20. Прощание
Брак — панихида по любви.
Я.Б. Княжнин
Самое ценное в жизни и в стихах — то, что сорвалось.
М. Цветаева
В комнате Жанны повисло тяжелое напряжение. Она грустная и все время молчит. Слава уже думал уйти к себе, но тут раздался звонок. Остановив девушку, он направился открывать калитку и встретил там молодого человека в солнцезащитных очках с огромным букетом темно-бордовых, почти черных, роз. Рядом с ним вертелась симпатичная девчушка лет шести-семи.
—Здравствуйте. Жанна дома?
—Здравствуйте. Дома, проходите,— пригласил Слава, пропуская неожиданных гостей.— Жанна, встречай, к тебе!
Жанна вышла на крыльцо. Вот кого она никак не ожидала увидеть, так это Игоря. Месяца не прошло с тех пор, как он, полностью зомбированный, опрометью выскочил из ее дома. Теперь перед ней стоял если не совсем счастливый, то, по крайней мере, уверенно чувствующий себя молодой человек. Он пришел, да еще и с дочкой? «Я-то думала, его и на свете больше нет, а он явился — спокойный и довольный, причем как раз в такой день». Игорь тоже не узнал ее. Куда подевалась надменность во взгляде и вызов на смертный бой? Перед ним стояла молодая, но очень уставшая женщина с потухшими глазами. Что могло произойти с ней за такой короткий срок? Что вообще может помешать жить такой девушке?
—Привет! Незваный гость лучше татарина?— улыбаясь, спросил Игорь. И, вручая букет, сказал:— С днем рождения тебя, Жанна! Всего-всего тебе самого-самого. Любви, счастья, исполнения желаний. Что себе пожелала, что тебе пожелали твои друзья — пусть все исполнится и как можно раньше. Знакомься, это моя доченька — Лилечка. А это — тетя Жанна,— представил он девушку дочке.
—Добрый день, Игорь. Привет, Лилечка,— тихо заговорила Жанна.— Рада, что вы пришли. Не ожидала. Спасибо за поздравления. А ты помолодел... Проходи, сейчас на стол что-нибудь сообразим...
—Жанн, ну ты даешь!— возмутился Слава.— Могла хоть предупредить, что у тебя день рождения?
—Я не люблю этот праздник,— сказала Жанна, входя вместе с гостями и Славой в свою комнату.— С каждым днем рождения становишься на целый год ближе к смерти. Я и Новый год не люблю.
—Но подарок все равно за мной,— не унимался Слава. Потом, как вспомнив что-то, подошел к Игорю и, протянув руку, сказал:— Слава, рад познакомиться.
—Игорь.
—Мы уже встречались.
—Да, но это было еще в той жизни...
—Хватит болтать,— Жанна брала ситуацию под контроль.— Слав, у тебя выпить есть что-нибудь?
—Только красненькое, как просила.
—Это вы ради меня, что ли?— спросил Игорь.
—Ты же пришел на день рождения, значит, будем праздновать,— решительно сказала Жанна.
Все что нашлось — выставлено на стол. Через несколько минут, после первых тостов, Слава решил оставить их наедине.
—Лилия Игоревна, пойдемте, я вам сад покажу,— обращаясь к девочке, предложил Слава.
Лилечка недоуменно посмотрела на него, потом на папу — никто до этого так к ней еще не обращался — но увидев в глазах у папы согласие, грациозно встала и величаво подала руку своему взрослому кавалеру. Они ушли. Значит, можно было переходить к делу.
—Ты еще помнишь нашу последнюю встречу?— спросил Игорь.
—Конечно,— хмурая виноватая улыбка скользнула у Жанны.
—Вот после нее я понял, что жизнь моя закончена. Я решил, что ты уничтожила меня, уничтожила подло и коварно. Я обвинил тебя, а не себя в своей никчемной жизни... Ты меня понимаешь?
—Пытаюсь.
—Как тебе объяснить? Я решил, что именно с твоим появлением в моей жизни связано то, что я стал все терять: работу, друзей, деньги, жену, дочку. Хотя нет, тогда я их еще не делил. Потом потерял и тебя... Даже не так, ты меня выбросила на улицу и сказала, что больше видеть меня не хочешь.
—Я тебе такого никогда не говорила.
