Эпилог
У Бога свои взгляды на добро и зло, и у Него есть на это моральное право: Он видит мир целиком, всё знает, всё помнит и ни на что не закрывает глаза.
Авессалом Подводный
Тяжесть последних трёх дней начала уходить, как только начали убирать цветы из гроба, накрыли его, предали земле... Слёз уже не было, и с каждым ударом молотка, заколачивающего гвозди в крышку гроба, с каждой горстью земли, голова Маши приходила в норму. С кладбища она ехала с Максимом и Оксаной. Потом ещё были поминки, но Маша присела в уголке, и старалась отстраниться от происходящего. Она думала, она пыталась найти причину того, что произошло.
9 мая Саша сказал, что сбегает к Славке, что-то нужно было или забрать или отнести. Это было в начале шестого, он сказал, что на полчасика, но только в полседьмого перезвонил Маше, извинился и сказал, что немного задержался, и через несколько минут выходит. В семь Маша позвонила сама, но телефон уже не отвечал, сколько она ему не перезванивала. А около десяти всё завертелось. Позвонили ей на телефон с Сашиного мобильника, но разговаривал уже Максим. Сашу нашли с проломанной головой и заточкой в спине возле новостройки. В больницу поехал Максим, Маше стало плохо, и она вместе с Оксаной осталась дома. Дальше всё было как в тумане, непрекращающиеся слёзы, требования к себе прекратить и взять себя в руки, потому как никакими другими средствами она не решалась пользоваться, чтобы, не дай Бог, с ребёнком ничего не случилось.
Она не могла понять, какую же ошибку они совершили, почему именно так всё закончилось... у него, у них. Попав домой, она не хотела ни с кем разговаривать, налила себе успокоительного отвара и заперлась в своей комнате. Не раздеваясь, она легла в постель и смотрела в потолок.
Первое, что она решила для себя, что искать того, кто убил её Сашу, она не будет. Но тут же взгляд почему-то оказался на столе, где в пакете лежали вещи, которые отдали из милиции: диск, мобильник, мелочь... уликами они не были, поэтому в расследовании уголовного дела были бесполезны.
Маша встала, взяла Сашин мобильник, в регистрах входящих и исходящих нужного телефона не оказалось, а в контактах остался... Она набрала номер, дождалась, пока не возьмут трубку.
—Саш, ты чё звонишь? Случилось что?
—Это Маша. Толя, к тебе можно так обращаться?
—Здравствуй, Маша. Можно. Что-то с Сашей?
—Сегодня похоронили.
—Не понял. Как это? Что произошло?
—Девятого, часов в семь вечера. Заточка в сердце и чем-то тяжёлым по голове.
—Кошмар какой... Он же ещё не жил... Хоть кого-то подозревают? Что в милиции говорят.
—Я не разговаривала. У меня вопрос... всё тот же. Что он просил, больше не нужно, сам понимаешь.
—Отыграем назад... А он тебе не сказал?
—Что?
—Я же ему недели две назад сказал, что всё решено.
—Нет, он не говорил ничего...
—Понятно... Да... не думал я, что так получится. Он ко мне приходил... значит, и мне соврал.
—Вы снова были?
—Да, он сказал, что ты знаешь.
—Значит, так и решим...
—Что ты придумала?
—Я искать никого не буду. Убийц я нашла... или пособников в самоубийстве...
—Что ты имеешь в виду, то есть кого?
—Да нас с тобой... Ладно, Евгений Александрович, зайди в церковь, поставь свечку за упокой его души. И покайся.
—Маша, ты же беременная, да?
—Это теперь не важно, для тебя в особенности.
—Ну, зачем ты так?
—Нет, я не хочу с тобой даже случайно встречаться. Меня не ищи, пожалуйста.
—Маша...
Но Маша уже отключила телефон. Да... Вот тебе и вся разгадка, причина.
Телефон выключен и положен на место. Взяла свой, набрала Елену.
—Лена, привет, у меня неприятности.
—Привет. Понятно, по другому поводу ты теперь редко звонишь.
—Сашу убили. Сегодня похоронила. Не смогла я.
—Прими мои соболезнования... Что для себя придумала?
—Ты как завтра? Забежишь ко мне на Ипподром к вечеру? Как раз об этом хотела поговорить.
—У тебя сколько месяцев беременности?
—По моим подсчётам чуть больше трёх.
