|
|||||||||||
|
Вы здесь: Живое слово >> Классика >> Алекс Орлов. Тютюнин против ЦРУ >> Части 102 - 108 |
Алекс Орлов. Тютюнин против ЦРУ |
| Предыдущее |
Части 102 - 108
- 102 -
После того как Дроссель вырвался на свободу Сергей и Леха перевели дух и стали готовиться к мероприятию.
Оба были взволнованы до слез торжественностью момента и уже не вспоминали о связанных с Дросселем недоразумениях.
Первым делом Окуркин поинтересовался самочувствием тыкликов, но те заверили его, что видали чудовищ и пострашнее, а за дополнительную плату обещали поймать этого зверя и принести хозяину шкуру.
—Не надо, ребята. Он ведь просто собака, — отказался Леха. И, глядя на Серегу, добавил:
—К тому же выполнял наше ответственное задание...
Друзья рассмеялись.
Накрывать «стол» решили на дне железного сейфа, чтобы в случае появления жен вовремя спрятать очевидные улики. Для тех же целей были приготовлены два куска пеньковой веревки, пропитанной дегтем, чтобы пожевать в целях устранения запаха.
—Ну давай, товарищ, по маленькой, — с легкой дрожью в голосе произнес Окуркин. Сергей быстро налил спирт в два стограммовых стаканчика. Затем убрал кастрюлю на полку и снова вернулся к «столу».
—За расширение нашего бизнеса, — торжественно провозгласил Окуркин, и они выпили.
—Хорошо пошла, — чуть сипло произнес Тютюнин и, закусив соленым огурцом, добавил:
—И как это Дроссель сапогом закусывал — я б так не сумел.
—А ты посмотри на меня! — хохотнул Окуркин, демонстрируя совершенно босую ногу. — Он съел даже носок.
—Хорошо еще, что не парадные, — заметил Тютюнин. — А то бы жена с тебя спросила.
—Ой, спросила бы, — покачав головой, согласился Леха. — Парадные она мне сама дарила. Ну чего, давай еще по разу?
—Не вижу препятствий, — ответил Сергей и поднялся за кастрюлькой.
Пока он наливал, Окуркин подобрал в захламленном углу пару зимних калош и похвалился Сергею:
—Смотри, даже блестят. Это еще тетка моя в семьдесят пятом году по талонам десять пар получила, и, что интересно, размер-то практически мой.
—Ладно, не отвлекайся, а то остынет.
—Твоя правда, товарищ, — улыбнувшись счастливой улыбкой, сказал Окуркин и поднял стаканчик. — Давай выпьем за науку.
—А это на хрена? — не понял Сергей.
—А потому, что таким способом, с помощью собак, наша наука шагнула даже в космос.
—С Дросселем она никуда бы не шагнула. Его ни в одну ракету не засунешь.
—Да, он в общем-то животина бесполезная. И зачем только таких собак делают?
Они снова выпили и отметили, что пошло еще лучше, чем в первый раз. Чувствуя, как на них накатывает хмель, размягчая тело и душу, друзья вышли на воздух.
—До чего же погодка нынче хороша, а, Серег?
—Просто как на заказ, — согласился Тютюнин и погладил ладонями живот. — Так бы и смотрел на этих людей вокруг, на эти дома с башенками, на всадников, на черных быков...
Тютюнин замолчал, они с Лехой одновременно посмотрели друг на друга.
—Не та очистка, — высказал предположение Окуркин.
—Теперь уже не важно, — вздохнул Тютюнин.
Люди на базарной площади смотрели на двух незнакомцев с подозрением. Это и неудивительно, ведь все вокруг были наряжены в темные мешковатые балахоны, а Леха и Сергей прибыли в штанах и в рубашках с короткими рукавами.
Вокруг них стала собираться толпа, и ее сужающееся кольцо не сулило путешественникам ничего хорошего.
—Расходимся, граждане, расходимся! — попытался управлять толпой Леха, но это вызвало в толпе лишь краткое замешательство, а затем люди снова начали наступать.
Сергей и Леха пятились и пятились, пока не уперлись спинами в связки копченых колбас, свисавшие с деревянных крючьев.
Тютюнин потянул носом и сглотнул слюну. Спирт разбудил в нем зверский аппетит, а соленые огурцы, которыми он закусывал, только усилили это состояние.
—Сдается мне, что пахнет от них герцогом Сармусом! — прошамкала какая-то беззубая старуха в кожаном засаленном чепце.
