Без риска быть... Николай Доля Астрология Живопись Имена Живое слово    Классика    Серебряный век    Психология    Сказки    Самиздат «Без риска быть...» проект Николая Доли

---

Урсула Ле Гуин

Предыдущее

10. Дельфин

Она ни в коем случае не должна отпускать девочку, нельзя позволить им забрать ее — здесь на корабле одни мужчины. Прошло немало времени, прежде чем до нее стало доходить, что ей говорят и что вообще происходит вокруг. Когда Тенар, наконец, поняла, кто на самом деле тот молодой человек, которого она приняла за своего сына, ей показалось, что она всегда это знала, только никак не могла осмыслить. Ей тогда вообще ничего не шло в голову.

Он вернулся из доков на корабль, и теперь разговаривал, стоя у сходней, с седовласым мужчиной, судя по всему, капитаном корабля, время от времени поглядывая на Тенар с Ферру, которые приткнулись в углу палубы между перилами и массивным брашпилем. Испытания минувшего дня до предела вымотали девочку, и она, забыв про свои страхи, крепко прижалась к Тенар и быстро заснула, подложив под голову дорожный мешок я укрывшись своим плащом, как одеялом.

Тенар медленно поднялась на ноги, и молодой человек тут же подошел к ней. Она расправила юбку и попыталась зачесать назад волосы.

—Я — Тенар с Атуана,— сказала она. Он молча смотрел на нее.— А ты, я думаю, Король.

Он был совсем еще юн, моложе даже ее сына Спарка. Ему едва сравнялось двадцать. Но он выглядел старше своих лет, что-то в его взгляде заставляло подумать: этот человек прошел сквозь огонь и воды.

—Меня зовут Лебаннен с Энлада, моя госпожа,— представился он и попытался поклониться ей или даже преклонить колено. Она успела удержать его, схватив за руки, так что они стояли вплотную, лицом к лицу.

—Ни ты передо мной,— сказала она,— ни я перед тобой!

Удивленный, он рассмеялся и пристально посмотрел на Тенар, держа ее за руки.

—Откуда ты узнала, что я искал тебя? Ты шла ко мне, когда этот мужчина?..

—Нет-нет. Я спасалась... от него... от... от бандитов... я хочу вернуться домой, вот и все.

—На Атуан?

—О, нет! На свою ферму в Срединной Долине. Здесь, на Гонте.— Тенар тоже рассмеялась, но в глазах у нее блестели слезы. Теперь можно было плакать, и она плакала. Чтобы утереть слезы, Тенар выпустила ладони Короля.

—А где она, Срединная Долина?— спросил он.

—К юге-востоку отсюда, нужно обогнуть пару мысов. Там есть порт, Вальмут.

—Мы доставим тебя туда,— сказал юный Король, обрадованный тем, что может чем-то помочь ей, что-то сделать для нее.

Она улыбнулась и согласно кивнула головой, вытирая слезы.

—Выпей стакан вина, поешь, отдохни и уложи спать своего ребенка,— сказал он. Капитан корабля, уловивший последнюю фразу, отдал соответствующие распоряжения. Бритый наголо матрос, возникший, как ей показалось, из далекого уже, покрытого туманной дымкой, прошлого, подошел и хотел взять Ферру на руки. Тенар встала между ним и девочкой. Она не могла позволить ему прикоснуться к ребенку.

—Я отнесу ее сама,— отрезала она. Ее голос звенел, как струна.

—Там ступеньки, госпожа,— сказал матрос, и Тенар поняла, что он добрый малый, но она не могла позволить ему прикоснуться к Ферру.

—Позволь мне,— сказал молодой Король и, взглядом испросив у нее позволения, опустился на колени, взял на руки спящую девочку, отнес ее к люку и осторожно спустился с ней вниз по трапу, Тенар следовала за ним.

Он неуклюже, но крайне бережно положил девочку на койку в маленькой каюте и укрыл ее плащом, Тенар не препятствовала ему.

Затем они прошли в более просторную каюту, протянувшуюся вдоль кормы судна, с огромным окном, глядящим на погрузившуюся в сумерки бухту. Король предложил ей присесть за дубовый стол, принял от юнги поднос с едой, наполнил тяжелые хрустальные бокалы красным вином, предложил ей фрукты и печенье.

Тенар попробовала вино.

—Очень хорошее, но это не «Год Дракона»,— заметила она.

Он удивленно посмотрел на нее, похожий сейчас на растерявшегося мальчишку.

