1. Fiat lux! — Да будет свет!
Ну, допустим, ты пробил головой стену. Что ты будешь делать в соседней камере?
С.Е. Лец
Величайшее несчастье — нуждаться в помощи людей, достойных нашего презрения.
Кей-Кавус
В самое полнолуние, часов в пять утра, в свете редких уличных фонарей мелькала одинокая стройная фигурка девушки, одетой во все черное. Несмотря на неподходящее для прогулок время, девушка совершенно естественно и спокойно направлялась к окраине Воронежа.
Дойдя до перекрестка улиц Хользунова и Шишкова, она пошла по недостроенной окружной дороге и затем свернула в сторону леса. По мере того как небо на востоке светлело, она уходила все дальше и дальше в лесную чащу. Еще несколько минут, и летнее солнце поднимется, спящий вокруг пейзаж оживет, и начнется новый день с его заботами.
Мир отходил от ночного оцепенения. Девушка с наслаждением вдохнула чистый лесной воздух, остановилась и осмотрелась. Она находилась на бугре, на большой поляне с высокой нетронутой травой. С восточной стороны поляна нисходила в лес, начинавшийся ниже линии горизонта, что позволяло видеть то место, откуда через несколько минут выкатится величественное Солнце. Девушка быстро сбросила с себя одежду и обувь, погладила ногой роскошную траву и, потянувшись и раскинув руки, встала лицом на восток.
Мягкая шелковистая трава приняла ее усталость. Усталость не только этой бессонной ночи, но и многих других ночей, многих месяцев, в течение которых девушка ждала этого дня. Нежный предутренний ветерок холодил тело, разгоряченное долгим походом. Он шаловливо трепал черные прямые волосы девушки, сновал по обнаженным ногам, груди, животу, та восторженно принимала ласку ветра, вбирая в себя его силу. Ее глаза были устремлены навстречу Солнцу. В этот единственный день можно было увидеть такое... Каждый раз она поражалась красоте и гармонии этого мира.
Солнце дарует всему живому два прекраснейших зрелища: рассвет и закат. Но какие разные чувства вызывают они! На рассвете все возрождается, все просыпается и наполняется надеждой. А вечером — усталый мир только и ждет, когда светило, наконец, покинет его и он сможет отдохнуть от суеты и забот. Лишь некоторые, счастливые да влюбленные, могут понять красоту заката, ведь времени у них всегда достаточно и они готовы воспринять все происходящее как свидетельство их счастья или любви.
На светлеющем небе гордо висело несколько заблудившихся облаков. Они первыми удостоились нежных прикосновений утренних лучей, этих предвестников восхода. Когда лучи скользнули по нижнему краю облаков, те озарились золотисто-розовым светом. Эта полоска, неземной красоты цвета, обрамляла пояс ослепительно белый, который плавно перетекал в матово-белый, а затем в серый во всех его оттенках, вплоть до черного. И все это — на медленно, но постоянно меняющемся фоне неба, от ярко-желтого через салатный, изумрудный, цвет морской волны, бирюзовый, ярко-голубой к насыщенно-синему. С каждой долей секунды вся картина трансформировалась, цвета перетекали один в другой, менялись местами, будоража воображение.
И вот, первый же луч, появившийся вместе с краем Солнца, прекратил разноцветную феерию на небе, заскользил по верхушкам деревьев, опускаясь все ниже и ниже, и коснулся поднятых ввысь рук девушки. Здесь он, как будто на миг, задумался и заспешил дальше, сверкнув радугой, преломившись в сотне граней большого бриллианта на старинном перстне, надетом на ее правой руке. Медленно поплыл вниз, освещая миллиметр за миллиметром, и снова засверкал, распавшись на множество разноцветных искорок в алмазных капельках сережек. И вот, когда вся девушка была освещена солнцем, она, казалось, была единственной на земле, способной впитывать в себя эту красоту, подаренную людям, в то время как те спокойно спали и видели еще далеко не последний сон.
Под таким напором ласки и тепла еще неяркого солнца девушка таяла, руки налились тяжестью и упали вниз. Но этого оказалось мало, теперь и ноги не могли удержать ее, они подогнулись, и девушка медленно опустилась на колени, а еще через полминуты села на пятки, опершись руками о землю впереди себя. Так она могла сидеть сколь угодно долго. Но как только она свыклась с тяжестью, данной ей ветром и Солнцем, она выпрямилась на коленях и как-то неестественно, как при замедленной съемке, упала вниз лицом на землю, едва успев подставить руки, чтобы не разбить нос. Мягкая трава приняла ее и окатила мелкими капельками только что выпавшей росы. Эти росинки как маленькие электроды подсоединились ко всему телу девушки, по коже пробежал ток, заставивший ее вздрогнуть всем существом. И она покатилась по влажному шелковому ковру, впитывая с росой аромат и силу лесного разнотравья. Через несколько минут девушка застыла лицом вверх, не имея возможности шевельнуть даже пальцем. В ее широко открытых глазах светилось счастье. Капельки росы текли по лицу, рукам, груди.
