Николай Доля, Юля Миронова
Без риска быть... / «Живое Слово» / Юля Миронова / Николай Доля
Свет Черного Солнца
Погибели предшествует гордость, и падению надменность.
Пр. 16, 18
Да, совсем другими глазами смотрел теперь Борис Сергеевич на Катино поведение весь понедельник. Многое заметил: и как она на него смотрит, и какие знаки подает, например, наклонится так, чтобы было видно в разрез декольте грудь или край бюстгальтера, или повернется так неудачно, что «случайно» Борису представится возможность увидеть край трусиков, который также «случайно оказался» выше пояса. Но это еще не все, интонации голоса, украдкой брошенные взгляды, случайные жесты. Права Надя, не только на лбу красные буквы, но и во всем теле это движение к нему, ожидание проявления любого интереса с его стороны, отмашки.
И вот сегодня он отметил для себя, что Катя пришла на работу в длинной черной юбке с разрезом почти на всю длину ноги. Но если утром он его заметил, как только она уходила из кабинета, то вернувшись с деловой встречи, на которую уезжал часов в десять, он, проходя мимо Катиного стола, заметил, что этот разрез так пикантно открывал половину ноги, что оставлять это без реакции уже было нельзя. Прошло минут двадцать, как он зашел в свой кабинет, и только после этого вызвал Катю к себе. Она спросила:
—Чай или кофе принести?
—Просто зайди.
Катя вошла в кабинет, не зная, что ее там ждет. Обычно Борис Сергеевич говорил, по какому вопросу он вызывает, а тут не сказал ничего. Катя подошла к столу шефа, остановилась, ожидая продолжения. Борис Сергеевич окинул ее взглядом и совершенно безучастным тоном произнес:
—Сними юбку.
—Зачем?— вырвалось у Кати, она не ожидала, что у шефа может быть такое быстрое начало. Даже без всяких предупреждений, без уговоров, в незапертом кабинете, да еще таким тоном.
—Я проходил мимо твоего стола, увидел в разрезе твоей юбки нечто интересное. Хочу получше рассмотреть.
«И что это? Добилась внимания? Добилась интереса? Или наказание за развратную юбку?»— думала Катя, а сама медленно расстегивала пояс, потом молнию, обреченно вздохнула и отпустила ее. Юбка медленно упала на пол, а Катя осталась стоять в одних черных стрингах. Блузка была так коротка, что едва до них доходила. Она подняла недоуменный взгляд на шефа, не требовала объяснений, но спрашивала, и что дальше?
—Повесь на стул, не то будет она валяться посреди кабинета.
Катя переступила через юбку, сделав шаг назад, наклонилась за нею, аккуратно сложила и повесила на стул, рядом с которым стояла.
—Чуть отойди подальше. Повернись. Еще. Да, нормально,— сделал вывод Борис Сергеевич, и будто этим Катя его больше не интересовала, спросил:— Ну что, за работу?
Катя только кивнула. Она оглянулась на дверь, думая закрыть ее или сразу идти к Борису.
—Что случилось, Катя?
—Может, дверь закрыть?
—Закроешь, конечно. С той стороны.
—А юбку?— Катя что-то совсем ничего не понимала. «Что все это значит?!»
—Юбку потом возьмешь, после работы.
—Борис Сергеевич,— взмолилась Катя.— Пожалуйста, простите, не заставляйте меня делать это.
—Я тебя заставляю? Что ты, Катя! Ты же знала, в чем шла на работу и зачем ты так нарядилась. Вот, я не знаю, кого ты там очаровываешь, но в таком виде у тебя лучше получится. Или я тебя неправильно понял?
—Неправильно,— плакала Катя, по щекам расплылась тушь, она была даже некрасива с таким выражением лица.— Простите меня, этого больше не повторится.
—Что не повторится?
—Я не буду одеваться как на дискотеку, если иду на работу.
—Но сегодня тоже надо доработать.
—Простите,— только сумела выдавить из себя Катя.
—Ну что с тобой делать?— Борис взял телефон, мобильный, дождался соединения, сказал:— Зайди ко мне.
