Урсула ле Гуин

Вы здесь: Живое слово >> Классика >> Урсула Ле Гуин. Волшебник Земноморья >> 6. Преследуемый

6. Преследуемый

Как только Пендор скрылся из виду, Гед почувствовал, глядя на восток, что страх перед Тенью снова закрадывается в его сердце. Невыносимо тяжело было поворачиваться лицом к бесформенному кошмару. Он остановил магический ветер и двигался только при помощи обычного. Скорость ему теперь была ни к чему. Он не представлял, что же теперь делать. Дракон сказал, что спасение — в бегстве. Но куда бежать? Рокк — там он, по крайней мере, сможет найти защиту и получить мудрый совет.

Однако, первым делом нужно посетить Лоу Торнинг и отчитаться перед островитянами. Прошло уже пять дней с его отплытия. При вести о том, что Гед вернулся, послушать и посмотреть на него собралось полгорода. Когда он закончил свой рассказ, кто-то сказал:

—Но кто, кроме тебя, видел все эти чудеса мертвых драконов, одураченных драконов? А что, если он...

—Заткнись!— грубо оборвал его Старейшина. Он прекрасно знал, что волшебники обычно молчаливы, но если они что-то говорят, так оно и есть. Волшебство невозможно без правды... Так что островитяне понемногу успокоились, и ворчание сменилось радостью. Началось веселье. Они еще теснее обступили своего молодого волшебника и попросили рассказать обо всем еще раз. Потом подошли новые слушатели... К вечеру Геду уже ничего не нужно было рассказывать. Островитяне смогли сделать это вместо него и гораздо лучше. Деревенские сказители уже приспособили его рассказ к какой-то старой мелодии, и на каждом углу толпы народа распевали «Песню Сокола». Огромные костры запылали не только в Лоу Торнинге, но и на ближайших островах. От лодки к лодке, от острова к острову рыбаки передавали друг другу новость:

—Зло повержено! Нам можно не бояться Дракона Пендора!

В эту ночь, одну-единственную ночь, Гед радовался вместе со всеми. Никакая тень не смогла бы пробиться к нему сквозь яркие огни, горевшие в знак благодарности и признательности на каждом утесе и пляже, сквозь толпы танцующих и смеющихся людей, громко славивших его. Снопы искр взлетали от факелов и быстро гасли на осеннем ветру...

На следующий день Гед встретил Печварри, который сказал:

—Не знал я, что ты столь могуществен, мой повелитель,— в голосе его слышался страх, потому что он осмеливался называть Геда своим другом, но слышалось и осуждение. Гед победил драконов, но не смог спасти жизнь маленького мальчика. После этой встречи Гед снова почувствовал то же нетерпение, что раньше гнало его к Пендору, а сейчас — из Лоу-Торнинга. И хотя островитяне готовы были держать его у себя всю жизнь, чтобы восхвалять его и хвастаться им перед соседями, на следующий день Гед покинул дом на холме. С собой он взял только книги, посох и верного отака.

Он отплыл в шлюпке с двумя молодыми рыбаками, удостоенными чести стать его лодочниками. Они плыли среди судов, заполнявших восточные проливы Девяноста островов, под окнами и балконами стоящих у самой воды домов; мимо гаваней Неша, лугов Дрогмана, зловонных маслобоен Гета, и везде молва обгоняла их. При его появлении островитяне начинали насвистывать «Песню Сокола» и умолять его провести ночь именно в их гостеприимном городе и рассказать о победе над драконом. В конце концов они прибыли на Серд и капитан корабля, которого Гед попросил доставить его на Рокк, ответил:

—Это будет огромной честью для меня и моего корабля, Лорд Волшебник!

Но как только корабль вышел из гавани Серда и поднял паруса, навстречу подул сильный восточный ветер. Всем это показалось странным, потому что небо было чистым и с утра ничто не предвещало бури. От Серда до Рокка всего тридцать миль и, посчитав это расстояние пустячным, капитан смело отправил судно в путь. Ветер усиливался, но корабль не сдавался. Как и на большинстве торговых судов, на нем был высокий косой парус, при помощи которого можно лавировать против ветра, а капитан судна был старым морским волком, который гордился своим искусством. Итак, отклоняясь то к северу, то к югу, они все же продвигались в восточном направлении. Но к ветру скоро прибавился дождь, заряды которого были столь мощны, что грозили перевернуть судно. Гед стоял на корме рядом с капитаном. Это место считалось почетным, хотя весьма трудно соблюсти достоинство, промокнув до нитки и судорожно цепляясь за поручни, чтобы не смыло за борт.

