Библиотека Живое слово
Классика

«Без риска быть...»
проект Николая Доли



Вы здесь: Живое слово >> Классика >> Урсула ле Гуин. Последняя книга Земноморья >> 11. Дома


Урсула Ле Гуин

Предыдущее

11. Дома

Едва ли не все жители Вальмута столпились на пристани, чтобы своими глазами увидеть корабль с Хавнора, на борту которого, по слухам, был сам Король, новый Король, юный Король, о ком уже начали слагать песни. Новых песен они пока не слышали, но знали наизусть старые. Старик Релли пришел со своей арфой и спел несколько строф из « Д е я н и й  М о р р е д а », ибо Король Земноморья, без сомнения, продолжит дело Морреда. Наконец и сам Король вышел на палубу, молодой, стройный и красивый, как и подобает Королю. С ним были маг с Рокка, а также похожие на нищенок женщина и девочка в поношенных плащах, с которыми обращались как с королевой и принцессой, коими, возможно, они и являлись.

—Наверное, это его мать,— сказала Шенди, поднимаясь на цыпочки, чтобы глянуть поверх голов стоящих перед ней мужчин, но тут ее подружка Эппл стиснула ей руку и сдавленно всхлипнула:

—Это... Это мама!

—Чья мама?— переспросила ее Шенди.

—Моя,— прошептала Эппл.— А с ней — Ферру.

Однако она не стала проталкиваться сквозь толпу вперед, даже когда на берег спустился офицер с корабля и пригласил старого Релли подняться на борт и сыграть для Короля. Эппл ждала вместе с остальными. Она смотрела, как Король приветствует первых лиц Вальмута, и слушала, как поет для него старый Релли. Она видела, как Король попрощался со своими гостями, поскольку, как говорили люди, корабль собирался покинуть бухту до наступлении темноты и взять курс на Хавнор. Последними подошли к сходням Ферру и Тенар. Каждую Король обнял на прощание, прижавшись щекой к щеке, причем ему пришлось преклонить колено, чтобы обнять Ферру. Толпа на причале дружно ахнула. Солнце погружалось в золотистую дымку, расстилая огненную дорожку по глади бухты, когда женщина с девочкой сошли по обнесенным перилами сходням. Тенар несла тяжелый дорожный мешок и сумку; Ферру шла, опустив голову, и густая копна волос скрывала ее лицо. Сходни были убраны, матросы сновали по вантам, офицеры выкрикивали команды. Парусник «Дельфин» развернулся, ложась на курс. Тут Эппл, наконец, протолкалась сквозь толпу.

—Привет, мама,— сказала она.

—Привет, дочка,— ответила Тенар, и они поцеловались. Эппл взяла девочку на руки и воскликнула:

—Как ты выросла, Ферру! И поправилась! Пойдем, пойдем ко мне домой.

В этот вечер Эппл в прелестном домике ее молодого мужа-торговца чувствовала себя немного неловко в присутствии матери и время от времени бросала на нее задумчивые, даже боязливые взгляды.

—Знаешь, мама,— сказала она, стоя в дверях спальни Тенар,— у меня до сих пор все это не укладывается в голове... Ну, Руна Мира... то, что именно ты вернула Кольцо в Хавнор. Это напоминает мне какое-то древнее-древнее предание! Но ведь это и впрямь была ты, а?

—То была девчонка с Атуана,— ответила Тенар.— И прошла с тех пор не одна сотня лет. Мне кажется, я сейчас усну и не проснусь до скончания времен.

—Тогда ложись.

Эппл направилась к двери, затем вдруг остановилась и обернулась, держа лампу в руке.

—Любимица Королей,— съехидничала она.

—Ступай отсюда,— шутливо прикрикнула Тенар,

Тенар погостила у Эппл и ее мужа пару дней и засобиралась домой, на ферму. Эппл взялась проводить ее, и сейчас они вместе с Ферру шагали вдоль берега степенно несущей свои серебристые воды Кахеды. Лето сменилось осенью. Солнце по-прежнему припекало, но ветер пронизывал до костей. Листья деревьев пожухли и потускнели, с полей почти повсюду бью убран урожай.

Эппл говорила о том, как окрепла Ферру, насколько уверенней стала ее походка.

—Видела бы ты ее в Ре Альби,— не удержалась Тенар,— до того, как...

Она умолкла, вспомнив, что решила не рассказывать дочери о случившемся, чтобы не расстраивать ее.

—Что стряслось?— спросила Эппл таким решительным тоном, что Тенар сдалась и, понизив голос, ответила:

—Один из  н и х .

Длинноногая в своем не по росту коротком платьице, Ферру семенила в нескольких ярдах впереди них, выискивая в придорожном кустарнике ягоды черники.

—Ее отец?— спросила Эппл, холодея при одной мысли об этом.

—Ларк говорила, что тот, кто, по всей видимости, был ее отцом, звал себя Харком. Этот — моложе. Именно он тогда пришел и сказал Ларк о девочке. Его зовут Хэнди. Он... крутился вокруг Ре Альби. И когда мы бежали в Порт-Гонт, нас угораздило столкнуться с ним там нос к носу. Но Король прогнал его. Теперь я здесь, а Хэнди — там, вот и вся история.

—Но Ферру жутко перепугалась,— мрачно заметила Эппл.

Тенар кивнула.

—Но почему вы бежали из Ре Альби?

—Ну, этот Хэнди работал на одного человека... на чародея из поместья Ре Альби, который невзлюбил меня...

Она попыталась вспомнить прозвище волшебника и не смогла. Ей приходило на ум лишь каргадское слово  Т у а х о . Так называлось какое-то дерево, она уже не помнила, какое.

—И?..

—Ну я и решила, что лучше вернуться домой.

—Но с чего это волшебник так тебя невзлюбил?

—В основном за то, что я — женщина.

—А-а,— протянула Эппл.— Старый козел.

—В данном случае, молодой.

—Тем хуже. Что ж, насколько мне известно, никто с тех пор не видел ее родителей. Но если они до сих пор шатаются где-то поблизости, то тебе не стоит жить одной на ферме.

Приятно, когда дочь проявляет материнскую заботу, иногда так хочется вновь стать маленькой девочкой.

—Все будет в полном порядке!— отрезала Тенар.

—По крайней мере, могла бы завести собаку.

—Я думала об этом. Кто-нибудь в деревне даст мне щенка. Спросим Ларк, когда придем домой.

—Не щенка, мамочка. Собаку.

—Но молодую... чтобы Ферру могла с ней играть,— не сдавалась Тенар.

—Маленького щеночка, который будет лизать ноги грабителям,— посмеялась над матерью пышущая здоровьем сероглазая Эппл.

Они пришли в деревню около полудня. Ларк встретила Тенар и Ферру круговертью объятий, поцелуев, вопросов и лакомств. Тихий муж Ларк и другие жители деревни пришли поздороваться с Тенар. Она в полной мере ощутила, как здорово вернуться домой.

Ларк вместе с двумя младшими из своих семи детей проводила их до фермы. Дети, естественно, знали Ферру с тех самых пор, как она впервые попала в дом Ларк, и привыкли к ней, хотя два месяца разлуки не прошли бесследно, и они сперва немного стеснялись. Однако ни сверстники, ни даже Ларк не расшевелили девочку. Она оставалась такой же безразличной ко всему, как в старое недоброе время.

