Николай Доля, Юля Миронова
Без риска быть... / «Живое Слово» / Юля Миронова / Николай Доля
Свет Черного Солнца
Поэтому оставит человек отца своего и мать свою, и прилепится к жене своей; и будут одна плоть.
Быт. 3, 24
В субботу, в одиннадцать, Надя с Настей встретились на Памятнике Славы с Димой. И за эти несколько минут, пока не подъехала Жанна с Витей, они и познакомились, и даже разговорились. Настя была очень похожа на Надю не только внешне, но, самое главное, глазами. Они даже одеты были одинаково: обе в джинсах, в светлых блузках, и обе с хвостиками. Только у Насти волосы были чуть длиннее и светлее. А так — копия Нади.
Но их идиллия продолжалась недолго. В начале двенадцатого подъехала Жанна. Настя засмущалась на секунду, и тут же умчалась к своему жениху. Витя был ей гораздо ближе, чем какой-то неизвестный пока Дима. И дети надолго выпали из реала, а эти непонятные взрослые со своими серьезными разговорами, их сильно не отвлекали друг от друга.
Пока ехали на Кожевенный кордон, Дима, сидящий на переднем сидении рядом с Жанной, сначала осторожно, потом все более откровенно разговорился с Жанной. Нельзя сказать, что она ему сразу не понравилась. Было в Жанне что-то такое, что сразу привлекало внимание, а потом и располагало ее собеседника к разговору. Скорее всего, это была уверенность в себе, в собственных силах, в собственной правоте. Они с Димой сразу же перешли «на ты», да и темы, которые они обсуждали, были на грани возможного, но это их, казалось, совершенно не смущало. Они поговорили об Анжеле, о самом Диме.
—Как там Сережа?— спросила, наконец, Жанна, когда они проехали шлагбаум.
—Уезжает. У него друг нашелся где-то в Салехарде, вот туда и едет.
—Это же где-то на Полярном круге.
—Да, на том берегу Оби.
—Надолго, не знаешь?
—Пока что решил — навсегда. А там — видно будет. Квартиру продает.
—А может, он и прав. Выкинуть из головы и из жизни все, что было. Начать с нуля.
—Ты не собираешься с ним встретиться?
—Не только я. Ведь он не хочет. Я ведь тоже напоминаю ему о той жизни, которая была.
—Да, он сам не определился, зачем это все было?
—Не поняла. Что зачем?
—Ваша встреча. И почему как раз перед смертью Анжелы.
—Ну не совсем перед... хотя, сейчас все, что было раньше, у него это все — перед нею. Мы с ним встретились в начале апреля. И ты знаешь, Дим, обоим же это было нужно. Не скажу, что от безысходности, но в любом случае для того, чтобы ожить. Я ожила. С ним. Хотя, после первой встречи я совершенно искренне считала, что зря у него спросила имя. Это должна была быть последняя наша встреча. Но когда на следующий день он позвонил, я так обрадовалась.
—А чего вы разругались?
—А мы и не ругались, и не расставались. За неделю до того, как Анжела попала в больницу, я ему задала массу вопросов, которые он должен был решить. Но он не решил их ни с собой, ни с Анжелой. Он пошел ее спасать. Спасать ее и их любовь. Мы потом много говорили об этом. Что нельзя ее было так резко вытаскивать к жизни, как он хотел. Но вас же, мужиков, черта с два поймешь. Что вам больше нужно: тело или душа. И какая любовь вам нужнее.
—А вся. Как будто ты не знаешь. Чтобы в одном человеке было и то и другое. Чтобы все как-то совмещалось.
—Вот, я и говорю, что он разделил. Тело тянется ко мне, душа к Анжеле. А он сам завис между нами. Но так долго продолжаться не могло.
—А если бы он к ней ушел, ты бы не боролась за него?
—Дима, мне не двадцать лет. Максимализм давно прошел. А он всегда говорил, что Анжелу он не бросит. Даже когда я ему говорила, чтобы он дал ей шанс выжить. Это было до того, как узнали о болезни. Понимаешь, Дима, она все вопросы отдала на решение ему. А это неправильно. Второй человек в любом случае решает только свои проблемы. И только в том направлении, в котором ему выгодно. Вон, посмотри, как дети общаются. Они даже не слышат, о чем мы тут с тобой разговариваем. Им не до того. Им хорошо. Каждому в отдельности и обоим вместе. Поэтому все внешнее не интересует. А если мы с тобой не будем называть их имен, они даже не узнают, и не услышат, что мы о них говорим.
—Она так засмущалась, когда вы подъехали,— сказал Дима, посматривая в зеркало за Настей. А ведь права Жанна, не слышит ничего. И Жанна сама видела, что Дима проверяет. Улыбнулась ему. Проверил? Ну и как результат? Устраивает. То-то же.
—Так вот, Дим, есть только один человек, которого интересует наш разговор.
