Глава 3. Вектор в минус
—Степа, вопрос,— улыбнулась Катя, чуть приподнявшись.— Зачем ты нас фотографировал?
—Чтобы вы потом посмотрели на эту красоту. Знаете, как мне понравилось.
—Хорошо, что нам, а то я думала, будешь перед друзьями хвастать.
—Ну, Кать,— укоризненно протянул Степан, но ему показалось, что Кате эта идея с фотками не понравилась.
—Ну что, Кать, Кать,— Катя откинулась на спину и лежала, глядя в потолок. Она думала: «Если это все, то есть, он ничего больше не хочет, то теперь надо как-то заснуть. Решение появилось, или оно было запрограммировано Степой. Нам обеим понравилось, и мы теперь можем, как только захотим, но лучше под присмотром Степы, или фотоаппарата. Но почему он решил, что может принимать решение за нас обеих? И ... даже не знаю, на этом заканчивать нельзя. Тогда продолжаем»:— Я думала, у тебя фантазий больше. Тем более, моя так и не реализовалась.
—А у тебя еще есть?
—Как будто ты не знаешь, какая я фантазерка,— улыбнулась Катя, повернулась к Нине, подмигнула и спросила:— Нина, ты не против продолжить?
—С тобою — не против. А фантазии у тебя слишком запредельные?
—Ну конечно, иначе они бы не были фантазиями. Помнишь, я тебе так и не смогла рассказать. Вот из той серии.
—И тут только я их не знаю. Ты же Степе рассказывала?— улыбнулась Нина.
—Рассказывала, но не все. Кое-что сказать язык до сих пор не поворачивается...
—А сделать, значит можно?— Нина подумала, что эти фантазии коснутся и ее.
—Ну конечно. Раз сегодня такой день. Степа, можно вопрос?
—Да, конечно.
—Ты получил то, что хотел? Решение у тебя есть?
—Да, получил. Решение есть, но мне бы хотелось его с вами обсудить.
—Степа, а можно мы перенесем обсуждение на утро? Я не знаю, какое решение у Нины. Я еще не знаю своего. Вы мне оба поможете?
—Я тоже еще не приняла. Я согласна,— сказала Нина. Ведь по большому счету, она была бы не против, если бы Катя решила жить вдвоем с Ниной, но с другой стороны, только от самой Нины зависит все, что будет у них с Катей. И нужен ли им Степан?.. Она была не готова ответить на этот вопрос до сих пор.
—Да, я тоже согласен. Надо же не только мои фантазии реализовать, найти пределы. Ты не будешь слишком зверствовать, Кать?
—Для меня пределов нет,— улыбнулась Катя.— Твоими, Степа, я сегодня не готова заниматься. Нина, хочешь, твои пределы узнаем?
—Давай попробуем. Я же — дилетант. Все что узнала о сексе, только с вами обоими. А ты думаешь, они есть?
—Конечно, есть. Я же загнула о своих. Просто я их еще не нашла. Ладно, Нин, высунь язычок,— Нина с готовностью высунула свой язык.— А больше можешь?— еще чуть-чуть удалось.— Ты знаешь, Нин, я себе представляла после того дня, как ты меня увидела в первый раз. я все так же делаю ему минет, а ты мне целуешь попу. И вот примерно настолько засовываешь свой язычок туда. Хочешь?
Нину чуть передернуло от такой просьбы. Она еще так не делала, а вдруг, это будет неприятно?
—А ты сама пробовала так?
—Нина, мне помнится, хоть ты не мне это говорила, а Степе,— в голосе Кати появились серьезные нотки, она перестала улыбаться,— что ты не можешь предлагать, как я не могу отказаться. А есть еще приоритет желаний, ты же помнишь? Но у Степы — закончились, твои — я могу принять только в качестве совещательного голоса, у меня — еще есть. Я сегодня не отказалась, тем более, такого права у меня нет. Один раз попросила что-то у вас, а ты отказываешься. Это и есть твой предел?
—«На слабо» хочешь взять?
—Нет, что ты. Да или нет? Только одно твое слово. Степа согласен выполнить все, о чем я попрошу. А ты?
—Да. Я же сама тебя просила, хотя бы рассказать, а ты предлагаешь попробовать.
—Договорились. Только, давай, наоборот: ты поднимай, а я тебя поцелую. Пробуем.
===========
Нина даже себе не могла объяснить, зачем она согласилась, ведь можно было сказать «нет» и спокойно ложиться спать. Но, скорее всего, в последний раз вместе. Заранее отказаться, даже не зная от чего. И потом, в случае своего отказа, у нее не было бы права что-то требовать или даже просить у Кати, это Нина понимала. «Я только согласилась, но даже морально не успела подготовиться к предстоящему, как Катя внезапно переменила решение: она сама сделает мне то, что просила. Этого я не понимаю. А вот если бы мне предложили реализовать свои фантазии, что я сама бы попросила у Кати? И насколько это могло быть унизительно для нас обеих? Лизать задницу, да еще на глазах у Степы — перебор. И с чего это вдруг, Катя начала уговаривать на такое? Она хотела сделать мне больно? Нам же обеим понравилось то, что было раньше: и Степу целовать вдвоем, и самим целоваться, и даже когда Степа к нам присоединился. Будто я не слышала, не чувствовала, как хорошо Кате, когда перед ее глазами такое творилось. Я же чувствовала и желание Кати, и то, что она там делала, как она принимала происходящее. Не могла я ошибиться, я даже не подумала, что Кате это может не понравиться.
Сегодня можно все. Она сама просила принять то, что нам будет предложено. Но почему вдруг она попросила такое? Зачем? И почему так быстро взяла на себя, лишь только заметила, что мне не понравилось ее предложение? Выходит, я должна была согласиться с радостью, как к самому желанному для себя. Но нельзя же так быстро переменить отношение от недопустимого к желанному».
Это думала Нина, удобнее размещаясь между расставленными ногами Степы. И только она начала, как почувствовала, что горячие Катины ладошки легли на ее ягодицы, чуть раздвинули, и горячий язык, прошелся по всей ложбинке между ними. Неприятия не возникло, может только сомнение, что могла бы и сама, как ее и просили, но поезд ушел. Через некоторое время прошло и стеснение, и смущение, тем более, что Катя действовала умело, нежно, ласково.
Степа снова взялся за фотоаппарат, но девчонок уже и этим нельзя было смутить. Новые, неизвестные ощущения накрыли Нину, и единственное сожаление было перед тем, как она улетела в оргазме, что это Катя должна была получить это удовольствие. Нина не помнила, чем все закончилось, смогла ли она довести до конца Степу, и что было потом.
===========
Катя была расстроена из-за того, что все пошло неправильно. Да, она согласилась принять все, она даже уговорила Нину принять решения Степана, как свои. Но что толку? И перед тем как она объявила, что вечер продолжается, она поняла, что можно даже не скрывать от Степы, что у них с Ниной любовь. Ведь обеим понравилось. У обеих получилось так хорошо, что не продолжиться это не могло. Значит, теперь Кате придется тянуть обе пары и со Степой, и с Ниной. «Но как я, в таком случае, могу помочь им? В их паре все развалится через неделю — там некому вести. И почему Нина не хочет брать инициативу в свои руки? Пусть она решила для себя, что она не может пока, потому как это мой дом. Но ведь она же здесь любимая жена. А если у них не будет получаться, то с обоими у меня будет напряг. И меня оба будут грузить тем, что там, у них, что-то не получается. Но я же не могу сделать за них ничего. Если они даже советов слушать не хотят. Или, все-таки, надо довести до конца? И как было изначально заявлено отдать право решения им обоим».