—Все эти странствия вымотали ее до предела. Ты не успеешь оглянуться, как Ферру придет в себя, вновь вернется к жизни,— уверяла Тенар подругу, но Эппл не позволила ей так легко уйти от ответа.

—Один из  н и х  вернулся и напал на Ферру и маму,— сообщила она.

Мало-помалу, слово за слово, дочь и подружка совместными усилиями в первый же день вытянули из Тенар всю подноготную, пока они все вместе отпирали выстуженный, с застоявшимся воздухом и толстым слоем пыли на мебели, дом, приводили его в порядок, проветривали постель, пополняли запасы пищи в кладовой, то и дело задевая головами связки сушеного лука и ставили на плиту большую кастрюлю с супом на ужин. Тенар рассказала им все без утайки, опустив лишь то, чего сама не понимала. Например, что сделал с ней волшебник? «Наложил заклятие»,— неопределенно сказала она. Возможно, он и натравил на нее Хэнди. Но когда Тенар заговорила о Короле, слова хлынули потоком.

—И тут появился он — Король!.. Словно гром среди ясного неба... Хэнди задрожал и отпрянул назад... Я сперва подумала, что он — это Спарк! Я и впрямь на секунду поверила в это, настолько я была... не в себе...

—Что ж,— сказала Эппл,— в этом нет ничего удивительного, раз уж Шенди решила, что ты — его мать. Ну, когда мы стояли на пристани и смотрели, как причаливает твой великолепный парусник... Знаете, тетушка Ларк, она поцеловала его. Поцеловала Короля... вот так. Я подумала, что следующим она поцелует мага. Но она не стала этого делать.

—Мне такая мысль и в голову бы не пришла.

—Какого еще мага?— спросила Ларк, заглядывая в шкаф.— Где мешочек с мукой, Гоха?

—У тебя под носом. Маг с Рокка, ищущий нового Верховного Мага.

—Здесь?

—А почему бы и нет?— спросила Эппл.— Последний был родом с Гонта, разве не так? Они что-то не больно долго искали. Высадили маму на берег и отправились прямиком на Хавнор.

—Точно подмечено.

—Он сказал, что ищет женщину,— объяснила им Тенар.— «Женщину с Гонта». Хотя подобное занятие ему вряд ли по душе.

—Чародей ищет женщину? Ну, это что-то новенькое,— изумилась Ларк.— Я думала, ее давно жучки съели, ан нет, словно вчера смололи. Я испеку пару пресных лепешек, ладно? Гас у тебя масло?

—Отлей сколько нужно из кувшина в кладовой. О, Шенди! Здравствуй! Как дела? Как Клирбрук? Все ли в порядке? Продала ли ты ягнят?

Около девяти они сели ужинать. В мягком желтоватом свете весеннего солнца, струившегося через окна кухни с каменным полом, сидя за длинным столом, Ферру немного распрямилась и даже перебросилась несколькими словами с другими детьми. Но страх до сих пор не оставил ее, и когда сгустились сумерки, она села так, чтобы видеть здоровым глазом окно. Тенар подождала, пока Ларк с детьми ушла домой, а Эппл пошла укладывать Ферру, напевая ей колыбельную, и лишь тогда спросила Шенди, которая осталась мыть с ней посуду, о Геде.

Ей не хотелось, чтобы при этом разговоре присутствовали Ларк и Эппл. На то было много причин. До сих пор Тенар ни словом не обмолвилась о его пребывании в Ре Альби. Каждый раз, как она вспоминала об этом, ее мозг словно заволакивало черной пеленой.

—Не заглядывал ли сюда в прошлом месяце мужчина с поручением от меня... помочь тебе по хозяйству?

—Ах, напрочь вылетело из головы!— воскликнула Шенди.— Ты имеешь в виду Ястреба... у него еще шрамы на лице?

—Да,— подтвердила Тенар.— Ястреба.

—Конечно, он сейчас в горах, у Горячих Ключей, над Лиссу, по-моему, с старой Серри. Он пришел сюда и сказал, что вы его послали, но, знаете, здесь дли него работы не нашлось. Мы с Клирбруком присматриваем за овцами, я дою коз, да и старый Тифф с Сис помогают нам, когда в этом есть нужда, так что я призадумалась, но Клирбрук тут ему и говорит: «Сходи спроси работников Серри, он сам сейчас наверху, у Кахеданана, не нужны ли ему пастухи для высокогорных пастбищ?» Ястреб так и сделал, получил работу, и на следующий день его уже здесь не было. «Сходи спроси работников Серри»,— посоветовал ему Клирбрук, он послушался и попал в точку. В общем, Ястреб, скорее всего, спустится с гор вместе со стадом перед наступлением холодов. С высокогорных пастбищ у Больших Вырубок над Лиссу. Кажется, они наняли его пасти коз. Язык у парня хорошо подвешен. То ли овец, то ли коз, я точно не помню. Надеюсь, ты не сердишься, Гоха, что мы не оставили его на ферме, но здесь и вправду нет такой работы, с которой не справились бы мы с Клирбруком и старым Тиффом, да и Сис помогает нам, чем может. К тому же Ястреб сказал, что пас коз там, за горой, где-то над Армутом, откуда он пришел, хотя, по его словам, он никогда не имел дело с овцами. Должно быть, ему поручили пасти коз.

—Скорее всего,— согласилась Тенар. Она почувствовала одновременно разочарование и облегчение. Она была рада узнать, что он жив, здоров и в безопасности, но в то же время Тенар надеялась встретить его здесь.

Вполне достаточно, убеждала она себя, просто очутиться наконец, дома... может, даже к лучшему, что его здесь нет, что канули в прошлое, остались позади все разочарования и мечты, колдовство и страхи Ре Альби. Она была дома, на ферме с каменными полами и стенами, тихими чистыми комнатками с узкими окнами, за которыми чернели на фоне звездного неба могучие дубы. Тенар долго не могла уснуть этой ночью. Ее дочь легла спать в соседней комнате, в детской, вместе с Ферру, а Тенар легла одна в свою постель, которую она некогда делила с мужем. Она уснула, а когда проснулась, не помнила, что ей снилось.

После нескольких дней на ферме Тенар и думать забыла о лете, проведенном у Обрыва. Это было давно и далеко отсюда. Несмотря на заверения Шенди, работы по хозяйству было невпроворот: нужно было наверстать упущенное за лето, а также закончить уборку полей и дела в маслодельне. Тенар трудилась от зари до зари, а если выдавался свободный часок, она шила и вязала для Ферру. Красное платье было, наконец, закончено и вышло премиленьким: с белым фартучком на праздники и с оранжево-коричневым — для будней.

—Тебе оно очень идет!— воскликнула Тенар, любуясь творением рук своих, когда Ферру впервые примерила его.

Ферру отвернулась.

