|
|||||||||||
|
Вы здесь: Живое слово >> Классика >> Алекс Орлов. Тютюнин против ЦРУ >> Части 97 - 101 |
Алекс Орлов. Тютюнин против ЦРУ |
| Предыдущее |
Части 97 - 101
- 97 -
В половине шестого, как и договаривались, Сергей вышел во двор «Втормехпошива» и увидел там синий «форд-фокус», возле которого стоял улыбающийся «внук» старушки Розенфельд.
—Билеты достал? — спросил Тютюнин, чтобы не молчать.
—Да, конечно, — сказал «внук». — Мы можем ехать.
—Ладно. Только я сзади сяду.
—Как вам будет угодно. — «Внук» улыбнулся еще шире и распахнул перед пассажиром дверку.
Тютюнин забрался в салон и с удовольствием покачался на мягком кресле. В иностранной машине, если не считать автобусы «икарус», он сидел впервые.
—Тебя как зовут? — поинтересовался Сергей, когда «внук» завел двигатель.
—Зовите меня Гошей! — сказал тот.
—Очень приятно, Гоша. Давай к трамвайной остановке «Бобрино». Знаешь такую?
—Да. Этот район мне знаком.
Они выехали со двора, и машина резво помчалась по улицам. Сергей даже немного струхнул от манеры вождения Гоши. Однако тот знал свое дело, и скоро, безо всяких потерь, они добрались до трамвайной остановки, где их уже поджидал Окуркин.
У его ног стоял большой рюкзак, в котором, видимо, находился добытый электромотор.
—Нужно открыть багажник... — сказал Тютюнин.
—Зачем? — спросил «внук» несколько напряженно.
—У Лехи с собой рюкзак.
—А... ну конечно, — с облегчением улыбнулся водитель и вышел из машины.
Серега с помощью электрической кнопочки открыл окно и, высунувшись, с важным видом заметил:
—Ну, чего пялишься, рабочий класс? Сдавай железо в багажник!
—Толковая тачка! — завистливо проговорил Окуркин и со вздохом добавил:
—Далеко не «запорожец»... А как водилу-то зовут?
—Гошей, — ответил Сергей.
—Ага. Ну-ка, Гошка, помоги мне рюкзачок передвинуть, а то одному тяжело.
—Конечно! — с готовностью отозвался «внук». Он подскочил к Лехе и, схватившись за лямки рюкзака, попытался его поднять, однако это ему не удалось.
—Не спеши, парень, — сказал ему Окуркин. — Тут сто пятьдесят кило. С наскоку не возьмешь.
—И... что же в этом бэге? — удивился «внук».
—В бэге, Гоша, валюта всех времен и народов — медная обмотка электродвигателя. Правда, вместе с чугунным корпусом. Потому и тяжело.
—И где же вы его взяли?
—Ну не украл, конечно. Вынес с родного завода... Ладно, Гоша, хватайся, и потащили...
Удобно откинувшись на сиденье, Тютюнин через зеркало заднего вида наблюдал за погрузкой неподъемного рюкзака. При этом было видно, что Окуркин откровенно халтурил, взваливая основную работу на Гошу.
Наконец мотор оказался в багажнике, отчего машина заметно просела.
Вспотевший водитель вернулся за руль, а Окуркин устроился рядом с Сергеем.
—Толковая тачка! — повторил он, пытаясь ногтем проковырять обивку сиденья. — Куда поедем, шеф?
—На выставочный комплекс, — ответил «внук», трогаясь с места.
—Ну поехали! Это тачка американская?
—Американская, — осторожно ответил «внук». — А что?
—Ничего. Рули давай, — сказал Леха и заинтересовался дверной ручкой.
Пока они ехали, он несколько раз кивал на свою дверь и подмигивал Тютюнину. Тот тоже подмигивал в ответ, думая, что Леха восторгается автомобилем.
Наконец они прибыли к выставочному центру.
Пока Гоша искал место для парковки, довольный Леха продемонстрировал Тютюнин открученную дверную ручку.
—Это ты зачем? — строго спросил Сергей.