—Но ты сказала — прощай. А я так перевел для себя. Часа три сидел на бревне у перекрестка, а потом пошел в Северный район. Там нашел шестнадцатиэтажку и уже решил прыгнуть оттуда, но что-то меня остановило. А внутренний голос сказал, что не ты причина моих несчастий, а я сам со своим отношением к жизни. И я раздумал умирать. Я переродился за эти несколько мгновений, когда нога была уже занесена над перилами и осталось сделать только шаг... Один единственный последний шаг.
Игорь замолчал. Жанна слушала и думала о своем, ей тоже захотелось сделать этот шаг.
—Вот, за свое перерождение я и хочу сказать тебе спасибо. Ты спасла меня от самого себя. Ты стала катализатором, который ускорил мое падение, вывел на поверхность все мои промахи и недостатки. Я разбился, но не физически, а морально. Но сразу нашлись силы, чтобы начать жизнь с чистого листа, с нуля. Я вернулся домой и там нашел знаешь кого? Никогда не догадаешься — дочку! Оказывается, у меня все это время была такая прелестная и умная дочка — моя Лилечка.
—А жена?
—Я же отдал все долги, продав все, что оставалось на фирме, кое-что пришлось продавать из дома, и машины тоже — теперь я безлошадный... Но не это главное. Самое главное — это то, что я перестал жить только затем, чтобы зарабатывать деньги. А зачем жене я такой нужен? Кстати, она уже нашла мне подходящую замену. А я и не возражаю. Пускай. Мы с ней сейчас потихоньку расходимся. Когда у нее все уладится, разбежимся, но, думаю, останемся друзьями. Так неохота Лильку терять... Ну вот, про себя почти все рассказал. А у тебя что случилось?
После недолгой паузы Жанна, тяжело вздохнув, начала:
—Когда с тобой что-то не так, все вдруг становится таким отвратительным. И город, и люди, и ты сама. Ничего не радует, не волнует... Во рту, словно медный пятак держу — такой противный вкус. Все надоело, опостылело. И воздух, как будто давит, и солнце, словно для аутодафе... И мухи, жирные, как птицы... Даже музыка: хорошая — тянет жилы, плохая — раздражает до тошноты... Я не хочу больше жить. Я смертельно устала.
—Не говори так, все должно наладиться. Может, ты еще не дошла до самого дна...
—Какого дна?
—Самого последнего дна самой глубокой пропасти, в которую ты летишь. Того дна, ниже которого упасть нельзя. А оттуда только один путь — вверх. Собирать, что осталось, и карабкаться, пока не выйдешь на солнечный свет... А ты его любишь?
—Кого?— недоуменно спросила Жанна.
—Славу...
—Нет, что ты... Какая любовь? Он же совсем еще мальчик. Только дружба, хотя я до сих пор сомневаюсь, возможна ли она.
—Дружба? Которую ты мне предлагала? Что, не получается? Вот и я не знаю... О, дети возвращаются...
Действительно, Слава с Лилей поднимались на крыльцо. Они все уже исходили, даже посидели на бревне, том, которое на перекрестке. Наговорились о жизни и, веселые, возвращались к Игорю с Жанной. Те сразу же приумолкли, не зная, о чем говорить, чтобы было интересно всем.
—Поговорили?— спросил Слава.— Не помешаем?
—Заходите, а то мы тут совсем замучаем друг друга,— пригласил Игорь. И, обращаясь ко всем, решил переменить тему разговора:— Представляете, я как только начал новую жизнь, стали попадаться книги, которых никогда не замечал, и разговоры стал другие слышать.
—Да что же тут непонятного! Что человеку нужно в данный момент, то к нему и притягивается,— поддержал разговор Слава.— Хочет мучиться — неприятности, хочет знания — книги... Когда на душе спокойно — все вокруг прекрасно.
После небольшой паузы Игорь сказал:
—Вот я и говорю, никогда столько красоты не замечал... А теперь чуть ли не каждый день. Иногда, как озарение: а где же я раньше был? Почему я этого не видел? Не хотел, что ли... Так, выходит?
—Может быть, может быть...— сказал Слава.— И какие книги попадаются?
—Ой, много. Особенно понравились «Диагностика кармы» Лазарева, «Чайка...» Ричарда Баха. Читал?
—Угу. Ну и что там нашел?
—Самое главное, что я понял,— нет реинкарнации. Даже нет загробного мира... Высший есть, а загробного нет. Помнишь, можно прожить и сто тысяч разных жизней на этой Земле, а можно и за одну жизнь прожить несколько жизней, ничего не теряя из собственного опыта?
