Воскресенье и первые дни

Я проснулась необычно рано. Даже Алинка не звала меня к себе. Что-то нехорошее шевельнулось сразу в душе, стало страшно, но никаких же предпосылок для этого не было. Может только... Неужели я так переживаю, что сегодня придет она — нянька?.. Нинка. А ведь точно, она придет же именно сегодня. Ровно в десять. Мы же вчера еще договорились. Ой, а, правда, страшно. Как все получится? И получится ли вообще? А то я тут напланировала себе всякой хрени, а оно возьмет, да и пойдет как-то не так. Ой... Что же делать? Постой, чего это я себя так накручиваю? Надо подождать только несколько часов, она придет, начнется новая жизнь, новый этап. И вообще, мне надо посмотреть и поговорить... с нею. Да и с Алинкой тоже. Она уже заворочалась. Надо идти, пока не совсем проснулась.

===========

Так и не заснула, все придумывала обязанности для Нины, проводила мужа и снова терзалась сомнениями. Наверное, в первый раз с тех пор, как предложила Нинке работу. Ой, блин!!! Я же на сегодня договорилась с парикмахером. Хорошо хоть на 16:40, можно будет перенести. Не думаю, что мне удастся сегодня сбежать.

Вот и сейчас сижу, как на иголках, не знаю уже за что переживать, что хвататься делать, жду ее звонка в дверь или в домофон. А время как будто замораживается: с каждой секундой следующая становится в несколько раз длиннее. Кажется, что и сердце успевает несколько раз стукнуть за одну секунду... Звонок в домофон, открываю дверь в подъезд, стою у двери, слушаю... жду шагов, чтобы открыть сразу — не беспокоить Алиночку. Ну, с Богом!..

—Привет,— поздоровалась я.

—Привет, Кать. Что-то на тебе лица нет, плохо спала, что ли?

—Почти не спала,— пожаловалась я. Не нашла я в выражении ее лица ничего такого, что подтвердило бы мои опасения.

—Не заболели?— тревога мелькнула в глазах Нины.

—Да ну, что ты... Нам болеть не рекомендуется, ни мне, ни Алине... Просто что-то заморочилась я, кажется, хренью.

—Так давай, прекращай, не к чему это все,— ободряюще для меня улыбнулась Нина. Она к этому времени уже разделась, вздохнула, наверное, для решимости и сказала мне:— Пойду я руки помою.

—Подожди, вот тебе тапочки. Твои. Не малы?

—В самый раз. Мои, говоришь?

—Ага...— сказала я, и пошла следом за Ниной в ванную. Нет, не затем, чтобы проверять ее или посмотреть, что она будет там делать... Просто, мне захотелось почему-то.

Нина мыла руки теплой водой, чтобы не только они были чисты, но и сразу согрелись. Я стояла, так хотела начать разговор и не могла... Потому что все было как-то несерьезно, не годилось для начала, как вдруг дошло. Кажется, я поняла, что же меня так плющило все утро.

—Нина,— позвала я и дождалась, пока она не посмотрит на меня, и только потом спросила:— ты не обижаешься на меня ни за что?

—Нет, не было такого.

Я только вздохнула, выходит, накрутила себя неизвестно зачем.

—Ну и, слава Богу. А то я как сегодня начала перебирать, как начала придумывать за тебя... Такое придумалось!

—Поставила себя на мое место?

—И такое было. Ничего не получилось, если честно. Но заснуть так и не смогла.

—Так это ты из-за меня переживала? Не надо, Кать. Я пришла работать. Ага?

—Пошли?

—Пойдем.

===========

Ну, как я и думала, сегодня никуда не уйду. Не смогу. И не потому что я ей не доверяю, а потому что бросать человека одного в чужой квартире, с маленьким ребенком — нельзя. Она же не знает даже, что где находится, что где взять, что делать, если вдруг что... Да и непривычно ей было. Это я могу запеленать Алинку в считанные секунды, даже не думая, как это делается. А она же в первый раз. Поэтому я показывала, она училась.

Часов в одиннадцать я позвонила в парикмахерскую, отменила свой визит на сегодня. Мне даже спасибо сказали — времени было достаточно, чтобы найти другую клиентку. Попробовала перенести на завтра, но у нее был выходной. Поэтому записалась на 14-00 только на вторник. Хорошо, тут рядом, должна была бы успеть.

Не знаю, что уж думала Нинка, когда слышала мой разговор по телефону, но ничего мне не сказала, даже никак не отреагировала. И я, решив этот вопрос, немного успокоилась и перестала дергаться. Так что и воскресенье, и понедельник мы все делали вместе — и либо она смотрела, либо я. В первый день она сама осталась до тех пор, пока не уложили Алинку, чтобы и с этим быть в курсе. Она даже сказала, что это не переработка, а просто так, ей для себя надо, на всякий случай. Но домой я отправила ее на такси, и на завтрашний день дала денег. За инициативу.

А в понедельник я получила заслуженную оценку своих усилий. Пока я кормила Алинку, Нина сидела рядышком, и вдруг, вздохнула очень тяжело, и призналась мне:

—Знаешь, Катя, я никогда не думала, что столько забот с ребенком. Я за целые сутки тут так устала, как никогда до этого ни на одной работе... Честно.

—Сейчас стало легче. Вот если бы ты месяцев пять назад пришла. Вот когда дурдом полнейший, и усталость не сродни этой. Можешь заснуть, когда идешь из комнаты в комнату. Спасибо, что понимаешь.

—Да что я понимаю? Только то, что растить ребенка — сложная работа. Вижу.

—Может, тебе не нужна такая работа?

—Я тебе нужна. А я привыкну, не переживай.

===========

Так что во вторник я со спокойным сердцем убежала в парикмахерскую. Я уже знала, что могу надеяться на Нину, что она все знает, да и мобильник-то всегда под рукой. Но это было, когда я бежала туда, да чтобы еще успеть ко времени. Но лишь только села в кресло, как в голову полезли дурные мысли, а вдруг там что, а вдруг случится такое, о чем еще не успела предупредить. Ведь когда у меня с дочкой что-то происходит, то надеяться не на кого, поэтому приходится действовать по обстоятельствам, а тут когда чужой человек с чужим ребенком, вдруг не дойдет сразу, что нужно делать. Еле дождалась, пока она достригла и хоть чуть-чуть уложила.

И сразу же бегом домой! А вдруг там, не дай Бог!..

Залетаю, открыв своим ключом. Дома тишина. Только из Алинкиной спальни тихонько показалась Нина, и кивком головы спросила, мол, что случилось?

—Ой, ничего не случилось... Снова накрутила себя. Я же никогда так надолго не расставалась с нею с тех пор, как сюда нас привезли обеих.

—Поняла,— улыбнулась Нина.— У нас все класс. Мы спим. А я журнал листала.

Я чуть не заплакала от облегчения. Все действительно класс. Алинка счастливо улыбалась во сне. Везде все было убрано, нигде не валялись разбросанные пеленки и ползунки, даже бутылочки помыты...

===========

Ну и пусть половина запланированных дел отменилась сразу же. Ну, плохо я подумала. Но ведь были же необходимы эти три дня, чтобы я поняла, как я привязана к своей доченьке. И тут ведь никакая нянька не поможет, даже Нина. Ну и что, что ребенок не один, но она же не со мной. Хотя уже на следующий день было легче.

Я отпросилась на четыре(!!!) часа, чтобы сходить на работу. Это же дело не только мужа, но и мое тоже. А что же там изменилось за время моего отсутствия? Вот я и пошла сверить то, что мне рассказывал муж с тем, что есть на самом деле. Меня встретили с такой радостью, что мне даже не по себе стало. Они же знали, что я зайду. Почти два с половиной часа я провела там, успела поговорить и поделиться почти со всеми, но домой пришла, все равно, раньше. Пусть даже мобильник не звонил, но в любом случае, я же живой человек и переживаю.

Но дома снова все было в порядке. Алинка выспалась и теперь сидела в кроватке, играясь со своими погремушками. И вроде бы слушала то, что рассказывала ей Нина. Хорошая она все-таки, старательная. И самое главное, ей, по-моему, нравится эта работа.

Четверг

А вот сегодня какой-то интересный день начинается. Проводила мужа, полежала, пока не проснется Алина, уже спокойно дождалась Нину. Все наладилось. И сегодня можно будет просто пройтись по магазинам, просто посмотреть, а не как обычно — забежать за чем-то нужным. Я же еще на среду планировала такой поход. Да и Нина уже замечательно справлялась с Алиной. Что я была практически уверенна в ней, как в себе.

Поэтому я была готова к выходу, осталось дождаться Нину, и чтобы до следующего кормления посвятить этот день себе. Я так и сделала... Лишь только Нина вошла, я быстро оделась, и, сказав, что буду к часу, спокойно вышла на улицу и пешком направилась к «России» — торопиться сегодня было некуда.