—Я знаю. И проблему эту понимаю. Она мне и о Полине рассказывала.
—Это хорошо, что рассказывала. Еще добавить?— Жанна повернулась к Наде, мол, я не знаю, о чем вы разговаривали, но так у нас складывается, что дальше без тебя нельзя. Надя только улыбнулась: «Говори, о чем хочешь».— Вот, Дим, Полина — это любовница моего мужа. Очень давняя, года полтора они с нею встречались. Красавица. Я думаю, вы с нею скоро познакомитесь.
—Я? Зачем?
—Ну откуда я знаю. Наверное, чтобы не было лишних вопросов. Хотя, это будет не твоя, и даже не Надина инициатива. Полина сама позовет, как только чуть наладится с Олегом Николаевичем. Заодно узнаете, что произошло у них в эту пятницу, неделю назад.
—А там что-то было очень серьезное?
—По-моему, очень. Она была у моего мужа в пятницу, потом в понедельник, а во вторник я приезжаю, а у мужа новая любовница. И спит в нашей постели.
—Жанна, я не понимаю. Ты об этом так легко говоришь. И мне, совершенно постороннему человеку.
—Ты не посторонний. Это первое. Во-вторых, я сама ничего не понимаю, и мне надо выговориться. Ты знаешь, Дим, я очень хочу, чтобы у вас с Надей получилось. Чтобы не надо было решать эти вопросы с любовницами и любовниками. Я тебе не сказала, но, может, Надя тебе говорила, что она тоже была с ним. Ну, с моим Борисом. И что из того? Что я должна в каприз обваляться и перестать общаться с нею? Чего ты удивился? Не рассказала, значит. Извини, Надь, так получилось. Вообще, если честно сказать, что если бы Надя не попала к ним, если бы он не решил, что ему нужна еще одна, кроме Полины. Она бы у меня и не работала. Да и многое бы пошло совсем по другому направлению. По крайней мере, мы бы с тобой не встретились никогда, и даже если бы встретились, то такого разговора не было бы. А все из-за того, что у кого-то задняя левая нога сказала, что ему что-то захотелось. Но последствия. Они сами складываются. Во, приехали. Вы не против, если нам будут мешать?
—Ты что имеешь в виду?— спросила Надя.
—Единения с природой не получится, три машины рядом.
—Голыми купаться?— улыбнулась Надя.— А дети, а Дима?
—Дети — да. Хотя и их надо приучать потихоньку. А Дима свой, как будто ты не видишь. Или он не так поймет? Да не смущайся ты, Надь. Значит, я никуда больше не еду. Останавливаемся тут. Витя, Настя, приехали.
Только обращение к ним по именам вывело эту парочку в реальность. Они с удивлением обнаружили, что уже приехали. Витька отпустил руку Насти, посмотрел еще отсутствующим взглядом на всех. Димка улыбнулся. Да, в какую интересную компанию он попал!
—Все, выходим. Переодеваться нужно кому?— спросила Жанна.
Оказалось, надо всем, кроме Димы. Поэтому взрослые вышли сразу, вышел и Витя, предоставив своей подружке право первой переодеться в купальник. Настя даже засмущалась, сказала, что она быстро. И это, действительно, было быстро. Не успела Надя достать купальник девочке, как она была почти голой. Она даже не пряталась сильно. Потому что мужчины ушли к воде, а маму стесняться, с чего бы? Переодевшись, Настя выскочила из машины и побежала к Вите с Димой. Дима к тому времени уже был в одних плавках. А Витя с сожалением посмотрел, что машину оккупировали мама с теть Надей. Но в любом случае, через пять минут все уже были в воде. Дима учил Настю плавать, Витька крутился рядом. А Надя с Жанной поплыли на другой берег. Вообще, Витя не воспринимал Диму, как конкурента. Да и тот вел себя с Настей, как полноправный отец. В общем, весь день прошел для всех весело. Дима и с Надей плавали долго, даже целовались, сначала на том берегу, потом в машине. Вообще, Надя ему еще много чего рассказала, и про себя и про Жанну. И к вечеру Дима сам понял, что он тут был не только принят случайно, как свой, а он и есть свой, сразу и навсегда.
==========
Когда выехали на окружную, раздался телефонный звонок у Жанны. Она вытащила телефон:
—Слушаю Вас.
—Жанна Викторовна. Это Катя. Я целый день не могу до Вас дозвониться.
—Привет, Кать. Что-то случилось?
—Нет, ничего не случилось. Я хотела с Вами поговорить.
—Завтра будет не поздно?
—Никогда не поздно.
—Вот и я про то же. Приходи к нам, в одиннадцать. Я думаю, к этому времени проснусь.
—Хорошо. Я приду.
Вопросительный взгляд у Нади, заинтересованный у Димы. Дети, как всегда, заняты.