—Оно энладское, а не андрадское,— тихо сказал он.

—Отличное вино,— уверила его Тенар, вновь отпив из бокала. Затем она попробовала пышное, немного пресноватое песочное печенье. Отливающий янтарем терпкий виноград был сладок, как мед. Разнообразные кушанья и вино, словно швартовы корабля, стянули Тенар с небес на землю, прояснили ее разум.

—Я очень испугалась,— сказала она извиняющимся тоном.— Думаю, я скоро приду в себя. Вчера... нет, сегодня, этим утром... меня... околдовали...

Следующую фразу она выдавила из себя с большим трудом:

—На меня наложили... за-заклятие. Оно лишило меня дара речи, спутало мои мысли. И мы бежали от него, но чуть не попали в руки к человеку, который...

Не в силах продолжать, Тенар посмотрела на внимавшего ей юношу. Сосредоточенное выражение его лица подбодрило ее, и она заставила себя закончить рассказ.

—Он был одним из тех, кто изуродовал девочку. Это сделал он и ее родители. Они надругались над малышкой, избили ее до полусмерти и бросили в костер. Вот как было дело, милорд. Вот что вытворяют порой с детьми. И он продолжал преследовать девочку, домогаться ее. И...

Она прервала свой рассказ и пригубила вино, наслаждаясь его изысканным букетом.

—Итак, спасаясь от него, я попала сюда. В небесные чертоги.

Она окинула взглядом низкий резной потолок каюты, полированный стол, серебряный поднос и остановила свой взор на тонком, спокойном лице юноши. У него были темные мягкие волосы и чистая, отливающая бронзой, кожа. Он одевался изысканно, но просто, не носил золотых цепочек и перстней или каких-либо иных символов власти. Но выглядел он именно так, как должен был выглядеть Король, подумала она.

—Прости, что я отпустил мужчину,— сказал он.— Но его могут разыскать. Кто наложил на тебя заклятие?

—Волшебник.

Ей не хотелось называть имя. Она вообще не желала больше вспоминать о случившемся. Пусть все останется в прошлом. К чему кого-то преследовать, кому-то метить? Оставим этих людей наедине с их совестью, забудем о них. Что было, то было, да быльем поросло.

Лебаннен не стал настаивать, но все же спросил:

—Будете ли вы в безопасности от этих людей на своей ферме?

—Думаю, что да. Если бы не жуткая усталость и вся эта... мешанина в голове, которая затуманила мне разум, я не испугалась бы Хэнди. Что он мог со мной сделать посреди многолюдной улицы? Мне не следовало сломя голову убегать от него. Но меня ослепил ее страх. Она такая беззащитная, что не может не бояться его. Ей необходимо научиться пересиливать свой страх. Я должна научить ее этому...

Погрузившаяся в свои мысли Тенар поймала себя на том, что думает по-каргадски. Неужели она и говорит на каргадском? Он мог подумать, что она — выжившая из ума, что-то бубнящая себе под нос старуха. Тенар украдкой взглянула на Короля. Его темные глаза смотрели не на нее. Он задумчиво разглядывал яркий неподвижный язычок пламени подвешенного низко над столом стеклянного светильника. Его лицо было омрачено не по возрасту глубокой печалью.

—Ты явился сюда, чтобы отыскать его,— сказала она.— Верховного Мага, Сокола.

—Геда,— поправил ее он с тенью улыбки на лице.— Ты, он и я выступаем под нашими Настоящими Именами.

—Ты и я, да. А он — только для нас с тобой.

Юный Король кивнул.

—Ему грозит опасность со стороны завистников и людей с черной душой, а он теперь... беззащитен. Тебе это известно?

Тенар не смогла заставить себя высказаться более откровенно, но Лебаннен понял ее.

—Он говорил мне, что утратил магическую силу, отдав ее всю без остатка, чтобы спасти меня... и всех нас. Но в это трудно поверить. И я не хотел ему верить.

—Я тоже. Но это правда. Вот почему он...— Она вновь запнулась.

—Ему хочется побыть одному, пока его раны не затянутся,— наконец осторожно закончила она.

—Мы, Верховный Маг и я, умерли одновременно и рука об руку вошли в царство тьмы, в безводную страну,— сказал Лебаннен.— Мы вместе перевалили горный хребет. Из безводной страны можно вернуться лишь через горы. Там есть тропа. Он знал ее. Но те горы недаром зовутся Горами Страданий. Камни... камни там остры, как бритвы, и порезы долго не заживают!