Я шла по весеннему городу, как в детстве отмечая, как течет ручейками талая вода, какое яркое небо, какое яркое сегодня солнышко! Добралась до магазина, прошлась, практически ничего не посмотрев... Получилось, что я пробежала по нему еще быстрее, чем с Алинкой. Мне хотелось на улицу. И вот я снова здесь. Как же все хорошо! Как прекрасно вот это состояние беззаботности и... свободы! Глобальной свободы, которую не могла так долго себе позволить. И все люди ходят счастливые, радуясь такому прекрасному дню. Даже птицы щебечут по-другому, не так как раньше. Я куда-то шла по улицам Воронежа, даже не пыталась никуда зайти — незачем было. Да и что можно найти там, среди красивых, даже очень красивых, но мертвых товаров, когда здесь — жизнь...

Я совершенно потеряла счет времени, и очнулась, когда что-то кольнуло в сердце... Я будто не в себе посмотрела на часы и ужаснулась!!! 13:40... Да как же так!!? Почему мобильник молчит? Неужели она не могла позвонить? Мобильник... Блин, все один к одному. Батарейка села... Это когда я говорила с мужем, делилась впечатлениями, он разрядился... а потом может и попикал немного, но я не слышала!

Такси!!! Быстро поймала машину и примчалась домой десять минут третьего... Уже подойдя к двери, я поняла, что натворила страшное. Там не своим голосом орала Алинка. Я не могла с перепугу попасть ключом в замочную скважину, а звонить боялась... ну наконец-то! Открываю...

У порога заплаканная Нинка с орущей на руках Алинкой. А какой взгляд был у Нинки, кровь стыла в жилах. Она ничего не сказала, подождала, пока я сброшу куртку, отдала мне Алинку, а сама оделась и, даже не глянув в мою сторону, даже не вытирая слез, убежала по лестнице... от меня, будто от прокаженной. Я только успела крикнуть ей вслед: «Прости...», но она, кажется, и этого не слышала.

Алинка успокоилась, только взяв в рот грудь. И то вздрагивала и тяжело всхлипывала, прекращала сосать, но потом снова и снова бралась. Она, наверное, так проголодалась, что будто хотела наесться за один раз навсегда.

Алинка, насытилась, успокоилась и заснула. Я положила ее в кроватку, а сама весь день и полночи ругала себя за безответственность, безалаберность, за детство, за все, что могла придумать. Муж, придя с работы, попытался было выяснить, что произошло, но я наорала на него, разревелась, заперлась в ванной. Я пилила и корила себя, что я никудышная мать, что таким как я, вообще, надо законодательно запретить иметь детей, что я осталась не только без няньки, но и без подруги. Она со мной теперь и разговаривать не станет. Заснула только часа в три, как в те времена, когда Алинка была совсем маленькой.

===========

Наутро я встала помятая, изможденная и пошла по квартире наводить порядок. Надо было хоть чем-то себя занять, а не только приговаривать себя к пожизненному заключению за все свои грехи. Но все когда-то должно заканчиваться. Закончится и это когда-нибудь.

Я совершенно не ожидала, что произойдет именно так... Но ровно в десять в дверь позвонили. В дверь, не в домофон. Я глянула в глазок — Нинка!.. Я помирюсь с нею, я должна с нею помириться, я хочу ей все объяснить. Открываю... Она молча входит. И очень внимательно на меня смотрит, и только минуты через две здоровается. Фух, хоть так... Значит, помиримся. Пусть она скажет все, что думает, пусть хоть ничего не говорит, я все уже сама сказали и без нее...

Я попыталась объяснить, что произошло. Дала все телефоны мужа, я же это забыла раньше сделать, но разве я могла подумать, что такое может случиться... Она выслушала все очень внимательно, и показала, что простила... почти. Ну, может не совсем, но большего, я и сама не заслуживаю. Что произошло здесь вчера днем, когда я пропала — я расспрашивать не стала. Часам к двенадцати, мы уже почти вернулись к тому, что было раньше... мы уже могли говорить не напрягаясь.

===========

А в холодильнике я нашла детское питание — заменитель грудного молока. То, что его принесла Нинка, я ни на секунду не сомневалась, хоть и не видела, как она его туда поставила. Она даже не прятала его, а поставила на самое видное место.

===========

Покормила Алину, и, пока она спала, мы с Ниной обедали. Пауза глобально затянулась. Надо было как-то начинать, да еще как-то всучить ей деньги за это питание. Я уже думала, как это можно было бы сделать... Но ничего путевого в голову не приходило. Если положить где-нибудь на видном месте, она же ни за что не возьмет, даже с пакета с этим питанием, даже в холодильнике. Просто положить в сумку? Нельзя. Неправильно это. Она же себе не позволяет лазить, где попало по всей квартире, а там всего столько лежит. Поэтому и мне нельзя.

Вот если бы я раньше знала, что она притащила это питание, то я могла бы заговорить об этом, когда каялась. Когда пыталась оправдаться в ее и своих глазах, я бы и про это сказала без зазрения совести, а сейчас начинать снова... Как? В лоб спросить: «Сколько я тебе должна за то, что стоит в холодильнике?» Ничего же не скажет... Но надо начинать говорить, о чем угодно. Сегодня же — пятница. Она целую неделю отработала.

—Нина,— нерешительно спросила я,— а как бы ты хотела свою зарплату получать?

—Не поняла,— попала я, вывела ее из задумчивого состояния.— Деньгами, наверное... А как можно еще?

—Нет, деньгами это само собой. Я хотела бы — каждую неделю... как сегодня, по пятницам.

—Хорошо, хоть не каждый день,— грустно ухмыльнулась Нина.

—Да ну, каждый день — грохотно, запутаемся, собьемся...— начала я, и поняла, что не туда совсем разговор выходит. Не хочет она сейчас говорить про деньги, особенно, сегодня. Но я хочу... я встала, сбегала в свою спальню, притащила три тысячи тысячными купюрами.— Вот, твоя зарплата за эту неделю.

—Кажется, много.

—Нет, в самый раз.

—Если ты за то, что я осталась в воскресенье — я тебя предупреждала, или там переработала лишний день... не возьму.

—Я на память не жаловалась никогда. В воскресенье — было принципиально, про шестой день, я тоже думала, но договор дороже денег — должно быть десять... А еще было вчера... и сегодня... Я больше не хочу просить прощения, тем более, это питание денег стоит.

—Принципиально, говоришь?— Нинка взяла три тысячи, ушла с кухни, вернулась и положила передо мной пятьсот рублей.— С моей стороны тоже — принципиально. Больше двух с половиной я не возьму.

И снова повисла тяжелая пауза. И эта злосчастная пятисотка между нами. Но не только же она, есть еще целая куча всего разного, что еще не встало ребром, но уже есть. Доели молча. Я так и не притронулась к ее деньгам. Так что с кухни мы разошлись каждая заниматься своими делами. И практически весь день говорили только по самым необходимым вопросам, но напряжение росло, даже Алинка капризничала, чего не было в последнее время. И решить это вопрос было необходимо, как угодно. Уже скоро и Нинке уходить, а все никак... Снова начинаю:

—Нина, ты не жалеешь, что устроилась на такую работу?

Нина только отрицательно покачала головой.

—Про себя спрашивать сегодня не буду... Я... Да ладно, не хочу про это больше. Выходные...

—А на них я не нужна буду? Ты же собиралась...

—Мало ли что я собиралась... Обстоятельства сильно изменились. Ладно, вопрос ведь действительно слишком принципиальный. Там лежат твои пятьсот рублей, и если ты их не возьмешь... Короче, я вчера весь вечер и всю ночь думала, что ты больше не придешь, поэтому я уже была готова к такому. Ну придумала я чушь собачую... Вчера это поняла, и решила... Нет, не решила, согласилась с тем, что ты больше не работаешь, и искать я никого не буду, если ты не вернешься. А сегодня совсем... Ладно, и это проехали...— я сходила на кухню, взяла пятьсот рублей, принесла и протянула их Нине:— Итак, у тебя выбор: или ты берешь их или уходишь. Если мы не помиримся сегодня, то ты больше не работаешь...

Нина долго-долго смотрела в мои глаза, потом протянула руку, взяла деньги, вздохнула и сказала:

—Ты права. Нельзя уничтожать человека за единственную ошибку. Прости, я была слишком категорична.

—Ты меня прости...

Слезы, копившиеся целый день сами собой потекли у меня из глаз, я уткнулась Нине в плечо и плакала, она плакала тоже. Я чувствовала, как она вздрагивает, слышала, как шмыгает носом. Но проплакавшись, выплеснули лишние эмоции — разрядили гнетущую обстановку. Я подняла голову, и наши зареванные глаза встали друг против друга.

—Давай, будем помогать одна другой,— попросила я, и попыталась улыбнуться.

—Давай, я не против,— улыбнулась Нина.— Такая тяжелая неделя, такие страшные два дня...

—Я больше не буду.

—Я была не готова к этому.

—Ой, если бы ты знала, как я себя ненавидела, с тех пор, как узнала, что опоздала... до этих слез.

—Давай забудем, как страшный сон.