Ветру и солнцу недолго пришлось трудиться, чтобы она высохла. Девушка положила руки под голову, раскинула ноги и отдыхала от острого наплыва ощущений. Наконец она стала различать привычные перепевки птиц, встречавших новый день, увидела голубое небо и редкие белые облака, еще недавно так радовавшие игрой цвета. Ею овладело абсолютное спокойствие. Она полностью доверилась природе. На душе было легко и радостно. Ожидания не обманули ее.
В поле ее зрения порхала необыкновенно красивая бабочка с крыльями такой замысловатой расцветки, каких девушка никогда не встречала раньше. Покружившись и почти не примериваясь, бабочка села на грудь девушки, захватив шершавыми лапками нежно-коричневый сосок. Та застонала от удовольствия, но бабочка никак не отреагировала на этот стон.
Бабочка еще долго сидела на облюбованном месте. И лишь она улетела, девушка встала, направилась к краю полянки. Одевая свою черную блузку и широкую юбку, она безмятежно улыбалась. В последний раз оглядев поляну, девушка, будто бы не касаясь земли, направилась к городу.
==========
В самую жару, к вокзалу «Воронеж-1» подошел поезд. Летнее солнце так ярко сияло на небосклоне, что даже привыкшие к безжалостному светилу пассажиры — состав прибыл с юга — щурились или прикрывали глаза рукой. Среди них был юноша с двумя большими дорожными сумками, весь вид которого говорил о том, что это отнюдь не беззаботный школьник, вернувшийся с отдыха, а человек, которого ждут серьезные неотложные дела. Его сосредоточенное лицо и чернота под глазами скрывали истинный возраст. На вокзале царила привычная суета, и никому не было дела до этого молодого человека, приехавшего в город, никто не заглянул в непроницаемую бездну его темно-серых глаз, никто не уловил той боли, что лишь чуть-чуть улеглась на дне его души.
Оставив сумки в камере хранения, молодой человек вышел на привокзальную площадь и отправился на поиски квартиры. Ему не хотелось жить ни в многоэтажном доме, ни в общежитии. Поэтому он, проехав несколько остановок на трамвае, устремился в частный сектор. Прошел одну улицу, свернул на другую, миновал третью, как будто точно знал, куда идет. За очередным поворотом он увидел сидящих на скамейке старушек, поздоровался и спросил, не сдает ли кто комнату. Бабушки, загадочно переглянувшись, показали на дом, в котором недавно освободилось место квартиранта.
Парень внимательно осмотрел указанный большой дом, который произвел на него хорошее впечатление, и постучал в запертую калитку. Никто не ответил. Тогда он заметил под небольшим козырьком звонок, позвонил. Через полминуты входная дверь дома распахнулась, и к калитке направился мужчина лет сорока пяти-пятидесяти, довольно подтянутый, только волосы были почти все седые. Он вопросительно посмотрел на стоявшего перед ним молодого человека.
—Мне сказали, что вы сдаете квартиру.
—Да,— кивнул мужчина и, освобождая проход, пригласил:— Проходи. Учиться приехал, что ли?
—Да, если поступлю. А не удастся — пойду работать куда-нибудь.
—Это хорошо,— сказал мужчина непонятно к чему.— Меня зовут Юрий Сергеевич.
—Меня — Слава.
—Вот и познакомились. Теперь смотри, оценивай.
Мужчина первым вошел в открытую дверь, Слава — за ним. За небольшим коридорчиком была кухонька со столом, за которым с трудом могло бы уместиться три человека. Сама комната была небольшая — метра три на пять, в ней было достаточно чисто и приятно, а теплого тона обои и веселенькие занавески придавали вполне обжитой вид. Для одного человека — все что необходимо: кровать, шкаф, письменный стол, кресло, пара стульев, тумбочка, на которой расположился цветной телевизор, не новый, но рабочий по виду, над столом — полки, на них несколько книг и журналов. Обставлено не шикарно, конечно, но со вкусом. У Славы возникло ощущение, будто он видел когда-то подобную комнату.
