Глава 5. Инициация
Stultu est timere, quod vitari non potest.
Нелепо бояться того, чего нельзя избежать.
В субботу утром Вера позвонила на мобильник Ире:
—Ира, скажи мне, пожалуйста, ты написала?
—Да... Но я боюсь.
—Я знаю. Так мы заезжаем?
—А может?..
—Ира, что ты, как в детском саду, честное слово,— перебила Вера,— Скажи, ты хочешь вечно так жить, как сейчас?
—Не хочу.
—Вот только поэтому и заезжаем. Вечером поговорим.
==========
—Ириш, привет!— улыбнулась Вера.— Кассу свела? А ты ничего не хочешь для себя купить? Может, что еще пригодится?
—Вер, я сейчас обижусь и не поеду. Я почти себя уговорила, а ты снова вносишь раздрай в мозги, которые и так кипят.
—Ирина, Вы не обижайтесь на Веру,— вступил в разговор Игорь.— Она сама так волнуется, что несет всякую чушь.
—Это правда?— недоверчиво спросила Ира.
Вера только смутилась, кивнула и шепнула:
—Прости.
—А зачем тогда начинать?
—Понимаешь, Ира, выходим на новую дорогу. Да, придумала, кажется, все, но вдруг не туда зайдем, и будет совсем новое... страшно становится, но я готова к этому.
—А бить меня обязательно?
—Честно сказать? Я до сих пор не знаю. Так хочется без этого обойтись, но не уверена, что так получится.
—Что от меня требуется?
—Подчинение мне, беспрекословное, до самого окончания инициации. Это для тебя слишком сложно?
—А Игорю?
—Как и мне, но противоречащих просьб не будет.
—Ира, я не хочу вмешиваться в Ваш процесс принятия решения, но я бы посоветовал Вам... Знаете, если будете дальше расспрашивать, еще больше запутаетесь. Поехали, дома разберемся.
—Поехали,— обреченно сказала Ира.
—Ты согласна?— радостно спросила Вера.
—Да. Поехали. Как ты думаешь, Вера, мы долго?.. Как надолго я к тебе... к вам, еду?
—Если бы я сама знала. И раньше утра понедельника я тебе не скажу.
—А как же?.. Я маму предупредила только на выходные.
—Ира, все решаемо. Кстати, ты готова отдать себя в мое полное распоряжение?
—Почти. Страшно только почему-то.
—Да не бойся ты. Неужели я такая злая стала?
—Не стала, кажется, но все равно, кто знает, что у тебя в голове?
—Ладно, задавай вопросы, пока едем, а то, скорее всего, я тебе не разрешу ни вопросы задавать, ни просить ничего.
—Даже так?
—Ну, конечно, если я берусь сделать из тебя нового человека, ты же можешь мне довериться.
—Ладно, доверяю. Не веришь? Правда, доверяю. Ты же не для собственного величия или крутизны. Ты хочешь мне помочь?
—Хочу, очень хочу помочь, и очень хочу, чтобы ты мне помогла.
—Чем? Моим подчинением?
—Да, чтобы я смогла.
—А если ты про меня забудешь хоть ненадолго?
—Забыть про тебя, я уже думала про это — только в наказание, так могу?
—Ну да, наказание ведь может быть любое, не только хлыстом по заднице... Я просто не верю, что это происходит со мной.
—Но ты же написала, поэтому была готова ко всему еще с утра.
—Ага, тоже правда. Так насколько велика вероятность боли для меня?
—Ровно на величину твоего бестолковства, которого я не хочу, и которое будет мне мешать. А боль?.. Может, сама потом попросишь.
—И такое может быть?
—Я же хочу.
—Меня избить?
—Нет, чтобы меня еще раз выпороли... да посильнее, чем в прошлый раз.
—Да???— удивилась Ира, а Игорь спросил:
—А чего же меня не попросила? Я же могу.
—Нет, ты уже не можешь, я тебя люблю. Поэтому будет не шогендо, а садо-мазо, а мне нужна Вселенная.
—О чем это вы?— поинтересовалась Ира.
—Понимаешь, боль без сексуального удовольствия — это шогендо. Принимаешь боль как от Вселенной, и наносишь ее, как Вселенная.
—Ни фига себе, а я все думала, что же это такое — твое шогендо.
—Так, приехали. Давай последний вопрос.
—Ты мне поможешь?
—Да, сделаю все, что будет в моих силах.
—Спасибо! Пошли. Я твоя,— сказала тихо Ира.
—Тебе спасибо за доверие.
==========
Пока Игорь ставил машину, девчонки обсуждали правила, в которых придется жить Ире некоторое время. Все было просто: за все отвечает Вера, Ире вопросы задавать не положено, просить что-либо очень нежелательно, приказы и просьбы не обсуждаются, за любое нарушение будет обязательно наказание, адекватное проступку.
—Ира, ты на все это согласна?— спросила Вера.
—Так я же согласилась. Еще в четверг, как мне показалось.
—Да, я просто чтобы ты это помнила,— Вера чуть обняла подругу.— Сил тебе!
—И тебе тоже.
—Тогда идем, поговорим, бери свою сумку, давай листочки, будем разбираться.
