Урсула Ле Гуин

Вы здесь: Живое слово >> Классика >> Урсула Ле Гуин. Гробницы Атуана >> 7. Великое сокровище

7. Великое сокровище

Никогда еще дневные заботы не казались Архе столь многочисленными, бесполезными и длинными. Девчонки с бледными лицами и уклончивыми ответами, заплаканные новички, жрицы, чей вид был холоден, но чьи жизни были скрытой от посторонних глаз смесью зависти и отчаяния, мелких амбиций и неутоленных страстей — все эти женщины, среди которых Арха прожила жизнь, и кто составлял для нее весь мир, начали казаться ей невыносимыми и одновременно жалкими.

Но она, кто служит великим силам, она — жрица угрюмой Ночи, свободна от повседневной суеты. Она не забивает себе голову постылой обыденностью, не сгорает от зависти, если соседке плюхнется в тарелку с бобами кусок бараньего сала побольше... Она вольна распоряжаться течением своих дней. Там, внизу, нет дня. Там всегда ночь.

И в этой бесконечной ночи — пленник. Он сам черен, как ночь, этот последователь черных искусств, но он закован в железо и сидит в каменном мешке. Он ждет ее прихода, он ждет воды, хлеба, жизни, или удара кинжалом и смерти. Как пожелает Первая Жрица...

Арха рассказала о пленнике только Кессил, а та держала язык за зубами. Он уже пробыл трое суток в Раскрашенном Зале, а она ни разу не спросила про него. Может, она решила, что он уже умер и Манан отнес труп в Зал Скелетов... Хотя непохоже, чтобы Верховная Жрица приняла что-нибудь на веру... Арха попыталась уверить себя, что в молчании Кессил нет ничего зловещего. Просто она не любит задавать вопросы, и кроме того, Арха приказала ей не совать нос не в свои дела. Кессил просто послушалась ее.

Однако, если считать, что человек мертв, Архе нельзя просить для него еды. Вот и пришлось ей самой ограничиваться украденными из подвалов Большого дома яблоками и сушеным луком. Объявив, что она отныне будет кушать в одиночестве, Арха приказала доставлять завтраки и ужины в Малый Дом, и каждый вечер относила их в Лабиринт, оставляя для себя только суп. Она привыкла поститься по три-четыре дня и такой режим ей не доставлял особых неудобств. Пленник же поедал скудные порции хлеба, сыра и бобов, как лягушка муху — хлоп! и нет мухи... Конечно, он мог съесть и в пять раз, и в шесть раз больше, но после каждой трапезы с серьезным видом благодарил Арху, словно он был ее гостем, а она — хозяйкой такого праздника, как во Дворце Божественного Короля, о которых она столько слышала и где столы завалены горами жареного мяса и хлеба с маслом и заставлены хрустальными кувшинами с вином. Он был странным человеком.

—Расскажи мне про Внутренние Острова.

Арха принесла в Лабиринт маленький стульчик из слоновой кости, чтобы и не стоять во время разговора с пленником, и не опускаться до его уровня, усаживаясь на пол.

—Говорят, только в самом Архипелаге четыре раза по сорок островов, а есть еще и Внешние Пределы. Никто еще не смог ни объехать их все, ни точно описать. Каждый остров не похож на соседний, но самый прекрасный из них — Хавнор, величественная страна в сердце мира. В центре ее, на берегах широкой, полной кораблей бухты, раскинулась Столица Хавнора. Башни ее — из белого мрамора. У дома каждого принца или купца есть своя башня, и они возвышаются одна над другой. Крыши домов крыты красной черепицей, мосты над каналами расцвечены мозаикой — красной, зеленой, голубой. А знамена принцев, развевающиеся над белыми башнями — всех цветов радуги. В верхушку самой высокой башни, как шпиль, острием к солнцу, вделан меч Эррет-Акбе. Когда солнце восходит над Хавнором, лучи его сначала касаются меча, а когда садится, меч долго еще горит золотом над погруженной в сумерки Столицей.