Он посмотрел на свои ладони. Она вспомнила искромсанные руки Геда, что сжимались в кулаки, дабы сомкнуть порезы.

Ее рука стиснула в кармане маленький камушек — слово, поднятое ею на горной тропе.

—Почему он прячется от меня?— в отчаянии выкрикнул юноша. Затем продолжил уже более спокойным тоном.— Я и впрямь надеялся повидаться с ним, но если он того не хочет, я, конечно же, не буду настаивать на своем.

Тенар оценила проявившиеся в этих словах вежливость, такт и чувство собственного достоинства, свойственные всем посланцам столицы Земноморья, но полюбила она юного Короля за его отчаяние.

—В конце концов он явится к тебе. Только дай ему время прийти в себя. Его поразили в самое сердце... он лишился всего... Но когда он говорит о тебе, когда он произносит твое Имя... О, в этот краткий миг он на моих глазах превращается в прежнего Геда... в того, кем он рано или поздно станет вновь... в гордого человека!

—Гордого?— переспросил, судя по всему, удивленный Лебаннен.

—Да. Конечно, гордого. Кто, если не он, должен быть горд за себя?

—Я всегда считал его... Он никогда не выказывал своих чувств,— сказал Лебаннен и улыбнулся, думая о своей непрозорливости.

—Теперь от его былой выдержки не осталось и следа,— сказала она,— и это угнетает Геда больше всего прочего. Как мне кажется, все, что мы можем для него сделать — это дать ему возможность идти своей дорогой и, как говорят на Гонте, самому распутать клубок...

Свой клубок Тенар, похоже, только что распутала, поскольку почувствовала вдруг страшную усталость.

—Думаю, мне необходимо немного отдохнуть,— сказала она.

Он тут же поднялся из-за стола.

—Леди Тенар, так вышло, что вы бежали от одного врага и наткнулись по пути на другого; я явился сюда, чтобы отыскать одного друга, а взамен обрел себе другого.

Тенар улыбнулась, отдавая должное его остроумию и доброте. «Славный мальчуган»,— подумала она.

Когда Тенар проснулась, жизнь на корабле била ключом. Трещали и стонали палубы, сверку доносились крики матросов, топот ног и скрип снастей. Ей с трудом удалось вырвать Ферру из пелены сна. Та выглядела вялой, возможно, из-за жары. Тело девочки всегда было горячим, и Тенар трудно было рассудить, есть ли у нее лихорадка или нет. Полная раскаяния за то, что заставила больного ребенка прошагать шестнадцать миль и вообще за все события вчерашнего дня, Тенар пыталась развеселить девочку, рассказав ей о том, что они плывут на корабле, на борту которого находится настоящий Король, а та комнатка, в которой они сейчас находятся — личные покои Короля; что корабль везет их домой, на ферму, где их ждет не дождется тетушка Ларк. Сокол, наверное, тоже там. Но даже это не заинтересовало Ферру. Она по-прежнему оставалась вялой и безразличной ко всему.

На ее маленькой тонкой ручке Тенар увидала метку — багровый отпечаток четырех пальцев, похожий на клеймо, словно кто-то изо всех сил стиснул руку девочки, хотя Хэнди лишь дотронулся до нее и не более того. Тенар уверила Ферру, что тот никогда больше не прикоснется к ней, но не смогла сдержать своего обещания. Ее слова оказались пустым звуком. Но что она могла противопоставить грубой силе?

Тенар наклонилась и поцеловала отметину на ручке Ферру.

—Надеюсь, у меня будет время закончить твое красное платье,— сказала она.— Наверное, Королю оно понравится. Но, мне кажется, даже короли не носят свои лучшие одежды на корабле, не говоря уже о всех остальных.

Ферру молча сидела на койке, понурив голову, Тенар расчесала ей волосы. Они, наконец, отросли как следует, прикрыв шелковистым черным занавесом обожженные участки кожи на голове.

—Ты не проголодалась, воробышек? Ты же вчера не ужинала. Наверное, Король покормит нас завтраком. Он угощал меня вчера вечером печеньем и виноградом.

Ответа не было. Когда Тенар сказала, что пора выходить из комнаты, девочка подчинилась. На палубе Ферру стояла неподвижно, как статуя, склонив голову на плечо. Она не глядела на белые паруса, наполненные утренним ветром, на сверкающее море, на величественно вздымающуюся за кормой махину Горы Гонт, покрытую вековыми лесами, на вонзавшиеся в небо пики утесов. Она не подняла глаза, даже когда с ней заговорил Лебаннен.