—Тебе обязательно надо забыть, а я этого, наверное, никогда теперь не забуду. Ну что, «мир-дружба-жувачка»?

—Конечно, мир,— широко улыбалась Нина.— И может, не будем рушить твои планы на выходные. Ты же собиралась...

—Нет, Нина, отдыхай. Трудная неделя же не только у тебя была, но и у меня тоже. Я же все свои планы, что были на неделю, практически, не выполнила... И одним больше, одним меньше — не считается. Мне надо еще привыкнуть к этой свободе, чтобы правильно ею пользоваться. Давай в понедельник, как обычно.

—У тебя классная дочка! И хлопоты с нею приятные. Я буду по Алинке скучать.

—Спасибо...— мне снова хотелось плакать, но я сдержалась.

Так что мы расстались подругами, может, даже больше, чем были.

Выходные

Пришел с работы муж, была предпринята попытка поговорить, но я не хотела снова поднимать вчерашний вопрос, и попросила не начинать снова, а то снова сорвусь. Зато поговорили про Нину, про оплату еженедельную, что на выходные, никуда не пойдем.

А вообще, выходные прошли хорошо. Я все же успела отдохнуть хоть немножко за прошлую неделю. И поэтому заниматься с Алинкой было даже в радость. И не так сильно теперь расстраивало то, что некоторые планы не исполнились. Главное, скоро начнется новая неделя и надо прожить ее как-то лучше, чем предыдущие шесть дней.

Пятница, 30-е

Две недели мы учились жить втроем. А тема работы Нины у нас появлялась только два раза за это время, в прошлую пятницу и сегодня — когда я отдавала ей деньги. И кстати, оба раза получилось больше трех тысяч, в основном, из-за переработок. В первый раз, в прошлую пятницу, я положила три сто и рядом бумажку, на которой было расписано, недельная зарплата и 4 часа в четверг, когда мы ходили в театр с мужем. Нина внимательно посмотрела, достала из своей сумочки точно такую же бумажку. Поэтому только улыбнулись обе... А сегодня она еще и сдачу положила. Ну не было у меня пятидесяти рублей, а так получалось. Зато у Нины они были, поэтому разногласий не возникло, ни когда я отдавала, ни когда я же брала сдачу.

Да, после того случая, в понедельник, мы все же начали разговор с денег, из-за которых в пятницу поругались. Я сама решила, и даже согласовала с мужем, что выделим Нине немного денег на всякий случай, если вдруг что понадобится. Так что пять тысяч лежали теперь в Алинкиной спальне, и если вдруг что нужно было Нине, она могла взять свободно, чтобы не спрашивать по поводу всякой мелочи. И она уже несколько раз за это время брала оттуда, но всегда отчитывалась, сколько и на что потратила. Хотя я, было, начала возражать, но она сказала, что по-другому не может. На том и решили.

Вообще, если в самую первую неделю Нина очень многому училась, осваивала, то две следующие мы притирались одна к другой. Очень много разговаривали, и за жизнь и вообще... о фильмах, музыке, книгах... надавала ей хорошей литературы, она с интересом читала, потом мы все обсуждали. Нина занималась с Алинкой, а я навела порядок во всей квартире. Когда дела здесь были закончены и квартира вылизана, я стала снова выходить во внешний мир, и потихоньку привыкла, что я и это могу. Особенно хорошо было уходить после обеда. В час я была свободна, и можно было почти до шести заниматься своими делами. Я сделала маникюр уже нормальный, я несколько раз ходила по магазинам...

Не знаю почему, но теперь, хоть я по четыре раза проверяла зарядку мобильника и часы перед выходом, не так боялась, не было жуткого панического страха, как в первые дни, поэтому я и не опаздывала больше никогда. А может, потому, что то детское питание хоть и было убрано с самого видного места, но оно же там стояло. Хорошо, что пока не понадобилось.

===========

Вот сегодня можно было бы потратить часа четыре на фирму — муж в командировке и будет только завтра к обеду. Там объект такой хороший попался, хоть и далеко — в Краснодаре, но в любом случае: и деньги, и возможность занять рабочих. Руководить фирмой пока не могу — не владею полностью ситуацией, а звонить мужу по каждому вопросу... Надо самой во все въехать. Ну и ладно, скоро все наладится...

Поэтому, ушла в магазин, купила хорошенькие туфли...

Домой попала в половину шестого. Спросила у Нины планы на вечер и уговорила ее остаться, отметить полное налаживание контакта — отпраздновать этот факт. Да еще и готовить не хотелось ничего. Пока я покормила Алинку, привезли суши. Мне они всегда нравились, и Нине понравились тоже. В этот раз она совершенно спокойно орудовала палочками, как будто, обучалась этому специально. Или как мы прикололись, она была в прошлой жизни китайцем или японцем. А вообще, Нина очень обучаема. Стоило ей один раз хоть что показать, и она уже не переспрашивала, пользовалась по мере надобности всеми этими наворочанными бытовыми приборами: посудомоечной или стиральной машинкой, или микроволновкой. Вообще, она так быстро работала, что я диву давалась. Как она объяснила, что не любит тратить время на всю эту ерунду, и чтобы эта работа не мешалась, приходилось делать все очень быстро.

Просидели мы до половины одиннадцатого — проговорили. И вот сейчас проводив ее, лежу, думаю, тащусь. Правильно поставленная задача всегда решается быстро и правильно. Результата я добилась. Вот надо было научиться жить с этой свободой — научилась же. Главное, вовремя ставить новые задачи и цели. Ведь теперь есть время для их исполнения.

Какую же мне цель поставить теперь? Надо заняться чем-нибудь таким, чтобы было интересно и не только мне, но и пользовалось спросом. Тогда этим можно будет и деньги зарабатывать. Значит, мне деньги нужны? Да нет, вроде бы. С тех пор, как мы с мужем расширили бизнес, проблем с ними практически не возникало. Тогда что мне нужно? Мне нужно вернуть интерес к жизни, отвлечься от всего, что было за последний год. Хотя, не год, а месяцев девять. Ну правильно, с тех пор, как ушла в декрет занималась только тем, что рожала и растила Алинку. Этого тоже не мало. Было...

А сейчас надо срочно придумать...

===========

Так что, если не деньги? Интерес... Надо, чтобы было интересно. Эх, была бы любовь... Вот когда появляется и смысл, и интерес. А сейчас, как с Гариком... Все прошло, все испарилось... А ведь и там же что-то было, когда с ним на квартиру ушли, как в первый раз почувствовала себя хозяйкой в доме, женой. Круто было! Ну и ладно, что это была только игра, в любом случае, отношения с другим человеком — всегда игра. Вот даже сейчас с Ниной... Не любовь, конечно, но ведь надо притереться к человеку, ошибиться несколько раз, зацепиться об острые углы, приспособиться жить. Вот и дурных мыслей не было, пока игра с нею шла. А сегодня отметили завершение... Доиграли. Притерлись, сработались, сжились.

Вот мужа совершенно не понимаю в этом вопросе. Чего же она ему не нравится? Всегда приходит недовольный и особенно, когда пересекается с нею, ведет себя неадекватно, наезжает, хоть и не за что. Но она только смущенно улыбается, а потом его же и оправдывает передо мной. Говорит, что это все от нервов, вот появился чужой человек... для него чужой... в его доме, и есть возможность выплеснуть перенапряжение, вот и выплескивает на Нину, хотя, мне порою кажется, что лучше бы со мной ругался. Мне привычнее. Она же ему тоже не рассказала, что произошло в тот злосчастный четверг. Вот он и злится на обеих. А может, тоже они притираются, но так как он реже ее видит, то у него и период этой притирки будет дольше.

Но ведь ему ее появление тоже пошло на пользу. Или только мне? Не должно бы. Ведь в постели стало получаться гораздо лучше. Хоть иногда появляется оргазм... Не то, что раньше. А может, и правда, это я отдохнула, хоть чуть-чуть, и могу уже адекватно на него реагировать, и не только на ласки, просто чаще желания совпадают. И это тоже плюс. Завтра надо будет поговорить с ним о его поведении с Ниной. Уж чего он на нее взъелся? Не понимаю.

===========

Так что же одинакового в семье? Я же второй раз живу с мужчиной, и подолгу ведь... С Гариком больше года, и тут... Оба-на... и если бы с Гариком появился ребенок, то было бы то же самое?.. Так, выходит? Давай поподробнее... Что-то меня в эту сторону потянуло в размышлениях. Значит, начало одинаковое: интерес... плюсы, минусы, притирки... а еще статус... то ты единственная дочка у родителей, а тут сама себе хозяйка. Сама принимаешь решения, сама ломаешь себя через коленку, если не удастся уговорить, чтобы по-твоему вышло... Потом все таки получается по-третьему, не по моему, но и не по его.