—А ты вторую не скрутил, что ли? — удивился Леха. — Я ж тебе моргал — мол, скручивай вторую. А ты... Эх... — Окуркин спрятал добычу в карман и неодобрительно покачал головой. — Сейчас бы пара была, я б их на свой «запорожец» приделал, а если б не подошли, мы бы их продали.
Гоша быстро справился с парковкой и вернулся к Лехе с Сергеем.
—Нам в пятьдесят шестой павильон, — сказал он.
—Ну пошли, — согласился Тютюнин.
—Подождите, парни, — вмешался Окуркин. — Так же нельзя. Мы же на отдыхе.
—А что вы, Алексей, предлагаете? — спросил Гоша.
—Ну чего — пивка давайте возьмем. Еще я шашлычка бы съел, ну и вообще... Угостишь приятелей, Гоша?
—Конечно, — обрадовался «внук», поскольку его целью было установить с «объектами» доверительные отношения.
Они разместились под небольшим навесом, сделали заказ, и смуглые торговцы быстро натаскали им пересушенного мяса и теплого, как вода из летней лужи, «холодного пива».
—Хорошая у тебя машина, Гоша, — слегка захмелев от бесплатного угощения, начал Леха. — Американская...
Гоша кивнул, старательно разжевывая бараньи жилы.
—А вот у меня — «запорожец», — с каким-то остервенением произнес Окуркин и, вздохнув, добавил:
—Многие даже дразнятся. Говорят — «хохломобиль»... А он ведь, Гоша, он ведь лучше этого твоего лакированного американского дерьма...
—Почему? — заинтересованно спросил «внук».
—Потому что все американцы не умеют читать, — ответил Окуркин и стал подчищать салат из вялой капусты.
—Это не так. Американцы умеют читать, — решительно возразил Гоша и, устав бороться с бараньими жилами, выплюнул их в салфетку.
—А я говорю — не умеют. Это в газете написано было, — упрямо гнул свою линию Окуркин. — А еще они носят трусы цвета своего флага...
Открыв рот для возражения, Гоша его вовремя закрыл, вспомнив, что на нем действительно трусы из родного звездно-полосатого.
—Вот мы здесь все втроем нормальные люди, — отпив теплого пива, продолжал Окуркин. — И трусы у нас — нор-рмальные. Пожалуйста...
Окуркин резко встал и, предоставляя доказательства, спустил штаны.
—Вот! Васильки в поле! Национальная расцветка! — громко объявил он, заставляя оборачиваться прохожих.
Смуглые владельцы кафе молча взирали на представление, не зная, что предпринять, а нетрезвая дама за дальним столиком радостно захихикала.
—Ну-ка прекрати, — вмешался Тютюнин. Окуркин пожал плечами и надел штаны, однако процесс дознания не оставил.
—Вот, давай теперь посмотрим, какого цвета твои трусы. Гоша, — предложил он.
—Леха, не приставай к человеку, — заступился за «внука» Тютюнин.
—А я не пристаю. Просто покажи хотя бы резинку, Гоша. Только поясок, — настаивал Леха, однако «внук» ничего не отвечал и пребывал в полной растерянности. Еще никогда агент Смит не был так близок к провалу.
То ли от жары, то ли от внезапных потрясений перед его глазами плыли разноцветные круги, которые превращались в красные физиономии Лехи Окуркина и все множились, множились, заполняя собой окружающее пространство.
Заметив, что с Гошей не все в порядке, Тютюнин, чтобы сдержать неугомонного Леху, со всей силы лягнул того ногой под столом. Удар получился хороший, но пришелся он точно в голень Смиту.
Берк вздрогнул, но сдержал стон, решив не доставлять удовольствия этим русским. Что ж, они его переиграли и разыграли, как дурачка, однако он умрет молча. Не проронив ни слова.
Леха продолжал орать про трусы, Сергей Тютюнин лягнул его еще раз и снова попал Смиту в то же самое место. От резкой боли Берк начал терять сознание и сползать под стол.
«Отлично спланировано, — думал он краешком угасавшего сознания. — Под столом они накинут мне на шею удавку — и все...»
—Гоша... Гоша... — доносилось откуда-то издалека. Потом на лицо полилось что-то тепло и липкое. «Это кровь», — решил Смит.
