|
|
| Предыдущая |
Глава 4. Неприкосновенный запасTamdiu discendum est, quamdiu vivis. Надо учиться так долго, как долго ты живешь.
Аленка умылась, даже чайник поставила и пока подкрашивалась, разбудила Мишу. Он спросонья чуть не забыл, что предложил ей выйти к нему на работу, чтобы на месте со всем определиться. Хотя какая от нее может быть польза? Но может, одного взгляда со стороны хватит, чтобы понять, где, что и как? Несколько раз она уже была у Миши на работе, поэтому сильно представлять ее было не нужно. Она посидела в его кабинете, потом, отобрав ноутбук, долго-долго разговаривала с Мишиной главбухшей, Валентиной Сергеевной, переписала себе свежую базу данных, хотя для этого пришлось всех выгонять из сети. И только после этого пошла работать в общую комнату. Там нашла свободный стол, смотрела бухгалтерию, пыталась выяснить все источники и резервы, а заодно поглядывала за работниками, которые работали и ни на что постороннее не отвлекались. Потом секретарша принесла Аленке чашку кофе, Алена улыбнулась, поблагодарила за заботу, и контакт стал налаживаться, по крайней мере, ее перестали воспринимать как контролирующую инстанцию. Миша звонил покупателям, продавцам, даже с кем-то встречался, куда-то ездил. Предложил Аленке пообедать вместе, но та категорически отказалась. Часа в три они уединились в кабинете и говорили об истинном положении дел. Тут были и полные висяки, то, что никогда не продастся, и не возвратится, но много было и резервов. Срочно нужен был большой контракт, чтобы перехватившись в банке, перекрутить деньги, и таким образом не хоронить фирму. —Миш, а у тебя на черный день заначка есть? —Есть немного, тысяч тридцать. —Вот блин, а я думаю, где взять тысяч двадцать, а с этим, мы еще живем. —Да живем, но если контракт запускать, половина уйдет из этой заначки. —Но они же возвратятся. И как с запуском? —Ехать надо самому на недельку-две в Москву, в Казахстан, может, на Урал. Хотя с этим экспортом уже зарекался связываться — слишком много денег морозится и надолго. —И что, не решаемо? —Да все решаемо, но все опять денег стоит. И к тому времени, когда решать придется, их-то может и не оказаться, через полгода после сделки. —Когда планируешь в командировку ехать? —Наверное, на следующей неделе, в среду. Надо готовить бумаги на кредит, а кроме протокола о намерениях нет ничего. Все нужно срочно и сейчас. —Так, как я понимаю, у нас фирма все же останется, если контракт пройдет? —Да, но начинать придется все сначала. —И что, страшно? —Да нет, привычно уже... с нашим государством только так и приходится. —Самое главное, чтобы у нас с тобой все наладилось, тогда и в бизнесе все пойдет нормально. Я так думаю. —Мне надо с нею поговорить. —Ты о ком? —Ну, о твоей... с кем ты три дня провела, как будто ты не понимаешь? Это же не Вика? —Я сама ее приведу, как только ты три шага сделаешь навстречу. Договорились? —И в чем они должны проявиться? —Не знаю. Хотя бы в доверии, но это тоже не то... —А что ты спрашиваешь, чего сама не представляешь? —Миш, про усеченную информацию кто мне говорил? Сегодня я выпытала, не ты рассказал, а мне пришлось вытаскивать из тебя клещами, про твою заначку. —Ален, это НЗ — неприкосновенный запас. Это на самый-самый крайний случай. И рассчитывать на него я бы не стал. —А ты считаешь, что это не крайний случай? —Пока не знаю, еще не первое марта. Мне легче кредит взять, чем этот НЗ спустить. —Поняла. Но знать о нем я могла? —Аленушка, не наезжай, и так хреново. —Ладно, не наезжаю. Просто требовать от меня полной информации и стопроцентных доказательств — не честно. Я тебе и сейчас рассказала бы все, но не могу — последствия непредсказуемы. Для тебя эта честность совершенно необязательна... честность по отношению ко мне. —А я даже извиняться не хочу. Особенно за этот НЗ. —Да не нужны мне твои извинения, как ты не понимаешь. Мне надо чтобы мы снова были вместе. А тебе нужно имя сейчас. Говорить и уходить? —Не скажешь, все равно. Хотя, можно и не говорить, в принципе, все закончилось. —Ты так хочешь? Давай, закончим. Я поехала домой. —Ален, прекращай, давай не пороть горячку. Извини, что снова начал, но если я уеду в командировку, не встретившись с нею или с ним, все равно, ничего не получится. —Три шага навстречу. А я поеду домой, все-таки. Ноутбук можно забрать или на флэшку сбросить? —Да забирай, мне он, все равно, здесь не нужен. —Тебя сегодня ждать домой? —Конечно, ждать. Мне больше некуда идти. —Тогда, думай. Мне же много не надо, только бы ты был рядом. Аленка быстро собралась и смылась, вызвав Виталия. Миша к нему даже привык — это водитель Аленки. Вот на кого он никогда не подумает, так это на него. А все остальные — под вопросом. Конечно же, Миша ничего не придумал. Ни какие шаги от него требуются, ни что нужно еще сделать, чтобы Аленка стала