—Тебе оно очень идет,— повторила Тенар изменившимся голосом. Подойди ко мне, Ферру. Выслушай меня. С тобой поступили мерзко, безжалостно, на твоем лице остались уродливые шрамы. Люди видят твои шрамы. Но они видят и тебя, и ты не уродлива. Ты — не живое воплощение зла. Ты — Ферру, и ты — прекрасна. Ты — Ферру, девочка, которая может работать, гулять, бегать и танцевать; тебе так идет твое красное платье.

Девочка слушала Тенар внимательно, но здоровая половина ее лица оставалась столь же безжизненной, как и изуродованная шрамами, огрубевшая маска другой половины.

Ферру посмотрела вниз на ладони Тенар и внезапно коснулась их своими пальчиками.

—Красивое платье,— сказала она тихим хриплым голосом.

Когда Ферру ушла, Тенар принялась собирать разбросанные обрезки материи, глотая катящиеся по щекам слезы. Хотя упрекнуть себя ей было не в чем, Тенар, разговаривая с девочкой, ни разу не солгала ей. Она действительно вложила душу в платье, но этого было недостаточно, чтобы заполнить разверзшуюся пропасть, бездну. Любовь, ее любовь к Ферру и любовь девочки к ней, перекинули паутину места через пропасть, но даже любовь не могла заполнить ее. Ничто не могло. И Ферру понимала это лучше, чем кто-либо.

Наступил день равноденствия. Яркое осеннее солнце утонуло в туманной дымке. В зеленых кронах дубов появилась первая позолота. Скребя подойники в маслобойне с открытыми настежь навстречу свежему ветру окнами и дверью, Тенар вдруг вспомнила, что ее юный Король будет коронован этим вечером на Хавноре. Вельможи и придворные дамы будут щеголять в голубых, зеленых и малиновых одеждах, но он, решила она, будет во всем белом. Он поднимется в Башню Меча по ступеням, по которым некогда ступали они с Гедом. На его голову наденут корону Морреда. Он повернется под звуки фанфар и сядет на трон, пустовавший многие столетия, и окинет свое королевство взглядом темных глаз, которые видели и страдания, и страх.

«Правь долго и справедливо, бедный мальчик!» — подумала она. И еще: «Именно Гед должен был короновать его. Он должен был быть там».

Но Гед в это время пас не то коз, не то овец богатого фермера на высокогорных пастбищах. Осень обещала быть теплой и не дождливой, так что стада вернутся с гор лишь когда там выпадет снег.

Отправившись в деревню, Тенар решила заглянуть по дороге в домик Иви, что стоял в конце Мельничного Переулка. Подружившись с Мосс в Ре Альби, Тенар хотела познакомиться с Иви поближе. Для этого требовалось добиться расположения подозрительной и завистливой ведьмы. Тенар скучала по Мосс, хотя здесь у псе была Ларк. Она многому научилась у старой ведьмы, к тому же Мосс давала им с Ферру что-то, в чем они нуждались. Тенар надеялась найти ей замену в лице Иви. Но та, хоть и была намного чистоплотнее и рассуждала более здраво, чем Мосс, даже не пыталась преодолеть свою неприязнь к Тенар. Иви отвергала все попытки к сближению с презрением, которого они, как признавала сама Тенар, возможно, и заслуживали.

«Иди своей дорогой, а я пойду своей»,— читалось во всем ее поведении, не обращаясь, однако, в слова. Тенар смирилась с поражением, хотя продолжала при встрече приветствовать Иви с подчеркнутым уважением. Она считала, что приставала к знахарке слишком долго и бесцеремонно, и теперь, как могла, заглаживала свою вину. В общем разделявшую ее мнение Иви все это, тем не менее, жутко раздражало.

В один из погожих осенних дней Долину посетил колдун Бич, которого позвал богатый фермер, дабы тот вылечил его подагру. Бич, как всегда, остановился на постой в одной из деревень Срединной Долины, а когда выдалась свободная минутка, заглянул на Ферму-под-Дубами проведать Ферру и поболтать с Тенар. Он хотел узнать у нее как можно больше о последних днях Огиона. Бич был учеником Огиона и испытывал неподдельное уважение к старому магу. Тенар нашла, что говорить об Огионе не так тяжело, как о других жителях Ре Альби, и рассказала ему все, что знала. Когда она закончила, он осторожно спросил:

—А Верховный Маг... он появлялся?

—Да,— ответила Тенар.

Вес еще неплохо выглядевший для своих сорока лет, немного полноватый Бич, с темными кругами под глазами, которые не шли к его добродушному лицу, пристально взглянул на нее, но промолчал.

—Он пришел после смерти Огиона. И ушел,— сказала она. Затем добавила:

—Он больше не Верховный Маг. Вам это известно?

Бич кивнул.

—Слышно ли что-нибудь о выборах нового Верховного Мага?

Колдун покачал головой.

—Недавно заходил корабль с Энлада, но его матросы только и говорили, что о коронации. Их просто распирало от восторга! Судя по всему, судьба благоволит ему. Если доброе расположение магов хоть чего-нибудь стоит, наш Король — сказочно богатый человек... И, похоже, он не сидит сложа руки. Перед тем, как я покинул Вальмут, из Порт-Гонта доставили приказ, разосланный по всему острову. Мэру города надлежало собрать совет, пригласив на него всю знать и богатых торговцев, и избрать на должности окружных судебных исполнителей уважаемых и ответственных людей, ибо они отныне состоят на службе у Короля и призваны были исполнять его волю и твердо следовать букве закона. Что ж, можешь себе представить, как встретил эту весть Лорд Хено!

Хено считался покровителем пиратов. Большинство судебных исполнителей и морских шерифов Южного побережья плясали под его дудку.

—Но теперь люди, заручившись поддержкой Короля, не побоялись выступить против Хено. Они сместили его ставленников и избрали пятнадцать новых судебных исполнителей, достойных людей, которым платит жалованье городская казна. Хено рвал и метал, грозя всех стереть в порошок. Наступила новая эпоха! Не все сразу, конечно, но лед тронулся. Как я хотел бы, чтобы Мастер Огион мог видеть это.

—Он видел,— сказала Тенар.— Перед тем, как испустить последний вздох, он улыбнулся и сказал: «Все изменилось...»

Бич спокойно воспринял ее слова. Он кивнул и медленно повторил:

—Все изменилось.

Помолчав немного, он сказал:

—Малышка просто расцвела.

—Да, дела идут на поправку... Хотя порою мне кажется, что недостаточно быстро.

—Госпожа Гоха,— сказал чародей,— если бы я или любой другой колдун или ведьма, или — дерзну предположить — даже волшебник с Рокка, взяли бы девочку к себе и лечили бы ее все эти месяцы, используя всю живительную силу магического искусства без остатка, мы не добились бы большего. А, может, и того меньше. Вы сделали все, что было в человеческих силах, госпожа. Вы совершили чудо.

Тенар тронула его искренняя похвала, и все же он не рассеял ее печали. Она объяснила ему, в чем причина.

—Этого недостаточно,— сказала она.— Я не могу исцелить ее. Она... Что ей делать? Что с ней станет?

Тенар закрепила нить, которую она наматывала на колено веретена, и добавила:

—Я боюсь.

—За нее,— сказал Бич, скорее утверждая, чем задавая вопрос.

