Харуки Мураками

Вы здесь: Живое слово >> Классика >> Х. Мураками. Хроники Заводной Птицы >> 2. Глава, в которой совсем нет хороших новостей.

Хроники Заводной птицы. Книга 2. Вещая птица.

Предыдущее

2. Глава, в которой совсем нет хороших новостей.

Выйдя из кафе, я снова принялся бессмысленно бродить по улицам. Этот поход кончился тем, что от полуденной жары меня страшно разморило — даже озноб заколотил. Но домой возвращаться не хотелось. Сидеть в опустевшей квартире и ждать просто так, не зазвонит ли телефон? От этой мысли я судорожно сглотнул, будто мне не хватало воздуха.

Единственное, что мне пришло в голову, — отправиться к Мэй Касахаре. Я вернулся к себе, перелез через стену и, пройдя по дорожке, подошел к ее дому с тыла. Прислонившись к забору Пустого Дома напротив, стал смотреть в сад с каменной птицей. «Постою здесь, — подумал я, — может, Мэй меня заметит». Кроме тех дней, когда она подрабатывала, вычисляя потенциальных покупателей париков, девчонка постоянно была дома — принимала солнечные ванны в саду или сидела у себя в комнате — и все время поглядывала на дорожку.

Но Мэй не показывалась. На небе не было ни облачка. Летнее солнце все сильнее жарило в затылок. От земли поднимался пряный запах травы. Не отрывая глаз от каменной птицы, я старался вспомнить историю, которую недавно рассказал мне дядя о судьбе обитателей этого дома. Но в голову почему-то лез только океан, холодный и синий. Я сделал несколько глубоких вдохов, посмотрел на часы — видно, не судьба сегодня встретиться — и уже собрался уходить, как наконец в саду появилась Мэй Касахара и не торопясь направилась ко мне. На ней были хлопчатобумажные шорты, голубая гавайская рубашка и красные резиновые шлепанцы. Подойдя, девчонка взглянула на меня сквозь солнечные очки и улыбнулась.

—Приветствую тебя в наших краях, Заводная Птица! Отыскался ли твой кот Нобору Ватая?

—Нет. Поиски пока результата не принесли, — сказал я. — А можно поинтересоваться, что вас так сегодня задержало?

Мэй, засунув руки в карманы, с комичным видом оглянулась.

—Понимаешь, Заводная Птица, свободного времени у меня, конечно, много, но это не значит, что я с утра до вечера таращусь на дорожку, как часовой. У меня и свои дела есть. Ну ладно, извини. Долго ждал?

—Да не очень. Вот только жарковато тут.

Мэй пристально посмотрела на меня, чуть нахмурила брови.

—Что случилось, Заводная Птица? У тебя такое лицо... Будто тебя только что из могилы выкопали. Иди сюда в тень, отдохни.

Она взяла меня за руку и повела в сад. Усадила в шезлонг, передвинув его под дуб. Густо разросшиеся зеленые ветви отбрасывали прохладную тень.

—Все хорошо. Дома, как всегда, никого нет. Не беспокойся ни о чем. Отдохни немножко, ни о чем не думай.

—Послушай, у меня к тебе одна просьба, — сказал я.

—Говори.

—Ты не могла бы позвонить в одно место? Вместо меня?

Вытянув из кармана записную книжку и ручку, я написал номер офиса Кумико. Вырвал страницу и протянул девчонке. Пластиковая обложка записной книжки была теплой и влажной от пота.

—Вот телефон. Спроси: Кумико Окада вышла сегодня на работу? Если нет: была ли она вчера? Вот и все.

Мэй Касахара взяла листок и посмотрела на него, поджав губы. Потом перевела взгляд на меня.

—Ладно. Будет исполнено. А ты выбрось все из головы и прими горизонтальное положение. Я сейчас вернусь.