Ира пошла за Игорем с Верой в большую комнату. Вера удобно разместилась в кресле и читала записи Иры. Игорь тоже сел в кресло и смотрел, что же будет делать Ира? Та стояла перед Верой и не знала что делать, но стояла, ничего не спрашивала. И это было правильно. Игорь поднялся, принес с кухни табурет, поставил посредине комнаты. Ира все ждала разрешения. Она честно не хотела никаких наказаний. Вера дочитала листочки, долго и внимательно смотрела на Иру, ждала от нее просьбы, но Ира выдержала. Поэтому пришлось разрешить ей присесть. Ира села на табуретку, сумку поставила на пол, и по привычке положила ногу на ногу.
—Ногу сними! Пока так нельзя сидеть.
—Хорошо,— Ира положила руки на колени.
—Итак, страхи. Чего же мы боимся? Ты уже правила этот список?
—Да, я переписала, оставила самое нужное, кое-что отпало само собой.
—Интересно, потом расскажешь. Итак, страх одиночества, болезни близких, неприятностей в жизни, встречи очередного козла в личной жизни, измены, предательства, боли, что все останется также, как сейчас; страх перемен, страх, что тебя никто не полюбит, что снова будут проблемы с рождением ребенка. А какие выкинула?
—Детские. Маленькая была, боялась темноты, тараканов, мышей... смерти.
—Сейчас не боишься? Темнота — друг молодежи.
—Вот и не боюсь с тех пор, как поняла, как же это круто — всю ночь целоваться,— улыбнулась Ира.
—Что ж, даже больше, чем я ожидала. Начинаем по порядку. Когда ты была не одна?
—Всегда рядом был кто-то. Я одна никогда не жила. Вот даже сейчас я с вами, значит — не одна.
—Ну, скажем так, родилась одна, живешь одна и уйдешь одна. И несмотря на то, что сейчас нас к комнате трое — у всех троих, у каждого, свое одиночество. Ты знаешь, Ир, я тебе не могу это правильно объяснить, но, наверное, это просто нужно принять. Что все в твоей жизни зависит только от тебя. От одной тебя. Да, ты можешь попросить тебя наградить или наказать, и всегда найдется человек, который это сможет сделать. Но в том-то и дело, что твоя система — она только твоя. И ты в ней всегда будешь одинока. Так чего же этого бояться?
—Не поняла. А если рядом не будет никого?
—Это вопрос,— строго сказала Вера.— В следующий раз накажу.
—Прости. Но я, все равно, не поняла.
—Ладно, сейчас я объясню другой страх, и вернемся к одиночеству. Так, страх болезни близких. Ты что можешь с этим сделать? Да, ты будешь помогать, как можешь, если они заболеют, да, это будет тяжело и им, и тебе. Но если будет, то ты примешь все это. И сделаешь все возможное, чтобы помочь им, как только это случится. Но ты же не хочешь, чтобы они болели? А можешь ли ты предотвратить?
—Могу, тем, что не буду давать повода для того, чтобы они нервничали.
—И часто даешь такой повод?
—Бывает.
—Значит, хочешь, чтобы они заболели, и боишься, что это все-таки случится.
—Круто, я так не думала. Я не хочу этого.
—Но делаешь. Ладно, я тебе скажу еще, что если они нервничают по твоему поводу, это еще не значит, что только ты довела их до болезни. Главное влияние на себя человек оказывает сам. Твоего влияния — крохи. А нервничать можно и не только из-за тебя, но и из-за работы, из-за правительства, из-за того, что по-другому не умеют жить. Поэтому они тоже одиноки, и также непробиваемы извне, если им этого не надо. Так тебе с твоим одиночеством и их болезнями понятно?
—Кажется, этого не стоит бояться.
—Мне тоже так кажется. Про первую встречу с твоим козлом, я наслышана. А ты куда раньше смотрела? Что сразу было не видно? Или тебе именно такой и нужен был, чтобы доказать, что все они — козлы? Только и могут, что охмурить, обесчестить и идти гулять дальше. Я сюда же страх измены приплюсовала. Это отдельный страх, но с ним же связан, как и роды неудачные. Знаю. Извини, что в этом копаюсь, но это тебе нужно. Ты сама его выбирала, мужа своего?
—Сама. То есть, он меня выбрал, а я согласилась — глупая была.
—А сейчас поумнела и снова боишься просмотреть, что он такой же. А твой отец гулял? Да что спрашиваю, конечно же, гулял, раз бросил. Поэтому ты и повторяешься, по одной ведь колее, по привычной схеме, и выбираешь такого же.
—Так это, выходит, мне все время ходить по этой дороге. Но я хочу выбраться.
—Правильно, надо выбраться, но ведь ты боишься повторения. Значит, надеешься, что такой же будет и второй, и третий.
—И снова выберу подобного. Какой кошмар...
—Можешь и не выбрать такого же, если будешь сама выбирать и знать кого.
—Это что, если я боюсь, я этого хочу?
—Ира, солнышко, ну что же ты делаешь?— укоризненно покачала головой Вера.
Ира захлопала глазами, что не так? Блин, не утверждение... а вопрос!