Она предложила Нине то, что захотела девятого мая. Но Нина вдруг запротестовала. Ей Катино предложение не понравилось!.. Должно бы быть как раз наоборот, нет ничего запретного, когда ты любишь человека. Это было непонятно для Кати. Выходит, она сама придумала про их с Ниной любовь. А ее, оказывается, с той стороны нет вовсе. «А что тогда здесь происходит?.. Ладно, пусть Нина меня не любит, но я же все могу, я хочу, я сама все сделаю». И ведь сделала, и получилось так, как хотелось — результат на лицо: Нина минут десять отходит от последнего секса, но теперь реакция Степы не понравилась. Он сказал, что больше не хочет ее унижать. Хорошо, что Нина в отключке и не услышала его. Как он не понимает, что нельзя унизить того, кто не хочет унизиться сам. Поэтому наехала, сказала, что он обещал сделать все, что Катя ни попросит, и больше не будет вмешиваться, хотя бы сегодня. Предложила сходить за пивом, когда Нина очнется. Она даже не объяснила ничего, ведь он считает, что Катя унижает Нину. «И это заявляет он. А перед этим говорил, что видит нашу с Ниной любовь. Но тоже врет, как и Нина. Ну и ладно. Тогда больно будет всем».
===========
Нина очнулась, лежа в объятиях Степы, а по другую сторону лежала серьезная Катя. У Нины тоже начало портиться настроение. «Значит, ей не понравилось,— решила для себя Нина,— Ну и правильно, это совершенно не то, что нам нужно. Можно ведь и без этого обойтись. Но если она попросит еще раз, я уже и думать не буду — я даже хочу доставить ей такое удовольствие, а может, и сама предложу».
Степа, заметив, что Нина пришла в себя, поднялся, быстро оделся, сказал:
—Я сейчас приду.
«Блин, что-то пропустила»,— подумала Нина, она только пододвинулась к Кате, уткнулась куда-то в плечо и притихла, не зная, что теперь ей ждать, к чему морально готовиться.
—Нина, пошли в ванную,— вывел Нину из этого оцепенения голос Кати.
—Зачем?
—Ты обещала сделать все, что я скажу.
—А я могу отказаться?— сжавшись, спросила Нина.
—Нет, Нина, ты больше не можешь. Подожди, не совсем так. Если ты откажешься, это я снова сделаю сама. Но эта моя ночь закончится только утром. Я так решила. Пошли.
—И ты до утра будешь надо мной издеваться?
—Нина, ну что ты говоришь?— сказала Катя, а про себя подумала: «Вот и эта так считает».— Когда я над тобой издевалась? Я так старалась сделать тебе приятно, а ты побрезговала меня даже поцеловать? Я сейчас умоюсь, зубы почищу. Ты меня после этого хоть поцелуешь?
Нина чуть не расплакалась, что же это такое? Почему она вдруг перестала понимать Катю? Она же только что была готова сама сделать это Кате, а тут. Ведь Катя права, почему не стала, почему не поблагодарила?.. Не хочется, не понравилось, не правильно? Нина подняла глаза, полные слез, губы ее дрожали, она была готова разрыдаться, но, поцеловав взасос Катю, успокоилась хоть немного. Решила, что не будет ни от чего отказываться.
—Ну что? Слишком противно?— спросила Катя, обнимая потерявшуюся Нину.
—Нет.
—Не слишком или совсем не противно?— не унималась Катя.
—Не противно. А ты чего расстроилась, не скажешь?
—Все неправильно.
—А зачем продолжаем?
—Эта ночь еще не закончилась.
—И впереди много еще веселого,— грустно заметила Нина.
Катя ничего не ответила на это, привела Нину в ванную, постелила на пол какой-то половичок, сказала:
—Ложись на левый бок.
—Зачем?— Нину знобило от несуразности приказов.
—Сейчас узнаешь.
Катя, конечно, много придумала развлечений, чтобы можно было занять все время до утра, она только ждала правильной реакции от Нины. И можно было заканчивать на любом этапе, но Нина сильно тупила. Хотя ничего такого запредельного, кроме того, что Катя сама уже пробовала, она не собиралась предлагать Нине.
Как и сейчас, Катя решила, что Нине стоит попробовать анальный секс. Пусть при Кате, но иначе они сами до этого еще долго не дойдут. Да и столько возможностей проверить, как Нина может ей подчиняться. Ведь она столько раз говорила, что признала Катину ведущую роль. И, оказывается, это только слова. Ведь чтобы Нина согласилась на любое действие, Кате приходилось ломать ее сопротивление. Иногда, даже очень сильно.
Нина, конечно, поняла, что и зачем хотела сделать Катя. «Но почему именно так? Она хочет меня унизить, сравнять с землей? За что? Потому что я согласилась, что пошла к ним, а надо было отказаться. Так выходит? Ладно, терпим. Промывание, чтобы потом дать туда. Но зачем это Кате? А сейчас придет Степа, и снова будут фотки. А чья это была инициатива со съемкой? Они договорились меня таким образом выжить? Или я придумываю лишнее? Ой, как не хочется. Но я ей обещала, и я ей доверяю»,— думала Нина и терпела. Пришел Степа, увидел плачущую, лежащую на половике Нину.
—Кать, ну что ты придумала?— возмутился он. А Нина с облегчением вздохнула. «Хорошо, хоть это только Катина идея, а не их совместный сговор. Хотя, он же не сильно возражает, да и Катя его просила помочь. А в чем помочь?»
—Что придумала?.. Будто не видишь. Тащи фотик, видишь, она еще и плачет, не понимает своего удовольствия.
Получились ли там фотки, нет, кто их знает. Все, что творилось с нею и что творила с ней Катя вдруг стало Нине безразлично, она смирилась со всем происходящим. Она только спросила:
—Кать, ты знаешь, что ты делаешь?
—Да, конечно.
—Только поэтому и верю.
Нина уже спокойно принимала все как данность. Она еще два раза лежала по десять минут, ее снова фотографировали, но она только ждала. Видела, что Степа принес пиво и сок, в перерывах между процедурами они пили, даже ей предлагали, но Нина отказалась. Когда Нина в очередной раз пришла в ванную, Катя остановила ее, не дала лечь.
—Ну что, пошли в спальню, или здесь дашь?
—Не поняла, Кать. Зачем здесь? Пошли туда...
—Но нам скоро возвращаться.
===========
Степа смотрел, как Катя ломает и насилует Нинку с его же помощью. Ему было неприятно, но, с другой стороны, он сам заварил эту кашу, и не согласиться сегодня с Катей ему было невыгодно. Они должны дойти до конца. Но Нине зря ставили клизму, она так и не смогла, зато с Катькой почти без проблем. Хоть и у них в первый раз было такое, но, кажется, она была не так зажата. Ну и ощущения совершенно не такие, как обычно. Очень тесно и жарко, особенно в начале. Да, и презервативов Катя не дала. Сказала, что по-другому все будет в другой раз. И даже если сегодня больше досталось Кате, то сильнее плакала и страдала Нина.
===========
Нина не понимала, чего от нее добивается Катя. Ну да, одного только неприятия, одного вздрагивания не вовремя хватало, чтобы все отыгралось по полной программе. Нина убеждала себя по-разному: иногда просто соглашалась от безысходности, иногда начинала уговаривать себя еще до того, как ей предлагала Катя, а последнее, кажется, даже захотела сама, когда поняла, что это для нее будет неизбежно. Как будто она не понимала, что чувствует ее Катя, отрабатывая то, чего не может позволить себе Нина. И не затем ли она начала целовать Нину, чтобы не видно было Катиных слез, когда Степа брал ее сзади... и довольно-таки грубо. Да, может быть, физически было больнее Кате, а у Нины — душевные страдания, но они же не менее болезненны, и слезы горче. И поэтому стоило только Кате намекнуть, что Нина должна сделать — та сразу же бросилась выполнять. Она даже не думала, противно ли ей будет — просто сделала. И только этим себе облегчила участь — этот этап закончился. Катя выпроводила Степу спать. Они с Катей остались вдвоем.