—Катька,— улыбнулась Жанна.— Идет говорить. Ты оказалась права.
—Катя — это секретарша Бориса,— пояснила Надя Диме. Но он мало чего понял, пришлось еще пояснять:— Ну да, конечно, по совместительству и это. Но там уже больше, чем просто секс. А ты не слушай,— махнула она рукой на Витю, который обернулся на такое слово, совершенно неуместное в данном обществе.— Жанн, ты думаешь, она решилась?
—Не знаю. Похоже, придет отдавать,— ухмыльнулась Жанна.— Говорит, что целый день звонила. Горит, что ли?
—Она еще не привыкла к подвешенному состоянию. Ей действовать надо. Очень хотела бы послушать, что она скажет.
—Расскажу в понедельник,— улыбнулась Жанна.
—Угу,— улыбнулась Надя, а потом вдруг решила свое.— Настя, мы приглашаем Диму к нам сегодня?
Настя удивленно посмотрела на маму, потом на Диму. Неужели, она все неправильно поняла? Или только требуется ее согласие?
—Дима, а ты к нам придешь жить?— Настя внимательно посмотрела Диме в глаза, и чтобы он не отказался, чуть обняла его, прижалась и уже оттуда сказала:— Ты нам с мамой очень нравишься.
—Куда ж деваться. Обязательно.
—Спасибо!— Настя посмотрела счастливым взглядом Диме в глаза. Улыбнулась и добавила:— Ох, как долго еще ждать, пока я вырасту. А то бы и Витю к себе пригласили жить. Мам, ты не против?
—Ты же правильно все понимаешь. Вырасти надо. А там видно будет. Но сейчас не против.
—Я тоже,— улыбнулся Дима, обнял девочку, и добавил:— Какая у меня славная дочка. Взрослая и умная.
Настя внимательно и задумчиво посмотрела на Диму. Улыбнулась.
—Дима, а ты хочешь, я тебя папой звать буду?
—У тебя же есть папа.
—А ты мне больше нравишься,— серьезно сказала Настя.— Вот разонравишься, тогда буду Димой звать.
—Тогда, договорились,— улыбнулся Дима.
Надя слушала этот разговор, который возник так спонтанно, не в том месте, не так, как она хотела. Но ведь он уже состоялся. И результат его превзошел все ее ожидания.
==========
Жанна завезла новую семью домой, в Северный. Витька даже чмокнул Настю в щечку на прощание, отчего та покраснела, засмущалась. И Надя повела Диму знакомиться с мамой. Маме молодой человек показался слишком молодым, но она ничего не сказала даже на то, что он остался у них. Надя же предупредила, что это очень серьезно. Да и Настя вела себя с ним, будто хотела предстать в самом лучшем виде, все ластилась к нему, даже один раз назвала его при бабушке папой. Проверяла ее реакцию.
И уже совершенно как свои ложились спать. Надя, забираясь к Димке под простыню, сказала:
—Дим, я думаю, что у нас не будет запретных тем не только в разговорах, но и в постели.
—Я тоже так думаю. Одно только не понятно, если можно обо всем говорить, значит, есть что-то еще, на чем дальше двигать отношения?
—Вот мы и попробуем найти это,— прижимаясь к своему мужчине, сказала Надя.
—Надь, а как ты думаешь, как Насте будет лучше: чтобы у нее братик был или сестренка.
—Ну, ты спросил! Я думаю, кто получится, тот и будет лучше. Хотя, может, ей щенок нужен?
—Но щенка у нас не получится.
—У нас точно! Иди сюда, а то я умру от нетерпения.
==========
В четверг она была на работе, а в пятницу Вадим снова наблюдал, считал, запоминал, что Валентина не так делает, что творит. Легли спать. Он ей долго-долго весь список оглашал, с подробностями, в последовательности, чья реакция какую и чью ответную реакцию вызвала. Она соглашалась почти со всем. А он думал, что она будет больше ломаться. А тут лежит на плече, сжалась, притихла. Вадим провел рукой по щеке, плачет, он вытер слезинки. И сказал:
—Все, завтра отправляй мать со Славкой в кино, на 12. А ты будешь наказана.
—Вадим, пожалуйста, может не надо?
—Хорошо, не надо так не надо. Я больше домой денег не ношу. Вот парня только жалко, мать пенсию получает, прокормится.
—Вадим,— жалобно скулила она.
—У тебя же время есть. Пока они не уйдут. Ты не отправишь, я сам отправлю. Ты не думай, Валя, что я зверь какой-то. Но я не вижу другого способа.
И тут он почувствовал, как она еще сильнее сжалась, и еще сильнее уткнулась в его грудь. Значит, заводилась, уговаривала себя. Сопротивление было, но вина ею уже признана. Валентина тихонько плакала, просила прощения.
—Обязательно прощу, но наказать, все равно, придется,— сказал Вадим и погладил ее по голове. Так и заснули.