—Прости, я больше не буду. Я задумалась и удивилась такому повороту.
—Так очень правильная мысль! Очень!!! Бояться, значит, программировать себя к тому, чего боишься. Вот и сейчас боишься наказания, поэтому и делаешь все, чтобы это наказание получить. Как же это нехорошо: за такую правильную мысль, а придется наказывать.
—Прости, пожалуйста. Я боюсь наказания, значит, добиваюсь. Я готова его получить.
—У тебя деньги есть в кошельке?
—Есть.
—Давай сюда, считай, отделалась штрафом.
Ира подняла сумку, достала кошелек, подошла к Вере, достала все бумажные купюры — отдала. Вытряхнула всю мелочь, тоже отдала. Как-то было неприятно от этого обеим, но что поделаешь, правила. Ира вернулась к табуретке, постояла, пока ей не разрешили сесть, положила пустой кошелек на место.
—Итак, что мы узнали?— спросила Вера, когда обе немного отошли от всего произошедшего.
—Что бояться нельзя. Что тем самым я добиваюсь этого сама по всему списку.
—Умница. Я только хотела сказать еще, что есть страхи, которые бессмысленные. Типа, страх одиночества. Оно есть и будет. Это надо принять. Такой же — перед своей или чужой смертью. Все равно, это случится когда-то... и это тоже надо принять. А вот от страха перед жизнью надо избавляться какими угодно способами. Варианты есть?
Ира долго размышляла, прежде чем сказать:
—Жить так, как устраивает,— сказала и все, больше и добавить-то нечего.
—Тоже правильно. Хотя, ты знаешь, Ира, тебя же и эта жизнь устраивала,— Вера, не дождавшись от Иры вопроса, на который надеялась, продолжила:— Ты же жила именно так до сегодняшнего дня: как могла, как хотела, как получалось. Что-то предпринимать страшно, а вдруг будет еще хуже? Поэтому и болтались мы с тобой как два житных пряника в помойке. Представляешь?
—Да, спасибо, что пытаешься вытащить.
—Знаешь, Ир, я тут еще страх в себе нашла — страх перед ошибкой. Я не боюсь ошибиться. Я же могу исправить и, самое главное, я больше не буду допускать. Представляешь, читала раньше и не понимала. Ты внимательно послушай, и постарайся запомнить это. Каждый человек, когда что-то нужно сделать, может прикидывать массу вариантов своего поведения, но когда наступает время действия, может сделать как угодно, даже если такого варианта и не просматривалось раньше. И сделает как лучше для всего человека, а не только для его разума. Вот, с этой точки зрения, что данное действие было наилучшим в момент свершения, его надо обязательно принять. А уже потом проанализировать, какие последствия это имело. Если негативные, то надо найти, что же заставило так сделать? И самое главное, даже не придумать новый вариант, а поступить в подобной ситуации в следующий раз лучше, чтобы меньше было негативных последствий, или чтобы их вообще не было. Но это — высший пилотаж,— Вера посмотрела на Игоря, который тоже внимательно слушал эту речь, посмотрела на Иру, которая снова сидела нога на ногу — снова задумалась.
«Ну что, посмотрим, когда уберет,— решила для себя Вера,— а потом спрошу. Ох, и зачем мне ее наказывать? Как зачем? Оральный контур до импринтной уязвимости довести...» Да, и Игорь тоже заметил, но они с Верой поняли друг друга, что рано пока на это обращать внимание.
—Вот, Ира. Ты поняла, как со страхами бороться?
—Поняла, кажется.
—И теперь можешь найти любой и объяснить, почему этого бояться бессмысленно?
—Я попробую. Вот там на листочке был страх перед болью. И то, что он там был, и то, что я ее почти добилась или добьюсь — я уже знаю. Ведь даже если ты меня за все время не накажешь, я попрошу... потом... сама, как ты и сказала. Чтобы больше себе не требовать этой боли. А, ты знаешь, когда отдавала тебе деньги, так хотелось заныкать хоть пять рублей. Не знаю зачем, но как-то совершенно беззащитно чувствуешь себя, когда знаешь, что в кошельке даже копейки не осталось. Ну вот, не осталось. И не умерла, и приняла, и сразу легче стало. А вообще, это всегда как-то неприятно... когда последние, а до зарплаты еще три дня, и растягиваешь, чтобы хоть на маршрутку было. И если бы не мама, у которой можно перезанять... Хотя стыдно, вроде бы и работаю, но что-то не получилось и снова не хватило,— Ира вдруг заметила, что нога привычно лежит на ноге. Она осторожно сняла ее, чтобы не заметили. Вроде бы, не заметила ни Вера, ни Игорь, но сама замолчала. Остальные молчали тоже. Прошло минуты три. «Наверное, заметили. И как положила, и как сняла. Блин, собраться надо! И доложить».
—Вера, я забылась, и снова положила ногу на ногу.
—А зачем призналась? Сейчас же, вроде бы, нормально сидишь.
—Но ты же мне запретила.
—А мне показалось, ты хотела скрыть это.
—Да.
—И все равно, хорошая ты, хоть и придется тебя чего-нибудь лишить на сегодня. Давай сигареты.