—Смерть шпионам Сармуса... — негромко сказал мальчуган с дохлой крысой на веревке.
—На костер их! На костер! — крикнула толстая женщина, и вся толпа разразилась криками: «На костер! На костер!»
—Ну конечно, разбежалися, — возразил Окуркин, подбирая с прилавка твердую и длинную, как палка, колбасину. — Пионеры, блин, костра им захотелось!
Услышав такие непонятные речи, люди примолкли, и в наступившей тишине послышался цокот копыт по мостовой. Несколько всадников на черных как смоль длинногривых лошадях стали расталкивать толпу, покрикивая, чтобы «рвань» убиралась.
—Именем марвиля Шонкура приказываю разойтись! — кричал верховой в черном, расшитом золотом мундире, в широкополой шляпе с красным пером. Выглядел он очень представительно.
—Кто вы и как сюда попали? — едва удерживая норовистого скакуна, строго спросил всадник.
—Вообще-то мы приезжие, — сказал Сергей.
—Да, — подтвердил Леха. — Мы здесь ненадолго и скоро уедем.
—Никуда вы не уедете, пока не получите разрешение марвиля Шонкура! Здесь только он решает, кому ехать, кому оставаться, кому жить, а кому умереть!
—Ну ладно, — пожал плечами Тютюнин и миролюбиво улыбнулся.
Между тем еще несколько всадников в таких же мундирах и с красными перьями на шляпах окружили незнакомцев, давая понять, что у них нет иного выбора, кроме подчинения.
—Следуйте за мной во дворец марвиля. Он сам решит, что с вами делать.
- 103 -
Дворец правителя города и его окрестностей марвиля Шонкура размещался в центре города и представлял собой неприступный замок, окруженный двойным кольцом глубоких рвов.
В первом рву, заполненном илистой жижей, плавали длиннохвостые зубастые твари, которые разрывали любого, кому выпадала горькая участь свалиться в этот ров.
В обычное время хвостатые хищники собирались возле подъемных мостов, ожидая, когда стражники бросят им костей или, ради развлечения, живую крысу. Тогда обитатели рва затевали шумную драку, а стражники покатывались со смеха.
Во втором рву воды не было, и все его дно было заполнено острыми каменными осколками, среди которых, словно вечерние тени, струились тысячи ядовитых змей.
Сергей с Лехой полюбовались одним рвом, потом вторым, заметили, как посматривают на них вооруженные алебардами стражники, и поняли без особого труда, что дворцовые разбирательства с незнакомцами частенько заканчиваются как раз в одном из этих рвов.
Преодолев второй ров, отряд прошел в узкие ворота, которые закрылись настолько поспешно, что едва не защемили хвост последней лошади.
Лихо соскочив с коня, глава отряда передал поводья слуге и, посмотрев на арестантов, объявил:
—Сейчас вы предстанете перед марвилем Шонкуром Его суд будет правым и быстрым. Если вам не повезет, мужайтесь и не опускайтесь до того, чтобы лить слезы да ползать на коленях. На моей памяти это еще никому не помогло. Напротив, вместо виселицы они прямиком шли в яму со змеями. Если есть какие-то вопросы, задавайте их мне — Канту Дорнье.
Тютюнин и Окуркин переглянулись. В такую передрягу они еще ни разу не попадали.
—А адвокатов у вас здесь нет, товарищ Дорнье? — осторожно спросил Сергей и по недоумению, написанному на лице начальника отряда, понял, что с адвокатами здесь туго.
—Если других вопросов нет, следуйте за мной.
Дорнье развернулся и зашагал к длинной каменной лестнице, которая вела к парадному входу, украшенному потемневшими от времени колоннами.
Сергей и Леха шли следом за Кантом, а за ними шествовали четыре человека в черном и еще не менее дюжины стражников с алебардами, которых Тютюнин заметил только сейчас.
—Ты видел, как их много, Серег? — свистящим шепотом спросил Окуркин.
—Да уж видел... — зло прошипел Тютюнин. — А все ты — давай вымораживать, давай вымораживать... Вот сейчас тебя и подогреют, чтоб не суетился...
—А чего сразу я? Я в тебя заливал, что ли, этот спирт?
Сергей ничего не ответил, придавленный тяжелыми сводами с закопченной мозаикой.
Блуждая взглядом по мозаичный картинам, он без всякого удивления подметил одну закономерность — на всех картинах кого-то убивали. Или зверей на охоте, или людей в битве. Людей, правда, еще и вешали.