—Ферру,— мягко сказала Тенар, присев рядом с ней на корточки,— когда Король спрашивает что-то у тебя, ты должна отвечать ему.

Девочка промолчала.

Когда Лебаннен смотрел на Ферру, его лицо становилось непроницаемым. Возможно, под этой вежливой маской скрывались отвращение и шок. Но его темные глаза оставались спокойными. Он легонько прикоснулся к ручке девочки и сказал:

—Должно быть, ты удивилась, когда проснулась посреди моря.

Ферру съела лишь немного фруктов. Когда Тенар спросила ее, не желает ли она вернуться обратно в каюту, девочка утвердительно кивнула. Разочарованная Тенар оставила ее свернувшейся калачиком на койке, а сама вновь поднялась на палубу.

Корабль проходил меж Боевых Утесов, чьи угрюмые стены, казалось, нависали над парусами. Лучники, сидящие в маленьких фортах, которые, точно ласточкины гнезда, прилепились к скалам, глазели на корабль и весело перешучивались с матросами.

—Дорогу Королю!— кричали последние. Ответные возгласы, когда они доходили донизу, были не громче криков чаек в поднебесье:

—...королю!

Лебаннен стоял на высоком мостике вместе с капитаном и худощавым мужчиной в летах со слегка раскосыми глазами, закутанным в серый плащ мага с острова Рокк. На Геде был такой же великолепный плащ в тот день, когда они с ним вернули Кольцо Эррет-Акбе в Башню Меча. Подобный же плащ, только поношенный и испачканный за время долгих странствий, спасал его от пронизывающего холода Гробниц Атуана и пыльных бурь в горах, которые они с ним преодолевали бок о бок. Пока она предавалась воспоминаниям, высокие утесы остались за кормой, а в борт корабля, пенясь, ударили волны открытого моря.

Когда парусник миновал последние рифы и взял курс на восток, трое мужчин сошли с мостика и подошли к ней. Лебаннен сказал:

—Моя госпожа, перед вами Мастер Ветров с острова Рокк.

Маг поклонился ей. В его проницательных глазах читалось уважение, смешанное с любопытством. «Мужчина, который предпочитает знать, в какую сторону дует ветер»,— подумала она.

—Теперь я не столько уповаю на то, что погода не испортится, сколько уверена в этом,— сказала она ему.

—В такой день, как сегодня, я всего лишь никчемный балласт,— возразил маг.— Кроме того, когда за штурвалом такой бывалый морской волк, как Мастер Серратен, кому нужны услуги повелители ветров?

«Как все мы — Господа, Дамы и Мастера — вежливы и галантны,— подумала она.— Кланяемся друг другу, расточаем комплименты».— Она бросила взгляд на молодого Короля. Он смотрел на нее с легкой улыбкой на устах.

Когда она девчонкой попала на Хавнор, то чувствовала себя точно так же, как сейчас: неуклюжей дикаркой среди лощеных щеголей. Но будучи теперь зрелой женщиной, Тенар не стушевалась, а лишь подивилась тому, с каким упорством мужчины превращают свою жизнь в сплошной маскарад, и насколько легко женщины подлаживаются под них.

Они сообщили ей, что корабль прибудет в порт Вальмут этим же вечером, если паруса по-прежнему будет наполнять попутный ветер.

Еще не до конца оправившись от тягот и испытаний дня минувшего, она с благодарностью опустилась в импровизированное кресло, сделанное для нес бритым матросом из соломенного матраца и куска парусины, и стала наблюдать за волнами и чайками, а также за тем, насколько меняются затуманенные синеватой дымкой полуденного марева очертания Горы Гонт по мере того, как корабль удаляется от скалистых берегов острова. Тенар заставила Ферру подняться на палубу, чтобы та погрелась на солнышке, и теперь девочка дремала рядом с ней, изредка бросая взгляд на море.

К ним подошел загорелый дочерна беззубый матрос, чьи огрубевшие от мозолей босые ноги с причудливо искривленными ногтями смахивали на копыта, и положил что-то на парусину рядом с Ферру.

—Для девчушки,— сказал он хриплым голосом и сразу отошел, хотя и недалеко. Взявшись за какую-то работу, он то и дело украдкой поглядывал в их сторону, чтобы понять, понравился Ферру его подарок или нет. Но та даже не прикоснулась к маленькому свертку, и Тенар самой пришлось развернуть его. Внутри лежала прелестная фигурка дельфина величиной с ее большой палец, вырезанная из кости.