ближе, и через три часа вернулся домой. По дороге, правда, позвонил, спросил, что купить. Оказалось, покупать надо либо слишком много, либо вообще поесть где-нибудь вне дома. Заглянул в «Итальянский дворик», оказалось, и места есть. Заказал, а пока принесли, подошла Аленка. Так что вопрос с ужином был решен на сегодня. Аленка только присела за столик и сразу же сказала: —Для вашей встречи еще одно условие появилось... с той стороны: секс по необходимости, так что, учти и это. —Ален, я не понимаю этого. —Чего не понимаешь? Хочется тебе — не хочется, нравится ли это тебе — не нравится, ты сделаешь это через колено, потому как это — необходимо. Иначе, та сторона не хочет. Тем более, раз ты вообще не можешь принять и понять такого. —Ален, а это не твое предложение? —Даже если и мое, что это меняет? Я хочу обезопаситься. Если ты будешь готов к этому сексу, остальное пройдет значительно легче. Тем более, ты же мне изменишь в таком случае, притом, при мне, и мы сравняемся. —Ален, я не хочу больше об этом говорить. —Хорошо, не я начала... и я тебе то же самое сказала еще в понедельник. Или давай так, я готова пожертвовать твоими шагами ко мне. Если ты еще поднимаешь этот вопрос, я договариваюсь, и мы едем, сразу же, в любое время суток. —Ален, ты крутишь руки. —Знаю. А что сделаешь? По-другому ты не хочешь. —А можно и по-другому? —Конечно, можно. Придумывай. —А ты мне поможешь? —Так я помогаю, только ты не хочешь меня слушать. —Ален, а может, как-нибудь договоримся не пинчить друг друга? —Я готова. Но только при одном условии, ты не спрашиваешь про эти четыре ночи, я становлюсь неадекватна. Хочешь, я тебе расскажу все, кроме одного — с кем я была. —Прямо сейчас можешь? —Конечно. Я, кажется, сама предложила это шогендо. Нет, это было не сразу, но как только поняла, что могу отдать себя этому человеку в полное распоряжение. —Мужчина? —Пусть мужчина. Давай я позвоню сейчас... и едем без всяких приготовлений. А там я все объясню. —Но ты говоришь, человек. —Говорю, ну и что? Женщина — человек? —Как тебе сказать... не всегда считается. —Это я знаю, что тебе легче сказать, что я не человек, чтобы не становиться равным мне. Это — мимо кассы. Короче, если я говорю — человек, в данном случае я подразумеваю именно того человека, который был со мной все три дня и четыре ночи. Вне зависимости от пола. Если есть другие предложения, то скажи... Но я могу и прекратить рассказывать что бы то ни было. Тут подошла официантка принесла пиццу, салат. Миша проводил ее взглядом. Особенно понравилась ему рука, которая находилась, согласно правилам, сзади, открытой ладонью во вне. —Вот ты бы мог пригласить эту девушку, чтобы мы с тобой ее выпороли? Чтобы она сама убрала эту руку, сама сняла брюки и, став на колени, попросила, а ты по этой попке хлыстом. —Ален, зачем мне это? —Вот я и думаю, зачем тебе это? А зачем мне понадобилось звать первого встречного человека к нам в дикую компанию?.. Ладно, начну сначала. И мне, и этому человеку запал кусок из «Одиннадцати минут», но было не с кем. Знаешь, Миш, я сейчас подумала, что тогда, как я прочитала, и как ты прочитал эти «11 минут», ты предложил, я бы ни секунды не сомневалась. Я бы смогла и бить, и получать эту боль. Но ты же помнишь, то ли я предложила не вовремя, или ты был не готов, но у нас не получилось. А тут заходит разговор о Востоке, о шогендо, и я понимаю, что готова. И так как мы оба в одинаковом положении, и оба хотим... получить эту боль — бросаем жребий. Выпало мне наносить боль, как вселенная. Я быстро поняла, что не может быть садо-мазо между нами, хотя и это было: боль и унижения ради того, чтобы доставить удовольствие. Но я быстро переела этого кайфа, вот тут и был секс по необходимости. Потом я заставила бить себя, чтобы было сверх-терпения. Как только я кричала внутри себя, что я больше не могу, но рот был закрыт кляпом. И как только его снимали, я принуждала вылечить и бить дальше. Жаль, что я так и не потеряла сознание от боли — я ее переросла. —И зачем тебе это все было нужно? —Так я же говорю — перерасти. Когда я понимала, вися на перекладине, получая боль или отдыхая, я счастлива... счастлива до бесконечности. Потому что это моя жизнь, потому что я решила искупить свои страдания и переживания по всем неправильным действиям одноразово, сейчас, чтобы потом не третировать себя и всех остальных, чтобы меня наказали. Миша, а тебя изнасиловать можно? —Можно, конечно, когда я не хочу. —А с мужчиной ты бы тоже посчитал секс изнасилованием? —С мужчиной особенно, я бы не согласился. —Так иногда нет такого: согласен ты или нет — секс же по необходимости. Я хотела, я смогла, но я была хозяйкой положения: что хотела, то и творила. Кстати, у меня еще должок остался. Если вдруг, этому моему человеку понадобится что-то новое, неизведанное, захочется