—А я вот чего подумал, — снова заговорил Окуркин. — Вот бы бросили нас к этим крокодилам, а действие спиртяги раз бы и кончилось. И мы сразу дома. Представляешь, как все эти топтуны удивились бы?
—Слушай, Окуркин... Ты совсем, что ли, дурак? Ты чего это каркаешь?
—Всем молчать перед Его Сиятельством полномочным марвилем Шонкуром! — громко провозгласил Кант Дорнье.
Только сейчас Тютюнин заметил, что они пришли в большой зал. У дальней стены на возвышении, под множеством расшитых знамен стоял трон марвиля.
По обе его стороны располагались приближенные Сиятельного Шонкура — по дюжине справа и слева. В отличие от скромно одетого марвиля, они выглядели подобно тропическим птицам.
—Кого привел ты, Кант Дорнье? — спросил Шонкур.
—Двух путников, мой господин. Чернь собиралась их побить, костром им угрожала.
—Костром? Тебе признаюсь я, что в том диковинного мало. Я распустил ее... Постой... Мне слышится или в самом деле стихами наша речь течет?.. Кант смущенно молчал.
—Ну хорошо. Подведи их ближе и представь мне. Дорнье подтолкнул обоих путешественников и негромко спросил:
—Как ваши имена?
—Я — Сергей Тютюнин.
—А я Алексей Окуркин. Женат. Ранее не судим.
—Стойте, — скомандовал Кант, придержав их, затем выступил вперед и, указывая на Тютюнина, сказал:
—Это благородный рыцарь Сирэй из Тютюна и его безродный оруженосец Флекс.
—А чего это он — рыцарь, а я, значит, безродный? — пробурчал Леха. Тут он почуял запах жаркого, повертел головой и толкнул в бок Тютюнина.
—Это у них столовка, что ли?
—Заткнись... — краем губ приказал Сергей.
—Какими подвигами славен твой род, благородный рыцарь? — скрывая улыбку, спросил марвиль.
Тютюнин задумался. Еще никогда ему не задавали таких вопросов.
—Мой дед воевал во Вторую мировую. А бабушка была санитаркой в госпитале. И еще батя одно время на автобазе парторгом работал, но его за пьянку поперли. На пенсию ушел простым слесарем.
Улыбка исчезла с лица марвиля, он вопросительно посмотрел на Канта.
—Хотел бы я растолковать слова Сирэя из Тютюна.
—О, речь его затейлива от ветра, он долго шел сюда и выбился из сил. Но понял я, что...
—Опять эта фигня со стихами, Кант! — перебил марвиль. — Давай же, говори обычным языком.
—Короче, мой господин, дед Сирэя был славным воином, и бабушка его была смелой женщиной — ухаживала за ранеными. А отец... отец возглавлял союз рыцарей Зеленого Парка, но вокруг него плелись интриги, коих жертвою он пал...
Шонкур сокрушенно покачал головой.
—Это, по-твоему, обычный язык, Кант? «... Интриги, коих жертвою он пал...»? Почему ты всегда говоришь то стихами, то такими вот непонятными забубенциями? Ты ведь старшина дворцовой службы безопасности. Твое дело головы рубить, железом, понимаешь, жечь измены. А ты — «... интриги, коих жертвою он пал...» Шонкур замолчал, в зале повисла тишина.
—Что за обувь на вашем оруженосце, рыцарь Сирэй? — неожиданно спросил марвиль.
—Калоши.
—Хороший ответ. И главное, без стихов. Марвиль поерзал на неудобном троне, потом снова заговорил:
—Судя по вашему виду, рыцарь, и по виду вашего оруженосца, подвиги не принесли вам достатка. Да и славы — ведь я ничего не слышал о Сирэе из Тютюна. Скорее всего вы просто бродяги, а значит, по законам нашего города и его окрестностей вас бросят в один из рвов — вы можете выбрать, в какой именно. Но есть и другие способы урегулирования этого недоразумения...
—Огласите, пожалуйста, весь список! — попросил Леха, чем вызвал замешательство в рядах приближенных марвиля.
—Ударьте его ножнами... — подсказал Сергею Кант. — Оруженосец не может подавать голос.
—Ну у меня нет ножен.
—Возьмите... — Дорнье подал Тютюнину крепкие деревянные ножны от кинжала. Сергей размахнулся и с удовольствием долбанул Леху по башке.