—Гоша, очнись! Гоша! — не отставал от него Тютюнин, хлопая по щекам и щедро поливая голову «внука» теплым пивом.
—Пусть покажет трусы! Какие у него трусы! — не унимался одуревший от пива и жары Леха.
—Заткнись ты, не видишь, что ли, парню плохо! — крикнул Тютюнин. Окуркин, тупо посмотрев на распластавшегося в пивной луже Гошу, понял, что нужно что-то предпринимать. Он медленно повернулся и, поймав на себе взгляд смуглого владельца кафе, с угрожающей интонацией произнес:
—А какого цвета твои трусы? М-м?
—Эта... Не нада... — сказал владелец, медленно отступая.
—Покаж трусы, мор-рда! — прорычал Окуркин и, реагируя на движение жертвы, поднялся со стула.
—А-а-а! — заголосил тот и выскочил из павильона. Второй его товарищ, а следом за ним и кухонный рабочий также быстро покинули кафе и, отбежав к небольшому фонтану, притаились за стрижеными кустиками.
Леха решил использовать эту ситуацию. Он подошел к холодильнику, открыл его и окинул содержимое хозяйским взглядом.
—Воды неси! — потребовал Тютюнин, видя, что Гоша стал приходить в себя.
—Тут тока пиво... — сказал Леха.
—Ну неси пиво! У парня солнечный удар — его поливать надо!
И они стали поливать.
Вскоре лечение принесло успех и Гошу удалось посадить на стул.
—Пей, Гоша, нужно восстанавливать силы, — приказал Тютюнин, и Смит, не желая, чтобы его снова начали избивать, стал послушно принимать дозу за дозой.
Когда пиво заполнило весь предоставленный объем, троица с трудом поднялась со стульев и, держась друг за друга, выбралась под палящее солнце.
- 98 -
В какой-то момент жаркое солнце и неограниченное количество пива сделали свое дело, и вся троица завалилась на асфальт, а пришла в себя только в тени тюремных стен — в местном отделении милиции.
Сидевший к «обезьяннику» боком милицейский сержант также изнывал от жаркой погоды, однако продолжал выполнять свой служебный долг, безо всякого вдохновения составляя протокол задержания.
—»... Двое алкоголиков тащили под руки обоссанного гражданина...» — прочитал он, пытаясь на слух опробовать складность записанной мысли.
—Во... вообще-то мы его пивом полили... — заметил из-за решетки Тютюнин, и сержант, даже не посмотрев в его сторону, внес в протокол исправления: «обоссанного пивом гражданина».
Затем посмотрел в окно и крикнул:
—Жмуров! Может, пристрелим этих придурков, а? Сил моих нет этот протокол составлять... Жарко...
—А куда их потом девать? — отозвался невидимый Жмуров. — Их же выносить придется и эта... закапывать.
—Правда твоя, Жмуров, — вздохнул сержант. — Закапывать придется...
Посмотрев наконец на троицу задержанных, сержант прикинул их состояние. Двое выглядели удовлетворительно и, пожалуй, удержатся на ногах, если заставить их подняться. А вот третий... Третий был совсем плох.
—Жмуров! — позвал сержант. — А ты когда-нибудь протоколы составлял?
—Никогда, — поняв, куда дует ветер, ответил Жмуров. — Я и буквы-то русские не все знаю. Только латынь немного.
Сержант ничего не сказал и опустился на стул.
По полу побежал таракан, и это привлекло внимание милиционера. Видимо, насекомый тоже изнывал от жары, потому что двигался очень медленно.
Сержант набрал в легкие воздуха и плюнул.
Получился недолет, таракан забеспокоился.
Сержант взял поправку и плюнул снова. На этот раз получилось куда лучше, однако таракан снова избежал гибели и, преследуемый целой серией плевков, успел завернуть за угол.
Сержанту стало скучно. Он порылся в карманах, поиграл спичечным коробком, а затем спросил:
—Жмуров, а в чем смысл жизни?
—Это сложный вопрос. Так сразу не ответишь... Сержант покачал головой. Затем посмотрел на задержанных и резко скомандовал:
—Встать!
Тютюнин и Окуркин быстро поднялись, а Гоша только дернулся, но друзья помогли ему и прислонили к стенке.