—Да, есть там такое. Хотя я читал про Христа, который живет в каждом из нас. И про Христа, который приходил на Землю. Только у Баха все заканчивается более оптимистично. Половина стаи перестраивается. Правда, потом эта перестройка сводится лишь к изменению некоторых порядков. Стая остается стаей, со своей пустой суетой вокруг рыбных объедков. А чем лучше было Джонатану — у него хоть один ученик остался, а после Христа — никого.
—А апостолы?
—Нет, не то... Если сам Христос не смог передать свое учение людям, то они и подавно. А самозванец Павел, просто уничтожил все учение, свел его к трем дням, связанным с распятием, поставил на службу властям. Христос терпел и нам велел. Разве этому учил Христос? Разве этому учит Джонатан? Они учили совершенству, а не смирению, страданию, покаянию.
—Да, обидно. Но может, не все еще потеряно. Может, и будет у человечества шанс выжить, а не самоуничтожиться. А что же понимать под совершенствованием? У чайки понятно — летать, а у человека?
—Жить. Чтобы, как ты говоришь, все вокруг было прекрасно, когда ты в мире с миром и с каждым человеком в отдельности. Хотя бы так. Надо жить полной жизнью, а не насиловать ее собственными мыслями.
Лилечка сидела, прислушиваясь к разговору, как будто она все понимала. По крайней мере она не шалила, а сидела спокойно, лишь иногда отвлекаясь, чтобы стащить со стола конфетку. Слава продолжал:
—Главное знать, что ты хочешь, и верить хоть в Бога, хоть в Дьявола, хоть в технический прогресс... Лишь бы помогало. Пока помогает — хорошо. Как стало тормозом — надо сразу менять. Догматы этой церкви не устраивают — меняй церковь. Смотри, даже Христос две религии сменил. Это он... А почему нам нельзя?
—Так ты скажи, как, по-твоему, есть реинкарнация или нет?— продолжал искать ответ на свой вопрос Игорь.
—Вот пристал! А какая разница? Есть миф, что Дьявол решил, чтобы человек не тратил свое время попусту, объявить ему, что он живет только один раз. И никакого страшного суда нет и загробной жизни не существует. И человек, чувствуя свою безнаказанность, стал творить зло и разрушение. И переполнилась Земля злодеяниями... И это только из-за того, что люди перестали бояться наказания после смерти и пытались всю жизнь прожить в наслаждениях. Но ты же можешь понять, что только от самого человека зависит, что он будет делать после того, как узнает точную дату смерти? Кто-то будет стараться успеть сделать все, а кто-то совсем что-либо делать перестанет. В зависимости от этого, можно говорить человеку, будет жизнь после его смерти или нет. Для меня, еще раз подчеркиваю, только для меня, реинкарнации нет. Я в этой жизни должен жить так, как Джонатан Ливингстон или как Христос. Чтобы успеть всему научиться...
—Ты реалист?
—Не знаю. Скорее, Пи-реалист.
—Не понял...
—Как тебе объяснить? У нас считается пространство трехмерным. Так? Но как тогда объяснить то, что не вкладывается в трехмерность пространства? Например, ясновидение, полтергейст, летающие тарелки, предсказания, магию... Значит, есть что-то еще, запредельное. Мне понравилась одна статья, в которой говорилось, что наш мир не трехмерный, а пи-мерный. И есть 3,14... измерений. Обычно мир имеет длину—высоту—ширину, но иногда в него врываются вот эти 0,14... которые и приводят к появлению всех тех необъяснимых, с точки зрения современной науки, явлений. Хотя бы те же египетские пирамиды. Один мужик в Америке, по-моему, получил патент на открытие только за то, что сделал из бумаги пирамиду в точности в тех пропорциях, как реальная, и на уровне погребальной камеры поместил подставку. И если на нее положить тупое лезвие, оно заточится за одну ночь. Объяснить этот феномен не смогли ни он сам, ни ученые, поэтому и дали патент на открытие. Пропорции или ориентация, магнитные поля или, как раз, эти 0,14... здесь работают — неизвестно... Главное — лезвие острое. Я некоторые события только этим «Пи» и могу объяснить. Иначе не получается.
—Да, красиво... Пи-реализм... И в это «Пи» приходится верить...— в размышлении сказал Игорь.— Как с вами интересно! Но нам пора уходить. И Лилечка уже устала.
—Нет, мне тоже интересно. Но идти надо, а то мама будет волноваться.
—Заходи в гости, еще будет время поговорить.
—Спасибо, может и зайду как-нибудь.
—Жанна, пойдем, проводим,— предложил Слава.