Она ушла, а я, последовав совету, вытянулся в шезлонге и закрыл глаза. Пот сочился из каждой клеточки моего тела. Только попытался сосредоточиться, как в голове начала пульсировать кровь, а где-то под ложечкой закопошился странный колючий комок. К горлу подкатила тошнота. Вокруг было тихо. Мне вдруг пришло в голову, что я давно не слыхал Заводной Птицы. Наверное, дня четыре или пять. Нет, память меня подводила. Про птицу я вспомнил, когда ее уже не было слышно. Может, она из перелетных? Впервые я ее услышал с месяц назад. И с тех пор эта неведомая птаха каждый день заводила пружину маленького мирка, в котором мы жили. Это был сезон Заводной Птицы.

Мэй вернулась минут через десять с большим стаканом. Протянула его мне, и плававшие в стакане кубики льда тихо звякнули. Показалось, что эти звуки родились в другом, очень далеком мире, отгороженном от нас несколькими воротами. Я уловил их, потому что как раз в тот момент ворота оказались открытыми. Но только на время — стоит закрыться воротам между двумя мирами, и меня отрежет от этих звуков.

—Пей, — приказала Мэй. — Это вода с лимонным соком. Голове легче станет.

Я выпил половину и вернул стакан. Холодная вода прокатилась по горлу и стала медленно опускаться вниз. Тут же подкатил спазм тошноты. Образовавшийся в желудке волокнистый комок начал разматываться и подступил к самому горлу. Зажмурившись, я пытался перебороть тошноту. Представил, как Кумико садится в поезд, держа в руках блузку и юбку... «Уж лучше бы вырвало. Может, полегчает», — подумал я, но сдержался. Сделал несколько глубоких вдохов — и тошнота постепенно отступила.

—Ну, как ты? — поинтересовалась Мэй.

—Порядок, — ответил я.

—Я позвонила. Назвалась родственницей. Правильно?

—Угу.

—Заводная Птица, она кто? Твоя жена?

—Да.

—Мне сказали, что вчера ее тоже не было. На работе она никого не предупредила. Не пришла — и все. Они тоже не знают, что и думать. Говорят, это совсем на нее не похоже.

—Да... Вот так никому ничего не сказать и просто не выйти... Это и правда на нее не похоже.

—Значит, она пропала со вчерашнего дня? Я кивнул в ответ.

—Бедная Заводная Птица! — сказала Мэй. Видно, ей было искренне жаль меня. Она положила руку мне на лоб. — Может, я чем могу помочь?

—Сейчас, наверное, нет. Спасибо тебе.

—Послушай, можно я еще спрошу? Или мне помолчать?

—Спрашивай, чего уж там. Хотя не знаю, смогу ли ответить.

—Она что, с мужчиной сбежала?

—Не знаю, — ответил я. — Не исключено. Все может быть.

—Подожди! Но вы же столько вместе прожили. Как же можно таких вещей не знать?

«В самом деле, — подумал я. — Как же случилось, что я этого не знаю?»

—Бедная Заводная Птица! — повторила Мэй. — Как мне хочется тебе помочь. Но я, к сожалению, ничего не понимаю в семейной жизни.

Я поднялся с шезлонга. Для этого понадобилось гораздо больше усилий, чем я думал.

—Спасибо тебе за все. Ты мне очень помогла. Но мне надо идти. Посижу дома — подожду новостей. Может, позвонит кто-нибудь.

—Придешь домой — сразу становись под душ. Душ прежде всего. Понимаешь? Потом переоденься в чистое и побрейся.

—Побриться? — переспросил я, проведя рукой по подбородку. Побриться я действительно забыл и не вспоминал об этом с самого утра.

—Такие мелочи имеют большое значение, Заводная Птица, — сказала Мэй, глядя мне прямо в глаза. — Придешь домой — хорошенько погляди на себя в зеркало.

—Хорошо.

—Можно я загляну к тебе попозже?

—Заходи, конечно, — сказал я и добавил: — Мне будет легче. Мэй Касахара молча кивнула.