—Ой! — вскрикнул Окуркин и схватился за голову, а Шонкур засмеялся и сказал:
—Что, холоп, вспомнил господскую руку? Честное слово, мне нравятся эти ребята, и если бы не необходимость... — Тут марвиль вздохнул и, махнув рукой, произнес:
—Ладно, так уж и быть — оглашаю весь список. А состоит он только из одного пункта. Тут недалеко, один день пути, живет дракон.
—Дракон? — не удержавшись переспросил Сергей.
—Да, самый настоящий. Так вот он, благородный рыцарь Сирэй, десять лет назад украл мою сестру, принцессу Глоссарию, и теперь держит ее в своей пещере... Думаю, вы понимаете, что мое братское сердце буквально разрывается от отчаяния, когда я представляю, что он там с ней выделывает. А он, по моим сведениям, выделывает... Одним словом, от вас требуется поехать к дракону, найти его, навязать ему драку и быстренько отрубить мерзавцу голову. Пленных не брать, кроме, разумеется, сестры моей Глоссарии. Задача ясна?
—Да, — тупо кивнул Серега, не вполне понимая, как он будет убивать дракона.
—Разумеется, в этих подштанниках, что на вас сейчас, рыцарь Сирэй, вы воевать не поедете. Мы дадим вам кожаные штаны со стальными накладками, кирасу, шлем, замечательный меч, надежный щит и чудесные звонкие шпоры. Разумеется, конь будет прилагаться. И разумеется, полная амуниция и горбатый мул для вашего оруженосца. Для этого раздолбая, разумеется.
—Вы очень добры, э-э... мой господин, — сказал Сергей, понимая, что говорить что-то нужно.
—Господином назовете меня, когда возвратитесь с победой, рыцарь Сирэй, вот тогда я зачислю вас в свой штат.
На этот раз Тютюнин молча поклонился.
—Если вы, рыцарь Сирэй, думаете, что сможете сбежать и пропить доспехи и лошадь в первой же деревне герцогства Сармусского, то вы ошибаетесь. Вместе с вами поедет мой добрый Кант Дорнье с десятком своих молодцов. Они проследят, чтобы вы не уклонялись от поединка и в точности выполнили условия договора. Вы мне — мою сестру, а я вам — жизнь и успешную карьеру. Мое слово тверже кремня, я никогда не вру, можете спросить у любого из моих людей — ни одна сволочь не отважится сказать вам, что это не так. Поэтому будем считать, что я говорю правду.
- 104 -
После этого напутствия Сергея и Леху отвели на конюшню, где накормили плебейской похлебкой из бобов с мясом.
Дворовые слуги с интересом следили за двумя странными незнакомцами, а одна рыжая девка то и дело подмигивала Тютюнину и этим напоминала ему врачиху Свету.
—Я чего-то так ничего и не понял, Серег, — сказал Леха, облизывая ложку после того, как они съели первое. — Чего ихний директор навыдумывал, драконы какие-то?
—Сестру свою хочет вызволить. Она у дракона в пещере двадцать лет живет.
—Настоящего дракона! — Леха ударил себя по колену. — И на кой нам это развлечение? Это же не сказки — здесь дракон и с зубищами, и с лапищами. Сожрет без соли и спасибо не скажет... И потом, Серег, — Окуркин понизил голос, — она ж там двадцать лет прожила — небось привыкла уже.
—Чего ты мне это говоришь? Пойди самому Шонкуру пожалуйся. Он тебе сразу выбор предоставит — к змеям или к крокодилам.
—Как я с этим Швондером буду разговаривать? Я же холуй господский, а ты рыцарь, блин, печального образа... — В голосе Окуркина звучала обида от того, что Серегу посчитали человеком благородным, а его — Леху Окуркина, потомственного пролетария, фотография которого висела на доске почета ложкоштамповочного предприятия, — записали в слуги.
«Это из-за калош, — сказал себе Леха. — И еще штаны на мне грязные, а Серега-то в чистом прибыл...»
После похлебки с кухни принесли остатки пшенной каши с медом, которой Леха съел аж две тарелки. Голубоглазая кухонная работница с улыбкой подкладывала ему добавки, и Окуркин не удержался, чтобы не ухватить ее за зад.
Работница отскочила от Лехи и залилась счастливым смехом. Это Окуркину здорово подняло настроение.
—Знаешь, рыцарь, — вытирая руки о поданную салфетку, сказал он. — Если б не эти дела с драконом, я бы здесь с удовольствием... гм, погостил. Девки тут — продукт высшего качества.
Окуркин заметил, что ущипнутая им девица выглядывает из-за деревянного столба, и сделал вид, что собирается встать.
Девица радостно захихикала и убежала.