попробовать и будет не с кем, я могу исчезнуть на несколько дней, чтобы помочь. Я буду инструментом для достижения... в полном распоряжении. —И когда это может быть? —Вообще, не знаю, но сегодня точно не будет, а там — по обстоятельствам. —Ален, а ты слышишь, вообще, что ты говоришь? —Да, слышу, конечно, а тебе перевод не нравится? Тогда переведи, что ты слышишь. —Что есть человек, которому ты доверяешь больше, чем мне... Ну ладно, так же, как и мне. И ты можешь по первому зову бросить меня на несколько дней, чтобы с тобой делали все, что угодно. Аленка молчала, думала. Миша замолчал тоже. —Миша, скажи честно, ты же меня любишь? Вот даже сейчас. —Люблю. А чем сейчас отличается от всегда? —Ну сейчас, как мне показалось я хочу тебя хоть чем-то зацепить, хоть как-то сдвинуть с твоей позиции, с дороги. —Я так неправильно иду? Или я такой плохой? —Ну, Миш, давай, правда, не пинчить друг друга. Я тебе никогда не говорила, что ты плохой, такого ты мне даже не вспомнишь. А что неправильно идешь, тут тоже не так. Раз идешь, значит, не умер еще. И обратное тоже верно. А тебя устраивает твоя жизнь, наша жизнь? У тебя все идет так, как ты бы хотел? —Знаешь, Аленушка, я устал... Честно. —Я тоже. И устала, и творю, что ни попадя, лишь бы не скатиться туда, куда больше не хочется. Вот почти месяц уже я не понимаю, что происходит. Все валится, все идет не так, как предыдущие три месяца. А ты знаешь, у меня же ничего не получается по работе — мне ее не дают. И еще, ты в курсе, что я не знаю, учусь ли я вообще или уже надо идти забирать документы, устраиваться на работу, переводиться на вечерний? А может, я зажралась и хочу этого невозможного взлета на всю жизнь, но нельзя взлетать с ускорением свободного падения вечно. —Не понял, как это ты не учишься? —А я не знаю, сдала ли я бухучет. Если не сдала, пересдавать не буду — не хочу. —Дело принципа? Аленка только кивнула. —А если эти принципы, мягко скажем, неправильные?..— Миша уже мог себе позволить усомниться в ее жизненных установках. —Засунуть свою гордость в жопу и пойти пересдать? Пойти-то можно, учить я не собираюсь. Я не понимаю этого языка. Вот в твоей бухгалтерии все вижу, а там... это же не нужно видеть, это надо рассказать на их языке. А принципы, могут быть гниловаты, это ты точно заметил,— улыбнулась Аленка. —Ты чего улыбаешься? —Ну как же. Первый шаг сделал мне навстречу. —Да? И чем же? В чем это проявилось? —Ты не испугался мне сказать о моих гнилых понтах. Это правильно. Но какие есть. Надо будет и в этом покопаться. Принципы... —Аленка, Аленка... Ты не закопалась в своих изысканиях? —Нет. Ты же знаешь, что все есть в себе, и если правильно расставить акценты, то можно перекрасить весь мир. Конечно, мир сам по себе не изменится, но изменится твое отношение ко всему. Может, пойдем? У меня, кажется, сегодня закончилось. Я так хочу. Они быстренько рассчитались, и через полчаса были уже дома. —Так, Миш, я все про твою любовь ко мне. Я хочу про это поговорить. Можем? —Продолжаем разговор. Знаешь, Ален, а ты правильно написала и про общение, и про равенство, что-то в этом есть. Вот сегодня, ругаемся целый день, но за этой руганью, мне показалось, что мы снова учимся разговаривать. Да? —Я так поняла, что сегодня ты хочешь сделать даже больше шагов, чем я планировала?— снова ласково улыбнулась Аленка. —Что, опять сделал шаг навстречу? —Пока не знаю, но если ты мне объяснишь, как быть равными с тобой. Это то, что я написала, что мне показалось нужным, но как, я еще не нашла. —Ну что, искать будем? Как я понимаю, ты же тоже меня любишь? —Очень люблю, и даже не знаю почему. То, что пытаюсь перевести в слова, как-то глупо звучит и несерьезно. А знаешь, какой ты хороший? Когда ты сказал, что думаю о тебе, что ты плохой. Я попыталась найти, что же ты имел в виду? И не нашла. Ну, может, я плохо смотрю, или что-то там еще не так, но я не вижу в тебе ничего плохого. Вот только ты загнался и не можешь жить, как тебе хочется. Вот только в этом я хочу тебе помочь, хотя, снова же понимаю, что помочь я тебе не могу. А вот показать, но опять же, только личным примером. А про то, какой ты хороший, рассказать? —Попробуй. —Да, что пробовать, надо переводить в слова. И знаешь, мнение о тебе менялось, да и ты менялся не только в моих глазах, но и в жизни. Но в любом случае, мне с тобой очень интересно. Да, тут и твой жизненный опыт, и философское отношение ко всему. И вообще, если вспомнить, каким ты для меня стал, к моменту нашей встречи в «Кофейной коллекции». Ой, чего только я не придумала для себя, и что с тобой можно и хочется общаться на любые темы. Ну а про то, что мне казалось, что и тебе со мной интересно, это вообще такой стимул давало. Нет, я не напрягалась выглядеть умнее, я была собой. И мне было очень интересно, что ты во мне нашел. Ведь нашел же. Да, внешность твоя вылетела из головы... —Как и имя, да?