—Мне страшно, потому что ее ужас притягивает к ней тех, кого она боится. Мне страшно, потому что...

Тенар не могла подобрать слова, чтобы выразить свои чувства.

—Если Ферру будет жить в страхе, она натворит немало бед,— сказала, наконец, она.— Этого я боюсь больше всего.

Чародей задумался.

—Я вот что думаю,— сказал он уже другим тоном,— если у нее есть дар, а мне кажется, он у нее есть, наверное, лучше будет обучить ее азам Искусства. Если она станет ведьмой... внешность, возможно, будет не такой уж помехой в ее жизни.

Он откашлялся и добавил:

—Многие ведьмы пользуются заслуженным уважением.

Тенар пропустила немного пряжи между пальцами, пробуя ее гладкость и прочность.

—Огион просил меня стать ее наставницей. «Учи ее всему!..» — сказал он и добавил: «Не на Рокке.» Я не знаю, что он имел в виду.

Чародею не составило труда сделать это.

—Огион хотел сказать, что обучение на Рокке — Высшим Искусствам — не для девочки,— объяснил он.— Она там будет белой вороной. Но раз он просил обучить ее всему, не посылая на Рокк, значит он тоже прочил ей карьеру ведьмы.

Бич вновь задумался, но на душе у него полегчало, поскольку мнение Огиона совпадало с его собственным.

—Через год-другой, когда она подрастет и немного окрепнет, вы можете попросить Иви научить Ферру чему-нибудь. Не слишком многому, конечно, с остальным лучше повременить, пока она не получит свое Настоящее Имя.

Сердце Тенар немедленно взбунтовалось против этого решения, но она не подала виду, поскольку Бич был крайне обидчив.

—Иви упрямая женщина,— сказал он,— но дело свое знает и работает на совесть. Что нельзя сказать о многих ведьмах. Сами знаете: « С л а б ы й ,  к а к  ж е н с к о е  к о л д о в с т в о ;  з л о й , к а к  ж е н с к о е  к о л д о в с т в о » ! Но я знавал ведьм, обладающих настоящей целительной силой. Эта сила приличествует женщине. Она плоть от плоти ее. И девочка сможет исцелять людей... ведь она сама жестоко пострадала.

Тенар подумала, что он невинен в своей доброте.

Она сердечно поблагодарила его, сказав, что как следует обдумает все сказанное им. И она не покривила душой.

В конце того же месяца жители Срединной Долины собрались у Круглого Амбара, в Содеве, чтобы назначить новых судебных исполнителей и стражей порядка, а также определить размер налога, из которого тем будут платить жалованье. Таково было распоряжение Короля, которое довели до сведения мэров и старейшин всех городков и деревень. Те охотно подчинились, поскольку всем надоело засилье заполонивших дороги банд воров и разбойников, и мирные горожане и фермеры мечтали, наконец, зажить в покое и безопасности. Правда, поговаривали о том, что Лорд Хено сформировал Совет Мошенников и стал сколачивать из окрестного отребья банды, призванные рубить головы ставленникам Короля. Но большинство собравшихся у Амбара решило: «Пусть только попробует!», и все разошлись по домам, уверяя друг друга, что честные люди могут теперь спать спокойно, что Король поступил правильно, хотя налоги невыносимо высоки, и им придется снять с себя последнюю рубашку, чтобы уплатить их.

Узнав обо всем со слов Ларк, Тенар порадовалась вместе с ней, но не придала случившемуся большого значения. Она трудилась не покладая рук. Весь дом держался на ней, и она без лишних сомнений решила, что не стоит отравлять себе жизнь, думая о разных там головорезах вроде Хэнди. Она не могла все время держать девочку при себе, потакая, тем самым ее страху, постоянно напоминая ей о том, что та хотела бы забыть. Ферру должна расти с сознанием того, что она — вольна, как ветер и может бродить где угодно.

Малышка мало-помалу перестала путаться собственной тени и теперь ходила по всей ферме и даже в деревню одна. Тенар не препятствовала ей, хотя порой с трудом сдерживала себя. Ферру была в безопасности на ферме и в деревне, никто не причинит ей здесь вреда — в этом не было никакого сомнения. Тенар и впрямь нечасто задумывалась над этим. Она сама, Шенди и Клирбрук присматривали за фермой, Сис и Тифф — за ее окрестностями, семья Ларк — за деревней, да и что, в конце концов, могло случиться с ребенком теплой осенью в Срединной Долине?

Тенар все же завела собаку. Она ни секунду не раздумывала, когда ей предложили то, что она хотела: щенка большой серой гонтийской пастушьей собаки с умной, кудрявой головой.

Раз за разом приходила Тенар в голову мысль, которая не давала ей покоя в Ре Альби: «Я должна учить девочку! Так сказал Огион». Но чему она могла ее научить, если не считать работы по ферме, да старинных преданий, которые Тенар рассказывала Ферру вечерами, когда за окнами темнело, и они, поужинав, сидели у очага на кухне перед тем, как лечь спать. Наверное, Бич был прав, и Ферру следовало отдать на обучение ведьме. Это все же лучше, чем отдать ее в ученицы ткачу, о чем Тенар в свое время всерьез подумывала. Хоти ремесло ведьмы — не такая уж блестящая перспектива. К тому же девочка была еще слишком мала. Дело даже не в возрасте. Нельзя забывать, что ее ничему не учили, покуда она не попала на Ферму-под-Дубами. Ферру походила на маленького зверька, который едва-едва научился разговаривать на языке людей, но совсем не знал, как они живут. Она жадно впитывала в себя знания и была вдвое усидчивее и прилежнее, чем взбалмошные дочки и ленивые сыновья Ларк. Она научилась стирать, убирать дом, прясть, немного готовить и шить, приглядывать за домашней птицей, ухаживать за коровами, делать прекрасные масло и сыр. Старый Тифф в шутку звал ее «фермершей». Тенар не раз замечала, как он украдкой делал знак, отвращающий зло, когда Ферру проходила мимо него. Как и большинство людей, Тифф свято верил, что судьба человека неразрывно связана с его натурой. Богатые и сильные люди наверняка добродетельны, а тот, с кем случилось несчастье, несомненно, мерзкий тип, и за это справедливо наказан.

Поэтому даже если бы Ферру стала лучшей фермершей на Гонте, это не слишком бы ей помогло. Никакое богатство не заставит людей позабыть, что случилось с ней, не сотрет клейма с ее лица. Недаром Бич пророчил ей карьеру ведьмы, тут ее недостаток мог обернуться достоинством. Не это ли имел в виду Огион, когда говорил: «Не на Рокке», и «Эту девочку... будут бояться»? Только ли это?

Однажды, когда по воле случая они встретились на деревенской улице, Тенар спросила у Иви:

—Я хотела бы спросить вас кое о чем, госпожа Иви. Это касается вашего ремесла.

Ведьма злобно уставилась на нее.

—Моего ремесла?

Тенар утвердительно кивнула.

—Что ж, спрашивайте,— пожав плечами, сказала Иви, направляясь по Мельничному Переулку к своему домику.