Утром Валентина опасливо поглядывала на Вадима, но сама проводила в кино ребенка и бабушку для сопровождения. И лишь только они ушли, стала, опустив глаза, ждала. Вадим посмотрел, не будет ли видно, чем они занимаются, с улицы, попросил закрыть одно окно шторой. Закрыла.
—Стань на колени,— чуть ли не равнодушно сказал, даже не попросил, Вадим.
Валя переминалась с ноги на ногу, и никак не могла сделать это простое движение — стать на колени, просто признать его власть над собой. Но и Вадим ничего не говорил, смотрел серьезно ей в глаза, ждал. А Валя, будто понимала, что, согласившись на это, она согласится и на все остальное, поэтому сопротивлялась, как могла. Вадим подождал минуты три, сел в кресло, покачал головой и сказал:
—Хорошо, Валя. Наказание отменяется, да? В таком случае, давай свое решение. По поводу того, как мы с тобой собираемся жить дальше?
У Вали задрожала нижняя губа, она заплакала, но это не возымело никакого действия. Тогда она сама решилась и опустилась сначала на одно колено, а потом и на другое прямо перед ним. Лишь только это она смогла сделать, она думала, что все и начнется, но куда там. Она простояла минут пять, прежде чем смогла поднять глаза на Вадима, встретиться с его твердым взглядом. И только после этого Вадим начал проповедь с примерами, с разборками: что и как, где она неправильно себя вела, как она себя должна была вести в том или ином случае. Валя только кивала головой, говорила «Да», хотя сама уже минут через пятнадцать устала стоять на коленках, а разговор обещал быть долгим. Она снова подняла глаза и пыталась поймать его взгляд, чтобы он заметил, как ей неудобно, поймала один раз, второй, третий, но только после четвертого он ее спросил:
—Что случилось?
—Мне так неудобно стоять, ноги затекают.
—А, понятно. Тогда задери халат выше пояса.
—Зачем?— удивилась Валя.
—Я так хочу!
Взгляд Вадима прямо в глаза не предвещал ничего хорошего. Валя подняла обе полы халата двумя руками почти к подбородку. Так, что оголилась нижняя часть туловища.
—Вот, так нормально. Смотри, чтобы ниже он не опускался. Поняла?
—Да.
—Замечательно. Спусти трусы. Насколько можешь. До коленок.
Валя покраснела, опустила глаза, перехватила полы халата одной рукой, а второй попыталась стянуть трусы. Не получается. Она взяла обе полы в зубы, быстро спустила трусы и снова перехватила полы халата рукой, подняла глаза. Вадим посмотрел на нее вполне довольным взглядом, ей показалось, что он одобрительно улыбнулся. Мол, все правильно ты делаешь. И снова лицо его стало серьезным, и он продолжил свою проповедь. Продолжалось это довольно долго. Но так как Валя была занята только заботой о том, чтобы халат, не дай Бог, не опустился ниже положенного уровня, неудобство от стояния на коленях, кажется, пропало. Еще минут через двадцать она подняла глаза на Вадима, будто спрашивая, не пора ли переходить к основной части. Мы же это все оговаривали.
—Что, тебя уже пора наказывать?
Валя потупила взгляд и тихонько промолвила:
—Да. Пожалуйста.
Все что дальше было, можно было бы описать довольно подробно, но, лучше через ощущения Вали. Когда ее принудили стать на колени, она с трудом, но согласилась. Задрать халат и спустить трусы было, конечно, сложнее, но и естественнее. По крайней мере, она уже не возражала. И вот это ощущение, что он говорит, глядя не ей в лицо, а куда-то туда, где обычно прикрыто трусами, казалось, что именно туда он и обращается. Ладно, выпросила начало наказания. Он, предупредив, чтобы Валя трусы не потеряла, заставил ее лечь на его колени. Она стала так, что ее руки и ноги касались пола, а чтобы еще и трусы не упали, пришлось расставить ноги иксиком. Но теперь трусы надежно зависли в районе ее коленей. О халате можно было не беспокоиться, он спокойно сполз вниз, даже мешал иногда, потому что закрывал Валю с головой. Потом он начал бить рукой по ее выставленной заднице. Сначала было терпимо больно, потом очень больно, потом... как-то уже все равно. Валя не знала, считал ли он, сама она не считала, да ей никто об этом и не говорил. Просто все это было очень долго. Правда, пару раз, когда он, уставая, прекращал, он иногда проводил той рукой, что бил, то по спине, то нежно гладил Валю между ног, между ягодиц. Это было так жутко приятно, что она даже забывала, что наказываема. Когда он, наконец, совсем устал, он отправил Валю в угол — отдыхать, а сам сидел, разминая второй рукой руку, которой бил. Валя стояла там, одной рукой держа халат, второй вытирая слезы. Прошло довольно много времени, пока она не успокоилась, и ей вдруг не дошло, что ведь это не настоящее наказание, а только игра. Причем, сексуальная. Иначе он бы не смотрел туда столько времени, иначе он бы не гладил ее нежно между ног. Как только это ей дошло, она решила проверить. Она повернулась к нему и, поймав его взгляд, спросила:
—Вадим, вопрос. А сколько мы примерно прошли?
