2. Освобождение
Кто не согрешает в слове, тот человек совершенный, могущий обуздать и тело свое.
Иак. 3, 2
Полина проснулась сегодня с тяжелой головой и необыкновенно рано. Да, прошла уже целая неделя с тех пор, как она сама сбежала от Нади. Правильно ли она поступила тогда или нет, она не знала, и до сих пор не могла дать более-менее адекватную оценку этому своему решению. Тогда она считала себя правой процентов на 90, в воскресенье эта величина уменьшилась процентов до 50, а на сегодняшнее утро она уже очень сомневалась, а правильно ли она решила в ту далекую среду, в том парке у СХИ.
Обычно перед работой Полина отводила Пашку в садик, потому как Олег вставал обычно поздно или очень рано убегал в универ, зато из садика забирал почти всегда он. Полина посмотрела на часы — начало седьмого. Посмотрела на Пашку и не захотела ждать ни положенного времени, ни пока он сам проснется. Оделась на работу, написала записку мужу, которую положила на столе на кухне, и тихо ушла. Даже не ушла, скорее всего, просто сбежала, потому что за два с половиной часа даже пешком можно было добраться в любой конец города. Полина иногда ходила пешком на работу, тут в любое время года больше получаса не тратится, а если она сегодня пойдет, то будет на месте минут через 20, если идти очень не спеша. Поэтому на улице Карла Маркса она свернула в сторону центра и в тени деревьев, под щебетание недавно проснувшихся птичек, она шла и будто пыталась от чего-то ненужного освободиться, что мешало жить, или найти что-то новое, что помогло бы эту жизнь создать. Жизнь, которая бы устраивала ее.
Она дошла до «Пролетария», и снова направилась дальше, когда она уже была на Каменном мосту, вдруг зазвонили колокола. Одновременно с двух сторон и где-то еще вдалеке. Полина остановилась даже. В ее голове, как озарение, мелькнула мысль, что вот здесь, вот именно сейчас она поймет, что же ей нужно. Но мысли потихоньку покидали голову, которая заполнялась этими колокольными переливами, этим голубым небом над головой, этой густой зеленью деревьев, этой красотой старинной архитектуры. А ведь ей хорошо, несмотря на то, что она себе столько всего придумала неправильного, и вот когда эти дурные мысли чуть ушли, стало гораздо легче.
И вспомнились слова, которые сказала Надя: «Все в мире совершенно, и мы можем жить так же, не мешая этому совершенству, но пропитываясь им». Только вот эта фраза, которую Надя сказала, глядя на проплывающие над ними облака. «И если мы совершенны, и мы только придумываем для себя всякую фигню, чтобы не видеть этой красоты, чтобы не жить в совершенстве,— думала уже сама Полина.— Тогда какой ерундой я занималась всю эту неделю? Ведь если я могу, как утверждает Надя, все, то я, вернувшись в семью, должна была начать ее создавать, а я спряталась в страдания на три дня, потом в ожидание, потому что кто-то пообещал подумать, что может для меня что-то сделать. Все, надо начинать новую жизнь! И я знаю, куда надо мне идти».
Полина улыбнулась небу, деревьям, самой себе и быстрым шагом пошла в сторону университета. Там, если спуститься к водохранилищу, есть Митрофаньевский источник, туда она и направилась. И через полчаса она прошла в недавно появившиеся ворота, удивляясь, как много тут изменилось со времен последнего ее визита: это была строящаяся часовня, оборудовали купальню, на дереве появилась масса веревочек. Но стало удобнее, по крайней мере, сделать то, что она вдруг решила сегодня — искупаться. Полина осмотрелась по сторонам, хоть и было не так уже и рано, но тут сегодня никого не было, чтобы можно было предупредить, чтобы никто не заходил, пока она будет там. Ну, значит, и к лучшему. Полина решительно шагнула в сторону купальни, которая была оборудована в виде небольшого лабиринта. Один поворот, второй, тут на стене нечто вроде вешалки. Значит, здесь. Полина неторопливо раздевалась, вешая на эти крючки свою одежду, пока не осталась совсем нагишом.
Ступая по мокрым холодным каменным плитам босиком, она подумала, что не она первая здесь, и что в любую минуту сюда может кто-то зайти, но она, перекрестившись, пошла к трубе, из которой сильным потоком била вода. Перед самой водой она еще раз перекрестилась, резко вошла в воду, обжигающую непривычным холодом все тело, и подставила голову под эту струю воды. Она закрыла глаза и задержала дыхание. Сначала вода обжигала, потом стало легче, привычнее, но лишь только воздух в легких стал заканчиваться, Полина отстранилась от струи, вдохнула, еще раз окунулась в воду, еще раз под струю, и потихоньку пошла к выходу. Подумала перекреститься, и не стала. Только улыбнулась. Кажется, она сменила веру, приняла совсем другое крещение.