—Так, — одобрительно кивнув, произнес сержант. — Ходить можете?
—Пока... можем, — осторожно, за всех ответил Тютюнин.
—Тогда так. Сейчас я вас выпускаю и жду пять минут. Потом выхожу на улицу с табельным оружием и, если еще вижу ваши морды, открываю огонь на поражение. Согласны?
—Так точно, — сказал Сергей.
—Йес, сэр... — пролепетал Гоша.
—Отлично.
Дверца «обезьянника» открылась, и получившие свободу узники поспешили к выходу. Даже Гоша, и тот обрел способность ходить.
Сержант проводил их до двери, вернулся к своему столу и разорвал недописанный протокол. Потом прошел в соседнюю комнату и, приблизившись к клетке с попугаем, угрюмо на него уставился.
—Ты чего? — спросила птица.
—А ничего! — зло ответил сержант. — Сука ты. Жмуров, и толку от тебя никакого...
- 99 -
Справедливо решив не испытывать терпение милиции, Сергей. Леха и Гоша бегом покинули территорию выставочного комплекса и уже за воротами прислонились к забору отдохнуть.
—Ой плохо мне! — признался Окуркин. — Не мой сегодня день.
—Это тебя, Леха... халява подвела... — тяжело дыша, пояснил Тютюнин. — А если наши жены узнают, то...
—То пиши пропало, — согласился Леха.
—Почему? — спросил окончательно пришедший в себя Гоша.
—Потому что всю морду изобьют и еще на завтра останется.
—А я слышал, что в России мужья бьют жен, а не наоборот.
—Рассея, она большая. Где-то мужики бьют баб, а где-то бабы — мужиков... — заметил Окуркин, потом спросил:
—А ты чего это говоришь «в России»? Ты чего, не наш, что ли?
—Да это я просто так сказал... — пробормотал Гоша и поспешил сменить тему разговора. — А давайте лучше я вам помогу... Вам и себе тоже.
С этими словами он достал из кармана стоявшего колом пиджака баночку с пилюлями и предложил приятелям.
—Гошка, уж не хочешь ли ты нас потравить? — усмехнулся Леха.
—Нет. Это таблетки от похмелья. Нужно принять две штуки, и через пятнадцать минут мы будем в норме, а я смогу даже машину вести.
Леха и Сергей угостились и действительно вскоре почувствовали себя намного лучше.
—Действует твоя отрава, Гошка! Действует! — подвел итог Окуркин. — Только на меха смотреть мне сегодня не хочется.
—Да, осмотр выставки лучше перенести на другой день, — согласился Гоша.
—Тогда пойдем к машине. Там ведь мой электромотор остался, — забеспокоился Окуркин. — Еще упрут.
—Ага, новенький «форд» оставят, а твой мотор упрут, — усмехнулся Тютюнин, и они двинулись к парковочной стоянке в обход выставки, чтобы не попасться на глаза милиции.
—А ты чего это, Гоша, хромаешь? — спросил Тютюнин.
—Да пустяки, — отмахнулся тот.
—Да какие же пустяки? Надо посмотреть. Ну-ка стой. Гоша остановился, и Сергей, закатав ему штанину, увидел огромный кровоподтек и распухшую ногу.
—Ты посмотри, Леха, чего менты с человеком сделали, а? Смотри! А если б по голове?
Окуркин тоже нагнулся и, тяжело вздохнув, произнес:
—Звери.
Гоша опустил штанину, и они отправились дальше. По дороге агент Смит купил всем мороженого и сделал вывод, что, несмотря на все трудности, которые он пережил за этот день, контакт удалось установить достаточно прочный.
На стоянке их дожидался «форд», но Окуркин попросил, чтобы ему открыли багажник, поскольку хотел убедиться, что электромотор цел.
После этого Гоша повез их домой и включил в машине кондиционер, чем привел своих новых приятелей в полный восторг.
—Я хочу себе в «запорожец» такую же штуку поставить! — сказал Леха. — Сколько она стоит?
—Я не знаю, — ответил Гоша. — Но могу узнать и... возможно, сделаю вам подарок, Алексей.