Они вышли к калитке, там стали прощаться, и тут появилась Таня. Она тоже решила зайти, надо было огласить ее окончательное решение. Жанне пришлось представить их:
—Таня... Игорь... Лиля...
—Очень приятно.
Игорь с Таней встретились глазами. Игорь даже пожалел, что должен уходить. Но ведь надо. Когда они отошли несколько метров, Лилечка дернула папу за руку, а когда тот наклонился к ней, сказала:
—Какая интересная тетя.
Игорь кивнул и оглянулся, он снова встретился взглядом с Таней. Но ведь она пришла к Жанне, и если эта встреча не случайна, то они снова увидятся. Игорь помахал рукой. Стоящие у ворот ответили тем же.
==========
Когда неожиданные гости скрылись за поворотом, Жанна, Таня и Слава пошли в дом. Войдя в комнату, Таня увидела накрытый стол и огромный букет роз.
—Жанна, у тебя день рождения? Поздравляю...
—Терпеть ненавижу этот праздник, но сегодня гости косяками идут. Сначала Игорь поздравлял, теперь ты... А ты откуда узнала?
—Ниоткуда. Вижу следы праздника, ну и сообразила — раз по календарю сегодня обычный черный день, значит у тебя день рождения. Логично? Поэтому поздравляю, желаю счастья и любви. Остальное у тебя есть. Подарок за мной... А что тебе подарить?
—Удивительно, как ты быстро соображаешь. Но никаких подарков! А то еще заведем традицию дни рождения отмечать. Так ты, значит, не по этому поводу пришла, а по какому?— решила сменить тему разговора Жанна.
—Да, с Игорем хотела познакомиться,— парировала Таня.
—Таня, прекрати!— возмутилась от бессилия Жанна.
—А он кто?
—Он еще месяц назад считал, что меня любит, что без меня жить не может. Даже хотел с жизнью покончить, раз мы не будем больше встречаться. Слава даже ревновал.
—Ты не права. Ревность — это проявление права собственности. А какое у меня может быть на тебя право?
—Я уже его и увидеть не надеялась, а он счастливый и новый заявляется поздравлять. Наверное, мой паспорт когда-то видел и запомнил. Не помню... Да, правильно, он мне билеты брал на самолет. Пришел благодарить за новую жизнь, которую я ему дала, чуть не убив. Все так странно. Никогда со мной такого не бывало. А что тебя привело сегодня?
—Я долго думала и, наконец, поняла, что я хочу найти. Любовь... Только любовь. Это единственное, к чему можно стремиться. «Бог есть любовь. Кто пребывает в любви, пребывает в Боге. Кто пребывает в Боге — тот совершенен. Будьте совершенны, как Отец ваш небесный». Перед этим читала Новый завет. И вдруг поняла, как точно сказал Слава, правильно перевела это слово. И пришла только затем, чтобы поделиться этим с тобой, Жанна. Так что у меня теперь такое же желание, как и у тебя. Я знаю смысл жизни.
—И кого ты собираешься любить?— спросил Слава.
—Всех. Девчонок, вас, маму, всех людей на земле.
—Всех-всех?
—А как же. Как без этого? Если кого-то не любишь — не любишь Бога, не любишь себя — приходится воевать...
Таню перебил негромкий стук в дверь. Жанна пошла к двери, на пороге стояли Юрий Сергеевич и Юлия Сергеевна, они тоже решились поздравить дочь с днем рождения, раз у нее столько гостей. Жанна пригласила их в комнату, познакомила с Таней. Но продолжать разговор можно было бы только оставшись втроем...
Вскоре Слава с Таней почувствовали себя лишними. Таня, быстро сориентировавшись, предложила:
—Жанна, еще раз с днем рождения тебя! Я пойду. Слава, проводишь меня до остановки?
Слава с охотой согласился, а Жанна кивнула в знак согласия. Мол, времени у нас еще много будет.
==========
Сегодня Женя позвонила ему на работу и договорилась о встрече. «Давно такого не было, что-то не так,— подумал Виктор Иванович.— Может быть, решила, где будет свадьба. Но она бы сразу сказала. А то объявляет, что надо очень срочно встретиться. Хорошая девочка, но иногда становится такой загадочной, что диву даешься». Несмотря на то, что Виктор Иванович вернулся с работы пораньше, Женька ждала в его квартире.
—Женечка, привет, что случилось, маленькая?
—Привет. Я пришла поговорить о наших с тобой отношениях,— с усталостью в голосе сказала Женя.