—Как, подходит?— спросил хозяин.
—Вполне.
—Слава, а тебе ничего не рассказывали про эту квартиру?
—Нет, я спросил, не сдает ли кто комнату, а старушки, там, на краю улицы, посоветовали к вам обратиться. А что?
—Да уж не хотели больше никого пускать. Получается, что ты — четвертый за два года. А последний-то наш квартирант под машину попал месяца полтора назад. Вот какая петрушка получается! Не нравится мне все это. Но не проклятое же это место вдруг стало! До того жили и по три, и по пять лет, а сейчас от трех месяцев до полугода — не больше. Я сам ничего не понимаю,— то ли оправдывался, то ли предупреждал Юрий Сергеевич.
—Значит, судьба,— спокойно, без эмоций сказал Слава.— Мне здесь понравилось. Можно заселяться?
Юрий Сергеевич кивнул, но на его лице не промелькнуло удовлетворения.
—А цена тебя не интересует? Пятьдесят долларов в месяц...
—А это дорого? Я не в курсе, если честно.
—Да нет, в среднем по городу — около ста, но здесь частный сектор, удобства во дворе, ванны нет. Курить лучше выходи на улицу или хотя бы на кухню. Поэтому пятьдесят.
—Значит, нормально. Я, вообще-то, не курю. А можно я сегодня и вселюсь? Деньги сейчас отдам, а то мне и ночевать негде,— Слава полез в карман.— Сколько это в рублях? Я этим никогда не интересовался, а вот пришлось...
Какое-то время хозяин в уме переводил ненаши деньги в наши. Когда расчет был закончен, Слава отсчитал положенную сумму и спросил:
—Так я пойду за вещами схожу, они на вокзале в камере хранения.
Хозяин снова кивнул.
—Сейчас я тебе ключи отдам и жене представлю, ее зовут Юлия Сергеевна. Легко запомнить. Надеюсь, никаких эксцессов не будет.
—Хотелось бы...
У Юлии Сергеевны были короткие каштановые волосы, ее смуглое лицо лучилось здоровьем. Она не стала давать Славе никаких наставлений, а только улыбалась и приглашала заходить в гости.
Слава сходил за вещами, потом, достав из сумок самое необходимое, сразу же лег спать. После всего случившегося он спал как убитый. Никакие сны его не беспокоили — на новом месте даже невеста не приснилась, не до нее было.
==========
Она была красива и, главное, так горда и независима...
Она снимала передачу, где участвовало несколько молодых удачливых предпринимателей. Тогда он еще был удачливым... В тот день, день их первой встречи, Жанна была очень соблазнительна. От ее груди, прикрытой полупрозрачной блузкой, и загорелых ног невозможно было оторвать взгляд. И пока шла запись интервью, Игорь смотрел на нее с вожделением и, как говорится, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем.
Он видел равнодушные лица других участников передачи и не мог понять, как они не замечают этого чистого лица, этой идеальной груди под изысканной блузкой, этих изящных туфелек на стройных длинных ножках, этих тонких ухоженных рук. Она показалась Игорю необыкновенно привлекательной.
Но он заметил и то, что не вязалось с ее внешностью кокетки — глаза: огромные, бездонные, насмешливые, убийственные... В них отражалась не просто насмешка, а дерзкий вызов. Вызов на смертный бой не до первой крови, а до последнего вздоха. И этот вызов, казалось, был брошен всем мужчинам, которые попадали в поле ее зрения. И если они, увидев симпатичную девушку, пытались раскрыть рот, чтобы сказать какой-нибудь плоский комплимент, то, встретившись с ее взглядом, сконфуженно отворачивались, будто пугались тех неприятностей и трудностей, которые сулили эти глаза.
Наконец съемка закончилась. Завязался разговор. Игорь предложил ей встретиться, поужинать. Жанна на удивление быстро согласилась, без ажиотажа, без лишних эмоций. Это заставило его насторожиться, но только чуть-чуть, ведь он был уверен, что стоит ему только захотеть, и он, такой сильный и опытный, завоюет ее сердце.
С тех пор, как он стал преуспевать, отбоя от поклонниц не было. Но чего-то ему не хватало. Ни одна из них не отвечала его потребностям. А Жанна... Она его крайне заинтересовала. Может быть, она именно та, которая ему нужна. Она вызывает на поединок. «Пожалуйста, я готов».
Да, в ее тоне сквозила некоторая нетерпеливая пренебрежительность, но стоило ли обращать на это особое внимание. Это даже хорошо, когда противник достойный. И этот бой он не мог и не должен был проиграть.