Катя бросилась к юбке, чтобы прикрыться. Но Борис резко осадил ее:
—Стань там, где стояла.
Катя послушно вернулась на место, но вся залилась краской смущения. «Кого он вызвал?» Ждать оказалось не так долго. В кабинет зашел Вадим. Он тоже смутился, увидев полуголую девчонку. А сзади, так вообще, почти ничем не прикрытую. Катя даже боялась обернуться.
—Вадим, ты видел, в какой юбке пришла наша красавица?
—Видел, очень даже сексуальной.
—А в таком виде, скажи, она не так возбуждает?— Борис Сергеевич, рассуждал о стоящей перед ними секретарше, как о неживом предмете.
—Нет, так слишком откровенно, хочется даже спрятаться.
—А она не хочет в таком виде идти работать. Помощи просит. Как ты думаешь, поможем?
—Если только в последний раз,— улыбнулся Вадим.
—Съезди с нею домой, пусть переоденется.
—Хорошо. Пойдемте, Катя.
Катя совсем потерялась, она посмотрела на обоих, еще сильнее заплакала, стала опускаться на пол, чтобы только не выходить отсюда в таком виде.
—Дай ей юбку, а то она совсем тут нас затопит слезами,— разрешил Борис Сергеевич.
Вадим взял юбку со стула, подал ее Кате. Та быстро ее надела, застегнула, и только после этого вытерла слезы. Теперь приведя себя в более-менее нормальный вид, она внимательно глянула на Бориса Сергеевича. Как ни странно, он не был раздражен, он даже улыбался, правда, одними только глазами. А ведь он понял, что этот наряд был только для него одет. Но ему, наверное, не понравилось то, что не только ему это предназначалось. Поэтому такое и устроил. Катя несколько раз глубоко вздохнула, чуть успокоилась, и сказала:
—Спасибо, Борис Сергеевич. Мы быстро, я туда и обратно.
—К концу перерыва чтобы были оба на месте. Тебе же еще умываться, краситься. Будто я вас не знаю.
Он даже получил благодарный взгляд от Кати. «Вот, блин, где-то я промахнулся,— подумал Борис.— Ладно, игра только начинается. Посмотрим, что она еще придумает?»
Катя хоть и представляла, что у нее сейчас там, на лице, но пусть лучше будут видеть ее заплаканную, чем в том виде. Она быстро прошмыгнула через помещение офиса, спустилась вниз к шефовской машине, там подождала Вадима. И только сев на переднее сидение рядом с Вадимом, успокоилась. Что теперь будут говорить в офисе — пока без разницы. А уж следующего раза она не допустит. Но то, что он все видит и замечает — это было понятно теперь и без объяснений. Значит, она правильно все посчитала, но опускаться до примитивных методов завлечения больше нельзя. Вадим только спросил, куда ехать? И узнав адрес, молча вел машину в Северный район. Но то, что и Вадим был хоть и случайным, но все равно, свидетелем, требовало разговора.
—Вадим, Вы тоже меня простите.
—За что?
—Да так, может и не за что, но я чувствую себя виноватой и перед Борисом Сергеевичем и перед Вами.
—Не забивай себе голову, всякое бывает. Потом тоже будешь краснеть, когда получится?
—Что получится?
—Ну как тебе сказать, продолжение сегодняшнего.
—А оно уже должно быть? Вы хотите сказать, что я должна буду с ним спать? Встречаться?
—А ты не этого добивалась?
—Чего этого? Навязаться в любовницы к шефу? Меня Надежда предупредила, что только из-за этого она сама вылетела с работы.
—Могла бы и работать дальше, если бы не забивала голову всякой ерундой.
—Она сказала, что с Жанной Викторовной не смогла бы даже разговаривать, после того, что тут произошло.
—Не знаю, не знаю. Она же, Надя, работает на твоем месте.
—Да? Не знала, вот ведь как бывает. А она была с ним?
—Катя, есть профессиональная этика, о том, что знаю я, больше никто не знает. Поэтому, я тебе не скажу.