Он не был похож, в отличие от дома Мосс, на грязный курятник, но, тем не менее, это было жилище ведьмы: с балок свисали гирлянды сухих трав, в сером пепле погасшего очага тускло мерцал, словно красный глаз, одинокий уголек, на полке мирно дремал толстый черный кот с седыми усами, повсюду стояли всевозможные горшочки, коробочки, противни, кувшинчики и закупоренные бутылочки, испускавшие странный, сладковато-едкий аромат.

—Чем я могу вам помочь, госпожа Гоха?— сухо спросила Иви, когда они вошли вовнутрь.

—Скажите мне, если это вас не затруднит, обладает ли, на ваш взгляд, моя питомица, Ферру, неким даром... какой-то магической силой?

—Она? Конечно!— воскликнула ведьма.

Тенар слегка ошеломил ее прямой и недвусмысленный ответ.

—Что ж,— сказала она.— Бич, судя по всему, тоже так считает.

—Даже слепой котенок это разглядит,— отрезала Иви.— Все?

—Нет. Мне нужен ваш совет. Вы сообщите мне цену вашего ответа на мой вопрос после того, как я его задам. Договорились?

—Договорились.

—Должна ли я отдать Ферру в ученицы ведьме, когда девочка немного подрастет?

Иви некоторое время молчала,— наверное, подумала Тенар, прикидывает, сколько ей запросить за совет.

—Я ее не возьму,— наконец ответила она.

—Почему?

—Я боюсь,— ответила ведьма, бросив на Тенар полный злобы взгляд.

—Боитесь? Кого?

—Ее! Кто она?

—Ребенок! Покалеченный ребенок!

—Это не вся правда.

Черная волна гнева затопила Тенар, и она выпалила:

—Может, дело в том, что ученица ведьмы обязана быть девственницей?

Иви опешила.

—Я не это имела в виду,— ответила она после секундного замешательства.

—Тогда что?

—Я не знаю, кто она,— вот что я имела в виду. Когда она смотрит на меня как зрячим, так и слепым глазом, я не знаю, что она видит. Когда я вижу, что ты относишься к ней как к любому другому ребенку, я думаю: «Кто они? Какой же силой обладает эта женщина, коли она, не будучи дурой, играет с огнем, забавляется с грозным вихрем?» Говорят, госпожа, что вы ребенком жили среди Древних, Черных, Властелинов Недр, что вы повелевали этими силами и служили им. Возможно, именно поэтому вы не боитесь ее. Какой силой она обладает, я не могу сказать, поскольку сама не знаю. Однако ясно, что это за пределами не только моих знаний, но также знаний Бича, знаний любого известного мне колдуна или чародея! Я дам вам совет, госпожа, причем бесплатный: будьте настороже. Опасайтесь ее, ибо придет день, когда она проявит свою силу! Больше мне сказать нечего.

—Я благодарю вас, госпожа Иви,— ледяным тоном сказала Тенар в лучших традициях жриц Гробниц Атуана, и вышла из темной комнаты на улицу, где гулял сильный, пронизывающий ветер поздней осени.

Ярость все еще клокотала в ней. Никто не в силах помочь мне, думала она. Тенар и без их советов понимала, что ей самой не справиться... но никто из них не в силах был помочь ей. Огион умер, старая Мосс только и могла, что болтать языком, Иви ощетинилась, Бич остался в стороне, а единственный, кто действительно мог помочь, Гед,— удрал. Удрал, как побитая собака, ни разу не дав о себе знать, ни разу не вспомнив о ней с Ферру. Кроме «священных» мыслей о своем позоре для него ничего не существовало. Он холил и лелеял их, словно собственного ребенка. Ни о чем другом он думать уже не мог. Его никогда не интересовала сама Тенар, его заботила лишь Сила — ее Сила, его Сила, какую пользу он мог извлечь из нес, как ему подчинить себе еще большую Силу. Дабы слить воедино половинки разорванного Кольца, дабы восстановить Руну, посадить на трон Короля. И когда Сила покинула его, он уже ни о чем другом думать не мог, кроме того, что она ушла, оставив его наедине с самим собой, с собственным позором и пустотой.

«Ты несправедлива к нему»,— сказала Гоха Тенар.

«Справедлива!— возразила Тенар.— Разве он играл по правилам?»

«Да,— ответила Гоха.— По крайней мере, он пытался».

«Что ж, теперь он может забавляться с козами, которых пасет. Меня это нисколько не волнует»,— отрезала Тенар, бредя по направлению к ферме под порывами резкого ветра и редкими каплями холодного дождя.

—Наверное, ночью выпадет снег,— сказал старый Тифф, встретившийся ей по дороге у лугов близ Кахеды.

—Снег, так скоро? Надеюсь, этого не случится.

—По крайней мере, заморозков не избежать, уж будьте уверены.

Когда солнце село, и впрямь ударил морозец: лужи и желоба для стока воды подернулись ледком; стебли травы на берегах Кахеды подернулись инеем; даже ветер стих, словно не в силах пошевелиться из-за сковавшей его стужи.

У огня очага — чей дым был ароматнее, чем у очага Иви, поскольку на дрова пустили срубленную весной старую яблоню — сидели Тенар и Ферру, суча пряжу и болтая после сытного ужина.

—Расскажи мне сказку о кошачьих призраках,— попросила Ферру своим хриплым голоском. Темная масса темной шелковистой козьей шерсти в ее руках на глазах превращалась в превосходную пряжу.

—Это летняя сказка.

Ферру насупилась.

—Зимой люди рассказывают друг другу великие предания. Этой зимой ты выучишь « С о т в о р е н и е  Э а», чтобы ты могла ее петь во время Долгого Танца, когда наступит лето. Этой зимой ты так же выучишь « Д е я н и я  Ю н о г о  К о р о л я », чтобы петь ее на Празднике Возвращения Солнца, который знаменует приход весны.

—Я не могу петь,— прошептала девочка.

Тенар ловкими, уверенными движениями смотала в клубок сбегающую с прялки нить.

—Поет не только голос,— сказала она.— Поет еще и разум. Что толку обладать прекраснейшим голосом в мире, если ты не знаешь ни единой песни.

Она смотала в клубок остаток прями.

—У тебя есть Сила, Ферру, и если не обращать на нее внимания, она может натворить бед.

—Как у тех, кто не способен учиться,— сказала Ферру.— У диких.

Тенар не поняла, что та имела в виду и вопросительно посмотрела на девочку.

—Тех, что живут на Западе,— пояснила Ферру.

—А-а... драконы... из песни Женщины из Кемая. Да. Ты права. Итак, с какого предания мы начнем? С того, что повествует о том, как острова поднялись из пучины моря, или ты хочешь узнать, как Король Морред разбил Черный Флот?

—С островов,— прошептала Ферру. Тенар в глубине души надеялась, что девочка выберет « Д е я н и я  Ю н о г о  К о р о л я », ибо Морред для нее означал Лебаннена. Но выбор ребенка был однозначен.

—Очень хорошо,— сказала Тенар и бросила взгляд на стоящие на полке книги Огиона, подбадривая себя тем, что если она забудет нужные слова, то найдет их там. Глубоко вздохнув, она начала рассказ.