===========

Дома я посмотрел на себя в зеркало. Вид и в самом деле не дай бог. Я разделся, принял душ, как следует вымыл шампунем голову, побрился, почистил зубы, протер лицо лосьоном и после всех этих операций еще раз внимательно оглядел себя. Вроде легче стало. Тошнота прошла. Остался только легкий туман в голове.

Я надел шорты и свежую тенниску. Сел на веранде, прислонившись к столбу, и, глядя в сад, стал ждать, когда высохнут волосы. «Попробуем разобраться, что же произошло за эти дни», — сказал я себе. Началось со звонка лейтенанта Мамии. Когда он позвонил? Вчера утром? Да, именно так. После этого ушла Кумико. Я застегнул ей молнию на платье, и она ушла. Потом я нашел коробочку от туалетной воды. Приходил Мамия-сан, рассказал эту необыкновенную историю про войну: как его захватили монгольские солдаты и бросили в колодец. Принес прощальный подарок от Хонды-сан. Оказалось, правда, что это только пустая коробка. Потом Кумико не пришла домой. Забрала утром свои вещи в химчистке на станции и пропала неизвестно куда. На работе у нее никто ничего не знает. И все это произошло вчера.

Просто не верится, что за один-единственный день столько всего случилось. Многовато для одного дня.

Беспрерывно размышляя об этом, я почувствовал, что страшно хочу спать. Не просто клонило ко сну, а навалилась невыносимая, какая-то чудовищная сонливость. Она срывала с меня покровы сознания, подобно тому как сбрасывают одежду с бесчувственного тела. Как сомнамбула, я прошел в спальню, разделся и повалился на кровать. Попробовал взглянуть на часы, стоявшие на столике у изголовья, но не смог даже повернуть головы. Глаза сами собой закрылись, и я тут же провалился в глубокий бездонный сон.

===========

Во сне я застегивал молнию на платье Кумико. Видел ее белую гладкую спину. Но, подтянув застежку кверху, я понял, что передо мной не Кумико, а Крита Кано. В комнате мы были одни.

В той же комнате, что приснилась мне в прошлый раз, — в том же гостиничном номере. На столе — бутылка «Катти Сарк» и два стакана. Ведерко из нержавеющей стали с кубиками льда. Из коридора доносились громкие голоса — кто-то проходил мимо. Слов не разобрать, но говорили, похоже, по-английски. С потолка свешивалась люстра, но она не горела. Комнату освещали лишь тусклые настенные бра. Окна наглухо закрыты тяжелыми гардинами.

Крита возникла в летнем платье Кумико — бледно-голубом, с ришелье в виде птичек, чуть выше колена. И, как обычно, с макияжем Жаклин Кеннеди. На левом запястье — два браслета.

—Откуда у тебя это платье? Оно твое? — спросил я. Крита посмотрела на меня и покачала головой. При этом завитые кончики ее волос мило дрогнули.

—Нет. Платье не мое. Я взяла его поносить на время. Но вы не беспокойтесь, господин Окада. От этого никому хуже не будет.

—Где мы находимся? — поинтересовался я. Девушка не ответила. Как и в прошлый раз, я сидел на кровати. В костюме и галстуке в горошек.

—Не надо ни о чем думать, господин Окада, — сказала Крита Кано. — Вам не о чем волноваться. Все хорошо. Все будет замечательно.

С этими словами она, как тогда, расстегнула мне брюки, достала пенис и взяла его в рот. Разница состояла лишь в том, что теперь она не снимала с себя одежду и так и осталась в платье Кумико. Я попробовал пошевелиться, но тело будто опутали невидимые нити. Во рту у Криты член тут же стал твердым.

Я видел, как подрагивают ее накладные ресницы и завитки волос. Браслеты сухо и металлически позвякивали друг о друга. Длинный и мягкий язык, казалось, обвивался вокруг моей плоти, точно опутывал ее. Она почти довела меня до оргазма, но вдруг отстранилась и начала медленно раздевать. Сняла с меня пиджак, развязала галстук, потом стянула брюки, рубашку, трусы, и когда я остался без одежды, повалила на постель. Сама же раздеваться не стала, а села на кровать, взяла мою руку и потянула ее себе под платье. Трусиков на ней не оказалось. Рука ощутила тепло у нее между ног, двинулась дальше. Там было очень влажно. Пальцы проникали все глубже, не встречая никакого сопротивления; их словно засасывало внутрь.