—Лорд Сокол,— сказал капитан.— Не сможешь ли ты вразумить этот ветер?

—Как далеко мы от Рокка?

—Примерно на полпути, но за последний час мы не продвинулись вперед ни на дюйм, сэр.

Гед поговорил с ветром, тот немного утих, и корабль пошел легче. Внезапно порыв сумасшедшей силы ударил с юга и корабль отбросило назад. Облака в небе закипели, а капитан хрипло выругался:

—Этот чертов ураган дует со всех сторон сразу! Лорд, нам может помочь только магический ветер!

Просьба Геду не понравилась, но эти люди рисковали ради него своими жизнями и он решился... Судно сразу рвануло вперед и морщины на лице капитана стали разглаживаться. Но мало-помалу, хотя Гед и старался изо всех сил, магический ветер слабел и слабел, пока корабль не остановился совсем и, казалось, завис на бушующих волнах с обвисшим парусом среди бешеной круговерти дождя и ветра. Продержавшись так несколько минут, он вдруг сам по себе сделал поворот фордевинд и, словно испуганный кот, прыгнул на север.

Гед ухватился за поручень и крикнул:

—Поворачивай обратно, капитан!

Тот прокричал в ответ:

—Как? Волшебник на борту, я — лучший капитан Архипелага на лучшем из кораблей, которые у меня были когда-либо — и поворачивай назад?!

В этот момент судно почти легло на борт, будто попало в водоворот и, чтобы удержаться на ногах, капитан сам вцепился в ахтерштевень. Гед сказал ему:

—Высади меня на Серде и плыви куда хочешь. Этот ураган направлен против меня, а не против твоего судна.

—Против тебя, волшебника Рокка?

—Ты слышал что-нибудь о Ветрах Рокка?

—Конечно, эти ветры отгоняют от Острова Мудрецов злые силы, но какое отношение имеют они к тебе, Повелителю Драконов?

—Это касается только меня и тени,— коротко, как и подобает магу, ответил Гед. Судно легло на обратный курс и под проясняющимися небесами полетел обратно к Серду.

...Когда Гед выходил из гавани Серда, в сердце его царили страх и уныние. Наступила зима, и сумерки не заставили себя ждать. Сумерки были плохим временем для Геда — тревога его удваивалась, за каждым поворотом мерещился враг. Только усилием воли он заставлял себя не оборачиваться через плечо... Он направился к Дому Моря, где путешественники и купцы за счет городских властей могли плотно поужинать и переночевать в большом, но теплом зале — таково было гостеприимство процветающих островов Внутреннего Моря.

Гед оставил от ужина немного мяса и перед сном, сидя у очага, выманил из складок плаща, где тот прятался весь день, своего верного отака. Он пытался накормить зверюшку, ласково приговаривая:

—Хог, маленький мой, тихонький мой,— но отак от угощения отказывался и снова забирался в свое убежище. И это, и его собственная унылая неуверенность, и тьма, собравшаяся в углах огромной залы все, казалось, говорило о том, что Тень где-то поблизости.

С разных островов собрались здесь люди. Никто из них не слышал «Песни Сокола», никто не узнал Геда и не заговорил с ним. В конце концов он выбрал себе соломенный тюфяк, улегся на него, но всю ночь пролежал, не сомкнув глаз. Он старался угадать, какую избрать дорогу, что следует делать, а чего не следует. Каждый план казался заранее обреченным на неудачу, на всех дорогах его могла поджидать Тень. Только на Рокке мог бы он жить в безопасности, но туда ему не позволяли добраться могучие древние заклинания, охраняющие остров. Ветры Рокка восстали против него. Значит, охотник, должно быть, рядом.

Это бестелесное существо было порождением царства, в котором нет понятий пространства, времени и света. Днем оно было слепо и было вынуждено преследовать его, полагаясь лишь на осязание и принимая видимый облик только в темноте и во снах, так как оно было невидимо при солнечном свете. Настигнув Геда, оно вытянет из его тела жизнь, силу, тепло и саму волю, управляющую этим телом.