Ладно, притерлись, потом наступает период стабилизации. Нового все меньше, все чаще — повтор ранее пройденного материала. А потом наступает вообще полный абзац. Нового больше нет, интересы главные лежат не в другом, а где-то во вне. Даже вне системы — ты и он. И вот здесь начинаются скандалы, недопонимания. Ну и что, что с Гариком я не умела говорить, а мужем умела. В любом случае, ведь сейчас и с ним не можем разговаривать. Я разучилась... или уже накопились вопросы, которые и поднимать-то страшно. А выходила замуж-то по любви, а не так как с Гариком — ради интереса, и чтобы от родителей смыться.

И ведь скандалили по-страшному. Даже поняла почему — говорить мы так и не научились. Мы не знали, что не ругаться, а сразу выяснить, где клины. Вот если муж завтра объяснит свое поведение с Ниной, буду считать, что не все потеряно... А если не получится, значит, надо искать новые способы общения. Хотя, мы же ходили и в ресторан, и в театр, но в ресторане он хорошо набрался, а в театре заснул. А может, он тоже устал. А может, он ломал себя, чтобы со мной ходить, куда я ни попрошу, чтобы потешить мое самолюбие.

А если не объяснит? Ведь я ему же не все рассказываю, поэтому и у него есть такое право: ничего мне не объяснять, сказать только: «Я не хочу на эту тему разговаривать...» Но это же полный повтор предыдущего неудачного опыта...

Но и уходить я не собираюсь! Во-первых, мне некуда, не к родителям же. Во-вторых, у меня есть надежда, что такого не случится... ну и, в-третьих, я готова даже про тот четверг рассказать ему, если он даже не потребует, только попросит...

Суббота

Вообще, мне порой кажется, что я зря себе все придумываю... Вот, накрутила себе, что я разучилась с мужем разговаривать, а ведь доказательств не было. Но обратное доказать оказалось даже легче. Он пришел домой около часа, так что я только успела его встретить, и пошла кормить Алинку. Он пришел к нам, рассказал о результатах поездки... А получается! Поэтому и настроение у обоих хорошее, и он соскучился, и я не такая взведенная, значит, можно будет дома все наладить, вернуть, как было раньше... Ох, намечтаю... а потом буду переживать.

Алинка заснула, и мы пошли обедать. Я сегодня сварила борщ, пожарила мяса, так хотела угодить, порадовать. И мне это удалось. Чтобы не отставать, я тоже рассказывала о своих сомнениях по поводу моего включения в работу, как я пыталась это сделать в четверг и пятницу. Я сказала, что хочу въехать в курс всех дел и начать работать, как в самом начале мы на пару работали. Он внимательно смотрел на меня, улыбался, вздохнул и сказал, чтобы попробовала, но не слишком усердствовала, есть более важные дела у меня. Отговаривать не стал, только попросил не спешить, и то хорошо.

—Мы с тобой сегодня так хорошо разговариваем, что я решусь и спрошу одно нехорошее... Можно?— я уже долго думала, как начать разговор, который меня интересовал.

—А у нас были запретные темы? Ты же сама научила меня так говорить, и у нас ничего не поменялось. Спрашивай.

—Почему ты Нину ненавидишь?

—С чего ты взяла?

—Я сразу видела, что ты не хотел ее брать. Ты чуть не прямым текстом ее и меня отговаривал. Было такое?

—Было. Я до сих пор считаю это не по-человечески — брать подругу в няньки. Работе это мешает однозначно.

—И только поэтому ты позволяешь себе ее ругать, наезжать на нее?

—Я? Не было такого...

—Как это не было? Стоит только вам пересечься, как ты сразу начинаешь ее корить за что угодно, говорить, что все не так, подкалываешь ее.

—А она что?

—Как всегда, смущается, краснеет, кивает головой... А потом тебя еще и оправдывает, что ты устал, что нервы...

—Блин, не замечал... И что, только на нее?

—Да нет, и на меня тоже, но я привыкла. Тем более, на меня можно.

—И на тебя нельзя... Точно — нервы. Ты можешь поверить, что у меня нет к ней претензий?

—Ну, если правда нет такого, тогда поверю. Да, что я хотела сказать по поводу ее работы... у нас почти нет такого... Сама по себе тема работы всплывает, когда я с нею рассчитываюсь за неделю, а так, она мне помогает, как подруга. И мы много разговариваем... И вообще она хорошая девчонка.

—Хорошая, я что, против? Так ты можешь сказать, как я на тебя или на нее наезжаю?

—Ой, да мало ли... Самое конечно больное, когда начинаешь ругаться, когда тебе все дома не так. Было?

—Бывает... И знаешь, у самого настроение портится. И было плохое, стало не лучше, а потом еще и перед тобой неудобно. Вспомнил... Это за обувь, тряпки не на месте, за еду невкусную... угу, начинаю и сам не могу остановиться.

—А хуже всего, когда просто молчишь... В глазах злость и недовольство, а губы улыбаются. Вот тут не надо никаких уже слов. Мало того, что ненавидишь, так еще и презираешь...

—Нет, Кать, ты перегибаешь. Или придумываешь.

—Если б то... Хотя может я сама в таком состоянии, что только и жду от тебя такого... Поэтому и придумываю.

—Ладно, спасибо. Да, бывает, но как-то на автопилоте, когда не задумываешься. Хотя про Нину вообще не замечал. Извиниться надо бы.

—Вот и извинишься... Но только при мне, как и наезжал. Можно?

—Конечно. Хоть сейчас.

—Сейчас нельзя. В понедельник. Я же ее отпустила на выходные, то есть, не предупредила, что она будет нужна. А вызывать только за этим — чтобы ты извинился — будет издевательством с нашей стороны.

—Ты, как всегда, права. Значит, в понедельник буду пораньше, думаю, застану.

—Спасибо! Если б ты знал, какой ты хороший!

—Подожди, ты же сказала, что я и на тебя наезжаю. И при ней тоже?

—Нет, при ней редко. Обычно, когда мы одни.

—Извини, Катя. Теперь буду контролировать себя. Постараюсь такого не допускать.

Короче, разговор получился, да и примирение — тоже. Он же устал там, в командировке, за три дня без ласки... Так что пока Алинка не проснулась, мы, не выходя с кухни... Я со всех сил держалась, чтобы не закричать, чтобы не разбудить. А потом еще и вечером, то есть полночи кувыркались. Все же хороший у меня муж! Может поставить себе целью: вернуть все, что было хорошего между нами? Тем более, тест он прошел. Неужели он и вправду не замечал? Все может быть, когда голова не тем забита, и жена еще плющится — дополнительно напрягает. Эх, надо брать себя в руки! Надо заняться делом!

Понедельник

Воскресенье прошло замечательно! Весь день втроем. Практически, не расставаясь ни на минуту. И гулять ходили вместе, и даже ужин готовили вместе. Нет, все-таки, я права была, когда брала Нину на работу. Ведь только из-за этого так все получатся хорошо. Правда, когда начала расспрашивать мужа о делах фирмы, он сказал, что не хочет сегодняшний день портить деловыми вопросами. Договорились с ним, что на недельке я заскочу в офис, и там поговорим.

Я прикидывала, как смогу там работать. По большому счету, получалось мало времени. Или удлинять рабочий день Нине на пару часов с утра, чего бы очень не хотелось, или нужно было довольствоваться четырьмя часами после обеда. Тем более что с понедельника по среду муж собирался заняться делами самостоятельно. Его отсутствие на фирме на прошлой неделе требовало сегодняшних решений, встреч, переговоров. Пришлось перенести мою работу на конец недели. Это не страшно, мне есть чем заняться в эти дни.

Нина пришла вовремя, она вообще никогда не опаздывала. До часу мы обо всем успели поговорить, кто и чем занимался в выходные, кто и до чего додумался. Вообще, она в первый раз разоткровенничалась о своей личной жизни.

—Ты знаешь, я попробовала пожить у Гены, больше суток провела в его квартире. Он ведь ждет ответ на свой вопрос.

—Ну и как? Удалось похозяйничать или в гостях была?

—Скорее всего, в гостях,— улыбнулась Нина.— На остальное времени не хватило.

—А как ночь, проведенная вместе? Она у тебя первая такая или нет?

—Первая. А как... даже не знаю. Засыпать... точнее, просыпаться вместе понравилось. Как спала — не помню, но дискомфорта не было. А вот с остальным — непонятно. Понравилось после всего расслабиться и заснуть.

—Но что-то и не понравилось?— улыбнувшись, спросила я.

—Не понравилось, что слишком долго все было, особенно во второй раз. А вот с одним... вообще непонятно. Он меня уговорил... чтобы я...— Нина засмущалась, покраснела.— И я взяла, даже пыталась что-то сделать.

—В рот?— спросила я. Нина еще сильнее смутилась, кивнула и опустила глаза.— Нин, а что не так? И это у тебя в первый раз?

—Да. Я видела... читала, о допустимости для себя и не думала. Гена попросил... сильно, я не смогла отказать. Вообще, я думала, будет неприятнее, хотя ничего приятного я тоже не нашла. Кать, как по-твоему, это очень унизительно?