Когда пришло время ложиться спать, Ферру знала, как Сегой поднял острова из пучины Времени. Уложив девочку в постель, Тенар, вместо того, чтобы спеть ей колыбельную, тихо повторила с ней первые строфы песни Сотворения.

Тенар отнесла маленькую масляную лампу обратно в кухню, вслушиваясь в царившую в доме абсолютную тишину. Мир был скован морозом. Ни единая звездочка не мерцала в темноте за единственным окном в кухне. От каменного пола веяло холодом.

Тенар вновь подсела к огню, поскольку ей было уже не уснуть. Величественные слова песни разбередили ей душу, где тлели еще гнев и тревога, появившиеся после разговора с Иви. Тенар взяла кочергу, чтобы поворошить поленья. Когда она сунула кочергу в очаг, с заднего двора дома понесся какой-то шум.

Тенар выпрямилась и прислушалась.

Опять: тихий, глухой стук или удар... снаружи дома... окно маслобойни?

По-прежнему сжимая в руке кочергу, Тенар прошла через погруженную во тьму прихожую к двери, что вела в кладовую. За кладовой находилась маслобойня. Дом стоял на склоне невысокого холма, и обе эти комнаты уходили вглубь последнего, словно пещеры, хотя и находились на одном уровне с другими комнатами. В кладовой были только отверстия для воздуха; в наружной стене маслобойни имелись дверь и окно, низкое и широкое, как в кухне. Стоя у дверей кладовой, она слышала, как скрипит окно и перешептываются мужские голоса.

Флинт был хорошим хозяином. На всех дверях, кроме одной, в этом доме имелись надежные железные щеколды, которые регулярно смазывали. Ни одна из них не была сейчас задвинута.

Тенар закрыла изнутри дверь в кладовую. Длинная щеколда беззвучно скользнула в массивное стальное ушко, укрепленное на дверном косяке.

Она услышала, как открылась наружная дверь маслобойни. Один из них, в конце концов, додумался проверить ее, прежде чем ломиться в окно, и обнаружил, что она не заперта. Тенар вновь услыхала гул голосов. Затем наступила тишина, и она услышала стук собственного сердца, барабанной дробью отдающийся в ушах. Тенар испугалась, что он заглушит все остальные звуки. Она чувствовала, как у нее задрожали ноги, а холод от каменного пола, словно бесстыдная рука, пробрался ей под платье.

—Открыто,— прошептал совсем рядом мужской голос, и сердце чуть было не выпрыгнуло из ее груди. Тенар положила руку на засов, думая, что он открыт — она отодвинула, а не задвинула щеколду... Она уже хотела вернуть ее в первоначальное положение, когда вдруг услышала, как скрипит, открываясь, дверь между маслобойней и кладовой. Она знала, что это скрипит верхняя петля. А еще Тенар узнала голос говорившего.

—Это чулан,— сказал Хэнди, и тут заходила ходуном дверь, перед которой она стояла.

—Эта дверь заперта.

Дверь дернули снова. Между ней и косяком пробился тонкий, не толще лезвия нежа, лучик света. Он коснулся ее груди, и она отпрянула назад, будто тот мог порезать ее.

На дверь вновь нажали, но она не поддалась. Это была массивная дверь с прочными петлями и надежным засовом.

Они навалились на дверь все вместе. Она поняла, что теперь они решат обойти дом кругом и попытать счастья с парадной дверью. Тенар вдруг обнаружила, что стоит перед парадной дверью и запирает ее, совершенно не помня, как она здесь оказалась. Наверное, ей просто снился страшный сон, в котором какие-то люди пытались проникнуть в ее дом, стараясь отодвинуть щеколду узкими лезвиями ножей, просунутых в зазор между косяком и дверью. Двери... не могут ли они войти через какую-нибудь другую дверь? Окна... ставни на окнах спальни... у нее сразу перехватило дыхание. Тенар подумала, что ей ни за что не добраться до комнаты Ферру, но вот она уже там, закрывает массивные деревянные ставни. Из-за тугих петель они сошлись со стуком. Теперь эти люди знают. Теперь они придут. Они придут к окну в следующей комнате, ее спальне. Они будут там прежде, чем она успеет закрыть ставни. И они пришли.

Тенар увидела расплывчатые очертания их лиц, появившиеся в темноте за окном, когда пыталась высвободить левый ставень из его крепления. Тот застрял. Она не могла сдвинуть его с места. К стеклу прикоснулась рука, белым пятном расплющившись на нем.

—Вот она.

—Впусти нас. Мы не причиним тебе вреда.

—Мы только хотим поговорить с тобой.

—Он лишь хочет взглянуть на свою малышку.

Она освободила ставню и закрыла ее. Но если они разобьют окно, то почти наверняка смогут открыть ставни снаружи, поскольку те запирались только на крючок, который можно было выбить из дерева сильным ударом.

—Впусти нас, и мы не причиним тебе вреда,— уверяли они.

Тенар слышала, как под их ногами хрустят прихваченные морозцем спавшие листья. Не проснулась ли Ферру? Стук закрываемых ставен вполне мог разбудить ее. Она не должна была отходить от малышки ни на шаг. Тенар готова была сражаться за Ферру. У нее в руках была кочерга, где она? Тенар положила ее на пол, когда закрывала ставни, и теперь никак не могла ее найти. Кочерга утонула во мраке комнаты, у которой, казалось, не было стен.

По парадной двери, ведущей в кухню, забарабанили. Она тряслась, но держалась.

—Сюда!— крикнул один из них, и Тенар тут же поняла, что он обнаружил. Человек увидел большое, не защищенное ставнями окно кухни, в которое было легко забраться.

Она пошла — ей казалось, что она еле волочит ноги — к двери комнаты. Теперь тут жила Ферру, но когда-то здесь была детская. Поэтому она и не запиралась изнутри — чтобы дети случайно не задвинули щеколду и не испугались, если ее заест.

По другую сторону холма, в глубине сада, в своем домике спали Клирбрук и Шенди. Если она позовет, Шенди, наверное, ее услышит. Но для этого ей нужно открыть окно спальни и крикнуть... или разбудить Ферру, вылезти вместе с ней в окно и бежать через сад, но снаружи их поджидали бандиты.

Это было последней каплей, переполнившей чашу терпения Тенар. Поднявшаяся волна гнева растопила сковывавший ее ужас, и она с горящими от ярости глазами вбежала в кухню, схватила со стола длинный и острый разделочный нож, отодвинула щеколду и встала в дверном проеме.

—Ну, я жду вас!— сказала она.

Вдруг раздался чей-то вопль, перешедший в протяжный стон, и какой-то мужчина крикнул:

—Смотри!

—Сюда! Сюда!— вопил другой.

Затем наступила тишина.

Свет из открытой двери отражался в темном льду луж, блестел на голых ветвях дубов и серебрил спавшие листья. Когда в глазах у Тенар прояснилось, она увидела, как что-то темное ползет к ней по тропе, жалобно скуля. Внезапно в круг света ворвалась черная тень, ощетинившаяся блестящими лезвиями.

—Тенар!

—Стой, где стоишь,— приказала она, поднимая нож.

—Тенар! Это же я... Ястреб. Сокол!

—Оставайся на месте,— сказала она.