Да, вытираться было нечем. Полина с трудом натянула трусики, потому как они сразу же намокли и никак не хотели двигаться по ногам, с юбкой было проще. С верхом — еще проще, хотя, от того, что с волос все еще текла вода, вся блузка быстро промокла и уже насовсем прилипла к телу. Но Полина для себя только отметила: хорошо, что она сегодня не красилась, иначе пришлось бы еще всю косметику смывать, а это не всегда получается без мыла. Обо всем остальном она даже не задумывалась, обувшись и захватив свою сумочку, вполне довольная собой, Полина вышла из этого лабиринта купальни, предоставив солнцу и ветру заняться делом — высушить ее.
Теперь она шла, не прячась в тень деревьев, а наоборот, выбирая солнечную сторону улицы. Прошло минут пятнадцать — и Полина заметила, что концы волос уже развеваются по ветру, блузка отлепилась, хоть и была еще влажная, а самое главное, голова была светлая, легкая, освобожденная ото всего лишнего. На работу попала почти вовремя. Да и то, могла бы не опоздать, если бы не этот звонок от Олега.
—Полина, ты мне скажи, что значит твоя записка?
—Привет. А ты не прочитал? Там же ясно написано: «Если хочешь, отведи Пашу в садик».
—А если не хочу?
—Тогда пусть он сегодня с тобой побудет. Вообще, я была совершенно не в том состоянии, что сейчас. Но могу сказать, что думала: возможно, это был бы один из последних дней, которые вы бы провели вместе. Я была готова развестись хоть сегодня.
—Да? И что, похоже, ты передумала?
—Нет, похоже, я изменилась. На вечер ничего не планируй, пожалуйста. Нам нужен серьезный разговор. Я бы и сейчас смылась, но тут с прошлой недели столько дел накопилось, что лучше не буду.
==========
—Привет, Жанна! Я разговаривал с Анжелой, она не против,— позвонил Сергей.
—Ты о психологе? Ну, понятное дело, не обещаю, что сегодня успею, но завтра к утру точно будет у нее. Как будет информация, сообщу.
—Хорошо.
—Сам что придумал?
—Придумал, расскажу потом.
==========
Вечером Полина быстро добралась домой, весь вечер занималась делами по хозяйству, читала Пашке книжку перед сном. И лишь только он уснул, пришла к Олегу, села в кресло рядом с ним, ждала. Олег, конечно, был встревожен тем, что услышал от Полины по телефону. Он думал тоже весь день. Хоть много и не придумалось, но поговорить все-таки следовало. Поэтому он, выключая компьютер, сразу развернулся в кресле к Полине и спросил:
—Тут будем или в спальню пойдем?
—В прошлый раз в спальне разговор не получился, но мне все равно где. Я и там могу. Сам решай, где хочешь.
—Так, Полина, я не знаю, что ты себе придумала, но я готов выслушать все претензии.
—Да нет у меня претензий к тебе. К нам есть. Вот понимаешь, я долго собиралась перед разговором в воскресенье, и даже контрольный вопрос придумала, от которого зависело, стоит ли его продолжать. На сегодня такого вопроса нет. Значит, весь разговор будет контрольным. Ведь мало того, что в воскресенье поговорили никак, так и результатов не появилось. Согласен?
—Я тебя так и не сводил в ресторан?
—Олег, ты о чем?
—Было одно конкретное предложение от тебя, и оно не выполнено.
—Да. Говорим на разных языках. Ладно, давай я повторю, чтобы ты знал, как я восприняла все с воскресенья до сегодняшнего утра. Как только появятся вопросы или непонятности, перебивай. Иначе, никогда не договоримся,— Полина замолчала, внимательно глядя на мужа.
—Давай, попробуем так,— сказал Олег.
—Что было до воскресенья, не важно. Пока не важно. Ага? Так вот, я получила от тебя ответ, надеюсь, что ты не лукавил, когда ты сказал, что наша семейная жизнь тебя не всегда устраивает. Потом было мое покаяние и твое прощение, хотя я не знаю, может, и не совсем меня простил, решил как-то наказать, но мне не сказал как.
—Простил. А еще точнее, часть твоей вины взял на себя.
—Ну, этого, может, и не стоило делать, но ладно. Я считаю, что ты не виноват в том, что произошло со мной. Самое главное, мы с тобой определились, что люди бегут из семьи, потому что там что-то не так. Даже пытались выяснить, за чем бегут, чтобы хоть выяснить, что у нас с тобой лишнее, или чего не хватает. Как оказалось, бегут за удовольствиями, развлечениями и пообщаться. Но я так подумала, что и за адреналином тоже — ищут приключений на свою задницу. Это придумала потом, за эти три дня. Не надо было бы, не получала б. Потом выяснили, что долг надо поменять на желания. Да, мы ходили все втроем с Пашей гулять. Это единственное, что было сделано за три дня из того, что договаривались. Все так, или я что-то упустила?