—Унизительно? Не знаю. А ты ему сказала об этом?— я дождалась, пока Нина не покачала отрицательно головой.— А он тебе подсказывал, что и как ему нравится?— снова отрицательный ответ.— Тебе рассказать, что я об этом думаю?— Нина кивнула, не поднимая глаз.

Пришлось ей рассказывать, как ему сделать приятно, и при этом самой получить... Нина, хоть и не перестала смущаться, очень внимательно смотрела на меня, будто пыталась что-то понять, но похоже ей это не удавалось. А когда я сказала:

—Смотри, не повтори его ошибки, когда он будет тебя там целовать, ты сразу ему подсказывай, что тебе нравится, что нет...

Ее глаза округлились, рот приоткрылся, она даже подвинулась вперед, будто пыталась меня остановить. А я подлила масла в огонь:

—Ты ему еще не предлагала?

—Если он еще попросит, я откажусь, наверное. А чтобы меня... нет, не хочу, грязно это.

—А если тебе хочется?

—Ты советуешь попробовать?— недоверчиво спросила Нина.— Попросить его?

—Потребовать! А вообще, я сейчас тебе расскажу...

Я довольно-таки долго объясняла ей, как и что нужно делать, чтобы самой получить и доставить ему удовольствие в постели... Нина смущалась, краснела... Ей, видно с трудом удавалось слушать и представлять, а чтобы это сделать...

—Кать, ты это пробовала сама или в порнухе видела? А мне рассказываешь, чтобы я это сделала и опустилась еще ниже.

—Ни-и-на...— протянула я,— как ты можешь такое думать. Ой, Нин, если бы я тебе рассказала, что делала я в постели, ты бы со мной, может быть, и не стала разговаривать. Такое было! Такое!!! Представь, что даже мне стыдно... Но я тебе открою один секрет, если один хочет что-то новое попробовать, например, он, то ты не придумывай, почему ты этого не хочешь, ты сделай, и постарайся найти то удовольствие, которое должно там быть. Но если и при таком подходе не найдешь, тогда честно и откровенно расскажи ему, что тебе не понравилось, с подробностями, с ощущениями.

—А как об этом можно говорить? У меня язык не повернется прознести такие слова.

—Первый раз трудно, потом привыкаешь.

—А ты сама можешь так?

—Давным-давно. Я с чужим мужиком могла обсуждать, как доставить своему любимому большее удовольствие. Обучение же обоюдное. Знаешь, какая редкость — встретить человека, с которым можно поговорить о сексе, чтобы это был не врач — у них предвзятое мнение, и сразу читается твой диагноз в их глазах, после этого пропадает всякое желание откровенничать... Но у меня были такие хорошие друзья среди мужиков, с ними можно было все.

—Ты знаешь, надо попробовать. Может, ты и права.

Ну вот, подумала я про себя, еще одно интересное дело нашлось: сделать из Нины настоящую женщину, а то девочкой до сих пор живет. Она же до сих пор, наверное, и оргазма не испытывала, раз так смущается. Как будто, на дворе не двадцать первый век. И кто ее воспитывал? Какие ей мужики попадались?

Оставив Нину передумывать и переваривать полученную информацию, я смылась погулять. Вот надо еще бы к родителям заехать, но это в выходные. На час же с ребенком не поедешь, а без Алинки зайти — не поймут. Прошлась по магазинам, купила Нинке книжку о сексе, сама даже нашла то, чего не пробовала ни с кем, надо будет уговорить мужа.

Да, что же делать со вторым ребенком? Всю жизнь считала, что мне надо двоих, как минимум. Но, по-моему, сейчас рано еще об этом думать. А то только с одной чуть-чуть выбралась... Хотя, если потом решаться, наверное, еще хуже будет.

Ну вот, пора и домой ехать, тем более, муж обещал прийти сегодня пораньше, чтобы застать Нину. Позвонила, узнала, что собирается, что ничего не изменилось у него в планах, тогда и я еду. Приехала в половину шестого. Дома — душа не нарадуется: тишина и благодать. Подарила Нине книжку, как она смущалась, листая, но домой решила не брать — мама не поймет, если увидит.

Время близится к шести, мужа все нет, Нина уже собирается, а у меня нет повода ее задержать. Фух, слава Богу, открывает дверь...

—Всем привет,— поздоровался он, войдя в квартиру с большим букетом роз.— Это Вам, Нина. Конечно, повод совсем незначительный, притянут за уши... сегодня юбилей нашего знакомства — ровно тридцать дней.

—Мы с Вами снова «на Вы»?— потерялась Нина, принимая букет.

—Как скажете, как решите... Сдаюсь на Вашу милость. Я хочу с Вами помириться.

—Так мы, по-моему, и не ругались.

—Нина, Вы меня простите, ради Бога, я бываю иногда взведен, иногда позволяю себе лишнее... А потом как вспомню, так стыдно бывает. Не держите на меня зла, пожалуйста.

—Ну что Вы, совсем в краску меня вогнали. Может, снова перейдем «на ты»?

—Только, если Вы меня простили...

—Так я на тебя никогда и не обижалась, я же понимаю...

—Вот и я понял, чтобы не нести негативные эмоции с работы домой, надо их там выплескивать. Так что у меня предложение, если ты, Нина, сегодня не слишком занята, я предлагаю отметить этот наш маленький юбилей.

—А планов и не было. Я с Геной на завтра договорилась о встрече.

Ну, вот и помирила, вроде бы. Правда, снова Нина ушла в начале одиннадцатого, но это уже не так важно. А с мужем мы, все-таки, испытали предложенное в книге. Так, ничего особенного, но на одно белое пятно в моей карте познаний стало меньше. Живем!

Среда

Вторник прошел как-то незаметно. Пришла Нина, поговорили о моем муже, о вчерашнем разговоре. Она все интересовалась, с чего это он вдруг решил с нею помириться, начал извиняться. А цветы какие он хорошие дарит всегда, те простояли почти две недели. И эти... так пахнут! Такие, как живые... И маме даже не надо объяснять, просто подарили.

А потом случилась неприятность, Алинка закашляла, то ли протянуло ее где, то ли неизвестно что, но мы весь день на пару с Ниной ее лечили. Из дому я выходила только пару раз: в аптеку и за едой. Но приложенные усилия не пропали даром. Уже к вечеру у Алинки все прошло. Правда, долго лежала, никак не могла заснуть, но все прошло, даже это. А я устала с непривычки. Когда ложилась спать, так хорошо стало... Как будто я вернулась на несколько месяцев назад, когда лишь прислонишься к чему-то, сразу тело выпадает в истому и глаза сами собой закрываются.

Всю ночь хорошо спали и я, и Алинка. Так что правильные меры были приняты и своевременно. Наутро мы уже вдвоем провожали нашего папу на работу, вытребовав у него обещание, что завтра он непременно мною займется и хотя бы полдня посвятит мне. Только его проводили, как почти сразу прибежала радостная Нинка. Ну, конечно, не сразу, это я погорячилась, но минут двадцать десятого она уже была у нас.

Еще раз убедившись, что у Алинки все неприятности со здоровьем закончились, Нина поделилась подробностями вчерашнего вечера. Она, оказывается, вчера ничуть не устала и пошла на свидание. И конечно, не сразу в постель, а поговорили, именно о сексе, о желаниях, о том, что хотелось бы попробовать... Ну и Нинка завелась еще до того, как они в эту постель попали. А когда взведена, тут уже не так важно, что и как он делает, надо только поймать жаждущий взгляд, и уже получила то, что «методом швейной машинки Singer» не получишь и за час. Каково же было ее удивление, что когда она его целовала там... Нинка так и не смогла называть это своими именами... она сама получила нечто небывалое, чего никогда не приходилось испытывать. А тем более, когда он только расположился между ее ногами, только наклонился и вошел, она задрожала, сжала его сильно-сильно и потеряла контроль. Очнулась только, когда он стаскивал ее ноги с кровати, чтобы войти сзади... нет, куда обычно, но это снова было секундное просветление, и она снова улетела.

Нинка с таким захлебом и упоением рассказывала, что я только смотрела и улыбалась. Значит, только вчера она в первый раз попробовала секс.

—Ты чего улыбаешься? Тебе смешно? Я такое смешное тебе рассказываю...

—Нет, Нин, я радуюсь за тебя. Переродилась, выходит. Прям, похорошела за один день.

—Я домой еле приползла в начале второго. Мать, кажется, даже ругалась, что я шляюсь всю ночь, но мне было по барабану. Когда ложилась спать, только успела подумать, что надо бы не проспать... Вчера столько беготни было с Алиной, потом столько впечатлений... Почти целый рабочий день в кровати. Ну не целый, но пять часов точно... Думала, не встану. Но будильник только собрался звонить, я не встала — взлетела. И тут уже дома не высидела, прибежала... рассказать, поделиться, поблагодарить тебя.

—А я то при чем?

—Ну а как же? В понедельник все мне объяснила, потом подсунула книжку. Хоть и некогда было, но я же успела прочитать самое главное — все зависит от головы. Вот ее я и выключила. А у тебя все время так?