Ира отдала Вере сигареты и зажигалку. Игорь улыбнулся и пошел ставить чайник, оставив девчонок одних.
—Да садись ты. Я тут подумала, сколько же еще мне придется придумывать для тебя наказаний. И так не хочется, когда ты одновременно делаешь много правильного и параллельно ошибаешься.
—Я отработаю, потерплю.
—Ты пойми, мне нужно, чтобы ты мне доверяла полностью. Даже в том случае, если будет запредельно неправильно по твоему мнению.
—Я поняла.
—Тебе Игорь не мешает?
Ира чуть не спросила, чего было сейчас никак нельзя, но быстро перестроила фразу:
—Мне нет, а тебя, кажется, напрягает. Ты боишься ошибиться и неправильно себя повести.
—Ой, как интересно. А ты права. Знаешь, я сейчас выйду, поговорю с ним, это надо обсудить. Могу я на тебя надеяться?
—Да, конечно.
Вера вышла на кухню, Ира сидела неподвижно, как посадили. Она ничего не понимала, в том смысле, зачем все такое, но, доверившись Вере, пыталась себя убедить, что та знает, что делает. Она даже старалась запомнить все те слова, которые говорила Вера, у нее даже свои мысли появлялись. И может, правда, попробовать жить без страхов, ведь Вера говорит, что у нее получается, хоть иногда она и забывает, про то, что ничего не боится. Смешная она... Но как Ира поняла, это — только цветочки. Что будет дальше? Посмотрим, что гадать?
Тем временем Вера обсуждала с Игорем как идет все то, что они разработали. Она даже рассказала, что Ира заметила, что Вера боится опозориться перед Игорем и завести не туда.
—А ты сама как думаешь?
—Да, похоже на то. Но ты же не будешь меня наказывать за мои ошибки? Поэтому надо разрешить себе все. Сейчас надо нажимать, а, все равно, страшно. Жалко.
—Срочно всякую жалость на свалку. Сейчас, смотри, не заплачь сама.
—Жестокий спектакль. Знаю. Представляю, как ей будет.
—Так что, соберись. Это ей можно показывать свои эмоции, а тебе нет.
—А ты, как всегда, сторонний наблюдатель, да?— улыбнулась Вера.
—Пошли, чай сварился, бери все, что сможешь, я остальное донесу.
—Обидится, как ты думаешь?
—Конечно. Если нет, как она следующие глупости натворит?
—Ну и ладно, на обиженных... сам знаешь.
Вера принесла в комнату скатерть, три чашки, коробку печенья. Застелила журнальный столик, расставила чашки, печенье выложила в вазочку. Игорь принес конфеты, варенье, сахар и два чайника: заварочный и с кипятком. Все это заполнило весь столик. Пока Вера читала для себя желания Иры, Игорь налил чаю Вере, себе. Посмотрел на Иру, та смотрела голодными глазами, периодически облизывая губы, которые как-то неожиданно пересохли.
—Ира, начнем сейчас следующий вопрос или мы чай попьем, а потом продолжим?
Ира вдруг поняла, что ей могут и не дать. От этого она быстро заморгала, нижняя губа предательски задрожала. Но она собрала всю волю в кулак, и не дала себе права ни просить, ни плакать. Вера неопределенно пожала плечами, мол, как тебе будет угодно. И не торопясь, вместе с Игорем пили чай, вполголоса обсуждали визит к Вериной маме, чтобы не мешать Ире думать. А Ира думала, и мысли эти были не очень хорошие. Она же сегодня только перекусила немного в обед, и это было не в «Старом городе», куда ее водила так давно Вера. И еды было так мало, что сейчас, когда прошло почти восемь часов, есть хотелось страшно. А еще курить хотелось даже больше, чем есть. Это из-за того, что этого она была точно лишена сегодня, что Вера так ее наказала. А тут еще приходится наблюдать, как они едят. Так и слюной можно захлебнуться. Что она этим хочет показать Ире? «Зачем надо так издеваться? А может она ждет, чтобы я тоже попросила? Я же этого еще не делала, поэтому и добивается. А вот фиг ты у меня дождешься! Терпим!»
Минут двадцать продолжалась эта чайная церемония. Ира не могла сказать, что все это время она была без внимания. Две пары глаз хоть и не следили за нею специально, но приглядывали. Игорь стал собирать со стола и уносить все на кухню. Ира чуть не крикнула, чтобы хоть водички дали, даже без заварки, но сдержалась. Вера, хоть и выглядела уставшей, но была довольна, ее клиентка не сломалась, не нарушила ничего. «Значит,— решила Ира,— все правильно».
Вера открыла листочек с желаниями Иры и мечтами. Этот листочек был неправленым, потому что желания записывались по мере прихода в голову, то есть, совсем беспорядочно.
—Независимость,— прочитала Вера.— Хорошее желание, там еще много к этому относится. Рассказывай, что это такое.
—Хорошая работа, хорошая зарплата, возможность жить отдельно от мамы.
—Ну да, я это тоже прочитала. А сейчас ты зависима?
—Сейчас — да, от тебя.
—А две недели назад? Ты не стесняйся, рассказывай.