—Что ты искала одно, а нашла любовь. Значит, ее нам тоже не хватает.
—И мы договорились начинать как-то по чуть-чуть менять свою жизнь, чтобы она все-таки устраивала обоих. Да, я каюсь, ждала хоть одного шага от тебя. Очень ждала в понедельник. Не дождалась. Мы так и не продолжили разговор, да и ты был очень занят, я и не старалась навязываться. Вторник, гуляем с Пашей, даже говорим о чем-то. Не о том, о чем в воскресенье, но в любом случае, учимся разговаривать. Но я думала, что услышу хоть одно твое пожелание. Хоть одно предложение. Снова каюсь, это я только сегодня поняла, что мне тоже можно было предложить, но ты пойми, я тоже не могла. После того, как я с трудом выдавила из себя признание, я же должна была чувствовать себя виноватой. Вот я и чувствовала. Среда. Ты снова занят, ну и соответственно, в моей голове ничего не переключилось в нужную сторону. Ты пишешь свою статью, а я лежу реву. Каюсь перед тобой, перед собой, готовлю новый разговор, который сбивается только на одно, что не сможем мы ничего. И вообще, зря я вернулась, зря предала любовь, и нет никаких этих ценностей семейных, кроме тех же долгов. Слышу, ты собираешься спать, еле успокоилась, прикинулась спящей. Подождала, пока ты заснешь. Снова ревела. Под утро задремала, но почти сразу и проснулась. И такая тоска напала, что написала записку и пошла гулять по городу. Потом попала к источнику, решила начинать новую жизнь, искупалась, как новое крещение приняла, и пошла на работу. Вот. Это все мое видение.
—Полина, а ты же утром сказала, что хотела развестись.
—Нет, чуть не так было. Встала в шесть, снова ложиться, чтобы проваляться еще час, не хотелось, посмотрела на Пашу, так сладко спит. И пусть спит, не поднимать же его ни свет ни заря. Но и сидеть этот час сопли мазать на кухне совершенно не хотелось. И так жалко нас стало: себя, Пашу, тебя, а потом раздражение на всех. Вот и подумалось, что надо выбираться из этого болота. Вот тут и мелькнула мысль о разводе, но потом был источник, и все переменилось.
—Понятно,— сказал Олег и снова замолчал.
Пауза затягивалась.
—Олег, можно тебя отвлечь?— спросила Полина, и дождалась, пока он не посмотрел ей в глаза.— Я тут тоже думаю. А можно узнать твои мысли?
—Можно,— грустно улыбнулся Олег.— Я думаю над тем, что ты мне сказала, а ты все сказала и за себя, и за меня. Повторять, я думаю, нет смысла.
—Вот и я говорю: нет смысла. Тогда еще чуть-чуть послушай, если можешь. Вот, я говорю, говорю, говорю. Или про себя или вслух. И все время один и тот же монолог, один и тот же результат. Ну не могу я придумать все за всех. А тебе, выходит, не интересно. Поэтому, давай, наверное, закончим этот разговор и успокоимся.
—Не понял, Полина, что ты предлагаешь?
—Есть такой вариант, мы прекращаем эти серьезные разговоры и больше не заморачиваемся на эту тему. Живем в сложившейся системе привычек и долга. Я знаю, что такое ребенок без отца. И мне бы очень не хотелось, чтобы ты был где-то далеко от Паши. Тебе он действительно нужнее, чем мне. Я бы сама хотела относиться к Паше, как ты. Но этого у меня пока нет. И как этого достичь, я не знаю. Может быть, родить еще одного. Может быть, девочку. Да, и мне кроме всего прочего, пока нужна какая-то свобода вне дома. Не хочу обманывать тебя, поэтому ты сразу сам будешь знать, возможно, я тебе сама буду говорить куда иду и с кем, могу рассказывать, что делали.
—Полина!— Олег даже повысил голос, ему жутко не нравился этот вариант развития отношений.
—Что, Полина?— Полина глубоко вздохнула.— Я так и не услышала ни одного предложения от тебя. Поэтому, тебя вполне устраивает все, что у нас происходит, и как ты сам понимаешь — дальше будет еще хуже. Поэтому я делаю вывод, что на контрольный вопрос в воскресенье ты даже не слукавил, а просто соврал. Поэтому зря я все начала. Не нужно было ничего этого делать. Я виновата, прости. Больше такого не повторится. Все, я закончила. Ты спать пойдешь или будешь работать? Я больше не буду тебе мешать.
—Полина, ну что ты делаешь,— укоризненно сказал Олег.— Нельзя же так.
—Нельзя. Так — нельзя, а по-другому не можем. Значит, будем прятаться каждый сам по себе, и от себя тоже. И каждый будет решать свои личные проблемы самостоятельно. Я, конечно, могу пообещать, что не буду тебе изменять, я сама пока этого не хочу. Но не уверена, что меня надолго хватит.
—Чего ты от меня добиваешься?