—Хорошо, хорошо. Только давай поужинаем, а потом и поговорим. Я как выжатый лимон. Ты же знаешь, дела.
—Сами на себя наваливаем.
—А куда от них денешься?— заметил Виктор Иванович.
Они пошли на кухню перекусить чем было. Женя не хотела начинать разговор здесь, за ужином. Она молчала, не торопясь ковыряя в своей тарелке. Он хотел было рассказать о своих делах, но разговор попал в некомфортную зону и быстро затих. После ужина, уже в комнате, Виктор Иванович достал из своего кейса небольшую черную коробочку и, не открывая, подал Жене:
—Небольшой подарок к свадьбе...
Женя взяла коробочку и, не открывая, ответила:
—Спасибо.
—Ты не хочешь посмотреть что там?— спросил Виктор Иванович.
—Конечно, посмотрю,— сказала Женя, но только теребила коробочку в руках. Наконец она решилась и, открыв ее, увидела то, что меньше всего хотела: золотое колечко с огромным бриллиантом. Но виду не показала. Она обняла Виктора Ивановича и на ушко прошептала:
—Спасибо. Но зачем? Это так дорого,— она закрыла коробочку и положила на столик.
—Я готов все бросить к твоим ногам. Что ни попросишь — у тебя будет.
—Просить... У меня язык не повернется!— категорически сказала Женя.— Я привыкла так: свое надо брать, а не просить.
—Женечка, солнышко, уже поздно, у меня есть предложение... Давай, а? Как раз для разрядки, и обо всем потом поговорим. Хорошо?
—Давай... сначала поговорим. Мне очень нужно. Может, просто полежим, да?
Она приложила палец к губам Виктора Ивановича и без долгих разговоров принялась раздевать его, он пытался то же самое сделать с нею. Но у Жени получалось значительно лучше. Она даже подумала, что и сейчас их, возможно, записывают на видеопленку. «И да ладно, черт с ними, пускай. Уже все равно. Да и на видео я смотрюсь неплохо».
Виктор Иванович немного успокоился, потому что, раз обещал, то должен сдержать свое слово. Тем более, перед Женей он всегда чувствовал себя маленьким мальчиком, несмотря на такую разницу в возрасте. Она лежала перед ним и вдруг положила свою голову на его грудь. Виктору Ивановичу ничего не оставалось, как обнять ее и запустить руку в ее пушистую гриву волос. Он легонько теребил и поглаживал их.
—Виктор Иванович, скажи пожалуйста, зачем мужчине нужна женщина вообще, и жена в частности?
—Чего это тебя на философию потянуло?
—Да я все думаю, думаю. Получается ерунда какая-то. Может быть, я что-то не понимаю...
Виктор Иванович впервые для себя осознал, что он гораздо взрослее. Она же, Женя, ровесница его старшей дочери. И если у него было полное право своих дочерей учить, то почему бы и ей не спросить у него совета? Вот как интересно получается: дочки — всегда маленькие, а Женя — она ему как мама, как любовница, как будущая жена... и как маленькая девочка? И все зависит только от того, как он сегодня к ней относится. Любовница она замечательная — она мертвого возбудит, не то что такого мужчину, как он. Как жену он ее пока представлял с трудом, а как маленькую девочку вообще в первый раз в жизни увидел.
—Я не буду рассказывать тебе сказку про андрогинов и про половинки. Это ерунда, в принципе. Но в этом что-то есть. Дополнение, что ли? Представь, что мы бы жили в однополом обществе. Никаких тебе испытаний, никаких интересов.
—Не скажи,— неохотно возразила Женя,— конкуренция была бы всегда, кто лучше или кто хуже. И всегда была бы симпатия и антипатия. Ладно, это слишком высокая философия, а если поближе к жизни?
—Поближе к жизни... Сейчас попробую. Когда я был совсем маленький, моложе тебя, еще неженатый, то такое себе представлял. А может, мне это сейчас только кажется. Но одно точно было. Это что-то такое, непонятное, неизведанное. Еще тогда, в школе, я как-то прочитал в древневосточной книге, что управляться с женщиной — это все равно, что управлять гнилыми поводьями повозкой, запряженной четверкой полудиких коней, несущейся по узкой горной дороге, где с одной стороны отвесная скала, с другой — пропасть. Понимаешь? Я так представлял себе эти отношения, но в жизни все оказалось гораздо прозаичнее. Пока не женился, все было нормально: и мечты, и иллюзии. Но попав в семью, я превратился во вьючное животное, которое только эксплуатируют. Сначала от меня требовали секс и деньги, потом только деньги. Или товары дефицитные... Причем все, начиная с жены с дочками, кончая всеми остальными девчонками и женщинами...