—Постой! Ведь сейчас Нобору Ватая явится. Разве не его ты здесь ждала?

Вместо ответа Крита Кано коснулась моего лба.

—Не думайте ни о чем, господин Окада. Мы обо всем позаботимся. Положитесь на нас.

—На кого это — на вас?

Ответа не последовало.

Девушка уселась на меня верхом и рукой помогла войти в нее. Как только я проник к ней внутрь, она начала медленно вращать бедрами. Подол бледно-голубого платья касался моего живота и бедер в такт с ее движениями. В такой позе, в платье, накрывавшем меня широкими складками, Крита Кано напоминала гигантский мягкий гриб, который бесшумно пробился на свет божий сквозь опавшую листву и раскрылся под покровом ночи. Ее влагалище было теплым — и в то же время холодным. Оно обволакивало, засасывало в себя и в то же время было готово вытолкнуть меня наружу. Слившаяся с ним часть моей плоти становилась все тверже и больше. Я был готов взорваться в любую секунду: фантастическое ощущение — за пределами сексуального порыва и наслаждения от физической близости, через которую в меня медленно вливалось Нечто изнутри нее.

Закрыв глаза и приподняв подбородок, Крита Кано тихо раскачивалась взад и вперед будто в забытьи. Я видел, как ее грудь при каждом вдохе поднимается под платьем. Несколько волосков выбились из прически на лоб. Я представил, что качаюсь в одиночестве на волнах посреди бескрайнего моря; закрыл глаза и напряг слух, приготовившись услышать шум легких волн, плещущих мне в лицо. Теплая морская вода омывала тело, течение медленно несло куда-то. Я решил послушаться Криту Кано и не думать ни о чем. Не разжимая век, расслабил мышцы и отдался течению.

Вдруг в комнате потемнело. Я попробовал оглядеться, но почти ничего не увидел. Бра на стенах погасли все разом, точно по мановению волшебной палочки. Я различал только расплывчатые контуры колыхавшегося надо мной голубого платья.

—Забудь, — послышался женский голос. Но то была не Крита. — Забудь обо всем... Ты спишь и видишь сон, раскинувшись в теплой грязи. Все мы вышли из теплой грязи, все в нее и вернемся.

Я узнал голос той таинственной женщины, с которой говорил по телефону. Это она сидела на мне, соединяя вместе наши тела. На ней тоже было платье Кумико. Незаметно она поменялась местами с Критой Кано. Я собрался что-то сказать; не знаю, что именно, но я был в полном раздрае: голос осип, и изо рта вырвался только горячий выдох. Раскрыв глаза, я хотел рассмотреть лицо оседлавшей меня женщины, но в комнате было слишком темно.

Ничего больше не говоря, женщина призывно задвигала бедрами. Ее мягкая плоть напоминала мне организм, живущий сам по себе: он охватывал и потихоньку втягивал меня в себя. Я услышал — или мне лишь показалось? — как у нее за спиной повернулась дверная ручка. Что-то ярко сверкнуло во мраке. Похоже, луч света из коридора ударил в стоявшее на столе ведерко со льдом. А может, это блеснуло лезвие клинка? Но до всего этого мне уже не было дела.

===========

Я как следует вымылся под душем, застирал мокрое пятно на трусах. Что же это такое? Откуда вдруг сейчас, когда все вокруг так запуталось, как нарочно, вся эта эротика во сне?

Поменяв белье, я снова уселся на веранде и стал смотреть в сад, где затеяли пляску пробивавшиеся сквозь густую зеленую листву ослепительные солнечные зайчики. От шедших несколько дней кряду дождей по всему саду поднялась свежая ярко-изумрудная зелень. Из-за этого сад выглядел слегка запущенным.