—Поняла, простите,— Катя надолго замолчала.— Значит, все правильно. Показать Вам, что он может со мной сделать, все равно, это что-то значит только для меня. А так в любом случае, что наедине с ним. Спасибо Вам, Вадим.
—За что?
—За это понимание. За то, что я это поняла. А можно я Вам пожалуюсь?
Вадим внимательно посмотрел на Катю, с чего это вдруг она перевела его в ту категорию людей, которым можно жаловаться? Катя, конечно, заметила этот взгляд, и перевела для себя правильно это недоумение. Наверное, не каждая любовница шефа с ним позволяла себе откровенничать. Тем более, жаловаться.
—Вот Борис Сергеевич посчитал, да и Вы тоже, что я специально для него все так делаю. Чтобы он меня заметил, оценил, обратил внимание, перевел отношения в другое русло, чтобы не только производственные вопросы решать, но и другие. А если Вы оба ошибаетесь? Я сдуру приперлась в этой юбке, а он завелся, как я понимаю, и не только из-за меня, у него своих проблем предостаточно, но повод — моя юбка или ее разрез, оказался достаточным для того, чтобы перевести отношения со мной из обычных в интимные. И не только с ним, но и с Вами.
—Мы с Вами, Катя, уже состоим в интимной близости?
—А вот и подтверждение: Вы снова перешли «на Вы», хотя после того, как мы вышли из кабинета, все время обращались ко мне «на ты». А Вы мне скажите, Вадим, я не совсем страшная? Я знаю, что была в том кабинете не в самом лучшем виде, сама себе противна, но я не видела у Вас ни осуждения, ни порицания. Вы только смутились... Нравлюсь?
—Катя, ты обещала пожаловаться, а ставишь меня в крайне неудобное положение: задаешь такие вопросы.
—Я же сказала, мне показалось, что мы все втроем перешли эту грань, которая отделяет просто отношения от близких, интимных. И заметьте, не я была инициатором.
—Да. Мы с тобой попали в одинаковое положение: нас принудили. Давай «на ты», раз так получилось. Мне кажется, что я иду навстречу, а ты убегаешь.
—Вадим, а тебе это нужно?— в лоб спросила Катя а в голове лихорадочно мелькнули мысли: «Усиливаем? Сближаемся дальше? Больше?»— Ты сказал, что я тебя возбуждаю? И что вид голой ноги тебя заводит, а голая задница смущает,— с этими словами Катя откинула полу юбки, оголив все, что было можно, заметила, каким взглядом он на нее посмотрел. Хорошо, хоть без осуждения. Значит, все правильно.
—Катя, я не знаю, что ты хочешь, что ты ищешь. Смутить или возбудить у тебя получается. Я же живой человек. Прикройся, пожалуйста.
—Если ты пообещаешь, что зайдешь ко мне, пока я буду умываться, переодеваться, а ты перекусишь или вместе пообедаем.
—Зайду.
Катя закрыла ноги, строго посмотрела на Вадима, и продолжила:
—Так вот, что я ищу? Понимаешь, Вадим, вот когда у меня никого нет, а сейчас у меня никого нет, сам собой включается зеленый огонек в глазах — режим поиска, символ свободы. Да, мне не хватает мужского внимания, простого женского счастья. Хотя, ерунду я говорю. Просто нужен рядом с собой мужчина.
—У которого куча денег, власть, возможности.
—Вадим,— укоризненно покачала головой Катя.— Деньги еще ничего не решают. Власть и возможности тоже. Да, ради каких-то благ я бы и согласилась потерпеть, и даже сымитировать, что там им нужно. Но это же самообман. Об обмане его я не говорю, он за это платит. Но вот такой, который мой, с которым можно быть самой собой, от одного вида которого хочется прыгать до небес от радости. Мечта.
—Ты хочешь сказать, что у тебя не было четкой направленности на шефа?
—Ты про зеленый огонек? Кто его видит, тому и нужно: и Борису Сергеевичу, и тебе.