—Уже ничего. Я устала.
—Я понимаю, ты считаешь, что я хотя бы мог объяснить, чем меня не устраивают наши отношения. Да?
—Да. Хотя бы это, может быть из этой информации можно будет вытащить, что же нам нужно. Ты хочешь продолжить наш разговор?
—Хочу.
—Тогда он перестает быть монологом, а переходит в диалог. Если я снова пойму, что вещаю, я сразу останавливаюсь, хоть на полуслове.
—Это шантаж или ультиматум?
—Нет, Олег, ни то, ни другое. Просто руки опускаются.
—Полина, ты думаешь этими разговорами можно хоть что-то изменить?
—Да, а как иначе мы узнаем, что хочет другой? Как мы сможем изменить что-то в нашей жизни или хотя бы договориться? А знаешь, Олег, что я тебе скажу. Вот не так давно, как раз в прошлую среду, я целый день проговорила с Надей. Говорили обо всем вообще: про хорошее, плохое, страшное, жутко интимное. И ты понимаешь, я, скорее всего, от тебя именно этого и добиваюсь. Вот можно сравнить воскресный разговор и сегодняшний — мои монологи. Если я в тот раз все пыталась завуалировать, сказать так, чтобы ты меня понял правильно, чтобы не дай Бог, не подумал чего-то такого, то сегодня я даже не пытаюсь этого сделать. Мне сегодня легче говорить прямо то, что думаю, так, как удалось это сформулировать. И от тебя хочу такого же. Мы же с тобой никогда не говорили про нас. Не надо было обоим. Но мне понадобилось, потому что я нашла такой способ. И я чувствую, что он правильный. Значит так, любыми словами в любых выражениях ты мне расскажешь, что не устраивает тебя?
—Придется пробовать.
—Я тебя не принуждаю,— улыбнулась Полина.— Это теперь — твое желание.
—Вот, я тоже думал о семейных ценностях. Даже в Интернете пытался найти, от чего оттолкнуться: любовь, понимание, забота, взаимовыручка. Понял, что любви, в самом привычном понимании, у нас давно нет. А секс с любовью равнять — грех. Понимания? Что толку в том, что я понимаю, что тебе нужны развлечения, поэтому и отпускаю тебя и по магазинам, и парикмахерским, и к любовникам. А что толку в том, что ты понимаешь, что мне надо работать, мне нельзя мешать? А в результате получается, что у каждого где-то на стороне свои интересы, гости к нам не ходят, семейных традиций или праздников мы так и не придумали. А ведь это следствие нашего понимания друг друга. Взаимовыручка, слава Богу, пока не понадобилась в особых случаях, а по мелочи, так это всегда же есть. Значит и с этим у нас все в порядке. Забота? Вот, по идее, мужик должен обеспечивать семью, и у меня получается, а жена должна обеспечивать, чтобы в доме был уют, порядок, пища. Но ты у меня работаешь, и держать тебя дома взаперти я бы не решился. Да и не нужно мне это. Тебе, тем более. Жена должна встречать мужа с работы с улыбкой на устах, с огоньком в глазах, с готовым обедом или ужином. А как ты можешь меня встретить, если ты в это время на работе? Не будешь же ты к трем часам отпрашиваться, чтобы меня встретить, или в те же три часа проводить. Ну, постирать-погладить, квартиру пропылесосить, это мы как-то поделили. А знаешь, что меня больше всего в нашей семье не устраивает? Вот два раза из трех я захожу на кухню, и вижу эту трещину над раковиной, которой скоро полтора года будет. И все, сразу же настроение портится.
—А я тут причем? Чем я виновата?
—Нет, Полина, ты не виновата. И я знаю, что двух часов мне хватит, чтобы заделать ее, но все времени нет, да и руки не поднимаются. И потому что все не так. Или не все не так, но желания, все равно, нет. Потом, у меня же до нашей свадьбы и друзья были, и встречались мы с ними часто, но потом так сложилось, что ушли они, а все из-за того, что они тебе не понравились. Но ведь они же нормальные мужики, не алкаши какие-то.
—Не поняла, когда это я их разогнала?
—Сначала мне на рыбалку запретила ездить, потом в гости пришли, раз не получилось, второй, да так и отошли.
—Про рыбалку помню. Я с токсикозом унитаз обнимаю почти круглосуточно, а ты на два дня на рыбалку едешь. Ругалась, плакала. Потом на охоту ты собирался, Пашка совсем маленький был. Тоже не пустила. Прости. Я бы сейчас, может, сама бы хотела на рыбалку съездить. Да суток на трое. Но ты же должен был понимать, что мне тогда было очень плохо, когда я ругалась. Потом же стало можно.
—Но ты же не сказала, хотя я собирался один раз, а ты так посмотрела, что никакой рыбалки никогда больше не захочется.