—Если бы у меня была хорошая работа, интересная и там платили много денег, я бы чувствовала себя значительно лучше. Я могла бы себе много чего позволить, мне знаешь, как иногда хочется поехать куда-нибудь в Париж или хотя бы одеться нормально, а не искать на рынке всякий мусор. Да иногда даже хочется поесть что-нибудь эдакое...— Ира замолчала, про еду, она сказала зря, снова сильно засосало под ложечкой. Она чуть помолчала, пока утихнут спазмы в желудке.— А в идеале — своя квартира, машина, шуба или хотя бы дубленка, чтобы не дрожать над каждой копейкой.
—И чего же ты с такой работы ушла?
—Я не уходила, я же только о ней мечтала.
—Это понятно. И сколько у нас сейчас платят учителям, я тоже знаю. Но тебя ведь и учителем не возьмут, с твоими тремя курсами физмата пединститута.
—Я и не собиралась в школу. Можешь спросить, зачем я поступала в этот институт. Ближе было к дому. А ведь потому и не вернулась, что больше не нужно было. Хотя, получить диплом надо. Доучиться тоже надо. Я там забыла дописать, что хочу доучиться.
—Но ты же понимаешь, учиться — это одно, работать — другой подход нужен. И не все, кто хорошо учится, становятся преуспевающими людьми в жизни. Так ты хочешь сказать, что твоя работа сейчас — это максимум, на что ты способна?
—Обидеть хочешь?.. Прости...— Ира шумно задышала через нос. Ведь Вера действительно хотела обидеть или завести. Вера подошла к Ире, протянула руку:
—Мобильник давай,— и когда Ира отдала свой телефон, Вера вернулась на свое место. Внимательно и укоризненно смотрела на сжавшуюся девушку, сидящую перед ней.— Выпрямись! А то я чуть его в окно не выбросила. На жалость давишь.
—Я больше не буду, прости. Да, три работы сменила. И везде кассир, и, кажется, что уже никогда не выберусь из этого круга. Спрашивают образование, как скажу, кривятся. Опыт есть хоть какой?.. Кассир. О, такой работы для вас навалом. Но ведь не платят же, а если и обещают много, либо штрафы, либо, вообще, кидают. Но в эскорт-услуги я все равно не пойду.
—Тебя приглашали и туда? А что ты мне не говорила?
—Всякие глупости рассказывать не хотела. Да, там можно заработать, говорят... но я не смогу. Противно.
—Так ты, все-таки, думала об этом? Что есть такая принципиальная возможность заработать телом?
—Не хочу, пока нет жизненной необходимости — мне это не нужно.
—Так что же хочется? Вот если бы денег не было, и можно было просто все иметь, все бы давали на халяву... каждому по потребности... ты чем бы занялась?
—Не знаю, по миру бы ездила. Столько всего интересного в мире есть.
—«Как солнце в болото садится, или как дятел о сосну долбится»,— вставил Игорь и улыбнулся. Ира бросила на него непонимающий взгляд. Поэтому Игорь пояснил:— Был такой великий сатирик Аркадий Райкин. Это он про то, что по телевизору показывают гораздо больше красивого, чем можно где-то увидеть в живую. Скажу тебе, я объездил полмира и все это видел. Тоже надоедают и эти экскурсии, и развлечения. Меня на неделю можно куда-то отправлять, потом на эту экзотику не тянет год. Потом снова появляется тяга к перемене мест. Ладно, а как надоест месяца через три?
—Как надоест, тогда буду думать,— Ира улыбнулась Игорю, за помощь и внимание с его стороны, а то ей казалось, что ему так надоели эти маленькие бестолковые девчонки, которые втянули его неизвестно во что. Но оказывается, он держит все под контролем.
—Это уход от ответа,— сказал Вера.— Думай сейчас.
—Не знаю, совсем не знаю.
—Да, а говоришь, хочешь другую работу. Но, выходит, и эта устраивает.
—Выходит, устраивает... Кошмар. Другой ведь и не предлагают... И я не ищу. Так что это не желание, а мечта. Значит, нужна зависимость от мамы, чтобы считать себя неудачницей и ни на что не способной. Ты права, Вера, в этой башке,— Ира постучала себя по голове,— столько тараканов... гонять их и гонять. Жду, когда позовут на работу, какая бы мне была интересна, а сама и палец о палец. Блин...— Ира замолчала... боролась с голодом и с тараканами одновременно.
—Так, значит, тебе нужна зависимость. Вот она у тебя и есть — в чистом виде. Нравится?
—Нет, не нравится.
—Вычеркнуть можно? Что нет у тебя таких желаний. Ни квартиры, ни работы, ни зарплаты ты не хочешь. Путешествия тоже вычеркну, без предыдущего никаких путешествий не будет. Хотя подожди, вот тут есть такая запись, интересная... Принц на белом коне — это мечта, как я понимаю. А потом рядом дописано: Хорошо выйти замуж — это желание. Рассказывай, он должен тебе это все обеспечить? Или я неправильно поняла?
—Не совсем так. Хорошо, если бы он был богатым. Но я еще хочу, чтобы он меня любил.