—Он будет жить в травяном мешочке,— сказала Тенар,— вместе с остальным костяным народцем.

Девочка слегка оживилась и, достав мешочек, положила туда дельфина. Но Тенар пришлось самой благодарить застенчивою матроса, Ферру не вымолвила ни слова и даже не взглянула на него. Вскоре она попросилась обратно в каюту. Тенар отвела ее туда и оставила в компании костяных человечков и животных.

«Как легко,— подумала она, охваченная гневом,— Хэнди забрал у нее теплое солнце, парусник, Короля и само детство, и как трудно будет вернуть их ей обратно! Целый год я мало-помалу возвращала Ферру к жизни, а Хэнди одним прикосновением свел на нет весь мой труд. Но что это дало лично ему... какова его корысть? А, может, он состоит на службе у... хаоса, пустоты?»

Она присоединилась к стоящим на мостике Королю и магу. Солнце ослепительно сияло на безоблачном небе, и корабль словно парил в океане света, что напомнило Тенар тот ее сон, где она летала вместе с драконами.

—Леди Тенар,— сказал Король.— Я не буду передавать с вами послание моему другу, поскольку, как мне кажется, это доставит неудобство вам и свяжет руки ему. Я этого не хочу. Меня коронуют через месяц. Если именно его руки возложат на меня венец, то лучшего начала своего правления я не мог бы и желать. Но будет он там или нет, я все равно всем обязан ему. Он сделал меня Королем. Я никогда этого не забуду.

—Я знаю, что ты не забудешь,— с теплотой в голосе сказала Тенар. Он был предельно серьезен, скованный высотой своего положения, и в то же время так пылок и уязвим в своей искренности и душевной чистоте. Она тянулась к нему всем своим существом. Он думал, что познал боль, но ему еще не раз придется испытать ее за свою жизнь, сохранив все до мельчайших подробностей в глубинах своей памяти.

Причина крылась в том, что он не шел, подобно Хэнди, по пути наименьшего сопротивления.

—Я охотно передам послание,— сказала она.— Это нисколько меня не затруднит. Все, что вы скажете, будет передано ему-слово в слово.

Мастер Ветров усмехнулся и сказал:

—Так было всегда. Ничто не могло поставить его в тупик.

—Вы знакомы с ним давно?

—Даже дольше, чем-вы, миледи. Я учил его,— ответил маг.— Всему, что знал сам... Как вам известно, он явился в Школу на Рокке совсем еще мальчишкой с письмом Огиона в руке, в котором тот сообщал нам, что этот парень обладает огромной силой. Но когда я в первый раз посадил его в лодку и научил заговаривать ветер, он поднял целый шторм. Тут я понял, с кем имею дело. Я подумал тогда: «Или он утонет прежде, чем ему минет шестнадцать, или он станет Верховным Магом, прежде чем ему минет сорок...» А может, память подводит меня, и я ни о чем таком в то время не думал.

—Он все еще Верховный Маг?— спросила Тенар. Вопрос был довольно глупый, а если судить по наступившему вслед за ним гробовому молчанию, он еще и задел за живое.

Наконец маг ответил, тщательно подбирая слова:

—На Рокке нет сейчас Верховного Мага.

Тенар не осмелилась уточнить, что он имел в виду.

—Мне кажется,— сказал Король,— что человек, восстановивший Руну Мира, имеет право войти в любую структуру власти этого королевства. Разве вы не такого же мнения?

Маг помедлил и затем с некоторым трудом выдавил из себя:

—Конечно.

Король ждал, но тот ничего не добавил к сказанному.

Лебаннен устремил взгляд на сверкавшую на солнце водную гладь и заговорил так, будто рассказывал предание:

—Когда мы с ним прилетели на Рокк с Селидора верхом на драконе...

Он сделал паузу, и Имя дракона само возникло в мозгу Тенар, словно удар колокола:  К а л е с с и н .

—Дракон ссадил меня там, а его унес прочь. Мастер Привратник сказал тогда: «Он сделал все, что мог, и полетел домой». А до того — на пустынном берегу Селидора — Гед запретил мне брать с собой его посох, сказав, что он больше не маг. И тогда Мастера Рокка собрались, чтобы избрать нового Верховного Мага.