—Мне тоже, по-твоему, выходит, нужно?
—Мне так показалось,— вздохнула Катя. Но тут пришла необходимость сменить тему разговора:— Вот сюда, во двор. Вон тот подъезд. Ага, паркуйся. Пошли?
—Пойдем. Странная ситуация.
—Ничего странного. Пойдем, покормлю.
Они поднялись на пятый этаж, Катя открыла дверь квартиры, пропустила Вадима вперед, заставила переобуться в тапочки, проводила на кухню. Предложила пепельницу, сказала:
—Я сейчас, быстро,— и убежала в ванну, умываться.
Через три минуты, она, не накрашенная, пришла к нему, спросила, что он предпочитает? И начала вытаскивать из холодильника различные яства. Вадим хотел было возмутиться, но Катя укоризненно на него посмотрела, поэтому он решил, что предложат, то он и будет, нечего выделываться. Пока там что-то разогревалось на плите и в микроволновке, Катя носилась по кухне, собирала на стол. Она переодеваться пока не собиралась. Да и времени еще было достаточно, не только сделать необходимое, но и пообедать.
—Понимаешь, Вадим, найти, с кем можно переспать, проблемы не существует. Но есть другая — как найти своего мужчину? Мало того найти, надо еще показать ему, да так, чтобы он согласился это принять. Потом, показать ему свою женщину, если он сразу не поймет, и только потом уже смотреть, что же он будет делать с собой в этом новом качестве. Если справится, то можно строить отношения, не справится, надо расставаться. Так что я не понимаю, при чем тут деньги, возможности.
—Извини, я неправильно выразился.
—Да я поняла, ты же Бориса имел в виду. Насчет него — не знаю. Он меня боится почему-то. А может у него такая куча комплексов, что до его мужчины и не достучаться.
—Катя, подожди, что ты имеешь в виду под этим словом — мужчина?
—Так, человек может родиться либо мужчиной, либо женщиной. Это родиться. Значит, у него есть все, подтверждающее что он и есть мужчина или женщина. Это про человека. Потом начинаются всякие извращения разума, кончил за минуту или через пять, довел женщину до оргазма или нет, а еще длина... Вот это самый страшный маразм — мериться. Надо им уметь пользоваться, а не измерять длину и толщину. А вообще, мой мужчина это тот, с кем я могу быть нормальной женщиной, и не только в постели.
—А не в постели: широкая спина, подарки, удовлетворение твоих потребностей?
—Или широкая юбка, удовлетворение его потребностей, служанка в доме, а самое главное шея, которая головой вертит? Это ведь тоже необходимо любому мужчине от рождения. Так вот, все что перечислено тобой и мной, может быть в жизни по мере надобности, но не обязательно. Вот если хочешь, я могу показать тебе мужчину. Но что ты с ним будешь потом делать?
—А зачем мне мужчина?
—Но ведь ты им родился.
—Ты сейчас хочешь это сделать?
—Честно признаюсь, нет. Не сейчас. Для этого нужно чуть больше времени, чем есть у нас сейчас. 20 минут — не достаточно. За это время можно только приоткрыть.
—А может, я знаю мужчину в себе?
—Знаешь, конечно, но ты его скрывал, ты от него прятался.
—Катя, мне кажется, что ты сейчас хочешь, во что бы то ни стало, чтобы мы с тобой сейчас переспали.
—Ну, спать не получится, а секс. Да, хочу. Сейчас. Ты против?
—Против.
—Это я тоже знаю. А хочешь, проверю? Давай пари: если ты увидишь краешек своих возможностей, ты мне обещаешь четыре часа вместе, если не увидишь, приезжаем к шефу, ты рассказываешь, что было, или на твое усмотрение. И я ухожу из твоей жизни. Можно и с работы,— с этими словами, Катя расстегнула юбку, резко стянула ее с бедер, быстро расстегивала блузку, а сама поглядывала на пожирающего ее глазами Вадима. Оставшиеся детали одежды слетели с нее так, будто их никогда и не было. Ну да, что бы ни было в голове Вадима, тело реагировало гораздо быстрее, тем более, что Катя опустилась на колени перед ним, расстегнула ему ремень, брюки, выпустила на секунду его напряженный член, который сразу же попал в ласковый плен ее губ, языка. Она чуть отпустила его и сказала:— Это не изнасилование, мы этого оба хотим. Позволь себе один раз, не пожалеешь.