—Что в тебе хорошего, за что он сможет тебя одевать, кормить, возить по миру?
—Я верная... Я умею хорошо готовить...
—Это все? Ты знаешь, сколько девушек может сказать про себя то же самое? Тысячи! А такой, как ты хочешь — один-два.
—Но ты же нашла.
—Я да, нашла. Меня нашли. Даже не знаю, что же я такого сделала, что мне так неожиданно повезло. Но сейчас не обо мне вопрос, а про твое желание или мечту. А еще помнишь, был страх на эту тему.
—Очередного козла... помню, и ты сказала, что я снова буду искать именно такого. Не поверила тогда, сейчас поняла, что ведь он... бывший муж, так и сказал: буду на руках носить. А потом: мало ли что я на тебе плел, и пошел по бабам. Дура я была, и маленькая.
—Так кого же тебе надо искать?
—Я тут думаю, что я даже не представляю, как этот человек должен выглядеть. Чтобы уважал меня, чтобы любил, и чтобы я была готова все для него сделать. И тут не знаю... Поэтому встречу очередного козла.
Игорь понял, что разговор зашел в тупик, желаний и мечтаний там было много еще в списке, а сейчас у нее в голове только одно или два: покурить или поесть. Игорь встал со своего кресла и молча пошел в ванную — пусть сами разбираются. Где-то час еще девчонки черкали список желаний, которые сейчас разбивались моментально, потому как были смутны, неконкретны. Он не стал даже проходить в свое кресло, послушал немного и пошел в спальню, почитать. Вера вроде бы нормально справлялась и сама.
Поговорили о квартире, о возможности ее появления. И снова все сводилось к тому, что-либо сама должна купить, построить, либо у нового мужа отобрать. Но для этого надо хоть чем-нибудь заняться. Говорили про любовь, которую Ира и перевести на русский язык не может, про такое же понятие счастья. За мелкие прегрешения была отобрана сумочка, Ира даже стояла какую-то часть разговора — отбирать было уже нечего. Просто была наказана этим. Наконец, когда Ира сказала:
—Я поняла, что ничего не хочу. Может только сходить туда, не знаю куда, принести то, не знаю что. И собираюсь это получить при том условии, что с места не двигаюсь уже два года.
—Будем искать новые желания?— спросила Вера.
—Да, конечно.
—Но уже не сегодня, сейчас я в туалет схожу, подожди меня.
Через несколько минут она вернулась в комнату, где сидела Ира.
—Иди, тоже сходи, а то скоро спать будем ложиться,— а когда Ира зашла в туалет, Вера подошла к двери, постучалась.— Ира, я сейчас свет выключу, посиди здесь, я ненадолго тебя оставлю. Хорошо?
—Да...— тихо раздалось из-за закрытой двери.
Вера выключила свет и пошла в ванну. Она помылась, переоделась в свой халатик, сходила к Игорю, посоветоваться насчет места для Иры, и только потом вернулась к туалету. Постучалась. Дверь отворилась. Ира сидела на унитазе со спущенными брюками и тихонько плакала. Вера подошла, обняла ее, прижала к себе и тихонечко сказала:
—Ирочка, девочка моя, я понимаю, как тебе тяжело, но я в тебя верю. Мы справимся. Ты справишься.
Ира заплакала еще громче и крепко прижалась к Вере. Дав возможность выплеснуть негативные эмоции, Вера вышла из туалета и сказала:
—Пошли на кухню. Присаживайся.
Ира сидела и смотрела, как Вера делает большой бутерброд. Но бутерброд не отдан Ире, а положен на стол. Вера открыла холодильник, налила большой стакан сока, поставила рядом с бутербродом. Сходила в комнату принесла сигареты и зажигалку. Достала одну, положила рядом.
—Ириш, даже не знаю, как тебе это сказать. Я понимаю, тебе все это нужно, но я могу тебе дать только одно. Выбери, пожалуйста.
Ира долго не могла решиться: руки дрожали, слезы текли по щекам. Она взяла сигарету и еле смогла прикурить. Одна затяжка, вторая, стало чуть легче, даже есть теперь не так хотелось. Правильный выбор сделала. А там пусть что будет, то и будет. Она уже докурила половину сигареты, как Вера, внимательно следившая за всеми Ириными реакциями, взяла бутерброд, который с таким усердием делала и бесстрастно выбросила его в мусорное ведро. Она видела этот взгляд Иры с таким недоумением провожавший еду... в такое нехорошее и невозможное для нее место. Стакан сока медленно, тонкой струйкой выливался в раковину, Ира даже забыла про сигарету, которая тлела в ее руках. Вспомнила, сделала затяжку. И снова удивление... Ей оставили чуть-чуть сока. На пару глотков, не больше, но ведь оставили. Сигарета докурена почти до фильтра.
—Выпей, я так и думала, что ты сигарету выберешь, не смотря ни на что.
—Спасибо! Я, наверное, и этого не заслужила.
—Да ладно, что мне жалко, что ли? Пойдем спать. Завтра будет тяжелый день.
