<В имение Подгорье, ст. Новозаполье>

Святые горы, Харьковской губ<ернии>

Графский участок, 14

Дача Лазуренко.

30-го июля 1915 г.

Милая, милая Лиленька,

Сейчас открыла окно и удивилась — так зашумели сосны.

Здесь, несмотря на Херсонскую губ<ернию> — Финляндия: сосны, песок, вереск, прохлада, печаль.

Вечерами, когда уже стемнело, — страшное беспокойство и тоска: сидим при керосиновой лампе-жестянке, сосны шумят, газетные известия не идут из головы. — кроме того, я уже 8 дней не знаю, где Сережа и пишу наугад то в Белосток, то в Москву, без надежды на скорый ответ.

Сережу я люблю на всю жизнь, он мне родной, никогда и никуда от него не уйду. Пишу ему то каждый, то — через день, он знает всю мою жизнь, только о самом грустном я стараюсь писать реже. На сердце — вечная тяжесть. С ней засыпаю и просыпаюсь.

— Соня меня очень любит и я ее люблю — и это вечно, и от нее я не смогу уйти. Разорванность от дней, к<отор>ые надо делить, сердце все совмещает.

Веселья — простого — у меня, кажется, не будет никогда и, вообще, это не мое свойство. И радости у меня до глубины — нет, Не могу делать больно и не могу не делать.

Аля растет трудным, сложным ребенком — в обычное время спокойна, как взрослый человек, но чувствительность у нее чрезмерная. Сейчас же слезы на глазах. Самолюбие и совесть — вот ее две главных черты, обе в ней поражают. Лицом она прелестна, лучше нельзя. — «Почему небо не звенит?» (Колокола) — «Я съела маленькую мясу» (за супом) — «Ты — мой большой ангел». — «Почему зайчик не целуется, который на стене?» (Солнечный) — «Марина, я съела ма-аленькую зелень: ма-аленькую гадость». — «А кота в лавке продают? А бусы? А черешни? А маленького Боженьку? А маленького дядю на брошке? А ангела? А маленькие звезды?» — «Солнце в луже валяется».

— Лиленька, в следующем письме пришлю Вам новые стихи они о цыганстве.

Пока целую Вас нежно.

Соня шлет привет.

Пишите скорей.

МЭ

Источник — Марина Цветаева. Семья: история в письмах. Стр. 201-202