—Да... пару месяцев не дотянул... было бы легче.
—Или раньше, как я понимаю. Голова же на разрыв.
—Спать ложись, завтра поговорим.
—Не знаю, засну ли я.
«Вот, всем отзвонилась. Родителям потом скажу, как доеду. А что говорить Максиму с Оксаной, даже не знаю. Надо срочно искать свою женщину, и своё место на земле. Тот путь оказался ошибочным — нельзя было за это браться».
Пока Маша собирала свои вещи: диски, картины, одежду, косметику, всё пыталась найти своё предназначение, но всё упиралось в то, что она теперь ещё более стеснена, и ещё меньше возможностей стало, но ведь это никак не отменяет её задачи. Собрала всё. Разделась и легла спать.
Она всё же решила, что не было у неё настоящей любви, была всё та же любовь-спасение. Ведь даже дружба закончилась. Да и что можно было сделать за пять месяцев? А мало ли она ошибалась? С той же Светой, не говоря уже про Толю. Зачем она сама всё сделала? Да, диски с девчонками надо им вернуть. С Толей тоже вопрос решён. Остался Максим... Она и ему кое-что обещала.
Пытаясь придумать завтрашний разговор, она заснула. Проснулась ни свет ни заря, накинула халатик и пошла к ним. Пока не встали, пока они ещё более беззащитны, надо закончить разговор... Она постучалась, через минуту ей разрешили войти.
Оксана выглядела плохо. У Максима не так заметно, но тоже не важно.
—Извините, что так рано вас подняла,— начала Маша.— Я ухожу.
—Маша, прекрати,— Оксана даже поднялась на кровати.
—Нет, этот ребёнок только мой, мы заявление даже не отнесли. А с Сашей я ошиблась, нельзя мне было браться за это. Максим, помнишь, ты говорил, что если вдруг... Я не могу так, и если я останусь, ты же будешь настаивать, чтобы усыновить, воспитывать. Если вы мне разрешите, я просто уйду. Мне ничего не надо от вас.
—Маша, ты бы хоть Оксану пожалела,— сказал Максим.
—Не могу. У вас всё наладилось, родите ещё одного, и попробуйте воспитать лучше... Или вы думаете, что мне легче? Ладно... так и думайте.
—Как ты будешь одна с ребёнком, с нашим внуком, мы же от него не отказываемся.
—Максим, я не знаю. Деньги у меня пока есть. Заявление лежит на столе, как рассчитаешь, завези трудовую книжку,— Маша сама чуть не плакала, она отвернулась. Её взгляд упёрся в портрет Оксаны... хороший портрет, Сашин... И Маше показалось, что она увидела, ЧТО хотел передать Саша. Какую именно ЖЕНЩИНУ.
«Мне, кажется, я поняла его ошибку,— вдруг подумала Маша,— не всё подряд надо было снимать, а именно то, что УВИДЕЛ, почувствовал. Значит, забираю все, может, потом верну, как пойму, что же именно хотел он увидеть на каждой фотке».
Пусть слёзы ещё текли из её глаз, но она попробовала улыбнуться, и сказала:
—Максим, Оксана, простите, я не знаю, что и как будет... потом... там видно будет. А сегодня голова плохо соображает. Я хотела оставить только диск с тобой, Оксана, но извини, пока не могу. Я верну, обязательно. И ещё, я комп Сашин заберу, там программы все настроены, если хотите, мой заберёте. Но, отпустите вы меня сейчас. Нам надо пережить это отдельно... Вы когда на кладбище поедете? Я могу хоть через час.
===========
«Значит, всё-таки, правильно мы выбрали дорогу в «Яре»: фотохудожник. Сегодня будет моя первая фотосессия: «Неземная красота, 92 килограмма». А как она сумеет её показать, это уже трудности самой Лены. Был спор Светы с Сашей Восьмого марта, когда они задёргали Веру, каждый видел своё, каждый не просто снимал, а что-то хотел ПОКАЗАТЬ. Значит, следующей будет Вера. Сегодня я должна увидеть женщину в Лене. Саша смог, а я что, хуже? И если это получится, так тут... заниматься и заниматься. Даже ребенок будет не помехой... хоть бы по Сашиному получилось... модель — Александра Никитина — звучит! Это и будет моя цель, моё предназначение показать каждой, как она красива».
Воронеж,
15 декабря 2006 — 12 сентября 2007 — 6 января 2009 г.
|
