Если бы ты меня увидела в моей боевой раскраске и в соответствующем прикиде, когда моя женщина включена на полную мощь, ни один не проходит мимо — научилась же. Но, до неё, до Елены, мне так ещё далеко, хоть она и говорит, что мы с нею чем-то там астрологически похожи. Но я в этом так и не поняла ничего, поверила на слово.

И ещё... цель у меня потерялась. Особенно в последнее время. Вот, помнишь, я тебе говорила, что у меня долго работы не было. Это потому что я больше не хотела — я видела, что эта дорога закончилась. Но как только я сказала, что приду к тебе — сразу позвонили, чтобы меня отговорить от такого решения. Но за эти три дня снова ни разу не звонили. Вот как бы с этим механизмом ещё разобраться? А цель?.. Была цель доказать родителям, что я могу что-то сама сделать, что я что-то из себя представляю. Но она выполнилась до того, как я посчитала её выполненной. Значит, впустую были потрачены силы. Можно было бы построить квартиру, или купить — снимаю. Потому что считала и считаю, что быть привязанной к этому месту не хочу. Машину же я ещё раз поменяла. Я даже нашла любовь, как мне тогда казалось... Но как ты спрашивала, мужчину настоящего не нашла, что-то не так получилось, засбоила система, любовь быстро закончилась. Кстати, больше года у меня нет цели... зато, придумала анти-любовь, и в это время практически и не вижусь с Еленой.

Ладно, дождалась, цель появилась. Вот она есть... сидит передо мной и сопли на кулак мотает... но, блин... её выполнение не нужно никому, даже тебе.

===========

—Нужно,— всхлипнув, сказал Саша.

—Что нужно?

—Мне нужна твоя помощь.

—А ты мне хоть один шанс дашь?

Саша долго молчал. Ему почти сразу же пришёл в голову правильный ответ, но произнести его он не решался. Маша тоже молчала. Наконец, Саша не выдержал такой длинной паузы и тихо сказал:

—Но любовь же не приходит по заказу.

—Вот и я про то.

—А ещё эта Сашенька мешается...

—Но её же нельзя вытравить, убить.

—Нельзя, чревато гибелью. Маша, ты мне поможешь от неё избавиться?

—Не знаю. Миссия невыполнима, кажется... Или очень сложно выполнима.

—Но ты же говорила, что видишь какие-то мои шаги. А куда? К девочке, к мальчику?

—Пока ты шёл просто к человеку — этого было достаточно, но оказывается всё не так просто. Я запуталась... и не понимаю, чего я хочу.

—Маша, давай ложиться спать. Я устал от этого платья. Ты правильно сделала, показав мне, что меня и такой могут принять, как бы больно им ни было. И желание быть девочкой пошатнулось. А ты мне скажи, ты хотела, чтобы я переел этой роли?

—Сашенька, мы ещё днём договорились, что это не игра. И я тебе позволяю просто быть собой, а твой внутренний раздрай лезет во все щели. Или ты думаешь, если тебе надоест играть в девочку, Саша появится автоматически? Не верю. Вчера и сегодня Сашенька получила всё, что хотела. Ведь только поэтому ты же осталась на полу? Или ты думаешь, что я не знаю анального секса и твоих сегодняшних ощущений?.. Вот, значит, получилось, что Сашу мы с тобой загнали в угол, вот он и прорывается на свет, чтобы ты про него не забывал.

—Может быть, ты и права... Я хотел-а... предложить тебя раздеть, но не буду. Прости.

—Давай спать. Я, кажется, очень много поняла за эти трое бесконечных суток. А вдруг, Вселенная права? Она же предупреждала, что миссия невыполнима.

—Выполнима, если мы с тобой вдвоём будем делать одно и то же.

—Ладно... Спать я передумала. Знаешь, Саш, ты мне покажи свои фотки. Хочешь, вместе посмотрим, хочешь, я сама. Мне кажется, это нужно сделать именно сегодня.

Сашенька смутилась, покраснела, и полезла в шкаф искать диск, нашла, протянула Маше, чуть не плача. Маша открыла, прочитала, вздохнула и включила компьютер.

Сашенька тем временем разделась, постелила постель и легла. Смотреть вместе с Машей не хотелось. Компьютер загрузился, диск занял своё место в дисководе. Маша открыла просмотрщик, запустила слайд-шоу, поставив 10-секундный просмотр картинки. Сашенька тоже иногда посматривала на мелькавшие картинки. А Саше было стыдно...

===========

Было часа два ночи, когда Маша так больше не проронив ни слова, разделась, выключила свет, забралась под одеяло к Сашеньке, которая не спала и ждала решения, результата. Она даже не знала, можно ли будет прижаться к Маше, но Маша сама потянулась к ней. Сашенька прижалась к ней и замерла в ожидании.

—Сашенька, завтра сделаешь копию и подаришь мне.

—Я тебе очень не понравилась?

—Так, или ты перестаёшь бестолковиться или завтра же пойдёшь, и все эти фотографии напечатаешь, мы всю стенку сможем ими увешать.

—Маша, что я могу сделать, чтобы ты не злилась?

—Хотя бы перестать меня стесняться. Может, потом и бояться перестанешь.

—Понял. Значит, если я захочу быть Сашей или Сашенькой я могу ими быть по своему усмотрению, только тебя предупредить надо.

—А ты думаешь, я не пойму этого?

—Маша, чуть приподнимись, пожалуйста...— Саша лёг повыше и просунул руку под голову Маши.

Она удобнее разместилась на его плече, чмокнула его куда-то в шею и шепнула:

—Спим?

—Ага. Спокойной ночи!

—Тебе тоже.

—Маша,— через какое-то время шепнул Сашка.

—Что?— отозвалась Маша, ей тоже не спалось.

—Мне показалось, что на решение такой мелкой проблемы нельзя привлекать такие громадные силы.

—Саша, я знаю, что и этих сил может и не хватить. Может не хватить даже сил Елены. Проблема такая... сложная.

—А мне показалось из пушки по воробьям...

—Если кажется — креститься надо. Или ты в Бога не веришь?