—Ага... А как же можно иначе?

—А ты мне когда-нибудь про то, про самое-самое невозможное расскажешь? Я тоже, может, захочу попробовать.

—Нин, ты как маленькая. Неужели у тебя таких фантазий не было?

—Не-а. Не было. Вот от тебя узнала, что от того, что он во рту, можно кончить...

—Тебе понравилось?

—Ну да, сначала поговорили про его просьбу, потом я предложила, что, мол, и ты меня, когда-нибудь... Ты бы видела, как он расстроился, не отказался, но и не сказал «да». Но вчера он так и не решился, хотя поглядывал с опаской, наверное, готовился... И это возбуждает... Понимаешь, меня этот только взгляд возбуждает, одна потенциальная возможность...

—Иногда мысль больше заводит, чем реальность... Ну и? Ты сейчас можешь сказать, почему этого нельзя делать, если оба хотят? Помнишь, как ты меня тут убеждала в понедельник.

—Ой, Кать, ты не поверишь, как я себя два дня убеждала, что ты права. Еле убедила. И как, оказывается, я мало знала. Даже не знаю, чем тебя отблагодарить. Я как чувствовала, что что-то произойдет, когда к тебе шла в первый раз первого марта. Спасибо!

Она чуть не кинулась меня целовать, но тут подала голос Алинка, Нина убежала к ней, а я решила позвонить, так что разговор на эту тему можно было считать законченным. Набрала номер другой подружки из группы — Наташки, та была на работе, но можно было зайти к ней на часик-полтора, поболтать тоже ведь давно не виделись. Вот и нашла себе занятие. Пока приводила себя в порядок, пока чуть-чуть занялась по хозяйству — посуду помыла, чтобы не совсем забывать своей роли жены и хозяйки, и что-то сварила к ужину. Ну, тем и заняла себя полдня. И только Алинка уснула после обеда, я быстро оделась и убежала к Наташке.

Пока шла к ней, решила не говорить ничего про Нинку, а то еще получится, как с мужем — не поймет. С огромными усилиями пробралась к ним офис, с какими-то пропусками, заполненными на коленке, с предъявлением паспорта, с отметкой времени. Потом сидела у них, болтала о жизни, об общих знакомых, ловила на себе взгляды мужиков. Вот ведь оказывается, я могу еще вызывать чей-то интерес. А чего же я себя похоронила? О себе и своей жизни я почти не рассказывала, да, вышла замуж, да, родила, да, новая квартира — все так и есть. Вот сейчас оставила дочку с няней, а сама помчалась по делам. Да, про Нину мне рассказала Наташа, но ее сведения были древние, перед Новым годом они как-то встретились в центре. Так, обо всем и ни о чем проговорили часа два. Тут Наташа засуетилась, мол, работу надо работать, а то влетит. Она отметила мне пропуск, и я пошла к выходу. А для себя я отметила, что улыбок и слов «До свидания» стало больше, чем когда я пришла и поздоровалась со всеми.

===========

Домой попала в начале пятого. Рассказала о встрече с Наташкой. Когда Нинка поняла, о какой Наташке идет речь, она притихла, думала, что же я могла наговорить ей. Я только улыбнулась, заметив это, и пересказала все, что мне рассказала Наташка про Нину.

—А ты не разуверила ее, не сказала, что я у тебя дома прям сейчас.

—Нина, я знаю, что это больная тема не только у тебя, но и мужа моего, так чтобы никто по этому поводу больше не грузился, я ничего ей не сказала. Только выслушала ее.

—А может, и зря ты так сделала,— улыбнулась Нина.— Знаешь, мне же нравится эта работа, по крайней мере, лучше, чем бухгалтерия.

Пятница

Вот, второй рабочий день заканчивается. Конечно, не полноценный, не восьмичасовый, но можно считать, что за эти два дня на работе я совершенно въехала во все контракты, договора, в состояние дел. На следующей неделе можно будет хоть немножко поработать самостоятельно. А то совсем мозги заплесневели от бытовых проблем.

Хотя, есть быт, есть семья... Взяла у мужа машину и через магазин — домой. Так, с Нинкой рассчиталась еще с утра. Она сегодня снова бежит на свидание — уже третье за эту неделю. Поэтому я ее отпустила, как только пришла. Ох, Нинка, Нинка. Не перестаралась бы, а то она принудит, а он испугается... Ну ладно, это их проблемы.

В субботу идем к моим родителям в гости. Так что на выходные я занята хозяйством по уши.

Понедельник

Утром, как всегда, без пятнадцати десять пришла Нина, на ней не было лица. Что-то случилось... Я начала расспрашивать, она только сказала, что не со всяким можно разговаривать напрямую, особенно, когда тебя слышать не хотят.

—Что произошло?— допытывалась я. Нельзя оставить человека невыговорившимся, иначе это все, что внутри, гложет долго и болезненно.

—Мы расстались,— тихо-тихо сказала Нина.

—Почему?— удивилась я.— Все же было классно.

—Вот именно поэтому и расстались. Перебор. В пятницу он выпытал мой рабочий телефон, городской. Мне бы сразу рассказать, где и кем я работаю... Но мне было так хорошо, что я сказала номер и все, забыла. А вчера... хоть мы и договаривались встретиться — не встретились. Он мне позвонил, сказал, чтобы я катилась куда подальше, и я ему не нужна больше. На вопрос, что случилось? Он сказал, что если я в такой ерунде его обманываю, то дальше никаких отношений быть не может.

—А с чего это он?

—Я тоже попыталась выяснить это. Он сказал, что этот телефон домашний, он звонил, проверял. Ну я и сказала, кем я работаю, он помолчал с минуту и только сказал: «Ну вот тебе и все объяснения. Не звони мне больше». Я всю ночь не спала, думала, мучилась, терзалась...

—Нина,— перебила я ее.— Можно вопрос не в тему?

—Давай, может он как раз и будет в тему.

—Он же тебя так и не поцеловал? Ну да...

Нина отрицательно покачала головой.

—Просила еще?

Она снова только кивнула.

—Забудь как страшный сон. Он что у тебя, грузчиком работает?

—Почему грузчиком? Причем тут это? Он аппаратуру и бытовую технику продает в «Фенко».

—Все равно, забудь. Нечего тебе с примитивами общаться. Ты заслуживаешь большего. Будет у тебя человек, как только ты этого выкинешь из головы. И любовь будет...

—Ну да, я так и подумала, что он не мог объяснить, что же со мной произошло в последнюю неделю... а тут на тебе: и объяснение, и повод, чтобы сбежать... Кать, не ты отвечала, не было никакого странного звонка на выходные?

—Нет, не я... Да, если он на мужа попал. Он такое мог себе накрутить... твой Генка.

—Вот я так и объяснила за него... Что он меня за шлюху считает.

—Нина, давай, успокаивайся. Все что ни происходит — к лучшему. Найдем мы тебе мужика хорошего или он сам нарисуется, как ты будешь готова его принять.

—Ты так считаешь?

—Знаешь, в пятницу, я как чувствовала, что этим все и закончится. Ты слишком была счастлива, чтобы выдержать так долго. Может, сама где-то ошиблась, может, и не ошибалась. Тут уже без разницы. Результат... такой, какой есть. Я так думала, что ты его заставишь еще в пятницу. А надо было... принудить в ту первую встречу — во вторник. Потому как они другого не понимают — примитивы. А к пятнице, он уже не мог бы и думать ни о ком, кроме тебя. А если так получилось, подними правую руку, и резко ее опуская скажи японское магическое слово: «хусим», и давай жить дальше. Ну, пробуем?— улыбнулась ободряюще я.

Нинка улыбнулась, сначала натянуто, потом веселее, потом подняла руку и резко ее опустила. И сказала:

—А может это и правильно. Раньше поймешь, раньше освободишься. Ведь если он такой эгоист... Ну и ладно...

—Бобик сдох?

—Да он и при жизни не отличался особой теплотой,— у нее, оказывается, есть еще силы шутить. Значит, не все потеряно.

===========

Так что до обеда я успокаивала, уговаривала, рассказывала тактику поведения с такими мужиками, а потом объяснила, что именно такие, как ее Гена, ей сто лет не нужны. А вот с критериями отбора своего человека надо определиться и как можно быстрее. Поэтому нехрен забивать себе голову всякими дурными мыслями по поводу закончившихся отношений, а начинать создавать в голове новые, которые будут устраивать обоих. Не только ее, Нину, но и ее избранника, то есть любимого.

Кажется, она поняла. По крайней мере, у нее уже не было той беспросветной тоски в глазах. Она успокоилась, и уже не вздрагивала от каждого звонка домашнего телефона.

Уже уходя на работу, я ей сказала:

—А если вдруг позвонит, скажешь, чтобы забыл этот номер навсегда и тебя тоже. Переверни ситуацию, пусть он мучается.

—А если он и не захочет звонить?

—Так тебе же легче. Ты же все равно выиграла. Для себя. А его игра тебя не интересует со вчерашнего дня. Да?