—Подарок? — Окуркин покачал головой и стал смотреть на проносившиеся мимо автомобили и уставших от жары пешеходов. Угрызения совести давили Леху со всех сторон, вынуждая принять решение.
Наконец Окуркин сдался и, вынув из кармана блестящую дверную ручку, прикрутил ее на место.
- 100 -
Гоша подвез новых друзей до самого Лехиного гаража, а потом помог вытащить электромотор. Надеясь, что на сегодня все его испытания закончилось, он уже собирался сесть в машину, когда Окуркин попросил помочь еще немного.
—Я сейчас кувалдочку с зубилом достану, и мы этот моторчик живо разберем, — пояснил он.
Агент Смит согласился, решив, что так он добудет дополнительную информацию.
—Вот тебе кувалд очка, — сказал Лежа, подавая Гоше огромный молот. — Пять раз махнешь — и дело кончено.
—Точно, — подтвердил Тютюнин, который прохаживался вокруг. Он не хотел идти домой, поскольку «пьяный» запах из него еще не выветрился.
Мотор оказался упрямый, и пять ударов кувалд очки растянулись ударов на триста.
Промокший насквозь агент Смит трясущимися руками бил и бил по зубилу, а Леха кричал ему: «Хорошо!» или «Давай еще разок!»
Наконец чугунный корпус был расколот на нужное количество частей, и довольный Окуркин собрал добытую медь.
—Все? — спросил агент Смит, чувствуя, что вот-вот свалится без сил.
—Все, Гоша. Можешь ехать, — разрешил Окуркин.
Смит поспешно сел за руль.
Всю дорогу до посольства он то и дело проваливался в полузабытье, а пару раз на светофорах ему даже сигналили сзади, чтобы не спал.
—Это вы, мистер Смит? — удивленно спросил охранник посольства, пропуская Берка на территорию.
—Да, это я, — не слишком уверенно ответил агент, тихо радуясь, что добрался до своих.
Не успел он войти в их с Джонсоном рабочую комнату, как босс вскочил со своего кресла и бросился к нему.
—Как дела, старина, я думал, с тобой покончено!
—Я сам так думал, сэр, — признался Смит и, опустившись на стул, изобразил слабую улыбку.
—Парни из прикрытия потеряли тебя на выставке. Хорошо, русские контрразведчики позвонили и сказали, чтобы мы не беспокоились. Что ты жив и просто находишься в милиции.
—Да. Мы и там побывали.
—Я заметил, что ты хромаешь. Они тебя били?
—Да, сэр. То, что били, я помню точно, но вот кто — уже с трудом.
—Может, тебе что-то вкололи? — предположил Джонсон.
—Если и вкололи, то всем троим... Мы сильно напились в каком-то кафе... — Берк вздохнул и растер ладонями лицо. — Помню, что я упал и на меня стали лить пиво...
—Зачем? Хотели, чтобы ты захлебнулся?
—Нет. Таким образом они приводили меня в чувство... Да, и еще этот Алексей Окуркин — он едва не разоблачил меня.
—Вот как! — поразился Джонсон. — А на вид обычный идиот. Но у русских внешность бывает обманчива. Мы на этом уже не раз обжигались. Как же он это сделал?
—Он сказал, что все американцы носят трусы из звездно-полосатого флага, и пытался сорвать с меня брюки, чтобы убедиться в моем российском происхождении.
—Какой тонкий ход... Похоже, мы их недооценили, — задумчиво произнес Джонсон и, достав блокнот, начал делать какие-то записи. — Я немедленно дам указания, чтобы все наши сменили трусы. Патриотизм здесь неуместен, поскольку становится настоящей уликой.
—А еще они пытались давить на меня психически, — пожаловался Берк и страдальчески улыбнулся.
—Как именно? — спросил Джонсон, застыв с блокнотом в руке.
—Они сказали, что все американцы не умеют читать.
—Но это чушь! — воскликнул Хэнк. — Взять хотя бы меня — я умею читать. И ребята из МИДа умеют читать, и Техасец. Я отлично помню, как дал ему инструкцию и он, глядя в текст, начал шевелить губами. Что же он тогда делал, если не читал? Да что там Техасец! — не на шутку разошелся Хэнк. — Президент Соединенных Штатов, и тот умеет читать, хотя уж ему-то, казалось бы, это ни к чему!