—Слушай, Олег, мне сейчас дошло, что мы возможно и пробовали что-то, а оно было не вовремя, поэтому и не прошло, а мы решили, что другой против. А ведь это не так. И может быть, нам придется заново все проходить.
—Интересная постановка вопроса. Сессия закончится, обязательно поедем на рыбалку, суток на трое или на неделю. И Пашку с собой возьмем, пусть привыкает.
—Я согласна двумя руками. Я на речке за три года два раза была, это ужас какой-то. А ты меня научишь рыбу ловить?
—Конечно! Полина, я подумал, что рыбалка тебе может и не понравиться, но это же не страшно, если мы начнем пробовать, то вот этот интерес можно будет найти и дома, и получать эндорфины, не отходя от кассы.
—Мысль хорошая. А если нужен адреналин, можно и его поискать где-нибудь. Например, рафтинг или с тарзанки прыгнуть на отдыхе.
—Полина, так тебе, правда, нужна семья?
—Угу. Да еще и с любовью. Как раз не в том примитивном понимании, которая у нас была и давно закончилась, а вот хотя бы вот это все, что есть, упорядочить, расставить по полочкам и найти то, что будет интересно обоим, от чего можно получать удовольствие, превышающее сексуальное. Я тебе это хотела сказать еще в воскресенье, и думала, что тебе это сказала, но не поняли один другого. Только вот, я что решила сегодня, что если мне надо этого достичь, я должна сама это делать. Да?
—Ну конечно, кто же тебе это сделает,— улыбнулся Олег.
—Вот, а если надо найти то, что нужно нам обоим, то нужно как раз и искать двоим. А тут уже трудности. Как можно предлагать? Что можно предлагать? На каких условиях второй может отказаться? И сколько нужно ждать очередного шага от другого?
—Да, три последних дня показали, что такая опасность не только существует, она гораздо реальнее, чем наши планы.
—Олег, а у тебя есть столько своих желаний, чтобы выполнить или попробовать их хватило на целую неделю?
—Наверное, и больше. А что ты имеешь в виду?
—Вот, если взять наш предыдущий накопленный совместный опыт и на какое-то время забыть его. Пусть я кричала, топала ногами, говорила, что никогда в жизни, ни за какие миллионы ты не заставишь это меня сделать.
—Такого не было,— улыбнулся Олег.— Хотя было похожее, но в гораздо меньшей степени, наставила для меня запретов.
—Так вот, я как раз про эти запреты на рыбалку, на охоту, на то, что сейчас забыли, и вспоминать некогда. И договариваемся: есть твое желание, поэтому я соглашаюсь с ним безусловно, и делаем. А после выполнения — обсуждаем результаты полученного опыта. А потом наоборот, я придумываю желания, а ты соглашаешься.
—Интересное предложение. Все что вздумается?
—Все что хочется,— уточнила Полина.
—Вывести тебя на улицу голой?
—Я сегодня была — в источнике купалась,— хитро улыбнулась Полина.— Никого не было, но ведь и предупредить никто не мог, что там занято, и я в неглиже минут десять там была.
—Нет, выводить тебя на улицу незачем. Но мысль очень интересная. А про неделю что ты спрашивала?
—Ну вот, договариваемся с тобой на определенный срок, чтобы выполнялись твои желания. Желания для двоих, конечно же. А потом — следом — столько же времени желания мои.
—А в результате?
—В результате, мы можем найти то, что понравится обоим. Что и будет уже нашим обоюдным желанием на будущее.
—И ты будешь читать мои статьи?
—И даже скажу все, что я думаю по этому поводу. Если тебе это будет, конечно же, интересно.
—А мне и сейчас интересно.
—Поэтому я так часто их и читаю,— чуть ли не засмеялась Полина.— Так, на неделю я тоже знаю, чем нас занять. Значит, месяц — ты, месяц — я.
—Не понял, зачем так много?
—Вот если не придумаешь, зачем, тогда скажу,— снова улыбнулась заговорщицки Полина.
—Ну, то что сказал, что знаю больше чем на неделю, чем нас занять. Но не на месяц, а если кончатся, то надо будет придумать.
—Точно! Я как раз про это и подумала. Тут с ходу есть, чем заняться неделю. Значит, там еще немеренно.
—Ладно, два месяца. А если за них не найдем то, что нам нужно?
—Тогда удлиняем. Три месяца плюс три месяца.
—А если не найдем, до конца жизни продолжим?
—Нет. Это уже получается восемь. Почти за это время ребенок рождается. Так что успеем. Ну а если не найдем, сразу несем заявление на развод.
—Тоже правильно. Ловить уже будет нечего. Значит, такого вообще не существует.
—Ну так что, по-моему, это и есть способ сменить всю жизнь. О чем как раз и договаривались в воскресенье, но так и не договорились. Ты когда предлагаешь начать?— спросила Полина.
—Как захочешь, как решишься.
—Захотела я еще в воскресенье. Так что сейчас можно начать. А решиться на что?