Вадим только чуть отпустил мысли, чтобы они не мешали, только позволил себе, только разрешил, и теперь наслаждался ощущениями горячего рта, теплых нежных ее ладошек, сжимающих его ягодицы, регулирующих темп и глубину... А потом и это исчезло, только волны, только дрожь, только взрыв, и еще продленное удовольствие. Он пришел в себя и только сейчас заметил, что он прижимает к себе это пышущее жаром маленькое тельце девушки, которая до сих пор все никак не может отойти от того удовольствия, которое она получила, от того, которое получает сейчас, ведь он так сильно сжимает ее попку, так прижимается к ее груди. Мало того, что он сам прижимается, она тоже держит его голову, гладит его волосы.
Но стоило ему чуть отстраниться, ослабить хватку, как она чуть опустилась, чтобы ее глаза были на уровне его глаз, и спросила:
—Ну как? Ты увидел своего мужчину хоть в перспективе?
—Увидел. И не в перспективе — воочию.
—В таком случае, прости.
—Катюша, что ты? За что прости?
—Ты не хотел, а я заставила.
—Так я же думал, что ты с Борисом хочешь?
—Даже если я хочу с Володькой, то что из того? Я же тебе сказала, что могу показать тебе мужчину. А как ты определишься, как с этим жить, тогда продолжим разговор. Хотя у нас есть еще одна договоренность, четыре часа. Я не успеваю показать тебе женщину, чтобы ты понял, какой ты мужчина.
—Четыре часа мы найдем.
—Или больше,— улыбнулась Катя.
—И ты не будешь считать, что я должен жить с тобой, что мне надо уйти из семьи?
—Вадим, ты меня обижаешь. Я видела, что ты хочешь меня еще в кабинете шефа. Я тоже захотела. И хочу только одну встречу с тобой.
—А больше?
—Вот после нее и поговорим о большем. Я тебе много могу рассказать. Одно знаю, я могу быть женщиной с тем человеком, который мне нравится. Понимаешь, мои чисто эгоистические цели совпадают с такими же твоими. И только поэтому я могу позволить себе быть с тобой женщиной, а ты будешь мужчиной. Но...
—А есть еще и «но» какое-то.
—Есть. Я не знаю, что с этим дальше делать. Можно совет?
—Мне?
—Да. Не пробуй дома этого пока. Она не готова, ты не готов. Я тебе расскажу по дороге, надо собираться. Не то опоздаем, придется рассказывать шефу.
—Но ты же пока этого не собираешься делать?
—Нет, не собираюсь. Кстати, этот дурацкий вопрос о ревности? Если он меня заставит? Или уговорит? Ты будешь ревновать?
—Не знаю, все так неожиданно получилось. У нас.
—Вадим, прости, я хотела. Я была ужасно голодна. А мне нельзя было вообще выходить сегодня на работу. Спасибо тебе! Ты так мне помог! По крайней мере, не будет этого яростного крика «ХОЧУ!!!» в ближайшие дни. Давай договоримся так, мы еще раз встретимся, у нас будет чуть больше времени, успеем и поговорить. А там и будем решать, нашли ли мы того, кого хотели. Или оставим все как есть. Тогда я тебе расскажу, как и жене твоей показать, что она женщина. Я не хочу рушить вашу семью, никаких претензий не имею, и вообще, я тебе говорила свои мотивы: я ужасно хотела. И скажу честно, что если бы Борис Сергеевич меня сегодня заставил отдаться, отдалась бы с удовольствием. Вот такая я. Наверное, это и называется нимфоманией.
—Спасибо тебе. Одевайся, поехали.