В этот вечер в ресторане он не слышал и не видел никого кроме нее. На Жанне было черное вечернее платье, перстень на правой руке, сережки, сверкающие преломленным светом из-под густых черных волос, а духи своим дерзким, безумно волнующим запахом манили в сети, окутывали ароматом неземным. Ее голос, очень глубокий и чувственный, казалось, создавал вокруг своеобразную ауру, в которой крылись и тайна, и неясность образа. Казалось, она обворожила его. Игорь, как мог, сопротивлялся ее влиянию, но в голове был только хаос. Он физически ощущал, как в его крови бушевал адреналин. Но он сдерживался, любой срыв — провал, и все дальнейшие его действия будут бесполезны. Как он пытался пробиться в душу через эти темные глаза! Таких глаз, такого взгляда ему не приходилось видеть раньше. Он понимал, что она тоже изучала его. Но там, за ее глазами, стоял непроницаемый щит, и он не смог через него пробиться. И стоило ему чуть-чуть заглянуть ей в душу, страх, неосознанный, неконтролируемый, животный, пронзил его. Он не выдержал и отвел взгляд.
—Итак, что ты можешь мне предложить?— вдруг спросила она.
Игорь не ожидал такого вопроса. Сразу — и в лоб. Он замешкался.
—Дружбу, любовь, сотрудничество, постель, содержание?..— равнодушно продолжала пытать она.
Игорь молчал. Жанна, улыбнувшись одними губами, спросила:
—Так каков же будет твой положительный ответ?
Он не нашел ничего лучшего, как полезть в бутылку:
—Я ничего конкретно не имел ввиду, просто хотел сделать тебе приятное, что, нельзя?
—Приятное?— Жанна неприятно, ехидно улыбалась.— Я не верю в бескорыстие человеческих отношений, особенно между мужчиной и женщиной. Либо секс, либо деньги... Ты, вообще, за кого меня принимаешь?
—Ни за кого не принимаю...
—Хорошо сказал, не принимаю...
—А почему нельзя просто посидеть, поговорить о жизни?
—Просто, конечно, можно. Но ведь этим дело не закончится. Ты понимаешь, Игорь, у меня все есть. Понимаешь, все... Покровитель мне не нужен, муж — тем более. А вот если бы мы могли стать друзьями. Но дружба... Она не появляется сиюминутно, ее годами нарабатывают. А иногда так хочется, чтобы рядом был друг, верный друг. Но ее, дружбу, надо заслужить...
Игорь сидел молча и анализировал то, что сказала Жанна, не вникая в тон и эмоциональную окраску слов. Он, как показалось, определил ее внутреннее состояние, поэтому через него и трансформировал услышанное. Значит, ей можно подыграть. Ей хотелось быть в своем театре примадонной, а ему отводилась роль героя-любовника, через какое-то время, конечно... Та дружба, о которой она говорила, это только так, для красного словца. Не бывает никакой дружбы, только работа или постель, третьего он не знал. Брак, семья — это уже не отношения, а так, непонятно что — хозяйственная ячейка общества... Что ж, распределение ролей ему подходило.
Дальше разговор полился свободно, словно вода. Чем больше они говорили, тем больше Игорь уверял себя в том, что она не просто нуждалась в его помощи. Его поддержка, пусть моральная, нужна ей как воздух. Он полностью сосредоточился на этой цели — помочь, а там видно будет...
Да, тот первый вечер прошел неплохо. Правда, был этот звонок по мобильнику от жены, и ему, как всегда, по инерции, пришлось сказать, что у него деловая встреча...
Когда они выходили из ресторана, он в порыве купил Жанне огромный букет роз, она приняла его, как ему показалось, с удовольствием, но... Странная она, все-таки. В машине они перекинулись только парой ничего не значащих фраз. А когда подъехали к перекрестку Московского и Рабочего проспектов, она попросила остановить.
—Спасибо за компанию. Пока,— и, махнув ручкой, шагнула в темноту одна, перед этим бережно положив букет на сиденье.
—Жанна, подожди, давай я тебя провожу. Как ты одна? А цветы?..— крикнул Игорь, выскакивая из машины.
—Ни в коем случае. Я уже почти дома. А цветы... — подари жене, в качестве извинения за позднее возвращение... с деловой встречи,— и ушла, не оглядываясь.
А Игорь остался стоять посреди улицы, глядя на удаляющуюся черную фигурку. Она все шла и шла, пока совсем перестала различаться в темноте улицы. Может, он недооценил ее? Может, она на самом деле такая? Хочет, чтобы все было по ее. Тогда она боец, и весовые категории у них почти равные... Но победа над достойным противником выше ценится... Игорь взял букет и небрежно бросил его вслед Жанне.