—Если господа насытились, их ждет Кант Дорнье, — многозначительно произнес старший конюх, которому не нравилось, что в его трапезной кормят каких-то оборванцев.
—А мороженое есть? — спросил Леха.
—Мороженое — особое блюдо, доступное только самому марвилю.
—Ну и ладно, — легко отказался Окуркин, поскольку съел столько, что едва мог двигаться.
Старший конюх проводил их на явор и передал в руки двух человек в черном, широкоплечих и невозмутимых.
—Следуйте за нами, рыцарь Сирэй, — сказал один из них. — Мы проводим вас в оружейное хранилище.
—Мы не возражаем! — за своего «господина» ответил Леха и зевнул, чувствуя, что из-за временной разницы его одолевает сонливость.
- 105 -
Оружейным залом оказалась большая круглая комната, расположенная на самом верху сторожевой башни.
Винтовая лестница, по которой пришлось подниматься Лехе и Сергею, казалось, никогда не кончится, а после сытного обеда подниматься по ней было вдвойне тяжело.
В зале их уже ожидали Кант Дорнье и какой-то сухой старик с длинными седыми волосами.
—Вот это и есть рыцарь Сирэй, мастер Гофт, а с ним его оруженосец.
—Щупловат, — заметил старик и, подойдя к Сергею, начал ощупывать его руки и ноги.
Тютюнин слегка опешил, не зная, как это воспринимать — то ли как оскорбительные действия, то ли как медицинский осмотр. Впрочем, лицо старшины Дорнье оставалось невозмутимым. А стало быть, никакого подвоха не ожидалось.
—Должно быть, у вас давно не было практики, рыцарь Сирэй, — сделал вывод старик. — Ваши мышцы дряблы, и подобрать вам легкое и в то же время эффективное оружие будет не так легко. Что из представленного здесь привлекает вас?
Мастер Гофт обвел рукой стены зала, увешанные мечами, секирами, витыми пиками и кистенями.
—Вот этот мне нравится, — сказал Серега, указывая на узкий, в полторы руки длиной, меч с красивой зеленоватой рукояткой.
—Хороший выбор, рыцарь, — улыбнулся старик и, подойдя к стене, снял выбранное оружие. Затем взял его в руку и, совершенно неожиданно для своего возраста и вида, сделал несколько быстрых взмахов, демонстрируя искрящуюся сталь в действии.
—Хороший выбор, — повторил он и подал оружие Сергею.
Тютюнин взял меч за удобную рукоятку и сразу ощутил себя рыцарем Сирэем, а не приемщиком «Втормехпошива». Эта штуковина мгновенно изменила его и внешне, и внутренне.
—Сто лет назад граф Луи Четырехглазый сразил этим мечом Зеленого Змия, однако позже все равно умер от пьянства. Потом рыцари брали его в поход неоднократно, но многие гибли, не прислушиваясь к правилу.
—Какому правилу? — спросил Леха, решив, что на правах оруженосца может задавать такие вопросы.
—Оно начертано на клинке — смотрите: «Всякий, кто дружен с вином, найдет свою смерть, прикоснувшись ко мне».
Сергей испуганно опустил меч, а Окуркин уточнил:
—Скажите, дедуля, а может к нему прикасаться тот, кто дружит со спиртом?
—Со спиртом? Что такое спирт?
—Спирт — это ценнейший продукт народного хозяйства, получаемый перегонкой вина или браги, — словно отличник на семинаре необотаники ответил Леха. — Говорят, еще спирт из опилок гонят, но он не такой приятный на вкус и витаминов в нем почитай совсем нету. Оно и понятно — какие в елках витамины?
Мастер Гофт и Дорнье переглянулись. Столь многознающий оруженосец попался им впервые.
—Так, значит, этот меч годится? — уточник старик.
—Ну... — Сергей нерешительно пожал плечами. Его смутило написанное на клинке правило. С другой стороны, вина он не пил очень давно. Все больше пиво да водку. А тормозная жидкость во время службы в армии, так это вообще не в счет.
—Да, мастер Гофт, я беру его.
—Отлично. Теперь кольчуга из жаропрочного материала, поскольку драконы, как правило, изрыгают пламя в неограниченных количествах.
—Ну да, — кивнул Тютюнин, а мастер Гофт отошел к стене и снял с крючка кольчугу подходящего размера.
—Примерь эту, рыцарь.
Гофт принял у Сереги меч, и тот самостоятельно надел кольчугу. Она была тяжеловата — его натруженные подъемом по лестнице ноги слегка подрагивали.