Катя присела к Нине все на тот же половичок, чуть обняла ее, заставила смотреть в глаза и стала объявлять новое. Да, она сама понимала и видела, как это воспринимается Ниной, и как та не хочет, но ведь она должна согласиться. Или взбунтоваться. И неизвестно, что будет лучше для обеих. Нина умоляюще смотрела на свою мучительницу, и, услышав новую просьбу, она поняла, что, только уйдя в полное подчинение Кате, она сможет это выполнить.
—Да, Госпожа,— склонив голову, сказала Нина.
—Ну, додумалась, наконец-то. Ты этого хочешь?
—Да, Госпожа.
—И тошнить не будет?
—Нет. Спасибо Вам, Госпожа...
—За что?
—Что Вы Степу проводили. Ведь могли и его заставить.
—Солнышко, ты же согласилась, поэтому так и получилось. Если бы отказалась, сама бы пошла просить, чтобы он это сделал, а не я.
—Я готова,— Нина даже это слово «Госпожа» не стала говорить. Да и не надо было. Она, действительно, уже хотела выполнить эту просьбу, какой бы запредельной она ни казалась в самом начале. Она поднялась, помогла Госпоже встать, и достаточно было только поймать ее взгляд, чтобы тут же забраться в ванну, сесть на пяточки и широко открыть рот. Она готова была принять все. Ведь ее любимая Госпожа просила выпить сколько она сможет.
Госпожа встала над своей рабыней, та быстро переместилась так, чтобы Госпоже было удобнее, закрыла все ртом. Долго ждала, пока Госпожа, наконец, смогла. Рот быстро заполнился горячей журчащей солоноватой жидкостью, она закрыла рот, чтобы сглотнуть. И сразу по всему лицу, заливая волосы, глаза, нос. Рабыня снова поймала ртом струю, и все повторилось еще несколько раз. Когда Госпожа закончила, все лицо рабыни, волосы, не говоря уже о теле, были мокрые.
Катя наклонила Нину, умыла ее, но лишь она открыла глаза — встретилась с любимым, но беспощадным взглядом госпожи.
—Ну, что, солнышко, ты писать хочешь?
—Нет, госпожа.
—Жаль. А я хотела прям сейчас. В таком случае, ты свободна.
Рабыня плакала, сквозь слезы она сказала:
—Мне теперь не нужна эта свобода. Мне ничего не нужно.
Госпожа открыла кран, набрала в горсть воды, протянула Нине:
—Сполосни рот.
Та покорно выполнила приказ. Катя потянула к себе Нину, крепко-крепко поцеловала ее, потом приложила к груди, как Алинку.
—Попей, маленькая.
Нина только чуть пососала, как молоко потекло ей в рот. Она успела сделать несколько глотков, но это же Алинкино молоко, поэтому бросила сосать и только лежала у груди, слушала ее сердце и не понимала, хорошо ей или плохо.
—Нина, ты — не рабыня. Я сейчас тебя попрошу об одном деле, и ты не откажешься. Мы сейчас моемся и идем к нему. С этого момента ты — старшая жена. Я сдаю свои полномочия. Я готова тебе беспрекословно подчиняться. Надолго, навсегда.
—Кать, зачем ты все это сделала?
—Я видела, что тебе понравилось вначале, и я в этом тоже виновата. А это было наказание обеим.
Нина снова плакала, она больше не хотела жить здесь. Она запуталась в этой иерархии, она не знала, что ей теперь делать. Ведь Степа ни разу сегодня не защитил ее. Он только выполнял все, что ему приказывала Катя. Вот и сейчас Катька как-то пытается загладить свою вину, так усердно ее моет. Но как теперь жить по-человечески? Это же не игра. А почему она вдруг им снова понадобилась? Нина сполоснула рот несколько раз, почистила зубы.
«А может, и мне надо принять все, как обычно делает она? Ведь все свершилось. Факт налицо. И она отдала всю власть в семье, в доме мне. И понятно, почему она не может принять решение. И даже понятно, зачем она все это сделала. Да, было ведь за что меня наказать,— думала Нина,— начиная от задержки возврата презервативов, того, что я Наде сказала, что она — мальчик, что Степу у нее увела, что отказываюсь от своей роли в нашем векторе. Но она не захочет обсуждать со мной сейчас эти вопросы. Для нее, кажется, все решено. Хотя...»
—Кать, а как ты думаешь, мы сможем с тобой нормально жить втроем с Алинкой... или вчетвером, еще с моим ребенком, если...
—Что если?
—Если договоримся...
—Милая моя девочка, как будто ты не знаешь, только от тебя зависит, как ты решишь.
—И ты хотела, чтобы я решила этот вопрос... отрицательно?
—Я не могу на это повлиять. Я сделала все, что было в моих силах.
—А твое решение?
—Я больше ничего в этом доме не решаю.
—Пока мы здесь?
—Я не буду отвечать на этот вопрос,— Катька склонила голову, опустила глаза и добавила:— если Вы мне позволите, Госпожа.
—Кать, прекращай! Я с тобой в эту игру больше не играю.
—Хорошо, не играем. Тогда я и моя судьба полностью зависят только от твоего решения. Ты это знаешь. Я заранее на все согласна. Вообще-то, когда он меня к тебе послал, я уже решила, что отдам свою власть тебе. И если бы ты отказалась совсем, я бы привела тебя и при нем сдала свои полномочия. Хотя, ты знаешь, он тоже ошибся, и за это тоже был наказан твоим изнасилованием. Но почему ты не могла принять все сразу?
—Значит, так надо было всем. Только чуть-чуть побестолковилась,— Нина опустилась чуть-чуть, взяла в рот правую грудь, подняла глаза, спросила:— Можно?
Катя только кивнула утвердительно. Еще несколько глотков этого молока.
—Прости,— оторвавшись от груди, снова сказала Нина.
—В этом доме все твое. Я — тоже. Ты меня прости за это. Надо было давно тебе отдать власть, лучше было бы.
—Всему свое время. А кто бы меня так напоил, в таком случае, как сегодня?— улыбнулась Нина, ей показалось, что она нашла необходимое решение.— И еще... У меня есть одно дело, но оно назавтра. На утро.
===========
Они пришли к Степе, и легли рядышком. Нина посредине, Катя в ее объятиях. Обе понимали, что это, скорее всего, последняя ночь в их жизни вместе. Решение принято. Обеими. И Нине со Степой тут вообще не место. Но жить-то надо, по крайней мере, до октября. Они так и не поняли, Степа спал или только прикидывался. Он тоже мог накрутить себе черти-чего. Ладно, завтра воскресенье, завтра и будет повод для разговоров. У всех со всеми.
===========
Утром Катя встала кормить Алинку, через несколько минут к ней пришла Нина. Она тоже решила многое за эту ночь, а сейчас только смотрела на них, по-хорошему завидовала Алинке, что та такая маленькая, что сейчас так спокойно лежит у груди мамы, что ей не надо ничего решать.
Как только Катя уложила Алинку спать дальше, они вышли в коридор, и Нина обняла Катю, долго-долго ее целовала, посмотрела в глаза и грустно вздохнула.
—Прощальный поцелуй?— спросила Катя.
—Наверное. Ты же все сделала.
—Сделай ты по-другому. Я же согласна на все.
—Не командуй.
—Прости.
—Ты меня прости за все,— еще раз тяжело вздохнула, и девчонки пришли к Степану, который тоже только проснулся.
—Ну и что вы решили?— спросил Степа, когда девушки улеглись по обе стороны от него.
—Почти с тех пор, как ты ушел, Катя сдала свои полномочия,— вздохнула Нина.— Теперь все вопросы по дому решать будешь со мной. Мы с Катей на сегодняшний день не живем вместе. Хотя вероятность такого исхода после реализации твоих фантазий была стопроцентной. Да, Степа, скажи, сколько стоит внести нового участника в устав?