Он выждал паузу и позвонил на третий день, а она то ли приказывая, то ли прося, убедила его встретиться сейчас же — он был ей нужен позарез. И когда они уже четвертый час кружили по городу, он вдруг вспомнил, что это не она ему звонила, а он. Но как она все повернула! Все его дела — побоку, все встречи — на завтра. Но он же сам хотел ей сделать приятное, помочь... До самого вечера они решали ее вопросы в разных местах и с разными людьми: иногда она брала его с собой, иногда оставляла в машине. Только к восьми часам он отвез ее домой. В тот день она не возражала, не просила высадить ее на Московском проспекте, от которого не меньше десяти минут ходьбы до ее дома. Она вышла возле калитки, но даже не поблагодарила. Он решил больше не звонить первым, а подождать...
Вскоре она позвонила сама. Пригласила в театр на премьеру. Весь вечер была с ним ласкова, проста и естественна. Но, как всегда, без загадок не обошлось. После спектакля они гуляли по вечернему Воронежу, а без четверти двенадцать она внезапно попросила оставить ее в районе площади Заставы. Она шмыгнула во дворы, а он в растерянности остался стоять на остановке, не понимая, что же все-таки случилось.
Так прошел месяц, другой. Она то приближала, то удаляла его от себя. Игорь все больше волновался, метался. От Жанны он мог ожидать все что угодно: и любой подвох, и любое наслаждение. До нее отношения Игоря с женщинами были скоротечными, через день-два, реже через неделю после знакомства, дама оказывалась с ним в постели, но Жанна все время ускользала.
Он понимал, что попал под магическое воздействие этой девушки. Несколько раз он пытался порвать с ней, но стоило ему принять такое решение, как в трубке вновь звучал ее голос: нежный, томный, завораживающий, таинственный. Она звала его на встречу, была кротка и ласкова, и он вновь оставался с ней. Тогда он понял, что совершил где-то грубую ошибку. Но было поздно, правила игры изменить нельзя, а доигрывать все равно надо.
И вновь продолжались эти странные отношения. Ему казалось, что Жанна уже не старалась демонстрировать свое превосходство, она только все больше и больше поражала его своей непредсказуемостью. К тому же Игорь был твердо уверен, что никакая женщина не может навредить ему, испортить ему карьеру, нарушить ход событий, а насмешливые взгляды друзей только подзадоривали его.
Однажды она пришла к нему в офис и печальным голосом попросила восемь тысяч долларов. Он даже не спросил, зачем ей нужна такая огромная сумма, но решив, что таким образом он хоть чем-то привяжет ее к себе, сделает обязанной. В течение часа он нашел требуемую сумму, за что был вознагражден легким поцелуем в щечку.
Прошло несколько дней, она снова пришла к нему на работу и принесла деньги, говоря, что брала в долг, и если какие-то проценты она еще должна, то она и их вернет, как только сможет. Игорь был поставлен в неловкое положение:
—Какие проценты, что ты, вообще, придумала? Я хотел подарить их тебе...
Жанна глянула на него так, что у него кровь чуть не застыла. Что же он ляпнул? Хотел подарить, так дарил бы, а то после возврата говорить, что хотел... Так нельзя!
Игорь уже не раз убеждался, что реальная Жанна и его представление о ней имели между собой мало общего. Теперь, в очередной раз получив моральную оплеуху, он убедился в этом окончательно. И на сей раз она перехитрила его. Казалось, у нее была лишь одна цель — удивлять. Он даже сам не заметил, насколько его увлекла эта игра, но постепенно стал жить только ею, жить предвкушением свиданий. А при встречах был чуть ли не каждый раз потрясен до основания. Игра в кошки-мышки. Только кто кошка? Вот вопрос. Ему хотелось думать, что он.
Да, ему хотелось верить, что все это только игра. Но все, что происходило с ним, происходило в действительности, в его настоящей жизни, и главное, он никак не мог разгадать, в чем смысл этой игры, если он вообще был. А пока дела обстояли так, что Жанна прочно удерживала завоеванное преимущество. Вечера у нее были постоянно заняты, поэтому приходилось встречаться днем: то на речку съездить, то по городу покататься по всяким ее же делам. В последнее время она могла просто позвонить ему домой или в офис и сказать, что он срочно ей нужен, и он вскакивал и мчался по первому ее требованию. Можно даже сказать, что без нее, без ее звонков он не знал, что делать, чем заняться и как скоротать время до встречи. А когда звонил он, она чаще всего была занята и нежно просила дождаться ее звонка: как только она освободится — она тотчас его позовет. И он ждал, ждал иногда час и более... Игорь даже не заметил, как дела в фирме пришли в упадок, ему как будто и дела не было до этого.