Катя быстро надела белье, легкие брюки, блузку чуть подлиннее, чем была. Посмотрелась в зеркало, не осталось ли там каких ненужных следов, поцеловала Вадима крепко-крепко. Тут же накрасила губы, чтобы больше не было поводов. По дороге на работу они решили никак не показывать своих отношений, разговаривать «на Вы», не иметь никаких претензий, ну и встретиться при первой возможности.
==========
Борис Сергеевич, кажется, одобрительно посмотрел на новый наряд секретарши, мол, гораздо лучше, чем было, но пропавший призыв в глазах Кати он посчитал, скорее всего, результатом того урока, который он ей преподал, и ничем другим. Он все ожидал, какое же действие будет от нее, чтобы быть готовым отразить его. Вадим ничего не сказал о том, что там произошло между ними, сказал только, что Катя успела его покормить.
Весь день после обеда Борис Сергеевич поглядывал за Катей, не промелькнет ли хоть какой интерес в ее глазах, но там была только ужасная сосредоточенность, чтобы, не дай Бог, не ошибиться. И полное подавление всех желаний относительно него. Или это так ему показалось, но в любом случае, он так и не дождался никаких действий от нее, девочка была напугана и, кажется, искренне боялась ошибиться.
Поэтому Борис Сергеевич в половину шестого нажал на кнопку селектора:
—Катя, зайдите ко мне.
Даже вопроса от нее не последовало: «Зачем?» Вызывает, значит нужно. Через пять секунд дверь кабинета отворилась. Катя с серьезным лицом спросила: «Можно?», в нерешительности прошла в кабинет и остановилась, не зная, куда ей сейчас становиться. Борис Сергеевич показал рукой на стул и сказал:
—Присаживайтесь.
Катя молча присела на краешек стула, выпрямила спину, ждала. Долго ждала, пока шеф не сказал:
—Катя, сегодня как раз две недели с того момента, как Вы пришли.
Она только вопросительно посмотрела на Бориса Сергеевича.
—Испытательный срок закончился,— пояснил он.
—Как я понимаю, я его не прошла. Завтра можно на работу не выходить?
—Почему это Вы так решили?— улыбнулся Борис Сергеевич.
—Ну как же? А сегодня утром? Я думаю, что я правильно Вас поняла: что таким, как я, не место в такой приличной фирме,— она, конечно, не знала, рассказал ли Вадим хоть что-нибудь шефу, или того, что утром было в этом кабинете, было достаточно, чтобы она больше тут не работала.
—Катя, давайте серьезно. Как работник Вы меня устраиваете. Я бы не хотел с Вами расставаться.
—Но придется,— закончила за него Катя.
—Вы так решили?
—А что мне остается делать? Я же не думаю. А может, и нечем.
—Катя, прекратите! Хотите, я извинюсь перед Вами за сегодняшний инцидент? Извините меня, пожалуйста. С моей стороны такого больше не повторится.
Катя сидела и плакала, просто слезы текли по ее щекам, нижняя губа дрожала, она старалась не смотреть на шефа, отвела взгляд в сторону.
—Катя, пожалуйста, перестаньте. Я виноват перед Вами. Но я не хочу, чтобы Вы уходили. Давайте, Вы успокоитесь, и мы обсудим условия нашей дальнейшей работы.
Катя вытерла слезы и через пару минут успокоилась. Но смотреть на шефа пока не могла. Борис Сергеевич решил продолжить:
—Вы точно хотите уйти?
—Я не знаю.
—Давайте на время забудем то, что было в этом кабинете утром, иначе мы не сдвинемся с мертвой точки. Согласны?— Катя только кивнула, а он продолжил.— Свои обязанности Вы, надеюсь, уже знаете. Меня интересует, какую Вы хотите зарплату получать за это?