—Зачем тебе это?— не зло улыбнулся Вадим.
—Ну, чтобы примерно ориентироваться, сколько еще осталось, если будем такими темпами двигаться.
—Ну, около десятой части. Это примерно.
Валя внимательно посмотрела на мужа, неужели она все правильно поняла? Добиваемся?
—А если собрался наказывать, так наказывай! Пожалуйста!— сказала и приняла все правила этой полу-сексуальной игры. Теперь она в этом уже ничуть не сомневалась.
—Валя, ты представляешь, как ты будешь смотреться с битой попкой, когда войдут моя мать со Славкой?
—Вадим, я про то и говорю. Время идет. Я перед ними не хочу представать в таком виде, поэтому требую от тебя любого наказания, чтобы мы успели до их прихода.
—Заманчивое предложение,— Вадим посмотрел на свою ширинку, где уже выпирал бугорком поднявшийся член, снова перевел глаза на Валю и спросил:— Будешь?
Валя только улыбнулась, развернулась в своем углу и пошла не поднимаясь с колен к нему. Чтобы расстегнуть ремень и брюки, пришлось снова перехватывать полы халата зубами. Расстегнула, выпустила его на свободу, взяла головку в рот.
—Я хочу, чтобы ты доставила мне максимальное удовольствие.
—Угу,— промычала Валя, не выпуская члена изо рта. Она потихоньку приспосабливалась к нему, искала, как и чем можно его тут завести. И ей, как ни странно, нравилось. Раньше она и подумать не могла, что это можно, что это нужно, а сейчас, он попросил, он заставил, она может, она делает. Минут за пятнадцать ей удалось довести его до такого состояния, что он излился ей в рот. Она без всяких предупреждений все проглотила. Она не выпускала его изо рта, пока он снова не стал совсем маленьким, таким нежным, трогательным. Валя, прижавшись к нему головой, подняла глаза, чтобы увидеть, прошла она или нет, закончилось или будет еще что-то?
—Умница, считай, половину отработала. Давай потихоньку заканчивать. Ложись снова.
—Бить будешь?
—Да, милая. Не за то, что сделала сейчас. А чтобы успеть.
—Угу,— сказала Валя и уже безо всяких сомнений легла на его колени так, чтобы ему было удобнее.
На этот раз было не так долго, как в первый. В конце концов, он, придерживая ее за талию, поднялся, сказал:
—Стой так!
Но сам подтянул ее повыше и без всяких предварительных ласк, без поцелуев резко вошел сзади. Довольно-таки долго продолжался этот секс, битые ягодицы равномерно стучали по его бедрам, халат закрыл ее с головой, трусы были давно на уровне щиколоток и то, на одной ноге. Это Валя заметила только перед тем, как улетела в неописуемом оргазме. Кричала ли она, визжала, она не помнила. Очнулась, лежа с Вадимом на кровати. И он до сих пор прижимал ее битую попку сильными руками к себе. Потому что поза ее не изменилась, битая попка жгла, а внизу так было запредельно тепло, что хотелось еще и еще продолжения.
—Вадим, прости! И спасибо!
—Простил. А спасибо за что?
—За то, что ты у меня такой хороший и добрый. За такое наказание мне. А можно я тебе признаюсь? Мне понравилось. Прости.
—Но из-за этого ты же не пошлешь меня с тем, что я просил тебя сделать?
—Я обещаю, что исправлюсь. А ты мне пообещай, пожалуйста, что это повторится, еще хотя бы раз.
—Наказание?
—А без разницы, как ты это назовешь. Я в любом случае не могу это воспринять, как наказание. Мне слишком хорошо было.
—Но ты же боялась поначалу, потом тебе же было больно.
—Без разницы. Это давно было. Когда я поняла, что ты просто меня хочешь, я просто дала себе право на все, что бы ты ни попросил.
—Но тебе же это было никогда не нужно.
—Так я же не знала о том, что нужно. Жаль, что завтра с утра на работу. И сейчас придут Славик с бабушкой. Но ночью я тебя, наверное, снова захочу.
—Понятно. Так что же будем делать с наказаниями?
—Повторять. Если они будут такими. Я сегодня поняла, что это было мне нужно.
—А если сильнее?
—Да!
—А если меня?
—Обязательно. Вот как принесешь ползарплаты, так и получишь ремнем по заднице. У меня рука не такая тяжелая.
—Понял. Не возражаю. А за что еще?
—Найдем.