—Они взяли меня с собой, дабы я узнал все, что мне, как Королю, нужно знать о Совете Мудрых. Я оказался среди них еще и потому, что должен был заменить одного из них — Ториона, Мастера Вызова. То самое великое зло, которое обнаружил и которому положил конец милорд Сокол, обратило против Ториона его искусство. Когда мы были там, в безводной стране, между стеной из камней и горами, я видел Ториона. Милорд разговаривал с ним, убеждая его перешагнуть стену и вернуться к жизни. Но тот не послушался. Он так и не вернулся из царства мертвых.

Изящные, но сильные пальцы юноши мертвой хваткой вцепились в ограждение мостика. Он по-прежнему не отрывал глаз от глади моря. Помолчав немного, Король продолжил свой рассказ.

—Итак, со мной их стало девять, тех, кто пришел избрать нового Верховного Мага.

—Они... мудрые люди,— сказал он, бросив взгляд на Тенар.— Сведущие не только в своем искусстве. Мне до этого приходилось видеть, как они сводили различные подходы к проблеме разных членов Совета воедино, принимая абсолютно верное решение. Но на этот раз...

—Случилось так,— продолжил за него Мастер Ветров, видя, что Лебаннен, судя по всему, не хочет критиковать Мастеров Рокка,— что мнения наши разошлись, и решение принято не было. Мы так и не пришли к единому мнению. Ведь Верховный Маг не умер... он жив, но больше не маг... хотя, кажется, по-прежнему может повелевать драконами... В довершение всего Мастер Изменений, который сам еще не отошел от потрясения, перенесенного им, когда его искусство обратилось против него, продолжает верить в то, что Мастер Вызова восстанет из мертвых. Он горячо убеждал нас дождаться его возвращения... А Мастер Образов вообще не раскрывал рта. Он — карг, как вы, миледи. Вы знали об этом? Он прибыл на Рокк с Карего-Ат.

Проницательные глаза мага изучали ее, как бы желая узнать, откуда дует ветер.

—Словом, мы зашли в тупик. Когда Мастер Привратник попросил нас назвать имена тех, из кого будет сделан выбор, не было названо ни единого имени. Мы глядели друг на друга и молчали...

—Я глядел в землю,— вставил Лебаннен.

—Наконец, мы обратили свои взоры на того, кто знает об Именах больше других — на Мастера Имен. Тот, в свою очередь, посмотрел на молчавшего до сих пор Мастера Образов, который сидел среди своих деревьев, как истукан. Как тебе известно, мы собрались в его Роще, ибо корни ее деревьев, согласно преданию, доходят до невиданных глубин. Был уже поздний вечер. Иногда меж листьев пробивается свет, но в ту ночь небо над рощей было затянуто облаками, через которые не пробивался свет звезд. И тут мастер Образов встал и заговорил — не на Древнем Наречии, не на Хардике, а на своем родном каргадском. Немногие из нас были знакомы с этим языком, и мы не знали, что и думать. Но Мастер Имен перевел нам его слова. Мастер Образов сказал: « Ж е н щ и н а  н а  Г о н т е ».

Маг замолчал. Он больше не смотрел на нее. Спустя секунду Тенар спросила:

—И это все?

—Ни слова больше. Когда мы набросились на него, он лишь смотрел на нас пустыми глазами, не в силах ответить нам. Наверное, у него было видение... Он видит очертания предметов, различные образы. Лишь малую часть увиденного он может выразить словами, и еще меньшую — осознать. Объяснить собственные слова он мог не лучше нашего. Его слова — это все, что у нас было.

В конце концов, Мастера Рокка были прежде всего учителями, а Мастер Ветров был прекрасным учителем. Но и он не мог изложить свою историю более доходчиво. А может, просто не хотел. Он вновь пристально взглянул на Тенар, и опять отвел глаза.

—Что ж, всем стало ясно, что поездки на Гонт не избежать. Но какова ее цель? Кого там искать? «Женщину»... задача не из легких!

Возможно, женщина направит нас каким-то образом, укажет, где искать Верховного Мага. И мы сразу, как вы могли догадаться, миледи, вспомнили о вас... ни о какой другой женщине с Гонта нам слышать не приходилось. Остров невелик, что нельзя сказать о вашей славе. Тут один из нас сказал: «Она отведет нас к Огиону». Но мы все знали, что Огион давным-давно отказался от поста Верховного Мага, и вряд ли примет наше предложение сейчас, когда он стар и болен. Я думаю, в ту минуту, когда мы заговорили о нем, Огион был уже при смерти. Тогда другой предложил: «Но она может отвести нас и к Соколу». Тут все вокруг погрузились во тьму.