—Ну, загадывать желания или выполнять.
—А ты как хочешь, какую роль?
—Понимаешь, когда ты рассказывала, ты говорила, что я загадываю, ты соглашаешься, но что-то протестовало, мне бы тоже хотелось соглашаться. Придумывать труднее.
—Знаю. Я даже знаю, что я буду делать, когда у тебя желания закончатся.
—И это что-то страшное, наверное.
—Ну не знаю, буду сидеть в этом кресле, смотреть на тебя и плакать, как в эту ночь. Ждать, в самом прямом смысле.
—А если я тебя прогоню?
—Вместе же пойдем. Я — с радостью.
—Тогда ты мне не дашь работать вовсе?
—Почему это не дам? Дам, если займешь меня чем-нибудь нашим. Я же только про свободное время говорю.
—Так, условия ужесточаются,— задумался Олег.
—Нет, они изначальные. И ограничены только временем и мыслями.
—А это можно будет тебя на весь месяц занять уборками, приготовлением еды.
—С радостью. И каждый день я об этом буду тебе рассказывать, что делала, что при этом думала.
—Да я понимаю. В этом случае, сразу ясно, что ожидает нас. Цель-то не занять время, а найти.
—Нет, ты не прав, есть же еще и я. И половина времени на выполнения моих заданий. А щель на кухне — будет одним из первых желаний, чтобы тебе не было тут так плохо.
—Я согласен начать выполнять твои желания прямо сейчас,— сказал Олег.
—Я тоже согласна выполнять твои желания прямо сейчас,— улыбнулась Полина.
—И что будем делать? Монетку бросать или жребий тянуть?
—Бросай монетку. Я выполняю — решка, ты — орел. Так годится?
—Годится,— Олег вытащил монетку, повертел ее в руке.— Вопрос: насколько запредельными могут быть желания?
—У меня один критерий: я считаю, что этого я хочу, и это может нам пригодиться в жизни. Ну а там, куда эти желания вынесут меня.
—Крутой критерий,— улыбнулся Олег.— Сюда же можно все подвести.
—Можно. Я согласна со всеми твоими желаниями до их выполнения. А потом расскажу, что я поняла, что чувствовала.
—Тогда бросаю,— вздохнул Олег. Высоко подбросил монетку, и пока она, вращаясь, летела, сказал:— На ребро станет — не начинаем.
—И сразу разводимся,— улыбнулась Полина.
—Щас, прямо!— возразил Олег и быстро сменил решение:— На ребро — перекидываем.
Монетка завертелась на полу, и две пары глаз все пытались выяснить, кому повезло?
—Орел! Вот почему всегда я должна? Даже тут не повезло,— расстроенно сказала Полина.
—Это не надолго. Только месяц. Ну что, идти заделывать щель на кухне?
—Нет, это завтра успеешь. Сейчас, я подумаю,— Полина, правда, задумалась. Надо начинать с чего-то очень важного, и с очень нужного.— Олег, расскажи мне про всех твоих женщин.
—Про всех-всех?
—Ну, не про всех, только про тех, с которыми ты дружил в детстве, первая любовь, например, с теми, с которыми спал. Этих же не так много?
—Да. Круг сузился. Значительно. А то я подумал, что у меня сейчас есть тридцать две девушки в трех группах, и про них тоже надо будет что-то сказать, а я не всех могу без списка вспомнить,— улыбнулся Олег.— Хитрое желание. А если сегодня не успеем?
—Завтра есть время. А оно не хитрое, просто мне надо знать, что же ты искал, что нашел меня. Но это в последний раз я тебе объясняю до выполнения. Объяснения будут всегда позже.