—Кто такой Эррет-Акбе?— спросила хитрая Арха.

Волшебник помолчал немного и улыбнулся, глядя на нее.

—Конечно, вы здесь знаете про то, как он появился в Каргаде, но вряд ли еще что-нибудь. Что знаешь ты сама?

—Он потерял посох, амулет и свою силу... совсем как ты. Он ускользнул от Верховного Жреца, убежал на запад и драконы убили его... Если бы он появился здесь, у нас, драконам не пришлось бы заботиться о его судьбе!

—В общем, похоже на правду,— согласился пленник.

Арха почувствовала в разговоре об Эррет-Акбе какую-то неясную опасность и решила переменить тему.

—Говорят, он тоже был Повелителем Драконов... Расскажи, что это такое.

Тон Архи был неизменно насмешлив, ответы пленника — прямы и понятны, словно он воспринимал ее вопросы всерьез.

—Повелитель Драконов — это человек, с которым драконы разговаривают. Это не искусство приручения драконов, как многие думают. Ими нельзя повелевать. Если имеешь дело с драконом, существует только две возможности — он или съест тебя, или будет с тобой разговаривать. Если у тебя есть способ заставить дракона сделать второе и не делать первого, значит, ты — Повелитель.

—Разве драконы умеют разговаривать?

—Ну, конечно! Они разговаривают на Древнем языке, который мы, люди, учим так долго и которым пользуемся, хотя и с трудом, для наших магических заклинаний. Никто не знает не только всех слов этого языка, но даже десятой их части. Для этого просто не хватает времени, но драконы живут по тысяче лет... С ними есть о чем поговорить.

—А на Атуане водятся драконы?

—Их нет здесь уже много столетий, и на Карего-Ат тоже. Говорят, что на самом северном вашем острове, Гур-Ат-Гуре, в горах еще сохранились довольно крупные экземпляры. У нас они держатся подальше к западу, много их на необитаемых островах Западного Предела, куда редко ступает нога человека. Когда их начинает мучить голод, они нападают на острова к востоку от них, но такое случается редко. Я был на острове, куда они прилетают, чтобы вместе потанцевать. Махая своими огромными крыльями, они поднимаются по спирали все выше и выше над морем, и кажется, что это ветер кружит желтые осенние листья.

Полные воспоминаний, глаза его пронзили почерневшие картины на стенах, сами стены, и землю, и тьму, и увидели бескрайнюю морскую гладь под солнцем и золотистых драконов на золотистом ветру...

—Ты лжешь! Ты все это выдумал!

Волшебник удивленно вскинул глаза.

—Зачем мне обманывать тебя, Арха!

—Чтобы я почувствовала себя круглой дурой, чтобы испугалась! Чтобы предстать в моих глазах мудрым, храбрым, могущественным Повелителем Драконов, и все такое прочее! Ты видел, как танцуют драконы, ты видел башни Хавнора, ты все видел и все знаешь, а я совсем ничего не знаю и нигде не была. Но все это — ложь! Ты всего лишь грабитель и пленник, у тебя нет души, и ты никогда не выйдешь отсюда! Океаны, драконы и мраморные башни перестали существовать для тебя, потому что ты больше их не увидишь никогда! Ты никогда не увидишь света Солнца! Я знаю только ночь и тьму подземелья, и это — единственная реальность в мире. Молчание и тьма. Колдун, ты знаешь все, а я знаю только одно, и вот как раз это и есть единственное, что стоит знать!

Волшебник склонил голову. Его длинные руки цвета темной меди спокойно лежали на коленях. Арха с новым интересом посмотрела на его шрамы: он спускался во тьму глубже нее, он знает смерть лучше нее, даже смерть... Волна ненависти к сидящему напротив человеку поднялась на мгновение в Архе, чуть не задушив ее. Почему он так беззащитен и так силен? Почему Арха чувствует себя ребенком рядом с ним?