—Как и перерегистрация, тысячи две.
—Вот, завтра вносим туда Катю. Если ты, Степа, против этого, я ухожу сейчас, сегодня. Я вообще, хочу уйти. Это так, к сведению. Это мои личные решения. Катя, ты, что хочешь сказать?
—Я согласна на все.
—Позиция осталась неизменной. Жаль. Я бы хотела узнать твое мнение,— вздохнула грустно Нина.— Степа, я прошу от нас обеих, больше такого не делать. Мы больше не будем спать втроем.
—Да понял я. Ну, простите, обе. Ошибся. Не стоило этого делать. Но как помутнение рассудка, тем более, ночь на Ивана Купалы... Все темные силы.
—Придумывай, придумывай,— улыбнулась Катя.— Нина, а может ты загоняешься по поводу нашего ООО?
—Вот если бы ты сказала «вашего», я бы и вправду, задумалась. Нет, там твоя — половина. Правильно я сказала, Степа?
—Правильно. Если не больше.
—Больше — я не подпишу, я против,— возмутилась Катя.
—Ну вот, внесем нового участника, добавим пункт про дивиденды, и начислим. Кать, ты не против?— распоряжалась Нина.— Чтобы тебе не просить больше.
—Так я надеюсь, правильно поняла, ты не уходишь от нас?— улыбнулась Катя.
—Нет, я не могу. Мы будем с тобой, Степа, сами строить свою любовь? Катя ведь отказалась нам помогать.
—Нин, ты не права, я вторая жена, в нашем понимании, не в восточном. Мне не нужно равноправия с тобой. Я готова сделать все, что ты скажешь, и даже помогать вам с вашей любовью.
—Добавь только, пока я здесь. Пошло время резких движений. Я могу и не справиться. Хотя, ты сама понимаешь. Так как, Степа?
—Сегодня и будем все решать...
—Да все решено уже, наверное,— сказала Нина.— Да Степа, я, наверное, если дела придут, снова спираль поставлю. Кать, ты меня запишешь?
—Без проблем,— вздохнула Катя, сбегать Нина, видимо, собралась.— А что с фотками делать будем?
—Скинь себе,— предложил Степан.
—Зачем?
—Хоть посмотрим. Там есть такая прикольная Нина.
—Издеваешься?— Нина быстро прокрутила в голове кадры, которые могли бы быть такими, прикольными.
—Нет, сама посмотришь. Ты там такая хорошенькая — только добить. А вообще, я бы все оставил. Спасибо, Катя, ты снова меня выручила. И Нина, пожалуйста, нельзя уходить. Я тебя прошу.
—Да не ухожу я, пока. А ты — гнусный скорпионище!
—И что это значит?— спросил Степа.
—Да не могу я от тебя уйти. Знала бы я точно, что беременная — ушла бы.
—Ты это серьезно?
—А ты как думал? С кем поведешься.
—А жить попробовать?
—Так я тебя об этом и спрашиваю.
—Пробуем.
—Спасибо!
===========
Оставив Катю одну, Степа с Ниной ушли к себе. Через час все чинно позавтракали, Катя взяла Алину и пошла гулять, пока было не так жарко. А Степан, оставшись наедине с Ниной, стал серьезным, но спокойным.
—Нина, мне надо просить еще раз прощения, уже лично у тебя?
—Не стоит. Факт свершился.
—А мои объяснения ты и слушать не хочешь?
—А что я могу нового услышать?
—Так ты послушай, может, поймешь меня и простишь.
—Степа, я от всего устала. Я очень устала. Я чуть с ума не сошла этой ночью.
—И не один раз,— Степа заметил, как Нина все же хочет скинуть с фотоаппарата все кадры к себе на комп, он решил остановить.— Нет, подожди, фотки потом посмотрим. Когда у тебя отношение сменится.
—Ладно, рассказывай.
—Вот, я значит, тоже прочитал вашу книгу. Да, про это векторное кольцо. Да многое стало на места в ваших отношениях. Но я так подумал, что если я уеду в командировку, вы будете вместе и без меня. Насколько я ошибся насчет тебя?
—Не ошибся. В первую же ночь были бы вместе, несмотря ни на какие запреты себе. И это не только мое, но и Катино мнение. Мы вчера об этом говорили. Это был, в принципе, единственный аргумент быть вместе с нею при тебе.
—Понятно, значит, я правильно все просчитал. Да, сделал больно всем. Да, это очень резкое движение, но у меня не оставалось выбора. Я и решил.
—А меня хоть мог предупредить?
—Нет, Нина, не мог. Я ведь и Катю поставил только перед фактом. Сказал: иди и приведи обязательно. Она ведь тоже спросила, знаю ли я, что делаю? Конечно, я знал. Доводил систему до абсурда. Результатом этого могло быть что угодно. Практически любой вариант равноценен.
—А самый худший для тебя?
—Если бы после вашего секса вы бы легли так, как перед утром. Мне бы пришлось уходить одному. Но я же вас обеих хорошо знаю. Не хмурься, я знаю, что все схемы довольно примитивные, но в любом случае, Катя была взведена донельзя, она не хотела делать это при мне. Но и отказаться не могла, ты тоже была не очень довольна, когда пришла, как на заклание. Тем более, в чужую комнату. В ее комнату. Где мы с тобой оба в гостях.
—И то, что ей понравилось со мной, завело еще больше? Так получается?
—Тем более, я все это видел, а еще и фотографировал. Я несколько раз и пожалел, что принес его, и почти столько же — порадовался. Он такую роль сыграл, да и сыграет еще. Ну и сразу же, когда я замолчал, а вы еще хотели продолжения, реализации хоть чего-нибудь, для выхода своей бешенной энергии. Я тоже занял выжидательную позицию, как все привыкли у нас в последнее время делать. Кто меньше всего действует, тот меньше всего и ошибается. Все готовы принять, а тот, кто решил, тот пусть и назначает себя виноватым за все. Я согласен, я виноват, что вчера позвал тебя к нам с Катей, но у меня был последний шанс. Вот смогли бы вы договориться при мне, как договорились ваши тела в сексе, мы бы жили втроем. Но Катя начала ругаться. Потом спросила разрешения взять инициативу в свои руки. Я не мог ей отказать.
—А я в это время почувствовала себя жертвой вашего заговора, она знает, что я не предлагаю ничего, тыкает меня в это. Добивается хоть какой-то негативной реакции на свои слова.
—А я смотрю, и не понимаю, зачем сразу появилась Госпожа, и почему ты так тупишь, не можешь этого понять.
—Я же думала, что мы закончили ее навсегда.
—Ну да, а она просто проверила, закончили ли? Оказывается — нет. Поэтому и давила тебя, пока совсем не сломала.
—И ты это видел? И не мог даже намекнуть?
—Нина, я же тебе говорю, я оставил вас наедине. Чтобы вы поняли, что вас ждет в будущем.
—Сплошная игра? С периодической сменой ролей.
—Как ты догадалась?— улыбнулся Степан.
—Знаешь, ты прав. Она уже два раза порывалась уйти в рабыни. Я не согласилась. Но она уж очень настаивает на своем беспрекословном подчинении. И только когда ты ушел, мне дошло, что я могу выполнить ее просьбу, только когда уйду в роль рабыни. Значит, это чисто наше. Жаль. Хотя, а как по-другому?
—Понимаешь, Нин, была бы одна из вас помягче, вы бы договорились, но ты представляешь, как Катька с ее силой и темпераментом может подчиняться? А ей придется это сделать, если останется с тобой. Только ради какой-то нужной ей цели, или по огромной любви. Но ведь система в любой момент грозит взрывом. Вашу энергию, которой у каждой — перебор, да пристроить куда-то. А если помножить на вектор... Поубиваете одна другую.
—Ты знаешь, она мне сказала, что будет мне подчиняться до тех пор, пока мы не уйдем от нее.