— улыбнулся Миша. —Ой, как мне было стыдно. Но ведь даже это не мешало быть нам на равных. Да, еще, ты знаешь, как ты приучил меня к своей пунктуальности? Не помнишь? Вот же. Когда ты назначил свидание, первое, и приехал ровно в пять, как и сказал. Я бегу, вижу, что ты подъехал, смотрю на часы — ровно пять. И какое право у меня было впредь опаздывать? —А ты знаешь, Ален, ты мне тоже понравилась своей пунктуальностью. Во сколько скажешь, во столько и будешь, и не нужно ждать, и нестись не надо — рассчитываешь сам. Так это, выходит, я тебя приучил? —Ага. А ты и не знал? Так вот... Серьезность. Взрослость. Уверенность. Сам знаешь, что хочешь. Даже твои звонки Лене или Инне были естественны. Кстати, эта естественность — тоже ведь положительное качество. Или то, как ты меня затащил к себе музыку слушать — я была в полном непонимании. Но для тебя это было нормально, приходилось принимать и мне... и приняла же. И сама потихоньку старалась вести себя также. А потом была наша первая встреча на квартире в Северном. Я увидела твоего маленького мальчика, который был так глубоко спрятан под этим всем. Не скажу, что он мне не понравился... очень понравился. Просто было очень неожиданно. И понимаешь, я так хотела принять тебя всего: и такого взрослого, и такого маленького. Ну а потом, все время была путаница, потому что ты у меня раздвоился. Я хотела у тебя учиться и училась. Я хотела играть с тобой, как с ребенком, и играла, а иногда это путалось. Но ты же на меня не обижаешься, что я такая бестолковая? —Аленушка, бестолковости хватает обоим. А ты знаешь, как я себя неуютно чувствовал в квартире Андрея? Или как пытался предложить тебе роль любовницы, до сих пор стыдно. А потом с этим Новым годом... —А чего про любовницу так стыдно? —Да не могу я так: и жена, и любовница. Но с одной стороны долг, с другой желание. И желание такое, что никакие доводы разума не помогают. —А знаешь, за что я хотела тебе еще спасибо сказать, но так и не сказала — за понедельник. Могло же быть что угодно, но было так, как произошло. И что остался — тоже спасибо. Я понимаю, как тебе было... как ты говоришь — криво. Но, единственное, чем я могу это объяснить, что ты меня любишь. Даже после такого, даже такую. —Ты чувствуешь себя виноватой за эти выходные? —Если честно, то нет. Осуждаешь? —Нет. —Знаешь, там была одна СМС-ка от тебя: «Прости». Когда я ее увидела, я уже знала, что ты останешься. А ты себя тоже чувствуешь виноватым? —Сейчас уже не очень. А тогда, когда писал, было такое чувство. Знаешь, Ален, камень преткновения — имя. Давай, ты не будешь заводиться, если я вдруг спрошу снова. Не надо мне пока этого знать. И ты не комплексуй по этому поводу, ага? Ты мне сегодня доказала, что мне рано его знать. Я про НЗ свой. Я требую полного отчета от тебя, а сам даже не задумываюсь, что это и тебе нужно. Даже не отчет, а просто чтобы не было закрытых тем. Понимаешь, когда все, что на работе — это лично мое и никого, вообще, не касается, то трудно перестроить сознание, что это и твое тоже. И ты не только хочешь, но и должна об этом знать, как и я, потому как это касается нас двоих. То есть, это и твои жизненные интересы. А по поводу трех шагов навстречу, ты тоже права. Не так важно их количество, главное, чтобы они были. И знаешь, я могу даже сейчас сказать, в чем они могут быть и не только три, гораздо больше. Но сказать, что я вот сейчас же их приму, как должное, как самое естественное для себя... вот тут загвоздка. Вот, слушай. Разницу в возрасте — самый большой клин, можно послать. Ведь у нас все получалось замечательно, когда мы были равными, не важно, что ты придумывала, что тянешься ко мне, что играешься со мной, как в песочнице. Я же тоже чувствовал себя молодым, как будто вернулись студенческие годы, как будто я дополучал то, что не мог тогда, вовремя, получить. А когда ты мне показала, какой я мужчина в постели, чего я никогда и не знал. Я тоже хотел учиться с тобой, у тебя жизненности, этой жажды познания. Так что про равенство — ты права. Хотя, ты знаешь, как все внутри протестует, когда ты начинаешь учить. Все противится, потому что этого не может быть никогда. Понимаешь, как странно: я могу у тебя учиться, если ты не учишь, и не могу, когда наоборот. Как только в словах проскальзывают наставительные нотки — все внутри возмущается: «Да кто ты такая!». А так, в принципе, ведь ты же говоришь не чухню, это мне действительно нужно. И клин с возрастом только мешает обоим. —Я же говорю, что мне не мешает. Выкидывай! Опыт у нас разный, ну и ладно. Это же хорошо, что он разный — есть чем делиться. Да? —Да, а кому нужен мой опыт, если он привел к тому, что сейчас? Только если его воспринимать, как отрицательный? —Зачем же? Ведь есть масса положительного в твоем опыте, или нет? —Наверное, есть,— улыбнулся Миша.