Вера шла в спальню... в свою спальню, где уже в постели лежал Игорь. Ира даже не задавала себе вопросов, просто шла за Верой. Выходит, ей придется спать с ними. Странно, неужели другого места нет. Вера взяла две маленькие подушки, бросила на пол, достала одеяло, и оно оказалось там же, рядом с подушками.
—Располагайся. Извини, что в таких условиях.
—Спасибо,— Ира все ждала, скажут ли ей раздеваться или можно так. Не дождалась, опустилась на пол. У нее уже, кажется, была свобода выбора. Решила, что не будет.
Зато Вера сняла свой халат, нагишом прошлась мимо Иры к выключателю, вернулась к Игорю в постель. Ира только успела заметить, что синяки еще не прошли, хотя свой цвет поменяли. Ира слышала, как они целуются, как занимаются сексом, как стонала в оргазме Верка, но она лежала, отвернувшись. Она не хотела этого видеть. Но они завели... Ира расстегнула брюки, и нескольких движений хватило, чтобы она тоже чуть не закричала в оргазме. Она так и заснула, зажав руку между ног.
==========
Ира проснулась, посмотрела вокруг, заметила часы — начало шестого. Да, еще часа два-три придется лежать на этом полу. Снова стало грустно, как в туалете... Грустно и обидно. Ладно, то, что ей не дадут еды до тех пор, пока она не научится себя правильно вести, это она поняла, когда сидела в туалете. Она там много поняла, расставила все точки над «i», поняла, что по любому должна была быть наказана. Не важно за что, за вопрос, за ногу на ногу... за просьбу. Но если бы она сразу задавала вопросы, переформулировав их в утверждения, как потом догадалась, то придумалось бы другая причина. Вот с просьбами, Ира сразу же сказала себе, что просить она не позволит, и не позволила же. Значит, и с остальным можно было так же. То, что Вера могла сразу отобрать все, сказав, что Ире пока это не понадобится, это тоже понятно. Но ей нужно было не сразу, только постепенно, чтобы вот так к концу вечера у Иры ничего не осталось кроме одежды на ней и верхней одежды в прихожей. Зачем-то это было Вере нужно. Зачем? Она не говорит, значит рано еще Ире знать. А ведь правила не такие уж и невыполнимые.
Так что же хотела Вера? Наказать? Унизить? Поиздеваться? Или это все только антураж? Можно было сразу раздеть догола и разговаривать. Она это могла? Могла, конечно же. Можно было сразу отходить хлыстом, но не стала, значит, у нее совсем другой план. И она не хочет бить, хочет делать только то, что делает. И не Ире судить об этом. Просто обидно было, когда они ужинали. Они, вернувшиеся из гостей, где их, наверное, кормили, и тут рядом захлебывающаяся слюной Ира, которую душат спазмы голода. Но это тоже понятно, чтобы попросила. Вера же принесла три чашки, а Игорь налил только две. Но Ира выдержала, не поддалась. А когда в туалете выключили свет, стало так страшно, одиноко... бессмысленно все. И только потому, что не понимаешь, что происходит. Да, Верка там плещется, выливает ведрами воду, а тут нет даже глотка, чтобы смочить горло. И еще... Ира только сейчас вспомнила, как постучались в дверь, и она сразу же открыла, забыв, что сидит со спущенными штанами. Но так хотелось увидеть хоть кого-нибудь живого. А если бы это был Игорь? Было бы точно так же. И Ира ведь не вскочила, не стала одеваться. Только прижалась к Вере, только попросилась под ее защиту, потому как услышала слова поддержки, только почувствовала, что она не одна. И уже заранее простила за ужасный выбор: еда, сок или сигарета... и за это место для ночлега: как собаке кинули подстилку на пол.
И все равно, тут было комфортнее, чем в туалете: там и темнота чернее, и пустота вокруг бесконечнее, а в комнате есть жизнь. Пусть они черти чем занимаются — сексом при ней. Даже Вера... ходит, как привыкла дома ходить — без ничего, не стесняясь ни Игоря, ни тем более, Иры. Все равно, Ира позволила себе получить маленькое удовольствие. И оно было даже острее от того, что при чужих людях, которые возможно, заметили ее манипуляции. «А если это было специально так подстроено? И заметили, и позволили, и, главное, не наказали. Хотя, наказали ведь. Верка знает, как я отношусь к чистоте, как после каждого посещения туалета мою руки с мылом. Она когда-то прикалывалась над этим. А теперь специально — даже пить не дает, не то, чтобы умыться». И только поэтому Ира сейчас лежит грязная, на полу.
А может, она специально издевается. Но за что? Ой, да мало ли? Она столько раз на Иру обижалась за то время, что они работали в магазине. И сама ведь обижала. И дулись одна на другую несколько раз. Что же тогда было? Непонимание. Разный перевод одних слов, разная трактовка, и подставы, что кто-то кому-то где-то что-то сказал, а подумалось, что одна разнесла про другую. А теперь, получив возможность творить, что хочет, Вера притащила сюда Иру, чтобы отомстить. И что самое главное, она же только ей одной показала свои побои. Типа, сказала: «Я хочу тебе то же самое сделать. Пойдем со мной! Ты только должна себя уговорить, чтобы я тебя как сидорову козу». А слова, они ведь ничего не значат, особенно в таких вот условиях. «Подчинись, распластайся подо мной, а там видно будет, что я сделаю с тобой». Что она собирается делать, когда Ира будет полностью принадлежать ей как вещь, как игрушка.