Поняв, что поддался слабости, Джонсон замолчал и, достав из холодильника воду, налил себе и Берку.
—Спасибо, сэр, — поблагодарил тот. Какое-то время они оба молчали.
—Так кто же тебя бил, Берк?
—Сергей Тютюнин свалил все на милиционеров, хотя, мне кажется, в этом замешан и он.
—Страшные люди и очень опасные противники, — подвел итог Джонсон. — Провели тончайшую проверку и придали ей вид обычной пьянки... Что там еще происходило, пока служба прикрытия вас не видела? Что за тяжелый предмет был положен в багажник машины?
—Это был электромотор, который Алексей Окуркин вынес со своего завода.
—Видимо, он нужен им для тайной лаборатории... Но почему не запросить оборудование у своего руководства?
—Нет, сам мотор им был не нужен, поскольку я разбил его собственными руками.
—Разбил мотор?
—Ну да. У него был крепкий чугунный корпус, и Алексей Окуркин попросил меня помочь ему. Я бил по зубилу, как какой-нибудь строитель Суэцкого канала, и это было нелегко, сэр.
—Надеюсь, агент Зи-Зи сделала видеозапись.
—Думаю, сделала, — кивнул Берк. — Недалеко от гаражей я заметил большую собаку, которая то и дело посматривала на часы. Думаю, это была она.
—Между прочим, с ней тоже происходит что-то непонятное. Из Вашингтона нам переслали счет за спутниковую связь на двенадцать тысяч долларов. Там интересуются, с кем мы так много говорим и почему большинство абонентов говорят на вьетнамском языке.
—На вьетнамском? — удивился Берк.
—Вот именно...
Джонсон вздохнул и, подойдя к Смиту, дотронулся до его пиджака.
—Что с вашим летним шестисотдолларовым костюмом, Берк?
—Я же говорил — меня поливали пивом.
—Непонятно зачем.
—Может, таким образом они приводили меня в чувство или... это какой-то местный обычай, о котором мы еще не знаем.
—В любом случае вам нужно будет выбросить его. В нем вы похожи на полупереваренную камбалу.
—Хорошо, я так и сделаю. Что слышно о Техасце?
—Он уехал к своим новым друзьям. А я связывался с НАСА и Пентагоном, чтобы они решили вопрос с обменом... Забавное дело, эти дурни не сразу поняли, что я из ЦРУ, и принимали меня за русского. — Джонсон улыбнулся. — Одним словом, дело вроде стронулось, только им еще хотелось бы получить самих инопланетян. В комплекте с тарелкой.
—Нужно не забыть сменить трусы...
—Что?
—Это я для себя, сэр, чтобы не забыть, — пояснил Смит. — Чтобы в следующий раз я смог продемонстрировать, какого цвета мое белье.
—Вы договорились с ними о новой встрече?
—Да, мы ведь так и не попали на меховую выставку.
—Новая встреча желательна для нас, Берк, однако она опасна.
Джонсон посмотрел на изможденное лицо агента Смита, которому за этот день выпало немало испытаний.
—Пока есть шанс, что меня еще не раскололи, сэр, я пойду на эту встречу. Эти двое далеко не простые люди. Я это чувствую.
- 101 -
На другой день, сразу после работы Сергей Тютюнин пришел к Лехиному гаражу — так у них было договорено.
Окуркин уже был на месте и, ожидая приятеля, в четвертый раз намыливал «запорожец» шампунем от перхоти. Не то чтобы этот шампунь помогал чем-то машине, просто Лехин дед получил ящик этого добра в качестве гуманитарной помощи, и теперь многочисленные родственники Окуркиных мыли все — от полов и до посуды — исключительно лечебным шампунем.
—Привет, — сказал Тютюнин, не замечая перебегавшей от кочки к кочке бабки Живолуповой.
—В Тегеране хорошая погода, — ответил Леха таинственной фразой.
—Чего? — не понял Сергей.
—Ну видишь, я шифруюсь — машину нашампуниваю в четвертый раз.
—И чего?