—А мы одеваться будем? Скоро же наши придут.
—Я одета. Осталось только халат опустить и найти трусы. Я все-таки их потеряла.
==========
Первая брачная ночь получилась не только у Нади с Димой. Часа в два ночи Борис решил, что он так больше не может. Тем более, когда-то давно, как раз, когда Катька тут была, Жанна предлагала вернуться. Да и Витька смотрит косо, когда видит, что Борис спит на диване. Борис пошел в спальню, прилег рядышком. Жанна не проснулась. Он потихоньку начал ее гладить, ласкать. Она повелась, подалась к нему навстречу. И даже проснувшись, ничуть не возражала. Давно у них так хорошо не было. Борис удовлетворенно заснул, обнимая Жанну. И даже второе одеяло не понадобилось.
Утром Борис, виновато улыбнувшись, хотел было объясниться. Но Жанна только улыбнулась, сказала, что все нормально. И даже поцеловала его.
Они успели только убрать постель и позавтракать, как раздался звонок в дверь.
—Откроешь?— спросила Жанна.— Это ко мне.
—А чего ты не сказала, что мы гостей ждем?
—Не гости. Деловая встреча.
—А, понятно,— кивнул Борис и вышел в коридор. Открыл дверь и увидел Катю. Вот кого он никак не ожидал увидеть сегодня и здесь.— Привет.
—Привет. Я не надолго. И к Жанне Викторовне.
—Она сказала. Проходи.
Пока Катя разувалась, вышла Жанна, поздоровалась. Кате, конечно, было против шерсти, что она пришла сюда, ей лучше было бы встретиться на нейтральной территории, но Жанна пригласила домой, поэтому Катя была готова ко всему.
—Ты не против, если мы с тобой на кухне пообщаемся?— спросила Жанна.
—Жанна Викторовна, как скажете. Я не надолго.
Они прошли на кухню, а Борис не знал, что и подумать. Это выходит, Жанна знала, что сегодня Катя придет, и несмотря на это, сегодня ночью она сама ему отдавалась, сама хотела. Странный народ эти бабы. Сам черт не разберет их. Борис не хотел даже прислушиваться, о чем они там говорят, поэтому собрался и пошел в магазин. Даже им не сказал об этом. А тем временем на кухне они разговаривали и о нем, и о себе.
—Жанна Викторовна, я, конечно, может, и зря пришла. Но мне очень нужно с Вами поговорить.
—Я знаю. Катя, я только одного не понимаю, за что Вы себя вините? Это совершенно не нужно ни Вам, ни мне.
—Как это не нужно? Разве я не виновата перед Вами? И я не понимаю, почему вдруг Вы перешли «на Вы»?
—Но «на ты» Вы не хотите. Поэтому мне так легче. Но, если Вы считаете себя виновной, то и мне так нужно считать? Что я виновата перед Вами и Борисом, что поставила вас в такие условия.
—Нет, Вы не можете так считать.
—Значит, договорились: ни Вы, ни я не считаем себя виноватыми в том, что произошло и что происходит. Договорились?
—Да. Давайте так. Вы знаете, что я решила?
—Ну откуда же мне знать. Я ведь тоже решила Вам его отдать. Вам он нужнее.
—Мне? А я — Вам. И что будем делать?
—Сейчас поговорим, а там видно будет,— улыбнулась Жанна.— Ну что Вы так потерялись?
—Это неправильно.
—Что неправильно?
—Вот такой разговор. Он не может быть таким.
—Ну почему же, Катя? Мы же разговариваем. Уже второй раз. Но в тот раз Вы слишком себя виноватой чувствовали, и слишком много извинялись. Но я же говорю, что я Вас понимаю. И Вы не бойтесь, и не переживайте так сильно. Мы обязательно что-нибудь решим.
—А если нет решения в такой ситуации?
—Решение всегда есть. Надо найти только такое, чтобы оно всех устраивало. Вы же понимаете, Катя, что если мы тут его поделим, и придем к мнению, что одна из нас будет жить дальше с ним, то так и будет. А меня это не устраивает.
—Почему?
—Не он принимает решение.
—А если он решит, что ему лучше со мной? Как Вы на это посмотрите?
—Нормально. Я буду уважать его за его выбор. И к Вам не будет никаких претензий. Тем более, я знаю, что у Вас получится.
—И это после того, как я сказала, что я от него отказываюсь?
—Вы это сказали мне, а не ему. Ведь так? А если он сейчас сюда войдет, и прекратит этот разговор, выбрав одну из нас. Что Вы будете делать?
—Если выберет Вас, я уйду. Не знаю, как с работы, но сейчас, отсюда, точно. А если меня, то я захочу с ним поговорить.
—Вот и я так же. Значит, мы с Вами, Катя, в равных условиях.
—Но у Вас семья, дом, ребенок.
—У Вас то же самое может быть. Причем очень скоро.