—Вдвоем?
—Я сказала, мы оба. Насчет вдвоем, ты же знаешь, у меня были сомнения. Особенно утром.
—Да, меня только две твоих фразы сильно разочаровали: что ты меня хочешь бросить, и что не собираешься ребенка рожать.
—Ну, кто из нас первый собрался кого бросать, я не знаю. Помнится, была такая фраза: «И все думаю, кого же из вас послать».
—Ну у тебя и память!
—Хорошее — мы запоминаем, а вот плохое — записываем... каленым железом в сердце.
—И много там у тебя уже записей накопилось?— улыбнулся Степан
—Много.
—Ладно, сейчас не до них. У меня только один вопрос, который я бы хотел решить, ради которого и произошло все вчера. Ты выйдешь за меня замуж?
—И мы сегодня же ее бросим?
—Ни-и-и-на, ну что ты такое говоришь? Сегодня мы ее не можем бросить. Даже если ей давать много денег, чтобы она не нуждалась. Я не смогу. Не по-человечески это.
—То есть, пока она кормит грудью Алинку, этот вопрос мы и не поднимаем?
—Может, чуть дольше. Она должна найти себя и дело себе, а для этого нужно время.
—И желание.
—Да, без этого никуда,— сказал Степа и задумался.— Знаешь, Нин, в принципе, нужно только твое согласие быть моей женой. А ты уже и так, фактически, моя жена.
—Да, только у меня есть еще помощница по хозяйству и нянька со своим ребенком. Извини, Катя с твоей Алиной. И живем мы в ее доме...
—Да не извиняйся. Это так сложилось.
—И когда я буду уродоваться по хозяйству с ребенком, ты не будешь искать всяких Вик или Нин, чтобы развлечься, отвлечься?
—Нина, ты не всякая, ты — моя. Вик никаких не будет. Я же тоже учусь. Надо было больше времени уделять дому, чтобы она хоть иногда могла отдохнуть. И тем более, нельзя было предъявлять претензий, когда она загибалась с Алинкой, а я в каприз обваливался, что мне внимания не доставалось.
—И я никогда не услышу той фразы: «Иди отсюда!»?
—Нина, прости меня. Я тебе давно уже говорил, я тебе объяснял. Хотя, давай повторюсь снова.
—Подожди, Степа, все же, этот вопрос о замужестве давай решим.
—Ты не согласна? Я тебя не убедил?
—Я согласна с условием. Так можно? Я тут в «Консультанте» нашла договор с условием. Очень понравилась формулировка названия. Ты помнишь, что за весь первый месяц ты ни разу не сказал, что любишь меня, но это было не нужно. Я ведь и так знала, что я тебя люблю, что ты меня любишь. И сейчас не надо этих слов. Мне нужна любовь. Вот это и есть условие, даже два: пока Катя кормит Алину — живем все вместе, и если за это время наша любовь вернется. В таком случае — согласна.
—Понял. Устраивает,— Степа недолго помолчал, и вдруг спросил.— А за сегодняшнюю ночь?..
—Да, нам многое надо переговорить заново. С новым пониманием. Сегодня ты все правильно сделал. Я даже не боюсь сказать, что люблю тебя. Это — правда. Пусть и больно, но по-другому нельзя было. И каждый имеет право бороться за свою любовь. Спасибо!
—Фотки у Кати?
—А сейчас будем смотреть, будем объяснять. Пусть у нее остаются. Ты все правильно сделал. А может, потом определим, что это была ошибка. Да?— улыбнулась Нина.
—Все самое правильное — на момент свершения. А остальные наши изыскания по этому поводу — только наше отношение к случившимся фактам.
===========
Жалела ли Катя, что поступила именно так прошлой ночью? Скорее всего, нет. Она была спокойна и анализировала все, что произошло, не загоняясь ни в какие эмоции. Теперь не было уже и повода обсуждать с Ниной их личные разногласия и непонимания. Теперь пусть Нина определяется с ними сама, если это ей вдруг понадобится.
Со Степой она тоже определилась за все это время. Осталось только отказаться от своей бешеной зарплаты. Пусть лучше они себе на свой дом копят или зарабатывают. Золотой парашют, в виде доли в уставном фонде и дивидендов, предложенный Ниной в качестве отступного и на первое время, пока они играют в благородство — пусть будет. Только вот надо отказаться от такого большого процента, потому как больше чем на один раз они не смогут, потом перерегистрируют фирму и все. Пусть лучше будет эта фирма живой, она еще пригодится.
Вот только со своей фирмой напряги — открытие отложилось еще на месяц. Хотя, почему бы не запустить пока сайт, а там немножко раскрутится. И потом можно будет его продать на фирму. В любом случае, это затраты — тоже хорошее решение. Значит, надо быстро запускать сайт.
Вике нужен подарок. Тут дело серьезнее. Нельзя дарить слишком дорогое, и книжку за триста рублей — «Советы экономной хозяйке» — не подаришь. Надо что-то оригинальное. Вот этим и надо будет заняться на следующей неделе.
«О, кто же это звонит? Наташа?»
—Привет, Кать, мне сказали, ты гуляешь. Мне с тобой поговорить надо.
—Наташ, привет, слишком срочно нужно? У нас тут сегодня была слишком напряженная ночь. И я не знаю, что меня ждет по приходу домой. Там у нас Великий Хурал.
—Да, нет, и не срочно, и хурал их, наверное, закончился. Нинка хихикает, Степа что-то бубнит рядом с трубкой.
—Это хорошо, если так. Ты мне вкратце расскажи, что у тебя?
—Ой, блин, события катятся со страшной силой. Вчера мне сделали официальное предложение, в следующую субботу надо идти знакомиться с его родителями. А с другой стороны, Женька на нервах, что-то дома не так. Знаешь, я хочу с нею поговорить. Я уже и телефон ее узнала.
—Наташа, что ты ей хочешь сказать?
—Рассказать про себя, сказать, чтобы она его не дергала. Я для нее не представляю опасности, я замуж выхожу.
—Ты с Женькой когда встречаешься?
—Сейчас, на речку едем.
—Вот ты с ним и поговори, а завтра приходи к нам. Хоть на всю ночь. Степы не будет, а мы тебя с Ниной попробуем уговорить, не делать этого.
—Ты думаешь? Я же только на вас глядя и собралась.
—Вот только поэтому и приходи. Обстоятельства же меняются. И не всегда в нужную для тебя сторону. И спроси у Женьки, твой будущий муж знает или будет знать о наличии постоянного соперника рядом с собой? Ты же с ним это еще не обсуждала.
—Спасибо, Кать, я поговорю. И даже, правильно, с Женей надо поговорить, чтобы не вляпаться в ненужные разборки. Вообще, это только моя совесть протестует. Поняла, вот про это тоже скажу ему. Ну что? До завтра?
—Да, давай. Приходи, только звякни предварительно, а то я днем мотаться буду.
Наташа отключилась. «Вот еще Наташку замутили. А кому это надо? Хороший спектакль устроили для нее. Ее убедили, а сами... Ну что, пора, наверное, и домой. Жарко на улице».
===========
Дома все успокоилось. С Ниной пересмотрели домашние обязанности, но в основном, все осталось по-прежнему. Нина сильно не навязывала свою ведущую роль, и всячески пресекала Катины попытки взять все на себя. Степа, немного послушав их, пошел к себе посмотреть документы, сказав, что теперь со спокойной совестью может ехать в командировку.
После обеда, уложив Алину, они втроем, лежа все на той же кровати в Катиной спальне, смотрели фотки. Девчонки особенно стеснялись, когда смотрели первую сессию, они даже требовали что-то постирать особо развратное, но так как к единому мнению не пришли, какая же из них развратнее, решили пока оставить все. Заодно, Нина со Степой объясняли свое видение событий. Нина так защищала Степу, да и он сам говорил довольно правильные вещи. А над своими слишком «прикольными» фотками больше всего прикалывалась Нина. Игра она и есть игра. И, слава Богу, что она закончилась.