—Ну, ты как бы говоришь мне пароль — «Привет». А я тебе как бы отзыв — «В Тегеране хорошая погода».
Из гаража донесся какой-то шум и скрежет.
—Это тыклики, что ли? — спросил Сергей.
—Если бы. — Леха смахнул со лба пену и посмотрел в глубь гаража. — Дроссель это. Поймал я его, гада, и в сейф стальной временно посадил, а он, гад, дверку выворачивает — сила в нем неимоверная. Я и раньше слышал, что бультерьеров из диких свиней вывели, но только сегодня убедился.
—А как?
—У меня желуди были — полведра. Так я их ему насыпал, и он все сожрал. Даже облизнулся. Такая вот проверка.
—Для Дросселя это не проверка, — возразил Сергей. — Дроссель жрет все. А на что ты его поймал?
—На кирзовый сапог. Веревкой привязал и подкинул к помойке. Как только Дроссель клюнул, я его подсек и стал к сейфу подтягивать... Хотел сапог отнять, да где там. Вместе с каблуком резиновым ушел в эту прорву...
—Когда делом-то займемся? — спросил Сергей, оглядываясь.
—Все готово. Полиэтиленовый пакет у меня с собой — в холодильном ящике лежит. Нужно только слить чистый продукт и опробовать на Дросселе...
Окуркин бросил тряпку в ведро, отер руки о штаны и, мотнув головой, тихо скомандовал:
—Пошли.
Приятели скользнули внутрь гаража, где Окуркин указал на большой посылочный ящик. В нем он с помощью кусков пенопласта устроил что-то вроде холодильного шкафа.
—Здесь. Примерно полтора литра чистого...
С этими словами он вскрыл ящик и достал сплющенный кусок желтоватого льда, замотанный в полиэтилен.
Сергею досталось держать эмалированную кастрюлю, а Окуркин выполнял самую важную часть работы.
Размотав зубами старую резинку от трусов, он ослабил горлышко полиэтиленового мешка и, наклонив его, начал выливать очищенный продукт в кастрюлю.
Запертый в стальном ящике Дроссель скрежетал зубами по металлу и бился головой о дверку. Леха всякий раз вздрагивал и разбрызгивал полученный спирт.
Наконец все было слито, и Окуркин, распрямившись, потряс перед Сергеем пакетом с желтыми заледеневшими кристаллами.
—А вот здесь, Серега, осталась та самая отрава, от которой и происходили всякие неприятности... Мы ее выбросим прямо на свалку, чтобы никто... Ну ты понял.
С этими словами Окуркин выглянул из гаража и, размахнувшись, швырнул пакет в неизвестном направлении.
—Ну что? — сказал он, вернувшись. — Пора брать быка за рога, а то он нам весь сейф разворотит.
—А он спиртягу-то будет пить? — спросил Сергей, принюхиваясь к исходящим из кастрюли ароматам.
—Ну вот ты бы стал?
—Я бы стал.
—Ну а собака тем более. Когда ей еще стопку поднесут? У нас ведь как с псиной поступают — бросят косточку, и все тут. Никто никогда не спрашивал Дросселя, хочет ли он выпить.
—Да уж точно, — согласился Сергей, припоминая, что ни разу не предлагал выпить своему законному коту Афоне.
—Ладно, наливай в блюдце угощение, а я веревку приготовлю, чтобы на него накинуть.
—А зачем веревку?
—Чтобы не убежал сразу. Мы же должны убедиться, что с ним все в порядке.
—Ага, — согласился Сергей. — Это ты правильно придумал. Только надо бы еще закуски. Чистый спирт без закуски даже собака пить откажется.
—Правильно. У меня для этого дела еще один кирзовый сапог остался. Один-то я ему, бандюге, скормил, а другой очень кстати под закуску пойдет.
Окуркин поставил кастрюльку на пол и, взяв предъявленный Лехой сапог, внимательно его осмотрел.
Сапог был старый и совершенно высохший. Сам Сергей такой сапог ни за что бы не съел, ни за какие деньги.
—Веревка готова — наливай спирт, — распорядился Леха.
—Есть, командир! — отозвался Сергей. — Готово!
—Ну, начали.