Потом подобрали кожаные штаны и черные сапоги с пряжками и острыми шпорами.
Ходить в них Сергею понравилось, потому что они приятно позвякивали. И только Леха испортил настроение, сказав:
—Ну, ты теперь прям как конь с бубенцами. Когда с экипировкой рыцаря было покончено, мастер Гофт занялся оруженосцем.
—Вот это сумка для припасов, — сказал он, бросая на пол какой-то мешок. — Вот штаны из крапивного волокна, а вот жилетка из конского волоса.
—А зачем из конского? — спросил Леха.
—Оруженосец должен отвлекать внимание врага от своего господина, а сделать это он может, нарядившись полным идиотом.
—Понятно, — пробурчал Окуркин. — Поэтому обувки другой вы мне не дадите.
—Нет, конечно. Та, что на тебе, — самая уродливая.
—А чего в этой сумке таскать?
—Чистые бинты, кожаную клизму и съестные припасы.
—Ну, с бинтами понятно, а вот кожаная клизма для кого — для моего господина или для его коня? — спросил Окуркин и ехидно посмотрел в сторону Тютюнина.
—Из этой клизмы ты будешь опрыскивать водой своего господина, чтобы он не сгорел в извергаемом драконом пламени, — терпеливо пояснил мастер Гофт. — Съестные припасы пригодятся тебе, если бой будет происходить по Гонтлибскому регламенту, с перерывами на отдых и обед.
—О, а какие еще бывают регламенты?
—Регламент быстрого боя. В нем не предусмотрены перерывы, и развязка наступает довольно быстро.
—Вот это нам подошло бы больше, а то таскать такую сумку...
Поймав на себе негодующий взгляд Сергея, Леха осекся и промямлил, что он имел в виду вовсе не это.
—А какой вы мне дадите меч, а, дедушка?
—Тебе меч не полагается. Только деревянная колотушка.
С этими словами мастер Гофт достал из сундука палку с набалдашником и кожаной петлей.
—Вот твое оружие, — сказал он, протягивая колотушку Лехе.
—У-у... Я думал, хоть ножик дадите.
—Это оружие для тебя самое лучшее, учитывая твою участь оруженосца, — заметил Гофт.
—Да? А в чем же эта участь оруженосца?
—Когда убивают господина, на оруженосца спускают собак, поскольку рыцарь убивать слугу не станет — это ниже его достоинства.
—И чего, я этой хреновиной, — Леха несколько раз махнул колотушкой, — смогу отбиться от собак?
—Это едва ли, — покачал головой Гофт. — Охотничьи псы очень сильны и быстро справляются с добычей, но зато у тебя будет возможность умереть с честью.
—Вот спасибо, дедуля. Как же вы меня успокоили, — скривился Леха. Тяжело вздохнув, он стал примерять свои обновки.
- 106 -
После подбора оружия старшина Дорнье и двое его молчаливых сотрудников проводили Сергея и Леху к конюшне, где для них были приготовлены лошади.
Тютюнину достался черный жеребец, такой же как у Дорнье и его бойцов, а Лехе, как и обещали, выдали белого горбатого мула с тонкими ногами и раздутым брюхом.
У Сергея было удобное седло, расшитое золотом и красными камешками, а Окуркину предстояло сидеть на приспособлении, напоминавшем блин, испеченный из старых тряпок.
Впрочем, и Тютюнин, и Окуркин находились примерно в равных условиях, поскольку их личная практика верховой езды была весьма незначительна.
С Сергеем это случилось как-то летом, когда ему было лет десять. Кто-то из друзей дал ему прокатиться на большом велосипеде, и, когда он стал съезжать с горы, нога соскочила с педали и несчастный Серега со всего маху оседлал жесткую велосипедную раму.
Он проскакал на ней с полкилометра, пока не кончился уклон, и воспоминания об этом происшествии остались на всю жизнь.
Опыт Окуркина был не столь драматичным, но тоже недолгим.
Он катался на свинье из подсобного хозяйства пионерлагеря «Голубой колобок», но запомнил только падение в большую лужу, куда его скинула необъезженная хрюшка.
—А может, дадите мне другого коня? — спросил Окуркин у Канта Дорнье. — А то у этого слишком большое брюхо — он сам себя не утащит.
—Не стоит беспокоиться, в брюхе Трубадура находится газ, да так много, что он давно бы лопнул, если бы этот газ время от времени не находил себе выход.
В подтверждение его слов Трубадур издал протяжный звук, в происхождении которого не приходилось сомневаться.