—Тогда поехали. Значит так, если посчитать всех, что попадают в этот список, их всего девять, нет, с Наташкой десять. Наташа. Я был в десятом классе, когда мы задружили. Да, это была первая любовь, чисто платоническая, которая дальше объятий и поцелуев так и не пошла. Хорошая девочка, на год младше, веселая, шустрая, боевая. В кино ходили, встречались, ну как в детстве. Расстались почти сразу после того, как я школу закончил, я ушел в институт, а она еще в школу ходила, интересы разошлись, да и рано было что-то серьезное начинать обоим. Лена. На втором курсе, на каникулах познакомились в Москве, потом встречались весь второй семестр. Она в технологическом училась. С нею было гораздо больше. С нею стал мужчиной, потом решили переходить на серьезное, даже к родителям хотели ехать знакомиться, но расстались, потому что поругались из-за каких-то пустяков. Не сложилось. Через курс, уже на четвертом, девушкам надо было выходить замуж, вот одна меня пыталась охмурить — Света. Со своими родителями познакомила через две недели. Такая вся правильная была, даже целоваться не умела, учил. Из-за чего расстались? Я как-то назвал ее другим именем, сонный был, что ли. Так получилось, но стали ругаться. Расставались еще болезненнее, чем с Леной. Она и пыталась жизнь закончить самоубийством, и плакала по шесть часов, просила вернуться. А через четыре месяца вышла замуж. Да, секса с нею, считай, не было: под юбку или под блузку могла пустить руки, но не больше. Студенчество закончилось. Дальше началась работа, аспирантура, было не до того, но к концу аспирантуры, мне 23 уже было, задружил с лаборанткой — Таней. Она училась на вечернем, на третьем курсе, ну тут серьезнее отношения сразу были, после конфетно-букетного периода отношений, как само собой разумеющееся, стали встречаться. Чаще всего здесь, бабушка еще жива была, но на мои похождения закрывала глаза, хотя даже не так, она говорила, что давно мне надо жениться, чтобы меня жена человеком сделала, не все же ей обо мне заботиться. Не знаю, вроде было все нормально с Таней, но что-то не сложилось, наверное, я для нее был не слишком перспективным, ушла. В тот же год была Катя, студентка. Аж пищала, лезла. Не устоял. Не знаю, что у нее был за бзик, но девственность она потеряла со мной. А через три месяца расстались, и будто ничего между нами и не было. С тех пор решил, что ни с какими студентками больше никаких любовных дел. Лена. Елена Владимировна. Преподавательница с нашей кафедры, ты ее помнишь? Она на пять лет старше, мне 25 было, значит ей тридцать. Она даже у меня преподавала, а тут влюбились. Пытались создать семью. Ухаживания. Несколько раз встретились в интимной обстановке. Как тихо дружили, что никто и не знал, так же тихо и расстались. Но она долго перебирала, и все равно замуж вышла за бизнесмена лет на шесть моложе, прожила с ним почти два года, но хоть ребенка родила. Потом у меня появился бзик, тем более, бабушку похоронили, и мне нужна была и хозяйка, и жена, и ребенок. Вот я и нашел себе Лену. Вот она никакого отношения к физике не имела. Самое серьезное увлечение, которое было до тебя. Она тут жила целых три года. Брак не регистрировали, ребенка не получилось, но сдается мне, что она не хотела. Представляешь, я же когда-то решил, что со студентками не буду никогда. А она же была студенткой, когда мы познакомились. Училась в пединституте. Года два жили хорошо, год расставались. Она навсегда привила мне отвращение к семейным сценам. Инна и Наташа. Мне под тридцатник, как голодная собака бросался на любую. Ничего интересного. Но, в любом случае, пытался сначала с одной наладить отношения и довести до ЗАГСа, потом со второй. Обе сбежали,— Олег рассказал, задумался и замолчал.
Полина внимательно все это выслушала и ждала. Но стоило ему только поднять на нее глаза, Полина спокойно сказала:
—Девять.
—Да, три года назад у меня еще одна была. Очень не хотелось тебе говорить,— Олег опустил глаза, но продолжил:— Виктория. Моя одноклассница. Вдова. Муж погиб в аварии. Ты гуляешь. Я тоже пошел. Дал себе такое право. Встречались недолго, с полгода. Но потом одумался, вернулся к тебе, точнее, в семью. А потом и ты успокоилась, вернулась. Вот, теперь все,— Олегу очень не хотелось признаваться в этой измене Полине, ведь это же оправдывало и ее все измены, хотя он и не держал на нее за них зла. Но стыдно было. Да к тому же и Полина молчала. Он с опаской поднял взгляд на нее.
Полина была спокойна, как и в начале разговора. И на вопрос в его глазах, с улыбкой ответила:
—Хорошее оглавление твоего доклада.
—Не понял.
—Сейчас ты мне все расскажешь снова, но очень подробно.
—Зачем тебе это?
—Это нам. Я просто хочу узнать, что они из себя представляли все, какие они были, как к тебе относились, как ты к ним относился, чему научился? Я никогда не слышала, например, что чувствует мужчина, лишая девочку девственности. И можно я тебя попрошу, не стесняйся, пожалуйста. И спасибо, что про Викторию признался.
Олег поднял недоуменный взгляд.
—Ну да, я же думала, что десятая я. Так что эту Полину тоже вносим в твой рассказ, как будто постороннего человека, и еще одну ты забыл.
—У меня больше никого не было. Я всех, вроде бы, вспомнил.
—Твоя мама. Вот отношения с нею, они мне куда более интересны, чем с какой-то Инной. Ну и интимные подробности мне тоже интересны.
—Полина, может, не надо?— взмолился Олег.— Мне и это с таким трудом далось.
—Я же слышала. Ладно, я поначалу даже помогать буду, задавать вопросы, чтобы ты понял, что меня интересует. Хотя, давай все-таки договоримся, все такие вопросы, зачем я этого хочу, все твои отмазки и прочая фигня — только после того, как выполнится желание. А то представляешь, попрошу пригласить кого-нибудь из них к нам в гости, хотя бы Викторию. Чтобы я на нее посмотрела, чтобы могла расспросить о том, что ты от меня скрыть хочешь. Хочешь?