—Да! Спасибо!

===========

Я ушла на работу, мне никак нельзя было оставлять со своим ребенком Нину в таком непотребно-мерзком состоянии, как она была с утра. Но теперь, когда она хоть чуть-чуть успокоилась, я была совершенно в ней уверенна. Ничего страшного дома произойти не может. Дело есть дело, и тут эмоции негативные — только вредят.

Неделя работы

Ой, даже не знаю, с чего начать или сразу чем-то закончить. Я же еще в понедельник, когда шла на работу знала, что у мужа все в порядке, ну и пусть он себе взял молоденькую секретаршу, пусть в бухгалтерии появилось пара красавиц детородного возраста, но как мне показалось сразу, еще в первые визиты, ни одна на него не имеет никаких претензий. И тут даже не сведения, которыми я не обладала, и даже не слухи и домыслы, которые могли бы оказаться полной чушью. Я не увидела в них соперниц. Ни в одной не заметила ни одного взгляда, который мог бы показать мне, что я уже в любовном треугольнике. Вот в понедельник, я, кроме того, что общалась весь свой рабочий день по телефону, успела поговорить с девочкой Викой — секретаршей. Ну, совершенный ребенок, небольшая, худенькая, девочка совсем... блондиночка. Такая же, как была у нас с Борисом Сергеевичем. Она так восхищалась мною, кстати, а где же она сейчас? Как она пошла с моими уроками дальше? Ведь она же ушла год назад. Ну и Вика. Верхнее образование, в совершенстве знает два языка, может, и своим умеет пользоваться, но не похоже, «блядинки» нет в глазах. Так что на темы любви и секса мы шептались и в понедельник, и во вторник полдня. Она так меня слушала! Я чувствовала себя таким авторитетом перед нею. Вывод: хорошая прилежная ученица, лишь бы не научили чему-нибудь ненужному. Но у мужа с нею ничего нет. Однозначно. Она только из-за меня теперь откажет ему. Ну, я конечно, самоуверенная шизофреничка, но что же я с этим поделаю. Уверена в ней, как в себе.

На вторник уже договорилась о переговорах. Провела их... Не скажу, что на высшем уровне... Кажется, квалификацию я потеряла за год. Надо было додавить... но не смогла. И времени было маловато. Встреча была назначена только на 16-30, а что можно успеть за час? Хотя, однажды мне удалось за 15 минут уговорить заказчика. Ой, как мне нравится такая работа! И как сложно заниматься ею, когда дамокловым мечом висит над головой время, в которое ты должна быть дома. И пусть я знаю, что у Нины есть заменитель грудного молока, но себе я не могу позволить такую роскошь. Для меня главное — Алинка.

Короче, за всю неделю я поняла, что работать в этой фирме я не буду до тех пор, пока не брошу кормить грудью. Это все! Решение окончательное и не подлежит обжалованию. НЕВОЗМОЖНО заниматься этими двумя делами сразу: быть матерью и директором одновременно. Или — или. Я принесла в жертву свою работу тому факту, что у меня есть Алинка. Вот через полгода я снова вернусь, восстановлю утерянное и пропущенное и начну все заново. И к тому же я поняла, что если в пять часов я еще на переговорах, то я уже ни о чем думать не могу, как только о том, что мне надо как минимум через 15 — 20 минут сматываться, чтобы дома быть вовремя. Там есть живой человек, которому я нужна, притом гораздо больше, чем эти несколько килобаксов, которые я даже не знаю, на что потратить.

===========

Ну а дома все было нормально. Нина совершенно успокоилась по поводу Генки, и теперь на работе в свободное время читала книги, а в остальное — занималась Алинкой. Да, одно не радовало, мы стали с нею меньше разговаривать. А вообще-то и не о чем было. Приключений на любовном фронте у Нины не было, надеюсь, пока... У меня тоже ничем, кроме работы, голова не грузилась. Так что наши разговоры были только об отношении к себе, о целях, о способах жизни — и то по несколько фраз в день...

К вечеру пятницы я для себя решила, что буду в курсе дел фирмы и заменять мужа, когда он будет уезжать в командировку. В другое время — мое пребывание там бессмысленно. У него гораздо лучше могло бы получиться, если бы он сам вел переговоры. Это я про те, которые я, все-таки, довела до конца.

Ну и в ту же пятницу мне позвонила Наташка. Что на следующий четверг я приглашена персонально именинником на его день рождения. Наташка попыталась мне объяснить, где он сидел, что говорил, но я так и не вспомнила... Да я запомнила троих из фирмы, но выделить из них одного, я бы не смогла. Но раз приглашена, значит, надо идти. А ведь пойду. Начало у них в два... как было официально заявлено, но Наташа попросила прийти чуть пораньше, чтобы ей не пришлось рубить салаты и сервировать стол.

===========

Вот сегодня говорили с Ниной о ее идеалах, о том, какого она партнера хочет видеть рядом с собой. Я сначала вещала... а потом сама загрузилась этой проблемой. У меня ведь тоже ориентиры потеряны. Да, пока ищешь его — и видишь, и представляешь, и даже находишь, и привыкаешь жить с этими качествами в нем, а потом вдруг замечаешь, что они куда-то пропали, стерлись, превратились в ничто... будто никогда их и не было. Ведь все, с кем я встречалась, с кем дружила, кого любила, и кто меня любил, они же все обладали теми качествами, которые я искала. Но найденное и полученное в собственность — обесценивается самим фактом владения. Вот как сейчас... куда все подевалось?

Так что же мне теперь с высоты своего полета и опыта необходимо? Главное, чтобы человек был мой. Чтобы и в горе, и в радости, и до гробовой доски... — чушь и сказки... Все сказки заканчиваются свадьбой... А есть ли жизнь после свадьбы? Царь переспал и на войну смылся... Чтобы через гонца узнать, не родила ли ему жена урода. А если родила — в бочку и в море. Другую дуру найдем. Да и жизнь замужем... какая-то непонятная даже в сказках... Одна умирает при родах, другая чуть позже, чтобы героине мачеха досталась, третья посылает сыновей в лес, чтобы их там звери съели, кормить-то детей, все равно, нечем. Одни только злые мачехи хорошо живут... и то, потому что веселятся по полной, пока их не приговорят... Не хочу.

Ой, что-то о будущем и думать не хочется.

А как было раньше здорово! И не так же давно все было. Куда все делось, как я просрала все хорошее?

Был такой критерий — разговоры. Чтобы с человеком можно было разговаривать обо всем, что только в голову взбредет. Но как только узнала такой способ, я же со всеми научилась разговаривать. Какая разница была любовь или просто дружба. Мужикам ведь тоже не с кем поговорить. Особенно, с женами. Жена — это тайный враг под боком. Проверено на практике. И пусть я ничего для этого не сделала, но во врага уже превратилась... Или он сам мне приписал несуществующее, а теперь не знает, как победить эту ветряную мельницу, которую он сам и сотворил. А если чудище виртуальное, то его и победить можно только виртуально. Если не поздно... Вот я про мужа-то... Ведь недавно удалось же поговорить... или только потому, что разговор был нужен мне, да и вообще касался не нас, а Нинки. А я себе накрутила... такого. И ведь так и не рассказала, про то, как с Нинкой поругались из-за моего опоздания. Хотя, кажется, надо было. Но я считала, что это был бы дополнительный довод, что она такая замечательная. Но он и сам, оказывается, знает. И это ему доказывать не обязательно совсем. Ладно... муж, муж, что я в него уперлась. Обратно ничего не вернешь. А если бы я начала все сначала, получилось бы лучше, с учетом свершенных обоими ошибок или все было бы также? Кто же его знает. Собиралась же наладить отношения в семье. Но запала хватило ненадолго. Вот в последнюю неделю, когда чаще стали видеться, и дома и на работе — сразу же наступил перебор. И снова в постели стало хуже. Блин, да что я на этой постели зациклилась? Что с собой, что с Нинкой. Не самое это главное в жизни! Но что тогда главное? Вот эти мои бессонные раздумья?

===========

Любовь. Как она появляется, как растет? Куда девается — думать пока не буду — не хочется. Можно ведь сказать, что и с Гариком была любовь. Ведь я же сама хотела с ним жить, и жила ведь. Не лучше, чем сейчас живу, но как с ним не научилась, так и сейчас не могу реализоваться ни себя, ни отношения для себя. Вот даже с Вадимом, хоть до сегодняшнего дня я отбрыкивалась от того, что ничего кроме секса между нами не было, но любовь была же! И не мог он просто так ходить за мной несколько недель, если бы от меня не было движения навстречу. Да и самый запредельный секс был у меня только с ним. Ни с кем же большего я себе не позволяла. Даже то, о чем говорила Нинке, что и произнести вслух трудно, я испытала с ним. Но как можно было доверять человеку, и при этом считать, что ничего нет между нами. Врала же себе. Но доверяла больше, чем кому бы то ни было. Как и он, кстати. Так что самое большое доверие было у меня с Вадимом. Я себе позволила все. Хоть только в постели, но в любом случае, я никому же еще не предложила даже часть повторить из того, что мы назвали «прощальным сексом».