==========
Утром, разобрав вещи, Слава выбирал институт, в который можно было бы поступить, тем более, «высшее образование — его не пропьешь», как любил говаривать отец. Занявшись делом, Слава хотел отвлечься от горестных размышлений. Надо начинать новую жизнь и добиваться всего самому. Перекладывать свои проблемы больше не на кого.
«Так, ни в пед, ни мед я не пойду,— думал Слава.— В университет? Может, в политех? Но кому нужны сейчас инженеры, когда ничего не работает? Лестех? В лесу жить, в лучшем случае... Да, пойду я, наверное, в сельскохозяйственный, там и контингент попроще, и поступать будет легче, а дальше видно будет. На экономический. Все, так и решим».
Славе понадобилось не больше часа, чтобы добраться до института. Он быстро подал документы, благо с ними все было в порядке. Единственное, что омрачило такой вполне удачный день — это заполнение в анкете графы «Сведения о родителях»... Он выяснил, когда и какие экзамены сдавать, как обычно они проходят и трудно ли вообще поступить. К полудню освободился. И только тогда Слава вспомнил, что со вчерашнего дня ничего не ел. Засосало под ложечкой. Он сел на автобус и доехал до центра. Сначала купил пару пирожков «с котятами», этого оказалось мало, нашел «пельменную», взял три порции пельменей и, наконец, насытился. Погулял часок по центру, купил необходимую для подготовки к экзаменам литературу, и пошел домой.
Слава включил телевизор и, краем глаза поглядывая на него, стал повторять математику. Показывало местное телевидение. Слава услышал очень приятный низкий женский голос, читавший новости, и, еще не отрываясь от книги, почему-то представил себе, что говорит дородная в годах женщина с высокой прической. Но когда он оторвал взгляд от учебника, увидел, что на телеэкране была худенькая девушка, даже девочка, лет двадцати, а может, и меньше. Она была довольно красива, даже нет, она была слишком красива, но очень низкий завораживающий голос никак не вязался с ее внешностью. Несоответствие внешнего облика и голоса так поразило Славу, что он сразу забыл про учебу и, не отрываясь от экрана, уставился на дикторшу.
Он не сразу заметил, как в дверь постучали, и на пороге его комнаты появилась фигурка девушки в васильково-голубой блузке, в джинсах и с черными распущенными волосами. Он резко обернулся. Мистика... Челюсть у Славы отвалилась, он в недоумении стал переводить взгляд с экрана на неожиданную визитершу. Он не мог ни слова промолвить, ни подняться со стула. В телевизоре и в его комнате была ОДНА И ТА ЖЕ ДЕВУШКА.
—Привет, квартирант, давай знакомиться, что ли,— проговорила девушка с порога своим необыкновенным голосом, а с экрана добавила:— Передачу вела Жанна Семенова.
—С-с-слава,— еле-еле выговорил юноша.
—Вот и познакомились. Э-э-э, очнись, эта передача в записи, а я здесь живу, то есть, дочь хозяйская. Понятно?
Слава, наконец, разобрался, в чем дело. Он встал, жестом предложил сесть в кресло и, преодолев смущение, сказал:
—Ну, ты даешь, нельзя же так пугать живого человека. Да, кстати, приятно познакомиться...
—А ты пугливый, что ли?— улыбаясь, сказала Жанна, а потом своим неестественно низким голосом, он стал, казалось, еще ниже, добавила:— Ты не бойся, я хорошая.
От этого «я хорошая» мурашки побежали по спине у Славы, но он быстро нашелся:
—А я — тоже парень неплохой.
—Это мы еще проверим, как-нибудь потом. Что читаешь?— Жанна кивнула в сторону открытой книги.
—Математику.
—И куда надумал поступать?
—В СХИ, на экономический.
—Фу-у-у... Нашел куда... Хотя правильно, в универ или политех же не поступишь — денег не хватит.
—А может, хватит. Откуда ты знаешь?
—Ну, тогда понятно, родители, наверное, крутые колхозники. А чего ж тогда в СХИ?
—Нравится мне на земле работать, вот так-то...
—Сам смотри. Ладно, не буду тебе мешать, заходи в гости, я в другой половине дома живу. Посидим... поговорим...