—Полина, я понял. От глупых вопросов буду воздерживаться. Ты считаешь, что это нам нужно, значит, я соглашаюсь.
==========
Олег прикинул, во что же может вылиться эта исповедь. Сколько времени придется на это потратить. Но рассказ, хоть и был долгим, но Полина быстро вывела его на нужное направление, поэтому лишние подробности особо ее интересовали только до тех пор, пока он стеснялся, пытался как-то завуалированно сказать, но она быстро переводила на нормальный язык, иногда довольно грубо, даже матерно. Но это упрощало и сам разговор, и понимание между ними. И в начале первого они оба уже понимали, что искал Олег, что нашел, и наметились хоть какие-то пути для дальнейших поисков. И что было необычно, Полина принимала такое живое участие в этой исповеди, будто ей это было чуть ли не жизненно важно: узнать, понять. И когда уже обсудили подробности жизни Олега и Полины, и больше и рассказывать было нечего, Полина посмотрела на часы, и так как было еще довольно рано, довольно улыбнулась и спросила:
—Теперь задавай свои дурацкие вопросы.
—Спасибо!— Олег поднялся, обнял жену, поцеловал ее.— Все дурацкие вопросы сняты за ненадобностью.
—Вот, а ты знаешь, что я тебя обманула?
—Ты, меня? В чем?
—Я тебе сказала, что мне интересно, что ты искал, а на самом деле у меня была другая цель, хотя и та была, но не такая важная.
—И что же это за цель?
—Научиться разговаривать. И мне показалось, что сделан такой громадный шаг в этом направлении. Как ты думаешь?
—Ты знаешь, сам от себя не ожидал, что так можно. Что, оказывается, так можно. Ты настолько попала с этим желанием, что я так хорошо разобрался. Да еще с твоей помощью, с твоей поддержкой.
—Одно жалко. Мы с тобой попали в неравные условия. Я про тебя все знаю, а ты про меня — нет. Я тоже так хочу рассказать, но придется ждать целый месяц, пока ты меня захочешь выслушать.
—Так я согласен.
—Не поняла.
—Настала очередь дурацких ответов. Время еще есть, а ты тупишь,— улыбнулся Олег.
—Это ты согласен меня выслушать? И это потому, что я сказала, главное слово: «хочу»? Ой, мне стыдно,— смущенно улыбнулась Полина.— Хотя это может быть и дольше. У меня же больше было, и не только мужчины, но и женщины. А некоторых я даже не помню, как звали. Пошли в спальню. Ляжем, и я тебе все расскажу. Мне это тоже очень надо.
==========
И следующие два часа Полина исповедовалась. И про все увлечения, и про все изнасилования рассказала, даже про Надю и что было в пятницу, и в среду, и про то, что два раза предложение поступало за эти дни от мужа Жанны Викторовны — Бориса. Да и о Жанне тоже. Она даже плакала, когда видела сочувствующий и понимающий взгляд Олега. Закончила.
—Осуждаешь?— спросила Полина
—А толку в этом? Ты же правильно сказала, все это было в прошлом. Поэтому хорошо то, что хорошо заканчивается. По-моему, оба твои желания сегодня нам обоим были как нельзя кстати. А можно предложение по ходу?
Полина согласно кивнула и смотрела в глаза мужу.
—Чтобы ты мне поверила, что у меня нет к тебе претензий. У меня есть желание. И хоть они в этот месяц не катят за основные, но может, ты примешь, в качестве совещательного?
Полина снова кивнула и улыбнулась.
—Время — четвертый час. Тебе на работу скоро вставать,— Олег прижал Полину к себе и тихо шепнул на ушко:— Я тебя хочу.
—Я тоже.
==========
Через некоторое время разговор продолжился.
—Полина, а ты не знаешь, почему мы раньше не пробовали поговорить?
—А кто нам сказал, что это можно?
—Тоже правильно. Даже сегодня с каким скрипом шел разговор в самом начале.
—Я чуть не отказалась вообще от этой идеи хоть что-то тут налаживать.
—Знаешь, Полина, как хорошо, что мы придумали эту игру. А как ты думаешь, если мы найдем все что нам надо за неделю, придется прекращать?
—Нет. Договор дороже денег. Неужели мы не выдержим?
—Выдержим.
—Особенно, если захотим. Да, кстати, сегодня же пятница, кроме той трещины на кухне, помнишь, договорись с кем-нибудь на рыбалку съездить. Ужасно хочу.
—Ты мои желания перехватываешь?— улыбнулся Олег.
—Прости, но через месяц будет август, и вода может быть холодная, а пока погода такая хорошая, и тут выходные. Так что я готова хоть сегодня вечером, хоть завтра с утра. И еще, как я вижу, мы должны продолжить, а то я не засну сегодня, если сейчас же не кончу раза три. Иди сюда.
==========
|