Стремительная черная тень замерла рядом с лежащей посреди тропы темной массой. Тусклый свет из дверного проемы высветил тело, лицо, острые вилы, которые он держал вертикально. Как посох чародея, подумала она.

—Это действительно ты?— спросила она.

Он опустился на колени у темной массы на тропе.

—Кажется, я убил его,— сказал он и, поднявшись, оглянулся через плечо. Остальных бандитов и след простыл.

—Куда они делись?

—Убежали. Помоги мне, Тенар.

Держа в одной руке нож, она взялась за предплечье человека, лежащего на тропинке. Гед взял его за другую руку, и они затащили тело в дом. Оно лежало на каменном полу кухни, и кровь хлестала из его живота и груди, как вода из дырявого кувшина. Верхняя губа задралась в предсмертном оскале, глаза закатились.

—Запри дверь,— приказал Гед, и она подчинилась.

—Белье в стенном шкафу,— сказала Тенар. Он взял простыню и разорвал ее на бинты, которыми она принялась обматывать грудь и живот раненого, куда со всего размаху вошли острия вил, оставив три страшных раны, из которых фонтаном била кровь. Пока она накладывала повязку, Гед поддерживал торс мужчины.

—Как ты сюда попал? Ты пришел вместе с ними?

—Да. Но они об этом не подозревали. Больше мы для него ничего сделать не можем, Тенар.

Гед опустил бесчувственное тело мужчины на пол и сел рядом, тяжело дыша и вытирая лоб тыльной стороной своей испачканной кровью руки.

—Кажется, я убил его,— повторил он.

—Неверное, убил,— сказала Тенар, посмотрев на алые пятна, медленно проступавшие на плотной ткани, которой была обмотана худосочная, заросшая волосами грудь и живот мужчины. Она поднялась с пола и едва не упала — так у нее вдруг закружилась голова.

—Подсаживайся к огню,— сказала она.— Ты, должно быть, продрог до костей.

Тенар сама не понимала, как она узнала его в темноте. По голосу, наверное. На нем был мешковатый зимний пастуший тулуп из выделанной овчины, вывернутый кожей наружу, и теплая шерстяная шапочка, надвинутая на самые брови. Лицо обветрилось, тронутые сединой волосы отросли до плеч. От него веяло холодом горных ночей, дымом костров и смрадом овечьих стар. Он дрожал всем телом, не в силах согреться.

—Подсаживайся к огню,— повторила Тенар.— Подложи дров.

Он так и сделал. Тенар налила воды в чайник и повесила его над пламенем.

Ее платье было запачкано кровью, и она, намочив край простыни, как могла отчистила его. Затем Тенар передала тряпку Геду, чтобы тот стер кровь со своих рук.

—Что ты имел в виду,— спросила она,— когда сказал, что пришел с ними, оставшись при этом незамеченным?

—Я спускался с гор. По тропе. От истоков Кахеды.

Он говорил ровным голосом, словно выдыхал слова, но из-за колотившей его дрожи Тенар понимала его с трудом.

—Услышал за спиной мужские голоса и сошел с тропы. В лес. Не хотелось с ними встречаться. Сам не знаю, почему. Что-то в них было такое. Я испугался их.

Тенар понимающе кивнула и села напротив него по другую сторону очага, слегка подавшись вперед, чтобы лучше слышать, и сцепив руки на коленях. Влажное платье прилипло к ногам, и она стали мерзнуть.

—Когда они проходили мимо, я слышал, как кто-то из них упомянул «Ферму-под-Дубами». Тоща я пошел за ними. Один из них говорил о девочке.

—Что именно?

Гед помолчал, затем ответил:

—Что он собирается вернуть девочку. Сказал, что накажет ее и примется за тебя. За то, что ты, по его словам, украла ее.

Гед замолчал.

—...накажет и меня тоже.

—Они все поддержали его.

—Это не Хэнди.

Она кивнула на лежащего на полу человека.

—Он случайно не...

—Он говорил, что девочка — его.

Гед тоже взглянул на мужчину, затем вновь уставился в огонь.

—Он умирает. Мы должны сходит за подмогой.

—Он не умрет,— сказала Тенар.— Утром я пошлю за Иви. Остальные все еще болтаются где-то неподалеку... сколько их?

—Двое.

—Если ему суждено умереть, он умрет, если суждено выжить — выживет. Никто из нас не выйдет наружу.

Она вдруг вскочила на ноги, охваченная ужасом.

—Ты взял с собой вилы, Гед?!

Он ткнул пальцем в сторону двери. Они стояли там, прислоненные к стене, и языки пламени играли на их грозных лезвиях.

Тенар вновь уселась у очага, но теперь ее тоже била дрожь. Гед протянул руку над пламенем и коснулся ее плеча.

—Все в порядке,— сказал он.

—А что, если они все еще здесь?

—Они убежали.

—Они могли вернуться.

—Двое на двое? И у нас есть вилы.

Она испуганно прошептала:

—В амбаре полным-полно кое и серпов.

Он покачал головой.

—Они убежали. Они видели... его... и тебя в дверях.

—Что ты сделал?

—Он бросился на меня, а я — на него.

—Нет, до того. По дороге сюда.

—Они замерзли, пока шли. Начался дождь, они продрогли до костей н начали обсуждать, зачем идут сюда. Перед этим только один из них не переставая говорил о тебе и о девочке, о том, что нужно... преподать урок...

Он закашлялся и прохрипел:

—У меня во рту пересохло.

—У меня тоже. Но чайник еще не вскипел. Продолжай.

Гед перевел дыхание и продолжил рассказ, стараясь не перескакивать с одного на другое.

—Остальные двое слушали его вполуха. Наверное, слышали все это уже не один раз. Они очень спешили. Торопились добраться до Вальмута. Словно их кто-то преследовал. Гнался за ними. Но тут резко похолодало, и когда тот мужчина вновь упомянул «Ферму-под-Дубами», другой его поддержал, сказав:

—Что ж, может нам и вправду заглянуть сюда и провести ночку с...

—...с вдовой.

Гед спрятал лицо в ладонях. Тенар терпеливо ждала.

Уставившись в огонь, он нехотя продолжил:

—Затем я на какое-то время потерял их из виду. Тропа свернула в Долину, и я больше не мог следовать за ними по пятам, прячась в придорожных зарослях. Мне пришлось идти в обход, через поля, чтобы не попасться им на глаза. Я не знаком с местностью, и поэтому боялся, что заблужусь среди полей и не найду дом. Начало темнеть. Я решил, что прошел мимо дома. Я вернулся на дорогу и чуть не столкнулся с ними... у того поворота. Они увидели какого-то старика в саду и решили, что стоит подождать, пока совсем не стемнеет, и они не будут уверены в том, что им никто не помешает. Они спрятались в амбаре. Я остался снаружи. Прямо через стенку от них.

—Ты, наверное, замерз,— прошептала Тенар.

—Было не жарко.

Он протянул руки к огню, как будто одно воспоминание об этом заставило его поежиться от холода.