—Жанна Викторовна, Вы считаете, что я зря сегодня к Вам пришла?
—Нет, не зря. Тем более, я знала, что Вы придете. И именно с этим разговором.
—Почему?
—А больше не к кому. Тем более, Вы позвонили вечером, во вторник. Вот после этого звонка я уже точно знала, что придете.
—Не понимаю.
—Да все просто, если честно признаться. Надо только чуть приподняться над этой ситуацией.
—Ладно, тогда еще один вопрос. А Вы его простите, примете?
—Прощения он не просил. Про то, как жить вместе, мы не говорили. Да и разговаривать он научился только с Вами. Неужели, он Вам рассказал такое, что Вы засомневались в том, что он Вам нужен?
—Он много чего рассказал, но после этого нельзя его просто бросить. Он слишком мне близок.
—Вот и я про то же самое говорю. Вы же его поймете, когда он скажет, что останется со мной?
—Да, это пойму, и даже не буду вам мешать. Отойду.
—Да, Катя. Именно так и я себя сейчас чувствую. У меня только прожитые, не скажу, что самые лучшие, пятнадцать лет. Но они мои. И это моя жизнь, мои годы. Пусть это не та степень близости, что сейчас у Вас с Борисом. Но примерно одинаково.
—Жанна Викторовна, скажите только одно. Вы же чего-то решили?
—Да. Понимаете, вот то, что он привел Вас именно сюда, то, что он положил Вас на нашу кровать, именно это, как это ни странно прозвучит, подняло его в моих глазах до такой степени, что я даже начала думать, как наладить с ним жизнь.
—Как это может быть? Если он притащил меня в вашу постель — это подняло его?
—Ну да. Он же, наверное, Вам говорил, что никуда не мог в другое место именно Вас привести. У него же есть квартира для свиданий, но там — вертеп.
—Не говорил. Хотя про квартиру я знаю,— Катя задумалась, Жанна ей не мешала.— Знаете, Жанна Викторовна, где я ошиблась? Я ему и себе срок поставила — месяц. А это было не нужно. Сегодня хотела поговорить с Вами, завтра с ним. Сказать, что я вас оставляю в покое. Вы знаете, мы же можем работать и без этих сексуальных отношений. Ни у меня, ни у него за всю неделю даже мысли о них не появилось. Но, наверное, Вы правы. Не будем за него решать.
—Ладно, не хотела Вам говорить, но сегодня что-то снова произошло в его голове. С Вашего визита он все время спал на диване. А сегодня часа в два ночи пришел ко мне. Приставал. Конечно же, не отказала. Хотя утром так виновато смотрел.
—И что это, по-вашему, значит?
—Не знаю. Мы же не говорим почти. Может, Вам расскажет.
—Ладно. Будем ждать. А Вы знаете, Жанна Викторовна, вот как Вы мне дали право здесь остаться с ним во вторник, так и я понимаю, что то, что сегодня произошло между вами, оно же ничего не значит ни для кого из нас. То есть, ни для Вас, ни для меня. Есть что-то, что гораздо важнее.
—Ой, как же ты мне нравишься,— улыбнулась Жанна.
—Ты мне тоже,— улыбнулась Катя.
—А за это особенно,— Жанна даже за руку ее взяла.— Не обижайся на меня.
—Да как на тебя можно обижаться? А он так и не пришел. Хотя такая прекрасная возможность была все точки над «i» поставить.
—А он ушел. Смылся. Думает, что три недели его еще спасут.
—Значит, будем ждать.
—Будем,— улыбнулась Жанна. Они немного помолчали, глядя в глаза одна другой. Потом вдруг Жанна спросила:— Катя, это чисто ради интереса, можно, я совсем не в тему спрошу?
—Конечно.
—Ты с Вадимом после вторника встречалась?
—Только на работе,— покраснела Катя и добавила:— На сегодня договорились.
—Ну и чего ты краснеешь?
—Не знаю. Стыдно, должно быть.
—Не знаю, по-моему, не должно.
—Ты знаешь, что своей информированностью так Бориса вырубаешь. Да это и понятно, сама почувствовала.
—Больше не буду. Хотя, чтобы ты не краснела, могу сказать, что это будет действительно ваша с Вадимом последняя встреча.
—Это я тоже знаю. Я сдуру пообещала.
—Да не сдуру. Просто события идут так, как должны. Одного не знала, ты раньше ко мне придешь или с раньше Вадимом встретишься.
—А не получилось раньше,— Катя уже не стеснялась ничего.— Он вчера дома с Валей отношения налаживал. Но утром звонил, сказал, что заберет отсюда.
—Кадры,— улыбнулась Жанна.— С ним тоже — не виновать себя. Получишь награду.
—Ты думаешь?
—Знаю.
—Вот, а я не знаю, как про эту встречу Борису буду рассказывать.
—Да, может, и не придется.