—Борис Сергеевич, извините, Вы говорите, забудь. А я не могу этого забыть, даже из головы выкинуть. Думаете, я теперь свои обязанности знаю? Ничего подобного. Вот когда Вы утром меня позвали, и приказали снять юбку, я думала, что Вы хотите, чтобы я Вам отдалась. И единственное, что мне не дало раздеться полностью, это незапертая дверь. Понимаете, Борис Сергеевич, я не могу свои требования выдвигать, но Вы же можете. Да, я совсем забыла про этот испытательный срок. У меня и в голове не было ничего по этому поводу. Но вот оказывается, что кроме тех обязанностей, которые я осваивала все две недели, появилась еще масса новых, неизвестных мне. Скажите мне, что я должна еще буду делать по своим должностным обязанностям? Чтобы я могла хотя бы попросить соответствующую оплату этого труда.
—Катя, возможно, я ошибся. Хотя, давайте об этом, действительно, поговорим. Потому что недоговоренности рождают непонимание, а потом новые недоговоренности. Можно я Вам задам ряд вопросов, на которые мне нужны четкие ответы: да или нет.
—Задавайте.
—Вы могли сегодня здесь отдаться?
—Да.
—А с открытыми дверями?
—Да.
—Вы хотели этого?
—Да.
—Почему?
—Борис Сергеевич, на этот вопрос нет такого ответа в данной системе.
—Ну а все же, если выйти из системы.
—Вы приказали.
—И все?
—Да.
—А вот тот наряд предназначался для меня? Ну, чтобы я завелся и обратил внимание на Вас?
—Нет.
—Вы честно отвечаете?
—Да.
—Но Вы же хотели?
—Да.
—Почему?
Катя вздохнула, снова отвернулась.
—Нравитесь.
—И что, Вы хотите сказать, что до моего приказа снять юбку у Вас и мысли такой не было?
—Не было.
—Но Вы согласились.
—Да, мне ничего другого не оставалось. Я думала, что так должно быть.
—Так быть не должно. Катя, давайте с вами договоримся, будто этого и не было.
—Это уже было.
—Значит, не сможем?
—Нет.
—А договориться не хотеть друг друга сможем?
—Не знаю.
—Расскажи, почему?
—Борис Сергеевич, до сегодняшнего утра мы были в системе начальник-подчиненная. Меня это устраивало. Но Рубикон мы перешли, наши отношения и с Вами, и с Вадимом перешли в интимные. Я не могу оценить правильность Вашего решения. Но для себя я его приняла, как допустимое. Я была готова Вам отдаться здесь даже в этих неправильных условиях. Потому как этого захотели Вы. Но вдруг все сменилось. Вы меня гоните на мое рабочее место без юбки в одних трусах. Этого я не смогла бы никогда. Я не понимаю. Всего не понимаю. Я не понимаю, как мне следует себя вести, чтобы не попасть под Ваши негласные и гласные запреты. Хотя из оглашенных я знаю только один: не ходить на работу в сексуальной одежде, и то, я узнала о нем только после того, как Вы меня раздели. Хотя, я снова же пришла не как нормальная, а в чем можно было, в чем посчитала возможным. А вдруг Вы снова решите, что и эта одежда не годится, и снова повторится то же самое. Давайте, я, правда, уйду?
—Катя, послушайте меня. Я действительно хотел только добиться от Вас приемлемой одежды на работе. Помышлений о сексе с Вами у меня не было. И если бы я попросил бы Вас закрыть дверь, то Вы сразу бы разделись. Видел, и это, и Вашу готовность. Но неужели я так сильно на Вас давил? Я же только предложил снять юбку.
—Борис Сергеевич, когда тут рассчитывалась Надежда, она сказала, что только из-за этих отношений она отсюда вылетела. И что стоит мне оказаться с Вами в этой близости, мне может то же самое грозить. Но я видела, что Вы не собираетесь это доводить до меня. Значит, у Вас были другие планы относительно меня.
—Что доводить?
—Что на работе запрещены интимные отношения. Значит, если Вы их мне не запретили, то они разрешены. И сегодня я получила подтверждение этого.