—Я взял прислоненные к стене амбара вилы. Когда стемнело, они вышли и тут же отправились к задней двери дома. Мне следовало бы подкрасться к парадной двери дома и предупредить тебя, я просто обязан был это сделать, но у меня тогда в голове крутилась только одна мысль — я должен застать их врасплох. Я решил, что это мое единственное преимущество, мой единственный шанс... Я думал, что дверь заперта и им придется ломать ее. Но тут я услышал, что они вошли внутрь, там, через заднюю дверь. Я вошел... в маслобойню... вслед за ними. Только я вошел, как они уперлись в запертую дверь.

Гед издал нечто вроде смешка.

—В темноте они прошли в шаге от меня. Я мог бы дотронуться до них... У одного из бандитов было огниво, и он поджег кусочек трута, чтобы разглядеть замок. Затем они обогнули дом. Я слышал, как ты заперла ставни, и понял, что ты знаешь о них. Они видели тебя через окно и заспорили — вышибать его или нет. Тут тот, что в шапочке, увидел другое окно... вон то...

Гед кивнул в сторону кухонного окна с широким и глубоким подоконником.

—Он сказал: «Дайте мне камень, и я расколочу его». Они встали, как он велел, и подсадили его... Тут я завопил, он прыгнул на землю, а один из бандитов — этот вот — бросился на меня.

Мужчина на полу застонал, словно понял, что Гед говорит о нем. Гед поднялся и подошел к нему.

—Кажется, он умирает.

—Нет, не умирает,— возразила Тенар. Полностью унять дрожь ей пока не удалось, но теперь та ушла вглубь тела. Пока заваривался чай, она грела ладони о теплые бока заварного чайника. Затем она разлила чай в три чашки, причем в последнюю добавила немного холодной воды.

—Чай еще слишком горячий,— сказала она Геду,— не пей сразу, подожди, пока малость остынет. А я попробую напоить его.

Она села на пол у изголовья мужчины, свободной рукой приподняла ему голову и попыталась напоить его охлажденным водой чаем, упершись краем чашки в стиснутые зубы. Теплая жидкость наполнила рот мужчины. Он судорожно сглотнул.

—Он не умрет,— сказала Тенар.— Пол холодный, как лед. Помоги мне перенести его поближе к огню.

Гед хотел взять со скамьи, что стояла у стены между дверью и дымоходом, плед, но Тенар остановила его.

—Не надо,— сказала она.— Это работа мастера ткацкого дела.

Она подошла к шкафу, достала оттуда ветхий плащ из войлока и расстелила его по полу. Они положили на него бесчувственное тело, тщательно укутав его полами плаща. Проступившие на повязках красные пятна больше не увеличивались в размерах.

Тенар выпрямилась и вдруг замерла, как громом пораженная.

—Ферру,— прошептала она.

Гед огляделся, но девочки в комнате не увидел. Тенар стрелой вылетела из кухни.

В детской было темно и тихо. Тенар ощупью добралась до кровати и положила руку на укрытое теплым одеялом плечо малышки.

—Ферру?

Девочка дышала ровно и глубоко. Она не проснулась. Стоя в холодной комнате, Тенар чувствовала, как от ее тельца исходит тепло.

Выходя, она провела рукой по комоду и ее пальцы наткнулись на холодный металл — вот куда она положила кочергу, когда закрывала ставни. Тенар отнесла кочергу обратно на кухню и, переступив через неподвижное тело на полу, повесила ее за ручку у дымохода. Затем она задумчиво уставилась в огонь.

—Я ничего не могла поделать,— сказала она.— Может, мне следовало выбежать на улицу и вопить во весь голос, зовя на помощь Клирбрука и Шенди? Бандиты просто не успели бы добраться до Ферру.

—Они оказались бы в доме вместе с ней, а ты — снаружи, вместе со стариком и старухой. Или они схватили бы девочку и спокойно удрали бы, прихватив ее с собой. Ты сделала все, что было в твоих силах. И вовремя. Свет в доме, ты на пороге с ножом, я снаружи — тут они заметили вилы в моих руках — и его ранение. Поэтому бандиты и бежали без оглядки.

—Те, кто смог,— заметила Тенар. Она повернулась и дотронулась до ноги мужчины носком своей туфли так, словно он ее мало интересовал, скорее вызывал легкое отвращение, как дохлая жаба.

—Это  т ы  действовал, как надо,— сказала она.

—Я не думаю, что он видел вилы. Он мчался прямо на них. Словно...

Гед так и сказал, на что это было похоже.

—Пей свой чай,— сказал он и добавил себе немного горячей заварки из чайника, стоящего на теплых камнях очага.

—Все в порядке. Садись,— сказал Гед, и она послушалась.

—Когда я был мальчишкой,— сказал он после некоторой паузы,— карги напали на мою деревню. У них были пики... длинные, с перьями на древке...

Тенар кивнула.

—Воины Богов-братьев,— сказала она.

—Я сотворил... туманную завесу с помощью заклинаний. Чтобы запутать их. Но несколько воинов все же добрались до деревни. Я видел, как один из них бросился прямо на вилы... совсем как он. Только солдата они пронзили насквозь. Ниже пояса.

—Ты ударил в ребро,— сказала Тенар.

Он кивнул.

—Это была твоя единственная ошибка,— заметила она. Ее зубы выбивали дробь. Она отпила глоток чая.

—Гед,— спросила Тенар,— а что, если они вернутся?

—Они не вернутся.

—Они могли поджечь дом.

—Этот дом?

Гед окинул взглядом каменные стены.

—Сеновал...

—Они не вернутся,— стоял на своем он.

—Ты прав.

Они осторожно прихлебывали чай из чашек, грея о них озябшие ладони.

—Она все проспала.

—Ничего лучшего она сделать не могла.

—Но она же увидит его... здесь... утром...

—Если я убил его... если он умрет,— с яростью в голосе сказал Гед,— я сам похороню его, закопаю в саду...

—Сделай это.

Он яростно замотал головой.

—Но почему? Почему мы не можем этого сделать?!— настаивала Тенар.

—Не знаю.

—Как только начнет светать...

—Я увезу его из дома. На тележке. Старик мне поможет.

—Ему нельзя ничего поднимать. Я сама помогу тебе.

—И все же я отвезу его в деревню. Там есть какой-нибудь знахарь?

—Ведьма, Иви.

На Тенар вдруг накатила такая слабость, что она едва могла держать чашку в руках.

—Там еще остался чай,— сказала она, едва ворочая языком.

Он налил себе вторую чашку.

В ее зрачках плясал огонь. Языки пламени плыли по воздуху, вспыхивая и угасая, вновь разгораясь на фоне закопченных камней, на фоне черного неба, на фоне розовеющего неба, бездонных глубин сумерек, безбрежного океана воздуха и света. Языки пламени отливали желтым, оранжевым, алым, кроваво-красным... другими оттенками, которые Тенар не могла описать словами.

—Тенар.

—Мы называем эту звезду Техану,— сказала она.

—Тенар, дорогая. Пойдем. Пойдем со мной.

Они не ступили в огонь. Они очутились во тьме — в темном зале. В темном коридоре. Они уже бывали здесь раньше, поочередно указывая друг другу путь в темноте подземелья.

—Нам — вон туда,— сказала она.
Следующее


Библиотека "Живое слово" Астрология  Агентство ОБС Живопись Имена