В конце концов, когда фотки закончились, Катя обняла Степу, поцеловала его в губы, сказала:
—Как же я забыла, что у меня такой хороший муж.
—Прикалываешься?— улыбнулся Степан.
—Да нет, даже завидую Нине чуть-чуть — отдаю такого хорошего мужа. Спасибо, Степа, за твое решение! Оно вчера, действительно, было оптимальным. А ты, Нин, даже не знаю, как тебе сказать, береги... неправильно будет. Не беречь его надо, а пинчить, как сидорову козу, чтобы он думал и решал. Он может! Только заводится долго. Я тут его случайно поцеловала, ты не обижаешься, Нин?
—А когда он будет к тебе приходить, ты же не отвертишься. И я надеюсь, что с тобой ему будет не хуже, чем со мною.
—Хуже, поэтому и не настаиваю.
—Ладно, ладно, не накручивай себя. А я, наверное, зайду к вам и проверю, как-нибудь.
—Ты сможешь заходить?— вскинула ресницы Катя? И немой вопрос: «Ты меняешь правила?»
—Да, возможно. Но не в постель, просто посмотреть, может, посоветовать что смогу,— улыбнулась Нинка. Катя опустила глаза, себе такого она, все равно, не позволит. Но Нине теперь можно.
—Да, я пока гуляла, думала про нашу фирму,— перевела Катя разговор на другое.— Я решила спополамить свою долю, мне хватит 25. А оставшиеся — поделите как-нибудь. Степа, если у тебя с Ниной серьезно, дай эту долю ей. Она отработает. У меня же только бывшие заслуги, а у нее — потенциал.
—Завтра, все равно, не успею ничего сделать, может, только к концу недели. Тогда и определимся окончательно.
===========
«Ну, вот, правила уже меняются,— думала Катя, оставшись одна с Алинкой. Степа с Ниной куда-то смылись, чего-то ему там надо было с собой взять, а дома не оказалось.— И пусть раньше не сильно прятались, но сегодня я даже прощения попросила, что его поцеловала. А она сможет заходить ко мне, когда я буду, если я когда-то буду, со Степой. И что, мне надо бояться этого? Да и ладно, пусть заходит. После сегодняшнего — не страшно ничего. Да, и еще вопрос, как мы проживем эти три дня без Степы? В первый раз вместе вдвоем. Нет, выживем, по-любому. Надо только не загоняться по пустякам, и пусть она в первый раз похозяйничает в этом доме».
Вечер прошел вполне прилично, правда, Нина пару раз звала Катю к себе, чтобы и та приняла это правило, как свое, но убедить себя Катя не могла. Конечно, в крайнем случае, ей никакие бы запреты не помешали бы. Но на то он и есть крайний случай, и для него всегда особые правила.
===========
Степа улетел в Москву самолетом в 12-30, ему надо было сегодня вечером встретиться с одним человеком, решить вопрос о сотрудничестве и финансировании. Проект обещал выгодные условия, и большой навар, но без решения в Москве, объектом в Воронеже мог бы заняться кто-то другой, а не Степа.
С Катей он попрощался еще утром, дома, а с Ниной — вызвал в кабинет, наговорил кучу милых нежностей, пообещал себя хорошо вести, с девками не путаться, и вообще, быть серьезным и правильным. Нина чуть не заплакала. Она в первый раз провожала его, и она хотела съездить вместе с ним в аэропорт, но он запретил.
А часа в четыре Нине позвонила Наташка, спросила, во сколько ей можно будет зайти сегодня?
—Как сможешь, так и заходи,— вздохнув, сказала Нина.
—Ты чего вздыхаешь? Может, я не вовремя? И в другой раз.
—Да нет, просто Степу проводила сегодня. Грустно. Он прямо перед тобой позвонил, сказал, что уже едет из аэропорта.
Нина вышла в коридор, она все еще думала, что никто не знает о их романе со Степой, позвонила Кате, сообщить:
—Наташка к нам придет сегодня.
—Ой, Нин, я забыла тебе сказать, она же еще вчера собиралась, я еле уговорила ее перенести на сегодня.
—Кать, ты хоть предупреждай в следующий раз.
—Ну, прости, забыла я. Она хочет Женькиной жене все рассказать...
—И зачем ей это?
—Совесть, говорит, мучает.
—Ой, блин, что за дурацкие проблемы?..
—Вот я как могла, уговорила не делать этого, а разговор ей все равно нужен. Хотя бы с нами. Она же, на нас насмотревшись.
—Понятно. Тогда я пораньше буду. А то я хотела к маме заскочить хоть на полчасика. К ужину принесу чего-нибудь вкусного.
===========
В половину шестого Нина уже была дома. Катя, конечно же, выскочила встречать, в дверях появилась Алинка. Да, в последнее время Нина как-то все меньше и меньше общалась с девочкой, особенно с тех пор, как пошла на работу. Нина улыбнулась Алинке, протянула руки к ней, позвала:
—Иди сюда, моя красавица.
На лице Алины улыбка поползла вниз, она стала серьезной, и побежала к маме, ухватила ее за ногу, прижалась. «Неужели обиделась, что я ее бросила?— сокрушенно подумала про себя Нина.— Да, не может такого быть. Что она понимает? Может, только чуть отвыкла. А может и правильно. Родная кровь все равно ближе, и она все чувствует». Но в любом случае, этот факт был несколько неприятен для Нины. Да еще и Степа уехал, да и про Наташку Катя не сказала. И всего так много и за один день.
Вместе с Катей они готовили ужин, чтобы встречать гостей, и за это время Алинка чуть привыкла к Нине, уже и к ней приставала — тоже помогала готовить. И почти в семь появилась Наташа. Ее сразу пригласили за стол, два человека с работы, поэтому кушать надо, хоть и поздно. Катя отмалчивалась, она, конечно, не считала себя сильно виноватой, но и тут распоряжаться сильно не хотелось.
—Наташ, рассказывай, что приключилось?— спросила Нина.
—Да как тебе сказать, пока еще ничего не приключилось. Хотя я так завелась, что вполне могло бы.
—Что Женька сказал?— спросила Катя. Ведь они уже начинали разговор, поэтому отмолчаться совсем не получилось бы.
—Ничего. Про Галю — ничего не сказал, он только недовольно посмотрел. Я поняла, что он не хочет нашей встречи.
—А про твоего будущего мужа.
—Про Валеру? Я спросила, будет ли он знать? И сразу же получила все ответы на все вопросы сразу. Женька сказал: «Если ты сама не расскажешь, то никто и никогда не узнает. И даже если узнают, ты поднимешь свои честные глаза и спросишь, что он, мол, кому-то там верит на слово, а тебе не доверяет? Ну и доказательств-то у него не будет». Так что вот такие дела. Даже не знаю.
—Наташ, а чего ты голову забиваешь?— спросила Нина.
—Ну как? Вообще, я с трудом представляю, как я буду разрываться между двумя, тем более, и Валера, и Галя будут считать свои семьи очень порядочными, а супругов — верными. То есть меня с Женькой, но у меня же совесть есть.
—Понимаю, что совесть. А знаешь, Наташа, я не понимаю. Ты что к ним обоим чувствуешь? Ты хоть одного из них любишь?
—Мне хорошо с ними. Но вот про любовь ничего не могу сказать. Наверное, не люблю. Хотя, иногда Валерку жалко. Он такой простой сам по себе. Хотя, как говорит Женька, при хорошей жене с него толк будет.
—И ты собираешься этой женой стать в самом ближайшем будущем?— улыбнулась Катя.
—Ну да, мне только надо понравиться его маме, которая спит и видит, когда же им хоть какая-нибудь девушка серьезно заинтересуется. Он же спокойный, стеснительный, маленький. Хотя целоваться его кто-то уже научил до меня.