Вот о чем он думал в эту бессонную ночь. Гед знал, что Тень, которая, находясь рядом с ним, становилась еще сильнее, могла использовать в своих целях силы зла или злых людей, скрывая свой облик и говоря чужим голосом. Он предполагал, что в одном из тех людей, что спали этой ночью в зале Дворца моря, могла скрываться Тень. Она таилась в темных закоулках черной души и терпеливо ждала, следя за Гедом и наслаждаясь его слабостью, неуверенностью и страхом.

Это было выше его сил. Он мог надеяться только на счастливый случай и бежать до тех пор, пока удача не улыбнется ему. Лишь только забрезжил холодный рассвет, Гед поднялся и поспешил в гавань Серда, решив сесть на первый попавшийся корабль. Какая-то галера загружалась маслом тарбис, она должна была вот-вот сняться с якоря и держала курс на большой Порт Хавнора. На большинстве кораблей посох волшебника служит и паспортом и платой за проезд, так что Геда охотно взяли на борт. Через час корабль вышел в море и звук маленького барабана, отбивающего ритм гребцам, музыкой зазвучал в сердце Геда.

Гед не представлял себе, что он будет делать на Хавноре и куда отправится потом. Можно было податься на север, он сам был северянином. Может быть, с Хавнора ему удастся перебраться на Гонт, и он снова увидит Огиона... Или сесть на корабль, плывущий в далекие Пределы, так далеко, что Тень потеряет его след и прекратит охоту... Эти смутные идеи не подкреплялись никаким планом. Только бежать, только спасаться...

К исходу второго дня сорок крепких весел унесли его корабль на сто пятьдесят миль от Серда. Они встали на якорь в Оррими — порту на восточном берегу большого острова Хоск. Торговые галеры всегда стараются держаться поближе к берегам и, если возможно, обязательно заходят на ночь в порт. Было еще светло. Гед сошел на берег и принялся бесцельно бродить по городским улочкам.

Оррими — старый город. Дома в нем сложены из огромных камней, высокая стена защищает его от разбойных Лордов внутреннего Хоска. Купеческие дома больше походили на крепости, а склады и магазины — на форты. Но для Геда эти исполинские здания были лишь вуалью, за которой пряталась зловещая тьма, а люди, спешащие мимо него по своим делам, казались бестелесными тенями. Стало смеркаться и Гед отправился обратно к гавани, которая в кровавом свете угасающего солнца показалась ему угрюмой и притихшей — как и он сам.

—Куда держишь путь, господин Волшебник?— внезапно раздался голос позади него. Гед обернулся и увидел человека в сером плаще и с увесистой палкой в руке, которая была непохожа на посох волшебника. Лицо незнакомца было скрыто капюшоном, но Гед почувствовал, как внимательно изучают его невидимые глаза. Непроизвольно он поднял свой буковый посох.

Человек спокойно спросил:

—Чего ты боишься?

—Того, что идет за мной по пятам.

—Вот как? Но я же не твоя тень!

Гед молчал. Он знал, что кем бы ни был этот человек, не следует его бояться — он не был тенью, призраком или марионеткой. В этом призрачном мире он казался единственной реальностью. Вот он откинул капюшон и перед Гедом предстало страшное, изборожденное морщинами лицо. Хотя голос собеседника звучал твердо, выглядел он глубоким стариком.

—Я не знаю тебя,— сказал человек в сером,— но, кажется, встретились мы не случайно. Недавно я услышал рассказ о молодом, но уже покрытом страшными шрамами волшебнике, завоевавшем всеобщее уважение. Про тебя этот рассказ или нет, запомни мои слова: Меч для схватки с тенями ты найдешь при дворе Терренона. Буковый посох тебе не поможет.

Гед слушал, и в сердце его боролись надежда и недоверие. Любой маг скоро начинает понимать, что случайных встреч в жизни почти не бывает.

—На каком острове находится двор Терренона?

—На Осскилле.

При звуке этого имени перед мысленным взором Геда на мгновение встал черный ворон на зеленой траве. Он искоса смотрел на него глазами-пуговками и что-то говорил. Слов Гед не помнил...

—В имени этого острова слишком много мрака, сказал он, пытаясь понять, кто же такой его собеседник. Что-то подсказывало Геду, что он не чужд волшебства, но выглядел он каким-то поникшим, словно раб или смертельно больной человек.

—Ты с Рокка. Волшебники Рокка дают черные имена тайнам, которых не знают.

—Что ты за человек?