—Катя, Вы совершенно не правы. У меня не было относительно Вас других планов. Относительно запрета? Я его снял. Сам же нарушил. Как раз с Надей. Хотя из этого ничего хорошего не получилось, но в любом случае, если я себе это позволяю, то запрещать остальным я не имею морального права. Ладно, Катя, давайте договоримся так: не будем считать сегодняшний инцидент переходом на интимность нашего общения. Продолжим чисто деловые отношения, какие были до сегодняшнего утра.
—Хорошо. Вы не считайте. Это ваше право. Я в любом случае буду считать, что уже было. Но если Вы против таких отношений, я не буду искать повторения.
—А на таких условиях Вы остаетесь?
—Да.
—Фух, слава Богу! Я уж думал, что и Вас потерял.
—Могли. А можно и я вопрос задам?
—Ну, конечно.
—Может, Вам, и вправду, женщина нужна? Я вообще-то готова. Я же тоже не кукла, и понимаю, что нельзя долго жить в таком напряженном состоянии. Не знаю, как потом можно будет работать, но сегодня мне показалось, что я Вам нужна. Может, я ошибаюсь, но на сегодня у Вас есть такое право. Интимности от этого больше не прибавится. А завтра я, может, и сама не решусь. Но сегодня я на все готова. Ведь не моя юбка вас завела, а то, что я себе позволила Вас возбудить. И вообще, Вам сейчас тяжело. Я чувствую.
—Нет, Катя, мы договорились. Пока еще есть терпение. Может, все и наладится. Когда уж совсем станет невтерпеж, поговорим. Но за предложение — спасибо. И чувствуешь правильно. Но я не верю, что это поможет. Прости.
—Вот это я особенно понимаю. Простите и Вы за это мое предложение.
—Значит, будем просто работать. Даже после таких разговоров. Согласны?
—Да.
Они еще раз обговорили условия труда и зарплату Кати. Таким образом, с завтрашнего числа Катя будет работать постоянно у Бориса Сергеевича. Осталось только переложить трудовую книжку.
==========
Борис ехал домой и по дороге думал, как все же неправильно он себя повел с Катей. Он сам, оказывается, ее уже на все уговорил. Ведь она права, смотрел на нее с вожделением, хотя и делал вид, что ему все равно. А вдруг он ошибся? Тогда получается, и Надя ошиблась? Но не может такого быть. Надя совершенно не заинтересованный человек. Может, только из-за мести? Но ведь он сам спросил про Катю, а она еще раньше знала. Ничего не понятно.
—Вадим, как ты думаешь, Катька меня охмуряла, или мне это только показалось?
—А черт знает, что там у них в голове? Все может быть. Перегнул палку, Сергеич?
—Блин, перегнул. Она даже предложила сегодня отдаться, раз утром такое было, чтобы больше не возвращаться к этому вопросу.
—И чем мотивировала?
—Что больше этого не хочет, чтобы забыть как страшный сон. Зря я на нее повелся.
—Я тоже повелся.
—Ну вот об этом она и говорит. Что интим уже на троих: я, ты и она.
—И на фига нам такие проблемы?
—Я про то и сказал ей. Что больше не будем приставать с дурными вопросами и предложениями. Я не хочу.
—А я тем более,— сказал Вадим и тяжко вздохнул.
—Ты чего?
—Да, была дурная мысль.
—Днем?
—В кабинете. Заставить. Не хочу.
—Я тоже. Ты видел, какая она некрасивая, когда плачет? Она сегодня снова плакала, пока про все это разговаривали.
—А мне как раз такая понравилась: униженная, готовая на все.
—Извращенец. Хотя, ты же правильный семьянин. Ты такого еще не видел. Поэтому и прикололся.
—Наверное.
—Ладно, пойду воевать. Хотя, там и не с кем, она не хочет даже разговаривать,— Борис вышел из машины, потом, будто вспомнил, сказал:— Завтра, как обычно.
—Хорошо. Буду.
Только Борис скрылся за дверями подъезда, а Вадим отъехал чуть от дома, притормозил, набрал номер мобильника Кати.
—Привет, Кать, я не знаю, как тебе сказать. Я еду к тебе. Можно?
—Приезжай. Как раз вовремя. Родители на даче.
==========