—А ты учишь всему остальному?— тоже улыбнулась Нина.
—Ну да. Тем более, он хорошо учится, то есть продолжает учиться также хорошо, как в школе, в институте. Не без сбоев, а у кого их не было? Но продвигаемся по чуть-чуть. Ну не буду вас томить, конечно же, совратила я мальчика. То, что я была у него первой, однозначно. Можно даже не сомневаться. Это было по глазам видно. И по его поведению. Ой, давайте я не буду про это рассказывать. Все равно, он хороший.
—А Женькину программу не перешибешь, да? В любом случае, будет выкраивать время для притока адреналина, для азарта?— спросила Катя.
—Да, Женька упертый. Вот ему меньше надо быть маленьким. Он все хочет решать сам. И вот ему я все рассказала, что у нас уже было с Валерой. По большому счету, он мне объяснял, и не раз, мои преимущества: два мужчины, которые ко мне хорошо относятся, которые живут со мной и помогают. Как он говорит, он даже генетический анализ не будет делать моему будущему ребенку, будет считать его своим. И ждет не дождется, пока мы с Валеркой поженимся. Тогда и нам можно будет не предохраняться. Ой, а я не знаю, смогу ли я сыграть эти чувства при его родителях?
—А ты не играй чувства, ты же к нему хорошо относишься. Вот и при них относись к нему также,— посоветовала Нина.
—А может и правильно,— вздохнула Катя.— Если оба на руках готовы носить, вполне нормальный расклад получается. Так о чем ты хотела поговорить с Галей?
—Я, вообще-то, хотела ее просто увидеть. И если бы получилось, договориться с нею, что мы не будем его делить, потому что смысла нет, и мирно сосуществовать в параллельных семьях.
—Да, не будите спящую собаку,— вздохнула Нина.
—Ты про меня?— улыбнулась Катя.
—Да нет, про тебя — понятно,— вслух размышляла Нина.— Выпустила зверя из клетки. Просто, когда человека загоняют в угол, никто, даже он сам не может предположить, что у него включится и как сработает. Вот если бы я тебе после нашей первой встречи со Степой сказала, ты бы меня разорвала, даже слушать ничего не захотела бы. Ведь так? Вот только праздники майские нас сломали. Я больше не могла тебе в глаза смотреть, видя, что ты мучаешься, а я такая счастливая. Правильно, Наташа, совесть. Это такая хитрая штука. У меня она же тоже есть.
—Девчонки, вы не разругались с нашей последней встречи? Может, вы снова только делаете вид, что вам вместе хорошо?
—Да не делаем мы вид,— грустно улыбнулась Катя.— Сложности у нас.
—Понимаешь, Наташа, прийти в чужой дом, взять тут не только Степу, но и всю власть в свои руки. Какой тут совести хватит? Тем более, у нас есть вот это маленькое чудо. Она тоже устанавливает свои порядки, да еще как. Ведь живем вместе пока только из-за нее.
—А вы же говорили, что две жены это — круто!
—Ну, нет у нас многоженства, не наработана веками эта система. Вот мы и придумываем себе правила. Нарушаем их, снова придумываем...
—И чем это закончится, как вы думаете?— спросила Наташа.
—Если я раньше не сбегу, уйдем мы когда-нибудь со Степаном от Кати. Вот тогда и будет мирное существование. А под одной крышей нельзя жить двум хозяйкам. Обеим — плохо. Какие бы хорошие правила не были. Прости, Кать. У меня руки опускаются.
—Да ты только попробуй! Ну, забудь ты хоть на время, что это не твой дом. Я тебе его отдала. По-честному.
—Я знаю. Вот понимаешь, с ужасом жду этой ночи. Когда я буду одна, а он где-то там. Вот когда он с тобой, я даже не переживаю ничуть — он рядом, он мой, он со мною. А сейчас, будто отошел чуть-чуть, я его стала меньше чувствовать, и боюсь оставаться с тобой. И сразу вот эти твои производные поползли вниз, да еще так резко.
—Нина, надо переключиться, твоя программа — давать, а ты полгода только брала. Вернись к самой себе. Будь собой! А эти условности, что ты в моем доме — выкинь. Ты живешь с любимым мужчиной, да еще и с таким хорошим.
—Да, легко сказать, будь, бери, а не берется, не становится.
—Да, девчонки, я думала у меня проблема, а у вас тут еще хуже. Но вы меня убедили, что смысла нет рассказывать даже очень близкому человеку, не то, что Гале. Даже одно точное знание, что муж гуляет, может отравить всю жизнь. А если не точно, то можно делать вид, что все в порядке.
—Наташа, понимаешь, у Женьки свои же планы на этот счет. Пусть Валера знать не будет, но Галя-то уже знает или хотя бы догадывается. Ведь вы же на работе не скрываетесь и по городу не ныкаетесь. Но в его планы не входило ваше знакомство. Мне так показалось. Может, когда-то и познакомит. Просто, ему надо, чтобы все было так, как он придумал,— высказалась Катя, и кажется, подвела итог этому разговору.
Наташа кивнула, Нина тоже немножко успокоилась.
—Наташ, мы же в Анталию ездили, пошли фотки посмотрим.
Нина поднялась, потащила за собой Наташу, которая хотела было помочь убрать со стола, но Катя кивком головы показала на дверь, и сказала:
—Идите, мы сейчас присоединимся с Алинкой.
Минут через пять, когда девчонки только включили комп, посмотрели несколько первых фоток, в кабинет вошла Алинка, за нею Катя. Нина рассказывала, делилась впечатлениями, Наташа слушала, Катя в основном присматривала за Алиной, которую весь данный процесс очень мало интересовал, она только улыбалась и тянула руки к экрану, когда на мониторе была она сама крупным планом. Но через полчаса ей это надоело, она потянула мать к себе — играть, книжки читать.
Нина с Наташей посмотрели всю Турцию, посмотрели еще несколько подборок фотографий, но Нина не стала показывать даже свое превращение в красавицу, не то, что последнюю сессию. Потом пошел разговор «за жизнь», кто сейчас где, кто с кем, вспоминали, как были студентками.
Когда Катя пошла в ванную с Алинкой, Нина хотела помочь, даже вышла, спросила, не надо ли? Катя смущенно улыбнулась и сказала:
—Нин, это же надолго. Вы занимайтесь, я же и сама могу. Я потом к вам приду.
Вообще, и это не понравилось Нине, поэтому она, вернувшись в кабинет, распахнула дверцу бара, поманила Наташу:
—Наташ, иди, выбирай, что пробовать будем.
А под выпивку и разговор веселее пошел. Сначала пробовали понемножку разные ликеры, потом покрепче, пока не дошли до виски и коньяка, на нем решили и остановиться. Теперь пили только его.
Катя после того, как уложила Алинку, зашла, посидела минут двадцать, и пожелав спокойной ночи пошла спать тоже. А разговор пошел уже о тяжелой женской доле, каждая доказывала, что ей-то гораздо хуже. Хотя понятно, что тяжело обеим. Уже и плакали и жаловались, потом смеялись и снова плакали.
Когда Наташа обратила внимание на часы — они уже показывали 20 минут первого.
—Нин, тебе завтра на работу идти?
—Да, а как же. В половину девятого надо быть готовой — уже машина приедет. Но вставать, все равно, в семь. Надо же будет привести себя в порядок после всего этого.
—Уже половина первого. Дай телефон, я такси вызову.
—Наташа, вот диван. И не забивай мне голову. Оставайся. А завтра я тебя довезу до работы.
—Нин, ну так нельзя.
—Чего нельзя?— заводилась Нина.— Что страшного, что случится, если ты придешь на работу от нас?
—Как-то неправильно все.
—Чем?
—Надо было бы хоть Катю предупредить...