—Странник. Торговец с Осскилла, здесь по делам.— Видя, что Гед больше не задает вопросов, он тихо пожелал ему спокойной ночи, повернулся и ушел.

Гед стоял в нерешительности, не зная, стоит ли обращать внимание на слова незнакомца. Красноватый свет заката быстро угасал над высокими холмами и неспокойным морем. Опустились серые сумерки, а за ними пришла ночь.

Внезапно решившись, Гед быстро подошел к рыбаку, возившемуся в своей лодке, и окликнул его:

—Не знаешь ли ты, идет какой-нибудь корабль на север, к Семелу или, может быть, на Энлад?

—Вот тот большой корабль — с Осскилла. Он может сделать остановку на Энладе.

Так же поспешно Гед подбежал к указанному судну, на которую ему указал рыбак — шестидесятивесельной, узкой как змея, с носом, напоминающим клюв ворона, галере. Высокая резная корма была инкрустирована раковинами, порты выкрашены в красный цвет и на каждом черной краской выведена руна Сифл. Это был серьезный, быстроходный корабль, уже готовый к выходу в море, с полным экипажем на борту. Гед подошел к капитану и попросил взять его на Осскилл.

—А ты можешь заплатить за себя?

—Я умею обращаться с ветрами.

—Я и сам умею. Деньги у тебя есть?

Жители Лоу Торнинга хотели заплатить Геду за работу множеством перламутровых дисков, которыми пользуются торговцы Архипелага при расчетах. Он взял только десять, хотя они давали ему намного больше. Их он и предложил осскиллианцу, но тот отрицательно покачал головой.

—У нас они не в ходу. Если у тебя нечем заплатить, то у меня нет места.

—А рабочие руки тебе нужны? Когда-то я греб на галере.

—Договорились, у нас не хватает двух гребцов. Ищи свою скамью.— С этими словами капитан отвернулся и больше не обращал на Геда внимания.

Вот так и случилось, что положив под скамью свой посох и мешок с книгами, Гед на десять промозглых зимних дней превратился в гребца на этом корабле с севера. Судно покинуло Оррими на рассвете и в тот день Геду пришлось туго. От старых ран его левая рука плохо сгибалась, а путешествия в проливах Девяноста островов не могли как следует подготовить его к изнурительной работе с длинным веслом пол ритм барабана. Вахта у весла длилась два или три часа и отдыха хватало только на то, чтобы мускулы Геда успели как следует задеревенеть. А потом — опять за весло. Второй день оказался еще тяжелее, но скоро Гед пообвык и справлялся со своими обязанностями довольно сносно.

В отличие от «Тени», корабля, на котором Гед приплыл на Рокк, на этом судне совершенно отсутствовало чувство товарищества. Матросы андрадских и гонтийских кораблей — партнеры, работающие для общей выгоды. Торговцы же Осскилла или пользуются трудом рабов и крепостных, или же нанимают гребцов, платя им маленькими золотыми кружочками. Золото может быть чем угодно, но только не источником дружбы между людьми. Это относится и к драконам, которые тоже ценят его весьма высоко. Половина гребцов на корабле была крестьянами, которых принудили работать и поэтому корабельные офицеры выглядели скорее надсмотрщиками, причем довольно жесткими. Они не трогали лишь гребцов, работающих за плату или за проезд. Вряд ли можно было ожидать добрых отношений в экипаже, половину которого разрешается бить, а половину — нет. Соседи Геда редко говорили друг с другом, и еще реже с ним. В большинстве своем они были уроженцами Осскилла и объяснялись не на языке Архипелага, а на своем собственном наречии. Они были угрюмыми людьми, с бледной кожей, обвислыми усами и длинными волосами. Между собой они называли Геда «Келуб», что означает «красный». Гребцы хотя и знали, что он волшебник, относились к нему безо всякого почтения, а даже с каким-то осторожным злорадством. Да и сам он был не в том настроении, чтобы набиваться в приятели. Даже на своей скамье, захваченный могучим ритмом гребли, в окружении шестидесяти крепких мужчин, на огромном корабле, летящем по серому морю, он чувствовал себя беззащитным. Когда с наступлением ночи они заходили в очередной незнакомый порт и Гед пытался заснуть, завернувшись в свой плащ, его начинали мучить кошмары. Он просыпался и снова проваливался в сон только для того, чтобы в ужасе проснуться через несколько минут. Он не помнил своих снов, но они, казалось, угрожающе нависали над кораблем и матросами. Гед не доверял уже никому.