—А может, ему не жрать так много? Может, на диету сесть? — продолжал фантазировать Окуркин.
—Леха, забирайся в седло! — скомандовал Тютюнин. Оруженосец оглянулся и увидел, что его «господин» уже сидит на черном жеребце. Чуя неумелого всадника, скакун дергал удила и, скаля зубы, отплясывал на месте непонятный танец.
—Дайте ему шпоры, рыцарь Сирэй! — посоветовал старшина, однако у Тютюнина ничего не получалось.
—Должно быть, вы давно не были в седле, — заметил Дорнье, наблюдая беспомощность Тютюнина. — Но ничего, освоитесь в дороге. Мы выступаем немедленно! Флекс — быстро на мула!
—Слушаюсь! — воскликнул Леха, уже приготовивший себе высокую скамеечку. С нее он лихо запрыгнул на мула, а затем по примеру Тютюнина дал своем скакуну шпоры.
Трубадур не двинулся с места и произвел такой залп, что жеребец рыцаря Сирэя встал на дыбы, а его наездник опрокинулся прямо в навоз.
—Молодец, Трубадур! — засмеялся Леха, однако, наткнувшись на колючие взгляды людей в черном, тут же заткнулся.
Смущенный Тютюнин снова забрался на коня и, опасливо косясь на Трубадура, на всякий случай крепче вцепился в поводья.
—Вперед, — скомандовал старшина Дорнье и пришпорил своего жеребца. Его солдаты стали выстраиваться в колонну, понукая рыцаря Сирэя и его оруженосца и помогая им справляться со своими скакунами.
- 107 -
Первые два часы пути были для Сергея и Лехи самыми тяжелыми. Их не радовали живописные виды с озерами и зелеными рощами, не удивляли маленькие предгорные деревушки и вовсе не интересовали стройные девушки, которые попадались на обочине дороги и окликали солдат, предлагая им отдых и свое внимание.
Позже задницы рыцаря Сирэя и его оруженосца полностью онемели и уже не чувствовали боли, однако интерес к девушкам, цветам и озерам так и не появился.
Когда начало темнеть, отряд, пройдя по глубокому ущелью, поднялся на небольшое плато, где повсюду были видны следы прежних стоянок.
—Помогите рыцарю Сирэю сойти с лошади, — сказал Кант Дорнье, видя, в каком тот находится состоянии.
Трое солдат с трудом отделили стонущего Серегу от седла и перенесли на большой камень возле старого очага.
—И... Леху, — пробормотал Тютюнин. — Моего оруженосца Флекса...
Люди в черном посмотрели на старшину Дорнье. Таскать из седел оруженосцев считалось делом недостойным, однако Кант кивнул, и Окуркина сняли с Трубадура.
Получив облегчение, мул с удивлением потряс головой и отреагировал в своем стиле — громко и протяжно.
—Серега... я дальше не поеду, — тихо произнес Леха, глядя на вьющийся из очага дымок.
—Они убьют нас... — таким же слабым голосом ответил Тютюнин.
—Пусть убивают. Но только здесь...
К ним подошел Дорнье, однако ни Сирэй, ни его оруженосец на старшину даже не посмотрели, поскольку пребывали в шоковом состоянии.
—Я дам вам хороший бальзам, — сказал Дорнье. — Это поможет вам полностью оправиться к утру.
—Ладно, — сказал Сергей и взял протянутую старшиной бутылочку.
—Натрите ягодицы и пах.
—Ладно, — снова сказал Сергей бесцветным голосом.
—Если я не вернусь, Ленка меня живого убьет, — сказал Леха. — Она ведь меня уже давно не била.
—Меня моя Люба тоже давно не прикладывала... скалкой...
—Ну давай, Серег, натираться этой дрянью. Может, нам еще повезет с этим драконом, а?
—Повезет, Леха. Обязательно повезет, — со вздохом проговорил Сергей. — Дуракам всегда везет, а мы с тобой, Леха, дураки. В третий раз вляпались. Вот чуял я, что не надо больше пить...
—Ну скажешь тоже — пить нельзя. Совсем, что ли?
—Может, и совсем, чем такую смерть принимать.
—Ты же рыцарь, Сирэй, чего разнюнился. Да и не дураки мы с тобой, а просто любознательные люди. Пионеры. В смысле первопроходцы. Мы с тобой как Белка и Стрелка.
- 108 -
После бальзама ноги и спины путешественников немного распрямились и боль в них поутихла. Сергей с Лехой в сопровождении Дорнье сходили к ручью, чтобы напиться и освежить лицо.