—Стало темно, хоть глаз выколи,— согласился Лебаннен.— Поскольку вдруг пошел дождь.

Он улыбнулся.

—Я жутко обрадовался, поскольку уж не чаял вновь услышать шум дождя.

—По крайней мере один из десяти промокших до нитки людей был счастлив,— вставил Мастер Ветров.

Тенар рассмеялась. Она ничем не могла помочь этому человеку, но он ей нравился. Маг держал себя с ней настороженно, и ей приходилось отвечать ему тем же. Однако по отношению к Лебаннену и в присутствии Лебаннена можно было высказываться лишь прямо.

—Только ваша «женщина с Гонта» не может быть мною, поскольку я ни за что не отведу вас к Соколу.

—Я тоже считаю, что это не вы, миледи,— сказал маг с тенью вызова в голосе, видимо, и впрямь не кривя душой.— Дело в том, что он, без сомнения, назвал бы ваше имя, если бы увидел вас в своем видении. Немногие осмеливаются носить свои Настоящие Имена! Но я уполномочен Советом Рокка спросить у вас: не знаете ли вы гонтийку, которая может быть той, кого мы ищем — сестрой или матерью обладающего силой, или даже его наставницей, ведь многие ведьмы по-своему мудры. Может, Огион знал ее? Говорят, за время своих скитаний по глуши он повидался чуть ли не с каждым жителем Гонта. Как бы я хотел, чтобы он был сейчас жив и направил нас к целен!

Тенар вновь подумала о рыбачке из рассказа Огиона. Но та женщина уже тогда, много лет назад, когда Огион встретил ее, была стара. Она, наверное, давно умерла. Хотя драконы, подумала Тенар, говорят, живут очень долго.

Она помолчала, а затем сказала:

—Я не знаю ни одной такой женщины.

Тенар почувствовала, что Мастер Ветров ей не верит. «Что она скрывает? Чего добивается?» — несомненно гадал он. А Тенар не могла понять, какой ей резон о чем-либо умалчивать. От его полнейшей глухоты она утратила дар речи, и даже не смогла объяснить магу, в чем его ошибка.

—Что ж,— наконец выдавила она из себя,— Верховного Мага у Земноморья нет, но есть Король.

—На нем зиждутся все наши чаяния и надежды,— сказал маг с теплотой, которая делала ему честь. Следивший за их разговором Лебаннен улыбнулся.

—В последние годы,— неуверенно начала Тенар,— люди пережили много бед и страданий. Моя... малышка... Их уже принимают как должное. Мне приходилось слышать, как обладающие магической силой мужчины и женщины рассказывают о ее ослаблении, переменах к худшему.

—Тот человек по имени Коб, которого милорд Верховный Маг одолел в безводной стране, наделал много бед. Нам еще предстоит возродить наше искусство, исцелить магов и вернуть им их силу,— сказал Мастер Ветров уверенным тоном.

—Боюсь, одним восстановлением и исцелением не обойтись,— сказала она,— хотя они, конечно, необходимы... Но не могло ли так случиться, что... что Коб обрел такую власть потому, что мир уже переменился... Кто-то изменил привычный порядок вещей, или он изменился сам. В результате происшедшей перемены у Земноморья вновь есть Король... Возможно, Верховный Маг теперь и не нужен.

Мастер Ветров взглянул на нее так, словно увидел вдали грозовую тучу. Он даже поднял руку, собираясь разбудить ветер и очистить небосвод, но опомнился, принял прежнюю позу и улыбнулся.

—Не бойтесь, миледи,— сказал он.— Рокк и искусство магии выстоят. Наше достояние под надежной охраной!

—Расскажите это Калессину,— не выдержала Тенар, которой до смерти надоела его самодовольная снисходительность. Маг недоуменно уставился на нее, услышав Имя дракона, но это не заставило его прислушаться к ее словам. Впрочем, она ничего другого и не ожидала от человека, ни разу не прислушавшегося к словам женщин с тех самых пор, как мать спела ему последнюю колыбельную.

—Она права,— поддержал Тенар Лебаннен,— Калессин приземлился на Рокке, который считался надежно защищенным от драконов... и тому причиной не заклинания Сокола, поскольку он к тому времени уже утратил магическую силу... к тому же, я не думаю, Мастер Ветров, что леди Тенар боится за себя.

Маг предпринял героическую попытку исправить допущенный им просчет.

—Извините меня, миледи,— сказал он.— Я разговаривал с вами, как с простой женщиной.