Все свободные осскиллианцы носили на поясе длинные ножи и как-то, когда смена Геда обедала, один из них спросил:

—Келуб, ты кто — раб или клятвопреступник?

—Ни то, ни другое.

—Тогда почему у тебя нет ножа? Боишься драться?— спросил, ухмыляясь, человек, которого звали Скиорх.

—Нет.

—Так значит за тебя дерется твоя маленькая собачка?

—Отак,— поправил его один из гребцов.— Это не собака, а отак,— и прошептал осскиллианину нечто такое, что заставило того помрачнеть и отвернуться. Гед заметил, что на какое-то мгновение лицо Скиорха изменилось — черты его расплылись и сдвинулись, словно что-то посмотрело на Геда его глазами. Но уже в следующую секунду лицо стало обычным и Гед постарался убедить себя, что это его собственное отчаяние и страх отразились в чужих глазах. Но в следующую ночь на стоянке в порту Эзела ему приснился этот человек. Впоследствии Гед всячески избегал его, да и осскиллианин старался держаться от волшебника подальше, не пытаясь больше с ним заговорить.

Скоро снежные вершины Хавнора растворились в морозном тумане. Корабль прошел мимо входа в море Эа, на дне которого с давних пор покоятся останки прекрасной Эльфарран, и вошел в Энлады. Здесь он два дня простоял в порту Берила, прозванном Городом Слоновой Кости за белизну своих башен, вздымающихся над водами легендарных Энлад. Во всех портах, в которые они заходили, экипаж всегда оставался на борту судна. На третий день с первыми лучами красноватого зимнего солнца они отплыли наперерез ветру, дующему с необъятных морских равнин Северного Предела. Еще через два дня исхлестанный жгучим ледяным морем корабль вошел в Несхум — торговый порт на восточном побережье Осскилла, доставив свой груз в целости и сохранности.

Гед увидел перед собой пологий, продуваемый всеми ветрами берег, серый, притаившийся под защитой длинных волноломов город, а за ним — голые холмы и свинцовое небо. Слишком далеко оказался он от солнечных вод Внутреннего Моря.

На борт поднялись грузчики Морской Гильдии Несхума и принялись таскать на берег груз — золото, серебро, драгоценные камни, тончайший шелк и южные ковры, короче, все то, что так любят Лорды Осскилла. Экипаж был распущен. Гед остановил одного из матросов, чтобы спросить дорогу — до этого он держал в секрете цель своего путешествия, но сейчас просто вынужден был открыть ее, оказавшись совершенно один на незнакомом острове. Матрос терпеливо ответил, что ничего не знает, но стоявший поблизости Скиорх сказал:

—Двор Терренона? Это на болотах Кексемт. Я тоже иду туда.

Такая компания была Геду не по душе, но выбора не было — он не знал ни языка, ни дороги. Он сказал себе, что это не имеет значения — привела его сюда чужая воля, и эта же воля вела его дальше. Он натянул на голову капюшон, взял в руки посох, мешок с книгами и последовал за своим провожатым вверх по улицам города к заснеженным холмам. Маленький отак не пожелал оставаться у него на плече — прячась от холода, он забрался под плащ, в карман куртки. Они шли молча. Тишина нависла над холмами, постепенно перешедшими в поросшую вереском пустынную равнину.

—Далеко ли нам идти?— спросил Гед после нескольких миль пути, на котором они не встретили ни единой деревни или фермы. Еды у них с собой не было ни крошки. Скиорх обернулся, поплотнее закутался в плащ и ответил:

—Нет...

У него было отвратительное лицо — болезненно бледное, грубое и жестокое. Геда беспокоила мысль, куда он может его завести. Дорога казалась тонким шрамом на пустоши, покрытой толстым слоем снега и поросшей низкорослым кустарником. В нескольких местах ее пересекали какие-то тропинки. Дымки Несхума скрылись за холмами и в опускающихся сумерках Гед потерял всякое представление о том, откуда и куда они идут. Единственным ориентиром был ветер он дул всегда с востока. Прошло еще несколько часов. Геду показалось, что впереди, на склоне далекого холма, в направлении которого они держали путь, он видит какую-то крохотную царапинку. Но дневной свет угасал и он не мог разобрать, что это такое — башня, дерево или еще что-нибудь.