—Как-нибудь...
Жанна встала с кресла, грациозно прошла к двери и оттуда, не оборачиваясь, помахала ручкой.
==========
Жанна вырулила на небольшую полянку и остановила машину. Она с удовольствием огляделась вокруг. Слава Богу, на расстоянии пятидесяти метров влево и вправо никого не было. Когда-то эти берега были совершенно дикими, но сейчас даже в будние дни здесь было полно народу, несмотря ни на какие кордоны и запреты. Сегодня Жанна впервые села за руль автомобиля Игоря, и он был крайне удивлен тем, насколько хорошо она водит машину. Впрочем, пора было привыкнуть и не удивляться, ведь любая встреча с ней была полна неожиданностей.
Вот и сейчас она выпорхнула из машины, послышался шорох сбрасываемой одежды — и Жанна уже в воде. Доплыв до середины реки, она остановилась и, обернувшись, с улыбкой помахала Игорю. Он лишь развел руками, изображая изумление.
—Я сейчас,— крикнул он.
—Быстре-е-е-ей!— протянула Жанна и поплыла дальше.
Игорь улыбнулся и начал раздеваться. Он аккуратно сложил свою одежду на заднем сидении автомобиля, подобрал с земли майку и юбку Жанны. Как ему хотелось зарыться в них лицом, но, опасаясь недовольства девушки, он просто положил их рядом со своей одеждой. В эту пору года, пока лето еще не успело надоесть, все казалось прекрасным. Утренние лучи солнца отражались в воде и золотили белые лепестки кувшинок. Игорь вздохнул и с разбега бросился в воду.
Они плавали и плескались до тех пор, пока Жанна не почувствовала на лице мелкие капли дождя. Вскоре на реку тяжело обрушился ливень. Теплые струи затарабанили по поверхности воды. Жанна стояла по грудь в воде, откинув назад свои длинные черные волосы, и наслаждалась свежестью, принесенной этим внезапным дождем.
Игорь молча любовался девушкой. Она казалась ему самым прекрасным и совершенным существом на Земле. Конечно, часто она бывала непредсказуема, упряма, взбалмошна, капризна, но он точно знал, что в глубине души она необыкновенно добра и бескорыстна. Она вся была соткана из противоречий: хрупкая и грациозная внешне, Жанна таила внутри себя необъяснимую силу, способную смести все на своем пути — не дай Бог стать ей поперек дороги. Заметив, что Игорь пристально глядит на нее, девушка сделала недовольное лицо, и он сразу же почувствовал, как этим она поставила его на место.
Краткий ливень успокаивался. Жанна выжала рукой концы волос.
—Выходим?— осторожно спросил Игорь.
Жанна согласно кивнула. Когда они, выгрузив из машины необходимые для отдыха вещи, уютно расположилась на траве, от туч не осталось уже и следа. В воздухе стояла тишина, все оцепенело.
Но внезапно их уединение было нарушено. На поляну въехала серебристая иномарка, за ней — неуклюжая «Газель». Как по команде открылись двери обоих автомобилей, и шумная компания вывалилась на берег. Не обращая никакого внимания на Игоря и Жанну, молодые люди и девушки стали обустраиваться почти рядом с ними. Для начала ими был собран и водружен на самом ровном месте поляны большой раздвижной деревянный стол. Его накрыли хрустящей белоснежной скатертью, а вокруг разместили мягкие стулья с высокими спинками. После этого девушки начали сервировку, доставая из больших коробок фарфоровые тарелки, мельхиоровые приборы и хрустальные бокалы.
Игорь и Жанна молча наблюдали за происходящим. Каково же было их удивление, когда четверо молодых людей вытащили из «Газели»... пианино. Да-да, настоящее черное старенькое пианино и вертящийся круглый стульчик к нему. Один из парней сел за инструмент, нарочито театральным жестом поднял крышку, и тягучая мелодия из «Шербургских зонтиков» разнеслась по берегу. На таком необычном пикнике даже Жанна никогда не присутствовала, поэтому, несмотря на столь беспокойное соседство, она не стала возмущаться, а продолжала спокойно загорать.
Вновь прибывшие были, наверное, членами одного хорошо спаянного или, как говорится, споенного коллектива. Все они делали быстро, слаженно, по-деловому: скоренько сели за стол, дружно выпили-закусили и, как один, побежали купаться. Потом, как по команде, выскочили на берег и снова продолжили застолье.