—Поэтому я и разрешаю тебе жить!— слова эти сами по себе слетели с языка Архи.— Я хочу, чтобы ты показал мне, как делаются фокусы. Пока у тебя будет что показать мне, ты будешь жить. Если же твое искусство окажется обманом, считай себя мертвым. Понял?

—Да.

—Прекрасно. Начинай.

Волшебник опустил голову на руки и сменил позу. Железный пояс мешал ему и единственным удобным положением для него было лежачее. Но вот он поднял голову и заговорил со всей возможной серьезностью:

—Слушай, Арха. Я — Маг, тот кого ты называешь колдуном. Я владею кое-каким искусством, обладаю определенной силой. Это так. Верно и то, что здесь, в обители Древних Сил, моя собственная сила ослабла и мне нечего рассчитывать на нее. Я могу создать для тебя иллюзии и показать сколько угодно чудес. Это всего лишь мельчайшая частичка магии. Иллюзии получались у меня еще в детстве, получатся и сейчас. Но если ты поверишь им, то испугаешься, страх пробудит в тебе ярость, и ты можешь захотеть убить меня. Если не поверишь, то посчитаешь их всего лишь фокусом, и... снова моя жизнь в опасности! Моя же цель в настоящий момент — сохранить ее.

Арха невольно рассмеялась и сказала:

—Ты еще поживешь немного, разве тебе это непонятно? До чего же ты глуп! Ну да ладно, покажи мне эти иллюзии, я знаю, что это обман, и я не испугаюсь. Кстати, я не испугалась бы их в любом случае. Начинай и не бойся — по крайней мере, сегодня твоя драгоценная шкура в безопасности.

Волшебник в свою очередь рассмеялся, как и она минуту назад. Они играючи перебрасывали его жизнь от одного к другому, как мячик.

—Что же мне показать тебе?

—А что ты можешь?

—Все.

—До чего же ты любишь хвастаться.

—Нет,— уязвленно ответил маг.— Я никогда не хвастаюсь.

—Ну так покажи мне что-нибудь стоящее, что угодно!

Волшебник пристально посмотрел на свои руки. Ничего не происходило. Высокая свеча в фонаре горела тускло и ровно. Мрачные картины на стенах — крылатые люди, прикованные к земле — громоздились над ними. Стояла полная тишина. Арха вздохнула разочарованная и почему-то огорченная. Да, он слаб. Говорил о великих вещах и ничего не сделал. Даже грабитель из него никудышный, только врун он заправский.

—Ну, что же...— начала Арха и подобрала юбки, чтобы встать. Шерсть как-то странно зашелестела... Арха посмотрела на свои одежды и, потрясенная, вскочила на ноги.

Тяжелая черная ткань, которую она носила все эти годы, исчезла, вместо нее был бирюзовый шелк, яркий и нежный, как предзакатное небо. Юбка, украшенная тончайшими серебряными нитями, жемчугом и кристалликами горного хрусталя, сверкала, словно апрельский дождь.

Арха, не в силах вымолвить ни слова, смотрела на волшебника.

—Нравится?

—Откуда?..

—Такие же одежды я видел на одной принцессе в Новом Дворце Хавнора, на Празднике Возвращения Солнца,— сказал он с удовлетворением глядя на Арху.— Ты просила показать что-нибудь стоящее. Я решил показать тебе саму себя.

—Пусть... Пусть это исчезнет!

—Ты отдала мне свой плащ,— несколько обиженно сказал волшебник,— Неужели я ничего не могу дать тебе взамен? Ну, ладно, не волнуйся, это только иллюзия, посмотри.

Он не произнес ни слова, не шевельнул ни одним пальцем, но великолепие пропало, и Арха долго молча стояла в своей привычной черной хламиде.

—Откуда мне знать,— спросила она наконец,— что ты на самом деле такой, каким кажешься?

—Действительно... Я не знаю, каким кажусь тебе.

Подумав, Арха ответила:

—Ты можешь заставить меня увидеть себя как...