—А у тебя их много было?
—Много... И мало одновременно,— Виктор Иванович печально улыбнулся:— Если много, но еще ищешь, значит, все-таки, недостаточно. И всем одного и того же хотелось, не пойму почему...
—А тебе от них что хотелось получить?
—Да ничего, наверное. Не денег же. Тот же секс, да еще кое-какие мелочи: домашний уют, заботу, совместный отдых — да мало ли что. Смотри, как интересно получается, жена нужна как служанка, но очень и очень дорогая, особенно, когда дети пойдут. Любовнице денег меньше надо, потому что... Убирать и готовить ей не надо. Только секс, да еще поплакаться друг другу в жилетку. Как мы скучно живем... Никакой романтики...
—А я, зачем я тебе нужна? Тоже хочешь из меня служанку сделать?
—Нет, с тобой все не так. Я ни в коем случае не хочу тебе такой участи, понимаешь, не хо-чу!
—Я тоже не хочу. Но не все же время проводить в постели?
—Да, интересно. Выходит, кроме как в постели мы нигде больше и не нужны друг другу.
—Вот и у меня то же самое выходит...
—Я буду пропадать на работе, ты тоже, пока...
—Ты меня и с работы уволишь,— то ли спрашивала, то ли констатировала Женя.
—Да нет, почему же? Если ты хочешь — работай. Странно получается... Зачем же все-таки нужна мужчине женщина или жена? Выходит, только для хозяйства и постели... А мы отдыхать будем ездить куда-нибудь.
—Да, пару раз. Ты когда последний раз по-человечески в отпуске был? Сам же говорил, что кроме командировок никуда и не ездил. А отпуск на даче — только в первые два дня хорош. Потом надоедает, хуже горькой редьки.
—И отдыхать не умеем... Что же делать?— Виктор Иванович озаботился не на шутку.
—Почему ты не хочешь встречаться как и прежде или даже жить, но не расписываться?
—Но это же неправильно, люди могут говорить всякое, и вообще, лучше всегда по-человечески.
—Я все поняла. Скажи, от того, кем я прихожусь тебе, что-то зависит?
—Почти ничего, может, только мое продвижение...
—Вот-вот. И у меня тоже, почти ничего. Тогда получается, я тебя совратила и, как порядочный человек, должна выйти за тебя замуж. Но правилен ли расчет? Если я буду откровенна, ты не будешь возражать?
—Я готов выслушать твою точку зрения.
—Я много думала, что даст мне и тебе наш брак. Смотри, что придумала. С твоим трудным детством и деревянными игрушками, прибитыми к потолку, потом неудачной семейной ошибкой длинной в четверть века, я — дорогая престижная эксклюзивная кукла, подарок, суперприз, который ты получаешь в награду за свои страдания. С этим подарком нужно бережно обращаться, чтобы, не дай Бог, не повредить его, надо пылинки сдувать. Но, может быть, это только пока я не твоя жена. Жена — это собственность, вещь, которой можно распоряжаться как хочешь — можно поставить на самое видное место и показывать всем знакомым, присматривая, чтоб не уперли. А можно спрятать и никому не показывать. Так?
—Ну что ты придумываешь,— сказал Виктор Иванович, а про себя подумал, что сравнение ее с суперпризом или эксклюзивной куклой очень близко к реальности.
—Что получаю я? В зависимости от твоего решения: постепенное превращение в мегеру, как твоя предыдущая жена, если ты решишь меня спрятать, или приступы бешеной ревности, если станешь показывать. Тем более, что поводов будет предостаточно. Даже если у меня никого и не будет. То не так на кого-то глянула, то осталась у подруги переночевать... Но это не так важно. Что же получу я реально, если не вдаваться в подробности? Решение каких-то своих проблем, возможно, рождение ребенка. Ребенок...— Женя замолчала, через несколько секунд Виктор Иванович почувствовал, как она вздрогнула, всхлипнула... По его груди пробежала слезинка, другая...
Виктор Иванович представил, что Женя родит ему сына. Обязательно сына... «А если девочку? Тоже неплохо, если она будет похожа на Женю. А если... А если со мной что случится, не дай Бог? Ох, не дай Бог. Кем заменить отца?» Виктор Иванович уже не знал, что сказать. Женя успокоилась и продолжила:
—Самое главное заключается в том, что, выходит, я действительно тебя совратила, добилась того, что мы стали близки и довела наши отношения до такой степени, что брак — это единственное, что может их удержать или уничтожить полностью. Позавчера, после одного разговора, у меня переключилось все. Если до этого в наших отношениях я была готова на любой компромисс со своей совестью, то теперь я хочу выяснить только один вопрос: скажи мне честно, ты меня любишь?