—Все равно же, расскажу. Знаешь, жутко не хочется ему изменять.
—Но у тебя же есть право.
—Не поняла. Какое?
—Ну, он же тебе изменил.
—А, ну да. Тогда и не страшно будет рассказывать. А они уж сами пускай разбираются. А можно, я как-нибудь еще приду к тебе?
—Обязательно.
—Ладно, пойду я.
—Счастливо.
—Тебе тоже.
==========
Внизу у подъезда ее поджидал Борис.
—Поговорили?— спросил он.
—Ага. Замечательно поговорили.
—И что решили?
—Ничего. Все осталось по-прежнему.
Борис только вздохнул. Значит, решили не принимать за него решения. Ну что ж, может и к лучшему.
—А ты сама, что думаешь по этому поводу?
—То же что и раньше. Что ни забирать тебя, ни, тем более, дарить, я не собираюсь, как и обещала тебе давным-давно. Да, я тут на прошлой неделе придумала одну ерунду. Но уже убедила себя, что это нам не нужно. Но, еще,— Катя открыла сумку, достала диск, протянула его Борису:— Хоть Полина и просила его уничтожить, но тогда рука не поднялась, потом решила тебе отдать. Отдаю.
—Мне надо его Жанне показать?
—Ой, не знаю. По-моему, это нельзя никому показывать. Сломай его, пожалуйста, а-то, натворим делов.
—А Жанне показать?— улыбнулся Борис.
—Дай сюда!
Борис вернул диск. Катя бросила его на землю, и резко ударила каблуком. Разлетелась и крышка, и сам диск треснул. Еще удар — все! Одни осколки — восстановлению не подлежит.
—Ну что, до завтра?— довольно улыбнулась Катя.
—До завтра. Вадиму позвони, чтобы тебя забрал.
—А мы уже договорились с ним, еще в пятницу.
—Ну и замечательно. Катя, а если не секрет, зачем ты приходила?
—Не секрет, конечно. Поговорить приходила. Но поняла, что эти дурацкие мои мысли уже не актуальны. Ты же сам знаешь, я такая маленькая. Опыта мало,— Катя хитро улыбнулась, махнула рукой и сказала:— Я побежала. Угу?
—Да беги, беги.
==========
Борис посмотрел на убегавшую Катю, посмотрел еще раз на осколки диска и, готовясь к неприятному разговору с Жанной, пошел домой. Может, он поднимется и услышит, что может катиться на все четыре стороны к своей Катьке, а может, уже и чемоданы его собраны и стоят у порога. Да еще и Катя мутит. Как ему сначала показалось, что она пришла отдавать, но выходит, Жанна не взяла. Так что ли? Но почему же она не взяла, если ночью не только пустила к себе, но и была с ним, хотела быть с ним.
Борис вошел в квартиру, Жанна убирала посуду на кухне. Он выложил продукты в холодильник. Присел, долго смотрел за Жанной. Она была спокойна и довольна. Но этого для Бориса было мало.
—О чем говорить она приходила?— не выдержав, спросил Борис.
—Как всегда, о жизни,— сказала Жанна и улыбнулась.
—И все? А чего ты так улыбаешься?
—Да вот подумала про твои походы в магазин. Если в тот вторник он был как раз кстати, то сегодня — совершенно не к месту.
—Не понял. А что бы изменилось, если бы я не ушел?
—Ничего не изменилось бы. Просто был такой хороший шанс. У тебя, да и у всех. Ладно, Борис, я не хочу про это. Тем более, ты с Катей умеешь разговаривать, вот с нею и говори.
—А ты за это на меня дуешься? Она тоже молчит.
—Ну а я тут причем? Да, ты дома будешь сегодня? Никаких планов я тебе не нарушу?
—Не было никаких планов.
—Это хорошо. Тогда я к Сергею поеду. Наверное, пора.
—Я думал, ты с ним рассталась.
—Как ты с Полиной?
Борис аж побледнел. Может, Катя и про это рассказала? А может Жанна и сама все знает. И что в таком случае делать? Но он собрался и, насколько мог твердо, заявил:
—Ни Полины, ни Нади нет уже в моей жизни.
—Есть, Борис, они всегда останутся с тобой, и даже со мной. Ладно, не скучай без меня.
Жанна быстро собралась и, взяв ключи от своей машины, ушла. А Борис размышлял над сегодняшними вопросами. Которые вдруг заново оголились, стали на повестку дня. И снова это пресловутое право выбора: Жанна или Катя. Только к вечеру Борис понял, что имела в виду Жанна, когда сказала, что зря он в магазин смылся. Ведь все были втроем. И, наверное, Жанна специально пригласила Катю домой. Чтобы собрать всех троих вместе и решить вопрос сразу. Не догадался. Да и не решил еще. Это они все могут так быстро принимать решения. Но не все же могут, как они.
==========