— Смотря, что искать. —Так и я про то же. —Вот, про страх перед тобой. Признать, что боялся, что боюсь, можно, конечно же. И даже, наверное, нужно. Потому как, пряча голову в песок, от него не избавишься. Считай, что принял, что тебя боялся, как и Лену, как и маму, и что с этим надо будет теперь бороться. Общее дело, которое ты предложила — выйти из создавшейся ситуации — кстати, моей, но которую ты делаешь и своею. Да, согласился, но снова же, только на словах: привычка не верить и надеяться только на себя. Вот, доказательство того, что это может быть и твоим делом, можно и поискать, а можно просто принять. Мы же живем вместе и собираемся жить дальше. И только этим можно объяснить столько лишних клинов и с неизвестностью, что будет через год, через три, через пять, и с тем, бросишь ли ты меня или будем жить долго и счастливо. —Как захотим. —Так вот и я про то же. Иногда кажется, что все, слетела крыша, уже ничего больше не надо, и вообще, смысла нет никакого, ни в чем. Но пока ты рядышком, и пока я хочу, чтобы ты была рядом, все более-менее разрешимо. По крайней мере, сегодня наметилось явное улучшение в голове. Кстати, вопрос на будущее: понимаешь, с моей стороны уже был сделан шаг, подобный, изменить на стороне жене, потом появилась ты. Как решим с этим делом? —Ты про наши измены друг другу? В принципе, я могла бы сказать, что не хочу ни чтобы ты мне изменял, ни самой изменять тебе не хочется. Но есть только одно средство — любовь. Пока мы хотим быть вместе, лично мне это не нужно. Я не хочу тебе изменять сейчас и в будущем не планирую. Так тебя устроит? —Но первый шаг самый трудный. —Миш, я же тебе сказала, я уже сделала его — секс по необходимости, но больше этого я не хочу. Да, кстати, еще до шогендо я сама предложила секс, сказала, что готова в знак благодарности, но это не понадобилось. Хотя, я ничего не могу гарантировать на тридцать лет вперед. Это же будет аж через тридцать лет,— улыбнулась Аленка.— Вообще, каждый может делать, что хочет. Я хочу жить с тобой. —Я тоже. А замуж ты за меня выйдешь? —Вопрос некорректный — ты еще не развелся. Да и не готовы мы к браку пока, как я понимаю. Будет надо, выйду. Так устраивает? —Вполне. Ну, как, получила ты шаги навстречу? Или скажешь, что это еще вилами на воде писано? —Получила. Можно ехать знакомиться, хоть сейчас. —Давай как-нибудь потом,— улыбнулся Миша,— тем более, ни с кем другим я секса не хочу, тем более, по необходимости. И если сама захочешь — познакомишь. Я больше не настаиваю на встрече. —Договорились. Значит, если есть планы, то будет и выполнение. Знаешь, что я хотела тебе объяснить о необходимости только заменить одни клины — другими, и от этого уже меняется не только взгляд на жизнь, но и она сама. —Знаешь, Аленушка, я даже тебя отпущу к нему, как только ты скажешь, то есть, как позовет. Только скажи, что это именно и есть этот случай, то есть, продолжение. Ведь я надеюсь, что ты вернешься. —Спасибо! Как же я тебя люблю. И вернусь... скорее всего. —И даже это «скорее всего» — не страшно. —Я даже думаю, что в этот раз мне будет легче, потому как все зависит от того, считаем ли мы, что есть у нас любовь или снова разбегаемся. Да? —Вот и я про то же подумал. Сломался я, сбежал. А тебе что оставалось? Шогендо. —На перекладину и приказывать бить до посинения,— улыбнулась Аленка.— Кстати, мне кажется, что я сейчас умру от нетерпения. Как я тебя хочу! Сейчас! —Так чего же мы ждем? ========== Миша проснулся первым, Аленка еще спала и чему-то счастливо улыбалась. Вот же интересно, вроде бы полночи кувыркались, а настроение такое хорошее и сил столько, что можно сейчас оттолкнуться от кровати и взлететь. «Да, в сексе ей нет равных,— подумал Миша про себя.— И чего же не учиться? Вот есть же такое у нее, до чего мне еще расти и расти, и понимание у нее нестандартное. И вообще, она не такая как все. И еще она же любит меня. Как же можно не любить такую умненькую и такую хорошую девочку?» Хотя ночью, что она творила? Ее активная роль можно сказать чуть угнетала. Нет, это неправильное слово, не угнетала, скорее, напрягала, потому как возбуждение и готовность были всю ночь. Миша поцелуем разбудил Аленку. —Аленушка... доброе утро! Какие у тебя планы на сегодня? —Привет! Я тебе на работе нужна? Я бы хотела пробежаться по своим работам сегодня, может, найдут что-нибудь для меня — устала бездельничать. —Я это и хотел у тебя спросить. Вообще, ты мне вчера помогла, особенно, вечером. Понимаешь, мое сопротивление и неверие, что это мне нужно позарез, не давало двигать дело. Я сегодня попробую сдвинуть его и там с мертвой точки. —Да, Миш, у меня тоже есть немного денег. Хотя это совсем не та сумма, что нам нужна, но три тысячи у меня есть. —Это твоя заначка?