Окуркин специальным ключом отпер крышку железного ящика и оттуда, словно подброшенный пружиной, стартовал в воздух толстенный бультерьер Дроссель.
Впрочем, Окуркин не зевал и прямо в полете накинул на Дросселя петлю. Пес, приземлившись, попытался вырваться, но Леха дернул его вверх, не давая ему упереться как следует.
—Спирт! Спирт подноси к морде, а то он думает, что мы его бить будем!
Расплескивая содержимое, Сергей торопливо поднял блюдце, и собака моментально перестала рваться на свободу. Едва не выбивая носом посуду из рук Тютюнина, Дроссель принялся лакать спирт, захлебываясь, громко причмокивая и жмуря от удовольствия свои свинячьи глазки.
—Хорошо пошла, — прокомментировал Окуркин, приготавливая закусочный сапог. — Как думаешь, может, еще налить?
—Можно. Чтобы уж наверняка.
—Тогда скорее давай, а то он сейчас вырываться начнет.
Тютюнин поставил на пол блюдце с остатками угощения и, схватив кастрюлю, начал лить спирт прямо на язык Дросселю. Пес захрюкал от жадности и сунул морду в емкость.
—Не давай ему! — крикнул Леха и дернул веревку, поднимая бультерьера на дыбы. Дроссель жалобно заорал, Окуркин сунул ему сапог, в который пес сейчас же вцепился.
—Что-то он быстро его жрет! — заметил Сергей, ставя кастрюлю на полку.
—Это я вижу... Надо чего-то еще ему приготовить.
—А чего ему приготовишь? — глядя на давящегося сапогом Дросселя, спросил Сергей.
—Ящик из-под верстака доставай! Там у меня обувь старая! Скорее, Серега! Он уже заканчивает!
Пока Тютюнин разбирался, где там под верстаком хранится старая обувь, Дроссель прикончил сапог и вцепился в Лехин ботинок.
—Он уже меня жрет, Серега! — завопил Окуркин и в следующее мгновение рухнул на пол.
—Ногу высвобождай! Ногу высвобождай из ботинка! — посоветовал Тютюнин и, схватив толстый, как колбаса хвост Дросселя, попытался оттащить пса в сторону. Однако тот не сдавался и терзал ботинок изо всех сил
Наконец Лехе удалось-таки выдернуть ногу из обрывков обуви, отделавшись лишь царапинами. Прихрамывая, он подбежал к заваленному хламом углу и быстро подобрал несколько стоптанных ботинок.
—На, сволочь, на! — кричал он, бросая их в Дросселя, а тот ловко ловил их зубами и складывал про запас.
Последний ботинок Окуркин бросать не стал, а положил его на верстак, однако это совершенно не понравилось бультерьеру, поскольку он рассчитывал на все.
Пес резко подпрыгнул и всеми четырьмя лапами приземлился среди инструментов. От неожиданности Окуркин не успел ничего предпринять, а Дроссель, почувствовав приятный запах, рванулся к обувной коробке с окошками и скинул с нее крышку.
—Тыклики! Мои тыклики! — завопил Окуркин. Однако маленькие человечки не дремали — дежурный по коробке вовремя сорвал со стены ружье и храбро выстрелил Дросселю в нос.
От такого решительного и очень болезненного отпора Дроссель шарахнулся в сторону и, сорвавшись с верстака, придавил ногу Сереги.
—Ой! — вскрикнул тот. — Уйдет сейчас!
—Пусть уходит, мы его уже понаблюдали! — махнул рукой Леха. Освобожденный Дроссель пулей вылетел из гаража.
Притаившаяся за кустом Живолупова ошарашенно смотрела на пса, который мчался прямо на нее.
—Брыс-с-сь... — зашипела она. — Брысь, кому сказала!
Однако Дроссель, ничего не видя и не слыша, врезался в агента Зи-Зи, да так сильно, что она опрокинулась на спину и обронила шапку с объективами и аудиопушкой.
—Да чтоб тебя! — выругалась старуха, глядя вслед шалопутному животному. Неожиданно толстый зад улепетывавшего Дросселя обрел некую воздушность и в следующее мгновение совершенно растворился.
Собака пропала прямо на глазах у Живолуповой.
| Следующее
|