Опять Крита Кано. Уже дважды за короткое время я доходил во сне до оргазма, и оба раза — из-за нее, хотя до сих пор у меня не возникало желания с ней переспать. Даже в голову такое не приходило. И все-таки я оказывался с ней в этой комнате. Но почему? И кто была та телефонная незнакомка, занявшая место Криты Кано? Она говорила, что мы друг друга знаем. Я перебрал в голове женщин, которые у меня были, но похожей не вспомнил. Что-то засело в голове и упорно не отпускало, заставляло нервничать.

Казалось, будто какое-то воспоминание пытается вырваться наружу из тесной коробки, в которую его упрятали. Я чувствовал, как оно неловко, но настойчиво тычется в стенки в поисках выхода. Достаточно слабого намека, чтобы потянуть за ниточку и без труда распутать весь этот клубок. Загадка ждет решения, но отыскать эту тонкую ниточку никак не удается.

В конце концов я прервал эти мучительные размышления. «Забудь обо всем... Ты спишь и видишь сон, раскинувшись в теплой грязи. Все мы вышли из теплой грязи, все в нее и вернемся».

===========

Было уже шесть, но по-прежнему никто не звонил. Явилась только Мэй Касахара и попросила глоток пива. Я достал из холодильника банку и разлил на двоих. Захотелось есть, и я сделал себе бутерброд — два ломтика хлеба, между ними ветчина и лист салата — и стал жевать. Мэй посмотрела и заявила, что тоже хочет. Мы молча жевали и пили пиво, а я время от времени еще посматривал на часы на стене.

—У вас что, телевизора нет? — спросила Мэй.

—Нет.

Она чуть прикусила губу.

—Я так и думала. Значит, ты не любишь телевизор?

—Да нет, я бы не сказал. Просто обхожусь как-то без него. Немного подумав, девчонка поинтересовалась:

—А сколько лет ты женат, Заводная Птица?

—Шесть, — ответил я.

—И все шесть лет жили без телевизора?

—Ага. Сначала денег не было. А потом привыкли. И без него хорошо. Тихо.

—Вы, наверное, были счастливы.

—Почему ты так думаешь? Мэй скорчила гримасу:

—Понимаешь, я без телевизора и дня бы не прожила.

—Из-за того, что ты несчастливая? Проигнорировав мой вопрос, она сказала:

—А теперь Кумико-сан не пришла домой. Так что ты уже не такой счастливый, Заводная Птица. Я кивнул и отхлебнул пива.

—Получается, что так. — И в самом деле получается, что так. Девчонка сунула в рот сигарету, привычным движением зажгла спичку.

—Послушай, скажи мне, только откровенно: я уродка, да?

Я поставил стакан с пивом и снова посмотрел на нее. Пока мы разговаривали, мои мысли блуждали где-то далеко. Черная с бретельками майка Мэй была ей немного великовата, и, чуть опустив глаза, я хорошо разглядел в вырезе маленькую девчоночью грудь.

—Никакая ты не уродка. Что это тебе взбрело в голову?

—Так все время говорил парень, с которым я встречалась. Ты, мол, некрасивая, и груди у тебя маленькие.

—Это тот, что тебя на мотоцикле разбил?

—Вот-вот.

Я наблюдал, как Мэй медленно выпускает изо рта дым.

—Молодые люди часто болтают подобные глупости. Не умеют выразить как следует то, что чувствуют, и потому нарочно говорят все наоборот, раня этим других людей, да и себя тоже. Так что про уродину — это все чушь. Ты очень симпатичная. Правда!

Задумавшись над моими словами, Мэй стряхнула пепел в пустую банку из-под пива.

—А твоя жена красивая, Заводная Птица?

—Ну, как сказать. Даже не знаю. Кто-то скажет «да», кто-то, может, — «нет». Дело вкуса.

—Хм-м! — Девчонка со скучающей миной постучала ногтями по стакану.