— усмехнулся Миша. —Не заначка, просто я подумала, что забыла про них сказать тебе. У меня есть свободные, и пока тратить их не на что, а на карманные расходы есть. Это чтобы ты знал. —Спасибо, милая. Ты, оказывается, у меня богатая. —Ага, я же на прошлой неделе получила от Романа Борисовича за вентиляционные статьи, у Игоря Ивановича зарплата — это тысяча, да и там оставалось что-то. Так что я подумала, что сидеть у тебя и мешать — не стоит, надо попробовать еще заработать. —Гусары денег с дам не берут. —Миш, хватит, а? Еще как берут, только случай нужен крайний. Это же не тебе, а Лене Васильевне с Инной, сам знаешь. Тем более, на дело нужно будет. —Вот что мне в тебе нравится — от тебя можно ждать чего угодно. Ты встаешь или еще поваляешься? —Встаю, провожу тебя на работу, и в борозду. А то совсем расклеилась, расслабилась,— Аленка вскочила с кровати, накинула свою любимую рубашку. И умчалась на кухню готовить завтрак. Хоть это она уже научилась. —Знаешь, Ален, я, наверное, сегодня задержусь, съезжу к ним, надо кое-что забрать. —Хорошо, у меня как раз встреча на вечер уже назначена, так что можно и мне будет не торопиться. —Когда же это ты успела назначить? —Так сегодня же четверг, «Фолиант», Игорь Иванович. —А, ну да, надо же зарплату отрабатывать,— хитро улыбнулся Миша. —Прикалываешься? —Нет, серьезно. У меня мало кто столько зарабатывают, как ты у него. Так они весь день на работе, а ты приходящая. —На одной вентиляции я отработала почти все, а там еще и слоганы пошли. Так что я окупаюсь. Вот бы PR-компанию запустить, но тут Москва все захватила. Ладно, буду думать. Миша уехал на работу, Аленка села за комп и набросала план, который по ее мнению надо выполнить в самое ближайшее время. Чтобы были деньги, нужны заказы, чтобы заказы были, нужны встречи и нужный человек. Так что, с Игорем Ивановичем надо будет срочно поговорить и об этом. Пусть не будет нового, но будет уже наработка и опыт. А если еще и деньги заплатят, то вообще все будет класс. К девяти часам она уже была в «Комсомольской правде», пробежалась по офису, все-таки, получила задание, договорилась о встрече с нужным человеком, посидела в Интернете, накачала нужной информации, пообещала к завтрашнему вечеру предоставить материал. Оттуда же позвонила в «Коммуну», там тоже попросили статью, любую, чтобы только была интересна, но с этим, всегда трудности. Зато созвонилась с Вовкой, спросила, нет ли у него чего-нибудь свежего. Оказалось есть, заслала его в «Коммуну». Он просил встречи, чтобы Аленка посмотрела, но та категорически отказалась, сославшись на занятость, и что она хочет увидеть его в самостоятельной работе. Снова перезвонила в «Коммуну», сказала, что придет мальчик, принесет статью: свела, в общем. Села и задумалась. «Да, что-то не в ту сторону... нужно новое, а иду по проторенному пути, тем более, на котором денег нет. Нужно подготовиться к встрече с Игорем. Тем более, это будет первая встреча с понедельника». ========== Ровно в три она уже сидела в кабинете Игоря Ивановича, и разговаривали, но блин, опять не о работе, так, о жизни. Оказывается, Игорь не только с Верой живет, но уже и воду горячую сделал. Дожили! Выходит, серьезные намерения. Вера собирается перепрограммировать людей на счастье, и он, конечно же, не против, но получится ли у нее? Как это можно узнать, если не пробовать? Нельзя научиться плавать, не входя в воду. Поэтому он и согласился на этот эксперимент с Ирой — кассиршей из секс-шопа. Обсудили и результаты своего эксперимента, полученный опыт и знания. —Игорь Иванович, а можно вопрос по работе? —О, что это тебя на работу вдруг потянуло? —Сегодня и завтра я занята — статью надо в КП сдать, от «Коммуны» отвертелась, но мне нужно срочно заработать. Много. —Много для тебя? —Да, за пару месяцев хотя бы тысяч пять, лучше десять. Это возможно? —Невозможного, вообще, не бывает, ты же знаешь. Но так сразу... и действительно много, особенно для тебя. —Я на это неспособна? —Не понял, с каких пор ты стала в себе сомневаться? —Да не сомневаюсь я. Просто, что-то не так, каузал идет не в ту сторону: ни одной нормальной работы, ни одного предложения. —Вообще-то, можно было бы с тобой рассчитаться за твои слоганы, но там сумма небольшая — долларов двести. —Игорь Иванович, это не разговор, двести, тем более, не спасут... Я как увидела, сколько ты мне дал, чуть не возмутилась, чуть не побежала возвращать, но успокоилась, даже немножко удалось вернуть. Ты же не возражаешь, что я дубленку подарила Вере? —Замечательный ход был. Кстати, забыл спросить, а деньги тебе зачем? —Лена хочет квартиру в Питере в качестве отступного. А денег... либо Мишину фирму топить, либо заработать. Я вчера была у него, смотрела состояние дел. Так, на подсосе, можно вытащить, но не больше. А чтобы осталось что-то, и не всех разгонять, надо еще тысяч тридцать, чтобы