—Если соврать, то люблю, а если честно, то не знаю. Ведь я не знаю, что это такое.
—А я тоже не знаю, что это такое.
—Ты не хочешь выходить за меня? Я для тебя слишком стар?
—Замуж по расчету, ради ребенка и за его обеспеченную жизнь? Я продаюсь тебе. Расчет налицо...
—Но нам же хорошо вместе...
—Хорошо, но любви нет... Есть уважение. Есть нежность. Есть ответственность... Ты прости меня...
—Женечка, милая. Не накручивай себя. Может, ты плохо себя чувствуешь? Что у тебя сегодня такое настроение?
—Устала я, устала...
—Отдохни, милая. Я с тобой, все будет нормально.
Виктор Иванович старался успокоить невесту, приласкать. Он гладил ее лицо, спину... Вдруг он понял, что Женька начала заводиться, она отвечала на его ласки, она трепетала у него под руками... Виктор Иванович всегда удивлялся, как просто бывает с Женей. Стоит ему только оказаться с ней рядом, стоит только прикоснуться или ему, или ей... Притом всегда — сколько хотелось. Она могла так себя вести, что они возбуждались одновременно и одновременно заканчивали. Как до этого у него не получалось такого, он не понимал. Женя всегда могла настроить на нужную волну и его, и себя. Поэтому он считал, что во всем только ее заслуга, и так был ей за это благодарен.
Виктор Иванович перевернул ее на спину и, уже было...
—Извини, мне сегодня туда нельзя...
Виктор Иванович чуть не взвыл от отчаяния. Он же хотел только доставить ей удовольствие. Женька, заметив это, перевернулась, стала на четвереньки, широко раздвинув ноги, как бы приглашая... Она не могла не помочь ему. У Виктора Ивановича как помутилось в голове. Такая прекрасная попка, предоставленная в его распоряжение... Что же делать?.. Женька напряжена.
—Женечка, миленькая, потерпи, сейчас... сейчас все будет хорошо.
Получалось с трудом. А когда он ввел слишком глубоко, Женька ужасно громко вскрикнула и упала. У Виктора Ивановича чуть инфаркт не случился. Женька рыдала, сотрясаемая в конвульсиях. Виктор Иванович проклинал свою животную страсть, свою гнусную похоть. Когда не можешь контролировать свои действия, когда ради мига удовольствия приходится мучить такого ангела...
Он пытался успокоить ее, но не знал как. Тут он заметил, что даже простыня была порвана, наверное, она зубами ее зажала чтобы перетерпеть, но все равно не выдержала...
—Женечка, милая, прости... Прости, родная. Прости меня, скотину бесчувственную... Счастье ты мое, что же я наделал?
Он взял ее на руки. Она теперь только плакала, вся сжавшись. Она была такая маленькая и несчастная. Виктор Иванович уже понимал, что натворил неладное. Он понял, что больше никогда не сможет с ней. Это все равно, что с дочкой. Никогда...
—Прости меня,— еще всхлипывая, извинялась Женя.— Следующий раз будет легче. Я обязательно вытерплю. Я только хотела, чтобы тебе было хорошо.
—Ты меня прости...
Виктор Иванович, осторожно положив Женьку на подушку, встал, принес из кухни большой фужер красного вина.
—Выпей, пожалуйста.
Женя выпила чуть ли не залпом и снова легла свернувшись калачиком. Виктор Иванович, погруженный в свои тяжелые мысли, сидел рядом, гладил ее, успокаивая. Долго он сидел. Пока не заметил, что Женя снова плачет. Нет, этого он больше не вынесет...
—Женя, Женечка... прости меня...
Женя отвернулась. Через несколько минут она повернулась обратно. Она ничего не говорила, но смотрела на него умоляюще, через силу улыбаясь. Виктор Иванович не мог сказать ни слова. Ругать себя? Жалеть ее? Нет, тут надо что-то другое. Но что?..
—Я приняла решение. Будь что будет. Раз сейчас любви нет, значит будет — стерпится, слюбится. Свадьба все равно состоится. Я же должна доказать тебе, что я сильная и терпеливая. И буду хорошей женой, рожу тебе наследника. А я распустилась... Это у меня, наверное, от женского недомогания нервы ни к черту. А как я рожать буду? Это же только цветочки... Там-то гораздо больнее будет.
