Ты Господу служила тоже.

Еще девическую плоть
отдать на старческое ложе

благословил тебя Господь.

Познать любовь в объятьи строгом,

не поднимая даже глаз,
затем, чтоб род, избранный Богом,

в стране изгнанья не угас...

Но злую ревность — Божья кара, —

не в силах сердце превозмочь,
и вот завистливая Сара

рабыню гневно гонит прочь...

Она одна идет в пустыне,

жжет солнце — огненный янтарь.
Она душой одна отныне,

неутоленная Агарь.

Воды глоток последний выпит,

заснуть в пустыне навсегда.
И снится ей во сне Египет

и Нила синяя вода.

Но Бог всегда к избранным строже.

Его любовь — тяжелый гром.
Ей надо жить. И Ангел Божий

ее касается крылом.

«Ты будешь жить в любимом сыне.

Он возрастет, тебя храня»...
И голос прозвучал рабыни:

«Господь, Ты — видящий меня.

Я — лишь сосуд Господней клятвы,

кому, кому себя отдам?
Я только — колос Божьей жатвы,

да будет по твоим словам»...

Слова Господни — чаша гнева,

в рабыне робкой воли нет,
но вот придет другая Дева

свершить божественный завет...

И плоть отдаст небесной власти

не в унижении, как ты,
а вся в огне нетленной страсти —

своей последней высоты.

И ангелы в отверстом небе

ей путь укажут голубой...
Агарь. Агарь. Не твой ли жребий

здесь завершается судьбой?

Твоей сестре, тебе и каждой

открыт отныне вечный путь,
чтоб не томилась темной жаждой

твоя трепещущая грудь.

И ты любви нерукотворной

Воздвигнешь жертвенный алтарь..
Взойдет звезда в пустыне черной,

где древле плакала Агарь.