осталось. Короче, понимаешь, мне нужно. —Так, я могу тебе одолжить... или Мише, тысяч двадцать, без проблем. —Это — в крайнем случае. Мне бы лучше работу на условиях 50 на 50. Ты находишь, я делаю. Такое возможно? —Придется искать, сейчас не готов. Кстати, деньги деньгами. А может у тебя будет время свободное, так ты книгу напишешь? —О шогендо? —Зачем же? О новом понимании, заодно переведешь в слова то, что поняла. —Книга это же много... страниц текста. —А ты пиши понемножку — три странички в день, а через год будет больше тысячи станиц. —И о чем писать? —О чем вздумается. Чувства и пороки, например. Или взять какую-то систему: карты Таро, например, там 78 карт. По две тысячи знаков на каждую — половина книги. Это тебе будет, как вложение. И как задел на будущее — 8-10 процентов с продаж. —Ты знаешь, в этом что-то есть, надо посмотреть. Это если книга 50 рублей, 4 рубля с экземпляра... и 30 тысяч продастся... неплохо! —Вот и я про то же. Есть еще притчи всякие, есть сказки. Думай и пиши. —Спасибо. —А работу, то есть заказчиков, я тебе поищу. Можно самому договариваться? —Обязательно! 50 на 50 же. —70 на 30. —Не поняла... —Мне тридцати хватит. Тем более, тебе деньги нужнее. Кстати, ты думаешь, что правильно делаешь? —Мне это нужно. Я поняла это сегодня ночью. —Любовь,— усмехнулся Игорь.— Так что мне тоже, наверное, скоро деньги понадобятся. Вдруг Вера решит, что у нее получилось, значит, нужен будет офис, контора. —У тебя тоже любовь? Так быстро? —Дурной пример заразителен. Ты мне поверишь, если я скажу, что она — это мой человек? —Конечно, поверю. Тем более, она обучаемая, сама видела. Подожди, звонят. Миша... Привет, да, на работе, у Игоря Ивановича. Заезжай. Жду,— Аленка убрала телефон.— Едет. Он, кажется, тебя подозревает,— улыбнулась Аленка. —Ну и что? —Да нет, он сказал вчера, что ему и имя не нужно. Вообще, это длинный рассказ. Короче, слушай... Аленка вкратце рассказала, что вчера произошло, о чем был разговор, предупредила о сексе по необходимости, чтобы все были в курсе. О том, что она напирает на то, что все было с Верой. Минут за пятнадцать и Игорь был в курсе всего. И решили делать вид, что они — не они, что если он и подумал про Игоря, то он слишком заблуждается. На всякий случай, Игорь вызвал менеджера, который работал с Аленкиными слоганами. Пусть Миша думает, что работой занимались. Все успели вовремя. Миша постучался, перед тем как войти в кабинет, прошел, поздоровался с Игорем, попытался найти что-то неправильное во взгляде, не нашел. —Не помешал?— спросил Миша, усаживаясь рядом с Аленкой. —Да нет, мы уже почти закончили,— доложил Игорь Иванович.— Алена просит много работы. Довел человека до ручки. —Ну и чем же я ее довел? —Так я знаю, что ли? Просит, чтобы я нашел работу на ближайшие месяц-два тысяч на десять. —Это в чем? В долларах? —Ну да. Говорит, жизненно необходимо. А ты чего ей не найдешь? —Она таких вопросов мне еще не задавала. Тем более, я в этом вообще ничего не понимаю. —А зачем тебе понимать? О такой работе может договориться она сама, или я договорюсь, было бы с кем. Самое главное, чтобы население было конечным потребителем. В таком случае реклама необходима, в остальном — даже не знаю. Очень редко бывает польза. Михаил Иванович, ты поспрашивай, может, кому-то нужно, а договориться — договоримся. Я много не хочу, за мои контакты и мои договоренности 30%. С твоими клиентами мне и 10 хватит. Как тебе предложение? —Ален, ты мне сможешь на пальцах объяснить, что у них спрашивать? —Могу даже набросать что-нибудь... коммерческое предложение. Тут даже не реклама, а чистый PR нужен. —Точно, тогда можно и больше заработать,— согласился Игорь.— Вообще, как сам? —До вчерашнего дня было совсем невмоготу, только сегодня начало срастаться. Мне бы еще с тобой поговорить, Игорь Иванович, желательно, не тут. Нет, это тоже по работе: кредит нужен большой и покрытие, с которым трудности. Не знаешь, с кем посоветоваться? Схема нужна. —Завтра не обещаю, давай, во вторник стрелку забиваем. Это не поздно? —Первого? Нормально. На вторую половину дня. Так вы тут долго еще? Я кофе попить успею? —Да все уже,— сказала Аленка.— Мы тебя ждали, дома попьем. Игорь Иванович, так мы договорились, в любое время. Как только надо будет по работе, я, как пионер — всегда готова. —Ты еще будешь мне рассказывать? Уже ищу... перебираю варианты, с кем еще можно поработать? Хотя, когда навязываешься, цена меньше, но можно разделить по факту выполнения, и по результатам. И по поводу книги подумай, нужна она тебе, все-таки. По крайней мере, опыт получишь. —Спасибо, заранее. На следующей неделе как обычно встречаемся? —Да, наверное, в среду. Но может и раньше, заказчики же нужны? Сильно на вечер ничего не планируй. А там созвонимся. Ага? —Мы побежали. Счастливо! —Счастливо!