Тенар с трудом сдержала рвущийся наружу смех. Ей хотелось взять мага за плечи и хорошенько встряхнуть. Но вместо этого она сказала безразличным тоном:

—Обычные женские страхи.

Бесполезно. Мастер Ветров опять пропустил ее слова мимо ушей.

Чего нельзя сказать о не встревавшем в их разговор молодом Короле.

Вдруг из ходящего ходуном поднебесья мачт, парусов и оснастки послышался крик юнги:

—Прямо по курсу город!

И в ту же минуту стоящие на палубе увидели горстку черепичных крыш с курящимися голубым дымком трубами, пускающие блики окна, а также доки и причалы Вальмута, раскинувшегося на берегу тихой бухты с кристально чистой, голубоватой водой.

—Мне завести корабль в гавань самому, или за это возьметесь вы, милорд?— спросил невозмутимый капитан, на что Мастер Ветров ответил:

—Лучше правьте вы, капитан. Я не хочу толкаться среди этих лоханок!

Он махнул рукой в сторону десятков снующих туда-сюда рыбачьих лодок. Вскоре королевский флагман степенно, словно лебедь посреди выводка утят, вошел в бухту, приветствуя каждое встречавшееся по пути суденышко.

Тенар окинула взглядом доки, но не заметила там ни одного корабля, способного бороздить открытое море.

—Мой сын — морях,— сказала она Лебаннену.— Я подумала, может, его судно стоит здесь.

—Как называется его корабль?

—Он плавал матросом на «Эскельской чайке», но то было два года назад. С тех пор он мог сменить не один корабль. Ему не сидится на одном месте.

Она улыбнулась.

—Когда я впервые увидела тебя, я приняла тебя за своего сына, хотя внешнего сходства между вами нет никакого, разве что вы оба высокие худощавые молодые люди. Но я тогда была перепугана до смерти и плохо соображала... Обычные женские страхи.

Маг удалился в капитанскую каюту на корме, и она осталась наедине с Лебанненом.

—Что-то слишком много женских страхов,— заметил он.

Это был ее единственный шанс поговорить с ним с глазу на глаз, и она заговорила быстро и сбивчиво:

—Я хочу сказать... я ничем не могу помочь... я не знаю, не имею представления, где искать эту «женщину с Гонта», но, если такая женщина существует... разве не может такого случиться, что они ищут именно ее... что им нужна она сама... эта женщина?

Лебаннен выслушал ее. Он не был глух к словам Тенар, но явно понимал ее с большим трудом, как будто она говорила на иноземном наречии.

—Не исключено,— наконец выдавил он из себя.

—Откуда вы?— окликнула их рыбачка на утлой лодчонке.

—Из Столицы!— крикнул ей в ответ ломким фальцетом юнга с мачты.

—А как называется этот корабль?— спросила Тенар.— Мой сын обязательно спросит меня, на каком паруснике я плавала.

—Д е л ь ф и н ,— улыбнувшись, ответил Лебаннен.

«Мой сын, мой Король, мой милый мальчик,— подумала она.— Как мне не хочется расставаться с тобой!»

—Мне надо сходить проведать малышку,— сказала она.

—Как вы доберетесь до дома?

—Пешком. Долина всего в нескольких милях отсюда.

Она указала пальцем поверх города, вглубь острова, где меж двух горных отрогов раскинулась обласканная солнцем Срединная Долина.

—Деревня стоит на берегу реки, а моя ферма — в полумиле от нее. Это прелестный уголок твоего королевства.

—Но будете ли вы в безопасности?

—О, да. Здесь, в Вальмуте, я остановлюсь у своей дочери. А в деревне все держатся друг за друга. Я не останусь одна.

На миг их глаза встретились, но никто не произнес вслух имя, которое им обоим пришло на ум.

—Нагрянут ли сюда опять посланцы с Рокка?— спросила она.— Чтобы найти «женщину с Гонта»... или его?

—Только не его. Если они вновь заговорят об этом, я решительно воспротивлюсь,— успокоил ее Лебаннен, даже не догадываясь, какой груз снял он этим с души Тенар.— Что же касается поисков нового Верховного Мага или женщины из видения Мастера Образов, да, это может привести их сюда. Возможно, даже к тебе.

—Посланцы Рокка будут желанными гостями на Ферме-под-Дубами,— сказала Тенар.— Хотя и не столь желанными, как ты.

—Я приеду, когда смогу,— пообещал он и с легкой грустью добавил: — Если смогу.

Следующее