Виктор Иванович прижал ее к себе. Он гладил ее голову, он не мог прикоснуться к этому божественному телу. «Боже ж мой, какая я скотина... животное. А она ангел! Она божество, а я с ней так...»
—Слушай сюда, Женечка. Я тоже решил, что я — старая кляча, без головы, не могу тебе калечить жизнь. Ничего мне не надо доказывать. Ничего! Понимаешь? Возможно и нет любви на свете, все возможно. Но вдруг есть. Вдруг ты ее встретишь? Встретишь молодого, красивого, который сможет тебя любить. Не то, что я... Когда я тебя совсем не чувствую, когда я не понимаю даже, что тебе, родной, больно... И ты только для меня, негодного, терпишь... Я знаю, что ты все можешь. Но я не смогу. Ты мне теперь как дочь... Самая лучшая моя дочь... Самая родная... Прости меня, если сможешь.
—Я на тебя и не обижалась, и прощать мне тебя не за что.
—Давай я тебя уложу спать, а сам пойду на диване в большой комнате лягу. Постарайся уснуть... Или хочешь, я твой сон охранять буду?
—Я постараюсь... А как же свадьба? Я уже и платье сшила...
—Оно тебе еще пригодится. Захочешь — пригласишь на свадьбу. Обязательно приду поздравить. О какой свадьбе я мог мечтать? «В одну телегу впрясть не можно коня и трепетную лань...» А ты даже не лань, ты ангел. Ты мой ангел-хранитель...
==========
Виктор Иванович проснулся рано, он встал, пошел в спальню, к Жене. Ее нет!!! Кровать заправлена, все убрано. Она ушла?..
Но когда дошел до кухни, он увидел Женю, стоящую у окна. На столе готов завтрак. А она, как маленький воробушек, ожидала его. Хотя Женька была одета и накрашена как на выставку, последствия тяжелой ночи сказались во всем ее виде. Она была немного бледна, но улыбалась. Чего стоила ей эта улыбка? Как эта улыбка рвала сердце Виктора Ивановича.
—Доброе утро! Иди пить чай, остынет.
—Женька, Женечка... Девочка ты моя маленькая... Зачем ты?..
—Все равно не спится.
Виктор Иванович прошел за стол. Взял бутерброд, чашку чая. Еда совсем не лезла в глотку.
—А ты?
—Я не хочу,— сказала Женя и опустила глаза, но потом у нее во взгляде появилась решительность, она грустно улыбнулась и села за стол. Виктора Ивановича как током шарахнуло. Он вздрогнул всем телом. Женька взяла бутерброд, налила себе чаю.
—Женечка, пожалуйста, не рви мне душу.
Женька пыталась улыбаться, но слезы сами катились из глаз.
—Прости, пожалуйста,— ее голос был тихим, но твердым.— Прости. Я не хотела. Я все испортила...
—Женечка. Я тебе обещал, что ты будешь счастлива? Обещал!.. Так вот. Мое последнее, окончательное слово: свадьбы не будет! Будь счастлива! Я знаю, что ты сможешь это сделать сама, без меня. Я тебе только мешать буду.
Женька отвернулась к окну.
Он не смог долго высидеть за этим столом, глядя как вздрагивают эти детские плечики. Оставив нетронутым завтрак, Виктор Иванович ушел на работу.
Женя стояла у окна до тех пор, пока он не сел в машину и уехал. Она с облегчением вздохнула, резко отвернулась от окна и, сделав соответствующий жест рукой, сказала:
—Yes!!!
==========
Когда вечером Виктор Иванович вернулся домой, на полочке лежали ключи от квартиры и записка:
Я согласилась с твоим решением. Прости...
Я не смогу быть твоей женой. Спасибо за все!
Подарки твоей бывшей невесте в спальне.
Пришли кого-нибудь за машиной.
Будь счастлив!
Женя
Виктор Иванович почувствовал, как камень упал с его души, когда читал первые строки. «Подарки невесте? Какие еще подарки? Какой невесте?— думал он, идя в спальню. И то, что он увидел, ужаснуло его: там было все, что он когда-либо дарил или покупал Женьке...— Да что ж она делает?.. Но все правильно,— сразу принялся оправдывать ее:— Я дарил их ей как любовнице или как невесте. Завтра же отвезу, подарю как дочери. Тем более надо вернуть ключи от ее квартиры».
|