Потом был ужин из подстреленного людьми в черном зайца, которого приготовили на вертеле.
Уснули друзья одновременно, нисколько не заботясь о своих скакунах, за которыми присматривали солдаты Дорнье.
Утром отряд поднялся еще затемно. На плато лежал туман, который быстро разошелся при появлении первых лучей солнца.
—О-хо-хо... — простонал Леха, взбираясь на Трубадура. Мул находился во власти сладких сновидений и потому не поприветствовал своего седока привычным способом.
Не лучше дела обстояли и у Сереги. Несмотря на втертый поутру бальзам, сидеть в седле было так же нелегко, как если б это была раскаленная плита.
—Это скоро пройдет, — приободрил его Дорнье. — Час-полтора, и боль уйдет.
И они снова тронулись в путь.
Старшина оказался прав, вскоре мучения Лехи и Сереги несколько притупились. Дорнье охотно рассказывал им об окружающих достопримечательностях, обращая их внимание то на круглые чаши озер, то на птиц в небе, то на цветы.
—А вот роща кипарисов, в которой мы хороним убитых драконом рыцарей, — тем же тоном опытного экскурсовода сообщил Кант.
—И что, их там очень много? — спросил Окуркин.
—Не особенно. Собрать тела воедино удается не всегда, ведь это дракон.
После кипарисовой рощи разговор как-то не клеился, и Леха с Сергеем ехали молча.
—Ну наконец-то! — воскликнул один из солдат Дорнье. — Приехали!
Он указал на большой корявый дуб, стоявший у основания пологого холма.
—Что это? — настороженно спросил Сергей.
—Место нашего лагеря, — ответил старшина. — Здесь мы облачим вас в доспехи и шлем, дадим в руки острый меч и отправим совершать подвиг — во-он туда, за холм.
—А что за холмом? — поинтересовался Окуркин.
—За холмом рыцаря Сирэя ждет главное испытание — исполинский дракон... Да вы его увидите, оруженосец Флекс, ведь вам придется сопровождать своего хозяина до вершины холма. Потом рыцарь спустится, а вы станете дожидаться своей участи на вершине.
—Понятно, — обронил Леха и исподтишка огляделся. На все четыре стороны простиралось открытое пространство, где одинокого всадника можно было увидеть за пару километров.
Под ветвями дуба, дававшими большое пятно тени, всадники спешились.
—Смотрите, вороны уже здесь, — сообщил Дорнье, указывая на вершину дерева.
Тютюнин и Окуркин подняли головы, да так и застыли с открытыми ртами. Таких больших и упитанных ворон они никогда не видели.
—У них достаточно пищи, — словно поняв их мысли, сообщил Дорнье. — Впрочем, пора снаряжаться, рыцарь Сирэй. Не стоит злить дракона.
—А он уже знает, что мы здесь? — спросил Леха, от волнения переходя на фальцет.
—Конечно. Мы еще только выехали из города, а ему уже все было известно.
—Но как?
—Он дракон, и этим все сказано. Эти существа остаются для нас загадкой...
Подавленные множеством ужасных сообщений, Сергей и Леха стали собираться. Впрочем, собирались они не сами. Солдатам Дорнье пришлось помочь рыцарю Сирэю надеть кольчугу. Затем они нахлобучили ему на голову шлем, в котором было темно, как в пустом ведре.
—Но я же ничего не вижу! — пожаловался Тютюнин.
—Там есть смотровые щели, — подсказал старшина.
—Где?! — В голосе рыцаря Сирэя слышалась паника.
—Впереди — прямо на уровне ваших глаз.
—И это смотровые щели?! Через них же ничего не видно!
—Пусть вас успокаивает то, что у вашего врага видимость также будет ограниченной — он ведь тоже выйдет в шлеме.
—Дракон в шлеме? — не поверил Окуркин.
—По-вашему, дракон дурак? — улыбнулся Дорнье. — Вот ваша колотушка, Флекс. Задайте жару этой своре, которую пустят по вашему следу.
Дорнье повернулся к солдатам.
—Помогите рыцарю Сирэю и его оруженосцу взобраться на коней!
Снаряженную для битвы пару со всеми предосторожностями поместили в седла и пустили к вершине холма.
—Мы уедем сразу, старшина? — спросил один из солдат.
—Нет, подождем исхода.
—У них же нет никаких шансов.
—Значит, ждать придется совсем недолго.
| Следующее
|