Но постепенно алкоголь сделал свое дело — от сосредоточенного порядка не осталось следа. Народ разбился на кучки, как на самом обычном пикнике. Целомудренные «Зонтики» и «Love Story»1 сменились блатняком.
—Что-то мне все это перестает нравиться!— протянула Жанна, изображая из себя капризную девочку.
—Это только начало!— хмуро усмехнулся Игорь.
—Да, начало конца,— ехидно промолвила Жанна.
—Но их же много...
Жанна сделала удивленное лицо, изображая и недоумение, и ожидание.
—...но я могу им сказать, если ты хочешь.
Жанна нахмурилась, но тут же усмехнулась, что-то решив для себя:
—Да уж не надо. Моего желания достаточно.
Отвернувшись от Игоря, она стала пристально смотреть на пианиста. Наверное, тот тоже почувствовал ее заинтересованный взгляд, что крайне его воодушевило. Парень изо всей силы застучал по клавишам и еще громче заорал свою непристойную песню, привлекая к себе внимание всей компании. Кое-кто подхватил припев, и вот уже спонтанно образовавшийся нестройный хор, фальшивя и не попадая в такт, закончил исполнение. Заключительный аккорд потряс всех. Молодой человек вдавил в инструмент все свои десять пальцев, и в этот момент крышка упала ему на руки. От неожиданности он вскрикнул, вскочил, опрокидывая вертящийся стульчик, попятился, споткнулся, упал, зацепившись за торчащие ножки, и оттолкнул стул так, что вывинченная на максимальной отметке крышка покатилась зигзагами в сторону речки и плюхнулась в воду.
Минутное оцепенение сменилось гомерическим хохотом. Все, кто стал свидетелем этой сцены, загибались от смеха. Ситуация была столь комичной, что не засмеяться было просто невозможно. Игорь, тоже принявший участие в общем веселье, вдруг обратил внимание на Жанну, которая единственная осталась равнодушной к маленькой комедии, разыгравшейся на поляне.
Через четверть часа происшествие было почти забыто. Лишь незадачливый пианист, который только что нашел в реке злополучное сиденье, тщательно тер его полотенцем, недовольно бурча себе что-то под нос. На поляне снова было относительно тихо.
Не сказав Игорю ни слова, Жанна направилась к реке. Она подошла к самому краю воды и остановилась. Заметив ее, молодые люди, игравшие рядом в карты, повернулись к ней, их глаза вожделенно блестели. Игорь недовольно наблюдал за происходящим.
—Эй, красотуля, иди к нам!— судя по голосу, парень был прилично выпивши.— Мы тебя в свою компанию примем.
Игорь сделал торопливое движение вперед, но Жанна взглядом остановила его.
—Отвяжись, я пьяных не люблю,— предупредила Жанна.— Лучше за картами следи, а то проиграешь.
—А я не люблю трезвых,— произнес парень.
Он взял лежавшую рядом с ним бутылку водки, встал, отвинтил пробку и протянул Жанне:
— На, выпей за мое здоровье!
Жанна взяла бутылку и, хладнокровно глядя парню в глаза, перевернула ее вверх дном. Прозрачная жидкость, весело булькая, потекла на землю. От неожиданности парень онемел, но, опомнившись, выругался и, взглянув на Жанну, зло прошипел:
—Сука!
Взоры Жанны и парня столкнулись. Все вокруг застыло. На мгновение молодому человеку показалось, что его ослепила яркая вспышка. Моментально протрезвев, он почувствовал острую боль в сердце и вдруг увидел себя как бы со стороны, в каком-то сумасшедшем круговороте, погибающим от страшной раны в груди. Вскрикнув, он прижал руки к сердцу и медленно опустился на землю. Жанна спокойно пошла прочь.
— Андрюх! Андрюх! Что случилось?— кричали его друзья. Но парень был чересчур потрясен, чтобы произнести хоть слово. Он ошеломленно смотрел на удаляющуюся девушку. Он помнил, что она даже не притронулась к нему. Но впечатление было такое, как будто его ударили.
— Раздавлю!
— Да хватит тебе! Это солнце с водкой тебя шарахнули.
— Ведьма!
Игорь, наблюдавший всю эту сцену со стороны, открыл было рот, чтобы что-то сказать приближающейся Жанне, но, уловив ее взгляд, промолчал. Там, в ее глазах, он увидел отблеск той вспышки, которая только что поразила парня, и этот отблеск поверг его в трепет. Он ощутил холод подкрадывающейся беды.
—Поехали!— сказала Жанна.— Мне сильно надоела эта веселая компания.
Через несколько минут Игорь выруливал с поляны.
|