Тут маг поднял руку и показал наверх быстрым, почти неуловимым жестом, Архе показалось, что это заклинание и она было отпрянула к двери, но проследив за его жестом, заметила в высокой сводчатой крыше маленький прямоугольник — потайное отверстие, выходившее в сокровищницу храма Богов-Братьев.

Арха не увидела света, не услышала никакого движения там, наверху, но волшебник показал именно туда, и теперь не сводил с нее вопросительного взгляда.

На какое-то время оба застыли в неподвижности. Потом Арха громко и отчетливо произнесла:

—Твоя магия — всего лишь детская забава и нагромождение лжи. Я видела достаточно и отдаю тебя Безымянным. Больше ты меня не увидишь.

Сказав это, Арха взяла фонарь, вышла, захлопнув за собой дверь, преувеличенно твердо и громко задвинула за собой засов и в растерянности стала думать, что же делать дальше.

Что именно видела и слышала Кессил? О чем они говорили? Арха не помнила всех деталей разговора с пленником, но кажется, так и не собралась высказать ему все, что хотела. Он все время смущал ее баснями о драконах и башнях, давал Имена Безымянным, берег свою жизнь и благодарил ее за подаренный плащ. Ему, видите ли, удобно на нем спать! Он никогда не говорил о том, что собирается предпринять. А она... Она даже не спросила его про талисман, спрятанный теперь на ее груди.

Но если Кессил подслушивала, это больше не имеет никакого значения.

Какой вред может причинить ему Кессил? Задавая себе этот вопрос, Арха уже знала ответ. Нет ничего легче, чем лишить жизни запертого в клетке сокола. Человек беспомощен, он прикован железными цепями к стенам каменной клетки. Стоит Верховной Жрице храма Божественного Короля шепнуть пару слов своему слуге Дуби, и маг будет задушен сегодня же ночью. А если Дуби не знает дороги в эту часть Лабиринта, Кессил может просто-напросто вдуть через потайное отверстие в Раскрашенный Зал какой-нибудь ядовитый порошок. У нее есть множество шкатулочек и бутылочек с разными веществами — одни для отравления еды или питья, другие убивают, когда кто-то слишком долго дышит отравленным ими воздухом. К утру он будет мертв, и все кончится. Никогда больше не увидит она света в Подземелье под Гробницами.

Узкими каменными тропинками Арха заторопилась к выходу, где ее терпеливо ждал Манан, сидя в темноте на корточках, словно старая жаба. От этих визитов к пленнику ему было не по себе. Арха не хотела брать его с собой, но пошла на уступки, разрешив подождать ее у входа в Лабиринт. Теперь она была только рада, что он оказался под рукой. к лучшему... Уж кому-кому, а Манану она доверяла полностью.

—Слушай меня внимательно. Иди в Раскрашенный Зал и скажи пленнику, что ты уводишь его оттуда, чтобы похоронить живым под Монументами...

Маленькие глазки Манана радостно загорелись.

—...Скажи это вслух, громко. Потом отомкни цепь и отведи его...

Тут Арха замолчала, потому что еще не решила, где спрятать пленника.

—В Подземелье?— услужливо подсказал Манан.

—Нет, дурачина! Ты только скажи это, но не делай. Помолчи!..

Где пленник будет в безопасности от Кессил и шпионов? Нигде, только в самой глубине Лабиринта, в самых сокровенных уголках владения Безымянных, куда Кессил не отважится войти. Но разве не способна она почти на все? Да, она боится темноты, но в силах преодолеть страх, чтобы добиться своего. Неизвестно, планы каких частей Лабиринта успела узнать она от Тар, или от Архи, которая была, или даже в результате своих собственных путешествий в далеком прошлом. Арха подозревала, что знания Кессил не ограничиваются Подземельем под Гробницами. Однако, существовал один путь, которого она наверняка не знала...

—Ты отнесешь пленника, куда я тебе скажу, но пойдем мы без света. Потом я приведу тебя обратно в Подземелье, ты выроешь там могилу, сделаешь гроб, опустишь его в могилу и закопаешь так, что если кто-нибудь будет искать его, обязательно найдет. Но могила должна быть глубокой. Понятно?