—Мы идем туда?— спросил он, указав рукой вперед.

Скиорх не ответил, но упрямо продолжал шагать, закутавшись в свой грубый плащ с подбитым мехом капюшоном. Гед догнал его. Шли они уже долго и от размеренного ритма и усталости, наложившейся на долгие корабельные дни и ночи, Гед стал дремать на ходу. Ему начинало казаться, что он идет вечно и будет так же вечно шагать сквозь темное безмолвие рядом с молчаливым спутником. Осторожность покинула его. Он шагал словно в полусне, не чувствуя под собой ног.

Отак заворочался в кармане и смутный страх Геда начал расти. Он заставил себя проговорить:

—Скоро пойдет снег и станет совсем темно. Далеко еще, Скиорх?

Не оборачиваясь, тот ответил, немного помедлив:

—Нет...

Но голос его уже не был похож на человеческий хриплый и невнятный, он больше напоминал рычание дикого зверя, пытающегося говорить. Гед остановился.

—Скиорх!— позвал он его, и тот обернулся, остановившись. Под капюшоном была пустота.

Прежде чем Гед смог что-либо сказать или собраться с силами, геббет, в которого превратился Скиорх, прохрипел:

—Гед!!!

Услышав свое настоящее имя, Гед понял, что вся его магическая сила потеряна и он, вынужденный оставаться в человеческом облике, беззащитен. В этой чужой стране неоткуда ждать помощи, никто не откликнется на его зов. Между Гедом и врагом не было ничего, кроме букового посоха, зажатого в его правой руке.

Существо, сожравшее разум Скиорха и завладевшее его плотью, заставило тело сделать шаг вперед и поднять руки, нащупывая Геда. Смешанная с ужасом ярость наполнила юношу и подняв свой посох, он со свистом обрушил его на капюшон, скрывавшей Тень. Под страшным ударом плащ сжался почти до земли, но сразу же, извиваясь и размахивая пустыми рукавами, поднялся опять. Тело геббета похоже на скорлупу из призрачной плоти, прикрывающей Тень, которая совершенно реальна. Дергаясь и колыхаясь как от ветра, Тень распростерла руки и попыталась схватить Геда, как в свое время на Холме Рокка. Если бы ей это удалось, она отбросила бы шелуху, оставшуюся от Скиорха и вошла в Геда, уничтожив его разум и овладев им изнутри. Это было ее единственным желанием. Гед снова ударил ее тяжелым, уже дымящимся посохом и на мгновение Тень отступила, но тут же атаковала опять. Гед снова ударил и раскаленный посох, опалив ему руку, упал на землю. Он отступил на несколько шагов, повернулся и побежал.

Гед бежал, а геббет несся за ним, не отставая. Гед не оборачивался, он бежал, бежал через огромную сумеречную страну и негде было спрятаться. Хриплым шепотом геббет еще раз позвал Геда по Имени, но хотя этим он отнимал у него силу магическую, над силой телесной он не был властен и не мог заставить Геда остановиться. Он бежал...

Над охотником и его жертвой спустилась ночь. Началась метель, и Гед уже не различал тропинки. Сердце готово было выпрыгнуть из его груди, воздух раскаленным ножом резал горло. Он уже не бежал, а спотыкаясь, брел неведомо куда. Но неутомимый преследователь, казалось, никак не мог догнать его, оставаясь все время в нескольких шагах позади. Тень опять начала шептать его Имя и он понял, что именно этот шепот всю жизнь звучал у него в ушах, чуть-чуть ниже уровня слышимости. Теперь он расслышал его и должен был остановиться, сдаться... Но он продолжал взбираться по какому-то бесконечному склону. Ему начало казаться, что впереди забрезжил слабый свет и какой-то голос зовет:

—Ко мне! Ко мне!

Гед хотел ответить, но не смог. Бледный свет был теперь ясно различим — он горел перед ним в каком-то проеме. Он не видел стен, но догадывался, что это — ворота. При виде их он остановился. Геббет тут же ухватился за плащ, пытаясь задержать его. Собрав последние силы, Гед ворвался в светящуюся дверь, хотел захлопнуть ее перед геббетом, но тут отказали ноги. Гед пошатнулся, в глазах его все поплыло, он почувствовал, что падает. Кто-то подхватил его обессилившее тело, и Гед провалился в темноту.

Следующее