Значит, необходимый атрибут любви — это доверие. Наряду с тем, что можно говорить обо всем.

Так, чтобы закрыть эту тему и не циклиться на ней. Секс еще круче, чем с Вадимом был со Степой. А может, я не правильно поняла Вадима, или он тоже сам не понял, потому что у него был явный перебор по впечатлениям каждый раз, поэтому могло и пропуститься. Хотя, маловероятно. Заметила бы и я, и он. Потому что это незабываемо. Самым лучшим любовником... Фу, какое мерзкое слово... самым лучшим мужчиной в моей жизни был и, наверное, навсегда останется Степа. Ведь с первого дня, как только познакомились, я же оказалась весь вечер с ним. Да, критерий разговоров — был выдержан. Мы сразу нашли общий язык. Тем более, оба были в то время относительно свободны, то есть немножко заняты... но в основном — поисками своего человека. И тут как молния... СВОЙ! СВОЯ! Ну и что же оставалось делать, если не броситься в объятия. Было где-то начало третьего ночи, когда он в первый раз коснулся моей руки, и посмотрел нежно-нежно... Я поняла, что если я сейчас же не буду его, я умру. Я так захотела его! А день перед этим был рабочий, и весь день мы оба пахали, а тут... откуда только силы взялись? На третью смену...

Ну ладно, в первый раз в жизни встретила человека, такого как я. Сумасшедшего, одержимого, и повернутого в ту же сторону, что и я. Куда же нам было деваться? Хоть он в ту же ночь и сказал, что никогда в жизни в первый день знакомства не позволял себе затащить девушку в постель, так я себе тоже такого не позволяла. Но было оправдание для обоих, что мы уже сто лет друг друга знаем. И не так важно, что только сегодня нам удалось пересечься в реальности. Нам так и не удалось заснуть в ту ночь, и наутро мы разъезжались по своим работам, так и не отойдя от последнего оргазма. Я до обеда успокаивалась, а когда он мне позвонил часа в два, я поняла, что и сегодня хочу быть только с ним.

То что я могла получить два-три оргазма за вечер я знала, но когда эти три оргазма я получала за то время пока он меня раздевал, а потом я сбивалась со счета уже на пятой минуте близости. Причем совершенно неважно было, что в это время он делал, гладил рукой где-нибудь за ухом или целовал под коленкой... Самое главное, что мы превращались в генератор наслаждения. И где-то через месяц, нам за это время уже удалось несколько раз и разругаться насмерть, навсегда, и помириться взасос... снова навсегда, ровно столько же раз. Произошло то событие... которое вообще перевернуло мое представление о сексе. Может только из-за него, из-за этого дня на хеллоуин, я до сих пор и определяю все в своей жизни и отношениях делами в постели.

Мы открыли мужской оргазм. Нет, то, что считается у них оргазмом, это совсем не то. Как же это правильно перевести в слова? Вот когда пытаешься пощекотать себя — практически никаких ощущений у тебя нет. Когда тебя щекочут, а особенно, когда боишься, то тебе щекотно страшно... Вроде бы одно и то же, только руки разные... в одном случае своя, во втором — чужая. Или как изнасилование... Акт глумления над тобой, если ты не хочешь, или классный секс, когда ты аж пищишь, а лезешь. А всего-то отличий — желание в голове. Есть оно — тогда класс, нету — все — преступление. Хрень... все не так. Проще, наверное, с мастурбацией сравнить... Даже со своей. Одно дело, когда ты сама, а в голове крутишь какие-то фантазии... и случайно получается разрядка, но это не идет же ни в какое сравнение с нормальным сексом. Когда рядом есть такое живое тело, которое тоже сплавилось с тобой в этих волнах, которые всколыхнули всю тебя... Так вот, судя по Степиным словам, если принять за единицу разницу между тем, что от руки кончишь в туалете, и когда ты с женщиной, которая получает оргазм одновременно с тобой... то разница между вот этим нормальным семяизвержением с одновременным женским оргазмом и тем, что он в первый раз получил в тот хеллоуин — раз в сто больше. Нет, он не мог высказать это словами, но я почувствовала его. Я сама была в шоке, когда поняла, что произошло. Просто все его тело превращается в сплошную эрогенную зону, и малейшее мое движение или касание его хоть где, стрясает его всего в оргазме... Что-то подобное я испытывала с ним, но в любом случае, у него — это другое. Качественно другое. Мы смогли это сделать! Испытать! Пережить!

Мы думали, что это случайность... Но смогли же повторить... и не раз...

И почему же это все закончилось? Почему сейчас я не могу так сделать? Что у меня сломалось или испортилось?

И все же для любви секс необходим! Бездоказательно.

Фух, убедила себя, наконец. Продолжаем разговор. Дружба. Это не только же разговоры и доверие. Это желание и интерес быть рядом, есть общие темы для разговоров, есть общие дела интересные каждому... Самая большая и сильная дружба была у меня с Борисом.

Ну почему все в прошедшем времени?! Как в анекдоте про золотую жабу: «Могу исполнить только одно желание, я же не рыбка». — «Хочу, чтобы у меня все было!» Жаба хлопает лапками, и говорит: «Ну все, мужик, у тебя все БЫЛО!» Вот так и у меня. Все было. А сейчас... хуже старухи у разбитого корыта... Все было, и ничего впереди... Блин...

Дружба... Общность интересов, желание помогать друг другу... Наверное, любовь и дружба мало отличаются друг от друга. Потому что полная открытость к другому — абсолютное доверие, полная безопасность для себя. Потому что от друга скрывать нельзя ничего. И не потому что нельзя, или вы так с ним решили, но вот нет никакого желания прятать и прятаться. Ведь первый человек, которому я смогла рассказать про свое открытие вот этого мужского оргазма со Степой — был Борис. А кому бы я еще могла такое рассказать, если не ему?

Вообще, все могло бы быть совсем по-другому, если бы Жанна Викторовна не приехала бы именно в этот день, если бы он не ушел именно в этот момент в магазин, если бы по другому пошел бы разговор и с нею, и с Борисом. Да вообще-то оба разговора, что во вторник, что в воскресенье были, не скажу неправильные, но что-то именно в эти дни сломалось... В один из них. Нет, я как представлю себя на ее месте. Ужас! Прихожу я домой, а в моей спальне, на моей кровати лежит девка, спит... Одна в квартире. Мужа нет... — «Ой, привет, а ты чего тут делаешь?» — «Сплю я... вырубилась. Устали, всю ночь проговорили...» — «Так вы еще и не трахались?!! Тогда я пошла, извини, рано приперлась... Только не оставайся навсегда. Здесь...» Я не знаю, я бы так не смогла. Или смогла бы? У нее было время подготовиться, перед тем как меня разбудила.

А я сама? Я же у мужа на работе уже искала ту, которую могу встретить, совсем случайно, в нашей постели. Не нашла за эту неделю, но может быть плохо искала или плохо смотрела... Но ведь была же готова к такому повороту в своей жизни — попасть в любовный треугольник.

Что же я делаю? Что я творю? Самой страшно. А вот интересно, а не берет ли муж с собой кого-нибудь в командировки? Он у меня вполне презентабельный мужчина. Любая бы согласилась. Ведь он мне так и не дал посмотреть бухгалтерию, значит, там могло быть и такое, что я видеть не должна. А я хочу знать кого встречу в своей спальне? Не хочу! Не хочу такого программировать. Я не хочу от него избавляться!

===========

Ладно, надо спать... уже четвертый час, хорошо, что завтра суббота. Правда муж уходит часов до трех, уже предупредил. Но это может и к лучшему. Может, Нину позвать? А самой тоже в разгул пуститься? Нет. Не буду. Я обещала ей, что предупреждать буду за день-два, чтобы она могла скорректировать свои планы.

Спать.

===========

Ой блин, завелась. Но не будить же мужа. Хотя почему бы нет? Но у него завтра трудный день. Шестой рабочий день в неделе. Я знаю, что он будет делать — разгребать то, что я наруководила. Все, бросаю дурное дело. Надо заняться чем-то нужным для себя, для всех. Итак, если не деньги, то что? Интерес. Чему я еще хочу научиться? И ради чего, ради кого? Ради себя. Блин, трудное детство, деревянные игрушки, прибитые к потолку... Может тут проблемы? Получила все, что хотела. И можно считать жизнь законченной. Но есть время. До осени по шесть часов в день — это даже много. И даже можно четыре совершенно спокойно урвать каждый день. А после осени, если не буду рожать второго — вообще весь день практически свободен. Вот надо бы как-нибудь оставить Нину тут ночевать. Пусть привыкает. Мне бы хотелось, чтобы она была тут и вечером, чтобы не быть привязанной тут на всю ночь. Можно будет даже зарплату ей поднять... Место у нас есть... Так что с осени пусть она переходит на круглосуточную работу. Это — мысль. Теперь и спать.