—Нет,— ответил с несчастным видом бедный Манан.— Малышка, не надо хитрить, из этого ничего не выйдет, там не место мужчине. Наказание...

—Да, наказание будет, и знаешь какое? Одному старому дуралею отрежут язык! Как ты смеешь сомневаться в моих приказаниях! Я выполняю волю Сил Тьмы! Иди за мной!

—Прости, маленькая госпожа, прости!

Они вернулись к Раскрашенному Залу. Пока Арха ждала снаружи, Манан вошел внутрь и расковал пленника. Она услышала, как густой и сочный голос спрашивает: — Куда теперь, Манан?— и писклявый ответ: — Госпожа приказала похоронить тебя заживо под Монументами. Вставай!— Она услышала звон тяжелой цепи.

Вышел пленник. Руки его были связаны кожаным поясом Манана, который шел следом, держа его, словно собаку на коротком поводке, только ошейник был одет на пояс пленника, а сам поводок заменяла железная цепь. Манан посмотрел на Арху, но она тут же задула свечу и молча зашагала вперед. Она двигалась неторопливым, но ровным и уверенным шагом, как она всегда ходила по Лабиринту без света. Кончиками пальцев она едва касалась обеих стен туннеля сразу. Манан с пленником тащились сзади, спотыкаясь, шаркая ногами и гремя цепью. Но Арха твердо решила идти в темноте. Никто не должен знать этой дороги.

Налево от Раскрашенного Зала, пропустить один поворот, вправо, пропустить один правый поворот, потом длинный изгибающийся коридор, лестница вниз, скользкая и со ступеньками, слишком узкими для человеческих ступней. Дальше этой лестницы она еще никогда не заходила.

Воздух тут был еще более спертым, застывшим, и чувствовался в нем резкий, неприятный запах. В голове Архи, как живой, зазвучал голос Тар, и она стала послушно следовать его указаниям. Вниз (она услышала, как пленник споткнулся и как Манан могучим рывком цепи поставил его на ноги), у подножия лестницы сразу налево, пройти туннеля три слева, потом сразу направо. Туннели изгибались и сворачивали, ни один из них не шел прямо.

—Потом нужно будет обойти Яму,— прошептала Тар в темноте мозга Архи, а тропинка очень узкая.

Арха замедлила шаги, нагнулась и одной рукой стала ощупывать перед собой пол. Туннель уже некоторое время шел прямо, давая путнику обманчивое впечатление безопасности. Но вот рука Архи перестала ощущать перед собой шероховатость пола. Каменная губа, край, а за ней — ничего. Правая стена туннеля уходила вниз, в бездонную, казалось, пропасть. У левой стены Арха нащупала карниз, шириной не более ладони.

—Тут Яма. Вставайте лицом к левой стене, прижимайтесь к ней и идите боком. Не отрывая ног от карниза. Манан, держи цепь крепче... Уже пошли? Карниз сужается, осторожнее. Не опирайтесь на пятки... Я уже прошла. Бери меня за руку. Ну вот...

Туннель пошел короткими зигзагами, с множеством боковых ответвлений. Из некоторых звук их шагов отражался странным, пустым эхом, а еще страннее было то, что чувствовалось движение воздуха в направлении этих коридоров. В этих ответвлениях — тоже ямы, наподобие той, которую они миновали. Может быть, под этой самой глубокой частью Лабиринта — пустота? Грандиозная пещера, по сравнению с которой Подземелье — жалкая дыра?

Но они продолжали двигаться над бездной по темным туннелям, которые становились все уже и ниже, и в конце концов даже Архе пришлось нагнуться. Будет ли им когда-нибудь конец?