—А как твой приятель с мотоциклом? Ты с ним больше не встречаешься? — поинтересовался я.

—Нет, — ответила Мэй и коснулась пальцем шрама у левого глаза. — Больше я с ним встречаться не буду. Это уж точно. На двести процентов. Даю палец на отрез. Но сейчас мне что-то неохота об этом говорить. Иногда заведешь о чем-нибудь разговор, а выходит одно вранье. Правильно? Понятно тебе, Заводная Птица?

—Вроде понятно, — сказал я. Тут мой взгляд упал на телефон в гостиной. Он стоял на столе, погруженный в тишину, напоминая тварь из глубоководного мира — притворившись безжизненной, она притаилась в ожидании добычи.

—Когда-нибудь я тебе про него расскажу, Заводная Птица. Когда будет настроение. Но только не сейчас. Сегодня совсем не хочется.

Мэй посмотрела на часы.

—Ну, я пойду. Спасибо за пиво.

Я проводил ее до стены в нашем саду. Луна в небе была почти полной и заливала землю крупнозернистым светом. Посмотрев на луну, я вспомнил, что у Кумико скоро месячные. Впрочем, ко мне это, вероятно, уже не имеет отношения. От этой мысли тело будто налилось непонятной тяжестью. Странное ощущение чем-то напоминало грусть.

Положив руку на стену, Мэй взглянула на меня.

—Скажи мне, Заводная Птица, ты ведь любишь свою Кумико?

—Да, наверное.

—Даже если у нее любовник и она с ним сбежала? А вдруг она захочет вернуться? Ты ее примешь? Я вздохнул.

—Сложный вопрос. Случится такое — тогда и буду думать.

—Может, я лишнее болтаю, — предположила Мэй, слегка прищелкнув языком. — Ты не сердись. Просто интересно. Что это такое, когда жена уходит из дома? Я вообще многого не понимаю.

—Конечно, не сержусь, — ответил я и снова поглядел на луну.

—Тогда будь здоров, Заводная Птица. Бог даст, вернется твоя жена и все образуется. — С этими словами она на удивление легко перемахнула через стену и исчезла в летней ночи.

===========

Оставшись один, я уселся на веранде и принялся размышлять над вопросами, которые мне задавала Мэй. Предположим, у Кумико есть любовник и она с ним куда-то уехала. Смогу ли я ее принять, если она пожелает вернуться? Ответа на этот вопрос я не знал. В самом деле не знал. Я вообще не знал многого. Вдруг зазвонил телефон. Рука, как бы подчиняясь условному рефлексу, потянулась к аппарату и подняла трубку.

—Алло! — раздался голос Мальты Кано. — Это говорит Мальта Кано. Извините, что я вас часто беспокою, господин Окада, но позвольте спросить: есть у вас какие-нибудь планы на завтра?

Я заверил ее, что никаких планов у меня нет. Какие у меня могут быть планы?

—В таком случае не могли бы мы встретиться завтра днем?

—Это как-то связано с Кумико?

—Надеюсь, что да, — осторожно подбирая слова, проговорила Мальта Кано. — Скорее всего к нам присоединится и Нобору Ватая.

Услышав эти слова, я чуть не уронил трубку.

—Вы хотите сказать, что мы будем беседовать втроем?

—Думаю, что да, — продолжала Мальта. — Это необходимо в нынешней ситуации. К сожалению, я не могу по телефону говорить подробнее...

—Понятно. Я согласен.

—Тогда в час дня там, где мы уже встречались: в кафе отеля «Синагава Пасифик».

«Час дня, кафе в «Синагава Пасифик»«, — повторил я про себя и положил трубку. ——

Вечером, около десяти, позвонила Мэй Касахара. Просто так, захотелось с кем-нибудь поговорить. Мы поболтали немного о разных пустяках, и под конец она спросила:

—Ну что? Есть какие-нибудь хорошие новости?

—Ничего хорошего, — отозвался я. — Вообще ничего.

Следующее