—Катю? Счас предупредим. Пошли.
Нина взяла Наташку за руку и грубо потащила в Катькину комнату. Они без всякого стука ввалились туда, Нинка включила свет. От чего Катя проснулась, и, прикрывая руками глаза, пыталась понять, что произошло?
—Кать, вставай,— командовала Нинка, а Наташа не знала, куда деться со стыда.
Катя откинула легкое одеяло, Наташа даже вздохнула с облегчением, что на Кате была ночнушка. Катя встала перед ними, все еще щурясь от яркого света, и все не понимала, что будет сейчас.
—Катя, ты плохо ей объяснила, кто здесь хозяйка,— строгим тоном сказала Нина.
Катя только опустила голову, но ничего не сказала в свое оправдание. Наташка быстро трезвела, хмель в голове улетучивался огромными дозами. Она не понимала, что тут творится, и зачем для нее снова устраивают спектакль? А понять было нужно. Хотя бы увидеть следующее действие.
—Проси прощения,— зловещим тоном сказала Нинка.
«Да, такого я не ожидала увидеть,— думала про себя Наташка, а сама заметила, как Катя посмотрела на Нину, только еле заметно кивнула, и опустилась на колени перед Наташей.— Что за дурдом?!»
Катя, сжав руки на груди и подняв голову, таким умоляющим взглядом посмотрела на жутко покрасневшую Наташу.
—Наташа, прости меня, пожалуйста, за все. Я знаю, что очень во многом перед тобой виновата. Не повелась бы я на ухаживания Евгения Владимировича, а потом — отказалась, и у тебя не было бы этих сегодняшних проблем. За то, что не предупредила сразу, что он такой есть и будет, я даже не буду говорить, что ты его знаешь лучше и больше. Я сразу поняла, что я не смогу, а тебя не предупредила. Прости за то, что сейчас происходит и будет дальше. А если вспомнить сколько раз я за всю жизнь обидела, то мне придется долго-долго говорить. Вот помнишь осенью на третьем курсе...
Наташа сначала не понимала Катиных слов. Она смотрела на эту дикую картину, то на Катю, то на Нину. Катя говорила, а Наташа требовала у Нины объяснений. Но та, кажется, ее не так поняла. Или поняла так, как было надо ей.
—Подожди, Кать,— сказала Нинка, а когда Катя перевела на нее взгляд, продолжила:— Она тебе не верит. Раздевайся.
Наташка последнее, что помнила отчетливо из этого дурдома, — она заметила, как Катька потянула подол ночной рубашки вверх. Наташка не выдержала, свободной рукой вмазала Нинке пощечину, выдернула свою руку и выбежала из комнаты. И уже в коридоре, обуваясь, она не отчетливо слышала, но вроде была такая фраза произнесена Нинкой:
—Чего стоишь, иди проводи. Я тут тебя подожду.
И тут же в дверях появилась Катя.
—Наташа, подожди. Ну, послушай одну секунду. Я не буду сейчас ничего объяснять. Тебе нельзя в таком состоянии на улицу. Я сейчас такси вызову.
Наташа чуть опомнилась, выдохнула. Быстрым взглядом показала на дверь спальни.
—Плачет,— тихо-тихо сказала Катя.— Она не выйдет, пока ты здесь.
—Вызывай,— Наташа прислонилась к входной двери, готовая сбежать в любой момент.
Совершенно спокойным голосом Катя вызвала такси, сказала, что минут через пять будет, и тоже стояла перед Наташей молча.
—Это был спектакль для меня,— почти шепотом спросила Наташа.
—Нет, скорее всего.
—Не спектакль? А что же это?
—Это наша жизнь. Называется беспрекословное подчинение.
—И давно это у вас так?
—Нет, в таком виде — три дня. Прости ты ее, она сорвалась. Да и я, тоже виновата, не заметила, многого. Надо было бы сегодня вместе Алинку искупать.
—Я не понимаю. Хотя, ты же знаешь, что могло быть дальше?
—Не знаю, но предполагаю. Не слишком бы приятно для тебя.
—А для тебя? Тебя же унижали.
—Меня нельзя унизить,— улыбнулась Катя.— Я могу, поэтому и хочу выполнить все, что она ни попросит. Вот попросить — надо силу.
—Так на что бы она решилась?
—Она тебе позавчерашние фотки не показывала? Ну и ладно. Тогда не надо тебе и знать. Но повторила бы все, или почти все, что там. А вот дальше, не знаю.
—Она прошла через все это сама?
—Так блин, мы же давно мутимся в это. Она прошла даже больше. Ты не знаешь, чего она завелась?
—Я сказала, что надо было бы тебя предупредить, что я останусь.
—Ну вот, как она и говорила — совесть. Не может она этого принять. Пока не может. Ты прости ее, пожалуйста.
—Она не права. Я тебе поверила. Вот ты не виновата. Я вообще зла на тебя ни за что не держу, да и не держала.
—Ой, Наташа, я знаю, что ты не обижалась никогда, но ведь я этим бессовестно пользовалась. Я же искренне просила прощения. А на ее слова не обращай внимания. Она мне не верит. Она мои пределы проверяла, насколько я беспрекословно могу ей подчиниться.
—Зачем?
—Я ей отдала позавчера эту власть. У меня тоже совесть есть, хотя это никого не интересует.
—Ой, Катя, правильно ты меня отговорила от разговора с Галей. Теперь я ей смогу с честными глазами сказать, что ничего у меня с Женькой нет и не было никогда.
Зазвонил телефон.
—Да, заказывали. Спасибо!— Катя выключила телефон, улыбнулась Наташе.— Держись! Внизу белый «Форд» тебя ждет. Деньги есть?
—Есть. Мне с тобой надо будет поговорить еще.
—Не обижайся на нас обеих. Ну, пожалуйста.
Наташа только пожала плечами, грустно улыбнулась и пошла к лифту. Оттуда помахала рукой Кате.
===========
Катя вернулась в свою комнату, где на полу, все еще держась за щеку, сидела Нина, хотя она уже не плакала, но все равно, была грустная-грустная. Катя сняла ночнушку, трусы, опустилась перед ней на колени. Подождала, пока Нина поднимет на нее свой взгляд.
—Прости,— сказала Катя.
—Объяснила?
—Нет, она не поверила.
—Зачем ты разделась?
—Ты просила.
—Мы не играем,— сказала Нина, и слезинка снова покатилась по ее щеке.— Оденься, пожалуйста.
Катя встала, оделась, села рядом с Ниной.
—Мы не играем, мы так живем,— сказала Катя.
—Ты живешь, а я не могу,— Нина снова плакала.— Мне очень плохо. Ты меня хоть простила?
—Так ты же не виновата.
—Но я так не считаю.
—Предложение: ложись сегодня со мной.
—Без всяких нежностей.
—Как две сестренки.
Через минуту, выключив свет, они уже лежали в Катиной кровати. Без нежностей не обошлось, конечно, потому что Нина сразу же пододвинулась в объятия Кати. Но большего они не позволяли себе обе.
—Как голова? Болит?— спросила Катя.
—Душа — больше. Я думала, что отвлечет, а еще хуже сделала.
—Делай свою жизнь.
—А как же ты?
—Ты все мне не веришь. Даже после сегодняшнего. Ты мне только скажи, чем тебе помочь, я помогу.
—Зачем? Я на этот вопрос не могу найти ответа. Зачем ты это делаешь?
—Я же тебе говорила, когда у вас все хорошо, то и мне не будет лишних неприятностей. Больше будет гармонии в моей жизни. Вы же все время рядом со мной.
—Я так пока не могу.
—Так научишься еще. А сейчас давай спать. Тебе удобно?
Нина ничего не ответила, но Катя слышала, как скатилась одна слезинка ей на плечо, вторая. Катя только чуть сильнее обняла Нину и снова отпустила. Через несколько минут они обе спали.
|