Конец наступил внезапно — запертая дверь. Арха шла немного быстрее обычного и больно ударилась об нее руками и головой. Она ощупала замочную скважину, потом нашла маленький ключик на поясе, которым она еще никогда не пользовалась — серебряный, сделанный в виде дракона. Он вошел в скважину, повернулся, и Арха открыла дверь в Великую Сокровищницу Гробниц Атуана. Затхлый воздух в ней вздохнул, словно от облегчения.

—Манан, не входи сюда. Подожди снаружи.

—Ему можно, а мне нельзя?

—Если ты войдешь сюда, обратно уже не выйдешь. Это закон. Еще ни один смертный не выходил отсюда живым. Ну что, пойдешь?

—Я подожду здесь,— ответил из темноты печальный голос.— Только... госпожа, не закрывай дверь...

Тревога Манана так расстроила Арху, что она выполнила его просьбу и оставила дверь приоткрытой. И в самом деле, место это наполнило ее каким-то унылым страхом и недоверием даже к связанному пленнику. Войдя внутрь, она дрожащими руками высекла огонь и с трудом зажгла свечу — воздух чересчур застоялся — и в ее слабом желтоватом свете, который показался ей ослепительным после долгого путешествия в полной темноте, оглядела покрытые движущимися тенями стены Сокровищницы.

По периметру комнаты стояли шесть огромных каменных сундуков, покрытых толстым слоем серой пыли, подобной плесени на хлебе. Больше ничего. Стены из грубо обтесанного камня, низкий потолок. Было холодно и холод этот, глубокий и мертвый, останавливал кровь в жилах. Не было даже паутины, только пыль. Ничто не жило здесь, даже маленькие белые пауки Лабиринта. Пыль покрывала все и каждая пылинка могла быть днем, прошедшим здесь с тех пор, когда не было еще ни света, ни времени: месяцы, годы, века — все обратилось в пыль.

—Вот то место, которое ты искал — сказала Арха, и голос ее был спокоен.— Это Великая Сокровищница Гробниц. Ты добрался до нее... Но уйти не сможешь.

Пленник ничего не ответил. Хотя лицо его осталось невозмутимым, в глазах появилось нечто такое, что тронуло Арху: отрешенность, горе человека, которого предали.

—Ты говорил, что хочешь сохранить жизнь. Так вот, Сокол, это — единственное известное мне место, где у тебя есть шанс на отсрочку смерти. Кессил прикончила бы тебя, или заставила бы сделать это меня саму, но сюда она не достанет.

Он по-прежнему молчал.

—Разве ты не понимаешь, что в любом случае не остался бы безнаказанным? Странствия твои закончены. То, что ты искал — здесь!

Смертельно уставший пленник уселся на один из сундуков, звякнув по камням волочившейся за ним цепью. Посмотрев на стены, он перевел взгляд на Арху.

Она отвернулась. Каменные сундуки... У нее не было никакого желания открывать их, ей все равно, что за чудеса гниют внутри.

—Здесь нужды в цепях нет,— сказала Арха, подошла к пленнику и освободила его от ошейника и стягивающего руки кожаного пояса.

—Мне придется запереть дверь, но когда я вернусь... Могу ли я доверять тебе? Пойми, ты не выйдешь отсюда... ты не должен даже пытаться. Я — орудие мести, я сделаю то, что мне прикажут, а если ослушаюсь... если ты окажешься недостойным моего доверия, они отомстят сами. Не пробуй обмануть меня... или убить. Постарайся поверить мне.

—Я сделаю так, как ты просишь,— тихо сказал пленник.

—Когда смогу, я буду приносить тебе еду и воду. Чуть-чуть. Воды достаточно, но с едой пока будет трудно. Я и сама голодаю, ты заметил? Но постараюсь, чтобы ты не умер с голода. Может случиться и так, что меня не будет два, три дня, возможно дольше. Я должна сбить Кессил со следа. Но я приду, обещаю тебе. Возьми флягу и постарайся растянуть ее содержимое подольше. Я вернусь.

Пленник поднял голову и как-то странно посмотрел на Арху.

—Осторожнее, Тенар,— сказал он.

Следующее