— улыбнулся Игорь. Миша протянул руку для рукопожатия. Он так и не нашел подтверждения своим подозрениям: или они хорошо скрывали, или это был не он. Тогда кто? —Мне нужен кредит три миллиона... так что товара должно быть не меньше чем на шесть-восемь оплаченного,— в полголоса сказал Миша. —Да это не важно. Кажется, у меня есть знакомые, вопрос решаемый. До вторника! Миша с Аленкой ушли, Игорь усмехнулся — хорошо сыграли. Миша приезжал проверить, но проверка не удалась. Был, конечно, один способ... задрать рубашку. И что потом с этим делать? Ладно, когда узнает, это будет интересно. А во вторник спросит? Наедине, может и спросит осторожно, значит, надо быть готовым. В машине Аленку ожидал сюрприз: там лежал музыкальный центр и все диски. Дома слушали музыку, разговаривали о сегодняшних визитах. —Если бы не Игорь Иванович, можно считать, что день прошел впустую,— сказала Аленка.— Я все же надеюсь, что он найдет мне работу и возможность заработать. —Ты на него, как на Бога надеешься. —Нет, Миш, просто он знает, что я могу, и я знаю, что он может. —А почему так много ему? —Я предложила 50 на 50, он отказался, сказал, что мне деньги нужнее. Я, вообще, не люблю с ним спорить. Обычно, получается обратный эффект. Ты-то как сходил? —По большому счету, нормально. Могло быть и хуже. —Наезжала? —Да не то, чтобы очень, но по-любому, приятного мало. —Понимаю, а как Инна? —Так вот по ее поводу и были все заморочки. Инне нужен центр, она без него, как без рук. —Да? И что она на нем слушает? —Не знаю, ни разу не видел, чтобы она его включала. Как будто ты не понимаешь, что все это только из-за того, что не хочется со старой жизнью расставаться. Но забрать его было делом принципа. Все остальное — одежда, рубашки, свитера, костюмы — это не так важно. То лично мое, а это вроде бы мое личное, но ведь им тоже нужно... чтобы мне не досталось. —И что? Больше ни о чем не ругались? —Да, нет, только наезжала, что я тебе подчиняюсь. Я вполне резонно заметил, что мне же надо кому-то подчиняться, почему бы не тебе, раз с нею все закончилось,— Миша говорил это вполне спокойно, даже улыбался. —Ты тоже такой спокойный был, когда с нею разговаривал? —Наверное, я же себя со стороны не видел, но старался держаться. —А она завелась? —Да нет, может, только сначала, а потом успокоилась. Наверное, поняла, что ее власть надо мной закончилась. —Так эта власть была? —Ну а как же, раз был страх перед нею, значит, у нее и была эта власть. —И теперь ты не хочешь? Миш, кстати, ты бы хотел, чтобы я была в твоей власти? —Ты думаешь, я смогу тебя удержать? Может, ну ее, ты же предлагала равенство. —Равенство ты мне объяснял. Я сама так и не смогла придумать, как это равенство продлить на очень долгое время, чтобы это было не только иногда, в некоторые моменты, но чтобы было между нами постоянно. —Желание тысяча способов. —Это точно. Кстати, Миш, а на работе нужно это неравенство, иерархия? —Наверное, нужна... иначе, кто в лес, кто по дрова. Тем более, бизнес — мой, а они наемные. —И тебе нравится каждым руководить, командовать ими? —Не всегда, иногда, хочется послать всех, особенно, когда их чуть выпустишь из виду, они начинают то в игрушки играть, то болтают ни о чем целый день. —Миш, а идеальный работник по найму каким должен быть? —Главное, чтобы думал, когда работу свою делает, и чтобы не стоять над ним с палкой. Вообще, все знают свои обязанности, но стараются спихнуть свою работу на других. —А может они наказания ищут? —Ты думаешь, это они специально так делают? —Мне кажется, да. И на работе наказания от начальства, и дома скандалы из-за этой иерархии, из-за страха. —Вполне, возможно. Я и не задумывался. Ну, дома понятно — там по-другому нельзя — так сложилось. Недавно услышал, что ругань — это средство общения в семье. Вполне может быть. Иначе, как еще можно узнать что-то о человеке, с которым живешь. —Но мы же с тобой еще можем и разговаривать. Да? —Пока еще можем. И если не надоест, еще долго будем. Ты слышала, у меня контракт сдвинулся с мертвой точки. Надо теперь будет только обеспечить получение кредита, и все получится — выживем. —Да, выжить, все равно, выживем. Надо только чтобы людьми остались, да? —Конечно. И спокойнее ко всему относиться. Ведь от количества нервотрепки результат не зависит. Все лучше получается, когда по-человечески делается и без напряга. —Миш, а ты знаешь, мне сегодня надо еще статью написать. Я по большому счету почти готова, но встречу только назавтра назначила, и мне бы пару часиков сегодня поработать, чтобы завтра только нужные мысли от человека получить и вставить в текст. —Работай, конечно. Я тоже бухгалтерию посмотрю, а вчерашнего, мне показалось мало. —Если что еще найдешь, скажешь? —Ну а как же, теперь только так и может быть: наше дело — мое и твое. —Тогда я комп включаю. ==========
|
| Следующая |