А если это игра? Просто игра — жестокая и обидная для Иры. И ничего не получится в результате. Чего же Ира добилась за это время? Есть не дают, потому что не просит, воды не дают, потому как чистюлей прикидывалась... или была, отобрали все, кроме одежды. Значит, и одежду отберут. Блин, и что здесь Ира делает? Ведь ее даже в туалет пускают только по разрешению, а не по ее желанию. Кстати, а желания и страхи? Оба списка уничтожены, потому как желаний таких иметь нельзя, а с такими страхами жить невозможно. И чего сейчас Ира боится, что это не закончится, что будет что-то такое за гранью человеческих, тем более Ириных, возможностей. И это уже Верка обещала. Она уже придумала это, и к этому ведет.
«Может, сбежать сейчас? А зачем я сюда пришла?..»
Ира еще долго перекручивала в голове все вдоль и поперек. Часам к восьми боролась уже не только с голодом и желанием сходить в туалет, но и с жаждой. Слава Богу, Игорь проснулся. Ира прикинулась спящей, чтобы не мешать ему. Он встал, оделся и с голым торсом пошел в туалет. Ира решилась показать, что она проснулась. Она открыла глаза и повернулась к двери, надеясь, что он быстро вернется. Да, действительно, он вернулся довольно быстро, и конечно же, сразу заметил просьбу о пощаде в глазах Иры.
—Привет. В туалет хочешь?
Ира только кивнула.
—Иди.
Ира быстро вскочила и умчалась в туалет, и почему-то она даже дверь не стала запирать, потому как боялась, наверное, что как только она закроется, сразу же свет погаснет. Не погас, и то хорошо. И в открытую дверь никто не вломился. Но когда Ира вышла, сразу увидела Игоря, она только сказала: «Спасибо!» А он кивком головы показал, пошли обратно. Значит, и он знает, что Ира слишком предвзято к чистоте относилась. Значит, Верка ему и это рассказала. Вот же какая она! Когда Ира вошла в спальню, Вера тоже проснулась и сидела на кровати, протирая кулачками глаза. Она не удосужилась даже прикрыться, от чего смутилась Ира. А Вера, улыбнулась и сказала:
—Привет! Как спалось?
—Спасибо, хорошо,— пожав плечами, сказала Ира.
—Ириш, ну что ты себе накрутила? Иди сюда! Садись.
Ира присела на краешек кровати, Вера пододвинулась ближе, обняла ее, прижалась ласково так, и сказала Игорю:
—Вот, видишь, какая хорошая у меня подружка, а ты мне не верил.
Ира вопрошающе посмотрела на Веру, типа, чему он не верил?
—Он сказал, что ты сбежишь еще до полуночи.
У Иры защипало в глазах, хотелось плакать. Вообще, она только представила, как она должна была выглядеть, она же и вчера плакала, а там тушь, наверное, по щекам.
—Так это никогда не поздно,— улыбнулся Игорь.— Ира, может, ты хочешь уйти?
—Нет, не хочу.
—Вот, я всегда знала, что ты хорошая,— Вера чмокнула Иру в щечку, встала с постели, накинула халат на голое тело.— Пошли на кухню?
Там она открыла кран с холодной водой, чуть спустила застоявшуюся воду, набрала полный стакан и протянула Ире:
—Это тебе попить.
—Спасибо, Вера,— сказала Ира, а сама заметила, что у нее снова задрожали руки. Оказывается, ничего не закончилось — все продолжается. И этот перерыв на сон — был просто перерывом, хотя был и шансом сбежать. Они даже такой вариант, выходит, рассматривали.
Вера сходила в туалет, умылась и довольная вернулась на кухню, а еще улыбнулась, когда заметила, что Ира вторую половину стакана растягивает как можно дольше. Ведь теперь неизвестно когда ей еще дадут хотя бы воды, на еду она и не надеялась. И правильно, не надеялась. Вера готовила завтрак вместе с Игорем. Они поджарили яичницу с ломтиками копченого мяса, сделали бутерброды, навели кофе. Одних запахов было столько, что Иру начало мутить. Поэтому она судорожно глотала воду маленькими глоточками, чтобы хоть как-то уменьшить голодные спазмы желудка. Они завтракали медленно и с удовольствием, а Ира стояла рядом, держа в руках стакан, в котором оставалось несколько глотков драгоценной жидкости.
Игорь вроде бы и закончил, когда внимательно посмотрел на Иру. Наверное, у той в глазах было такое желание, что он каким-то образом сказал Вере, чтобы и та увидела. Вера только глянула, и, протянув недоеденный бутерброд Ире, спросила:
—Будешь?
Губы Иры снова задрожали, на глаза навернулись слезы, а рука автоматически протянулась за куском хлеба. Голода он, конечно же, не утолил, но хоть что-то попало в рот, и то было хорошо. Ира даже забыла про свою совесть, про свои моральные установки, она даже сказала: «Спасибо...», когда забирала объедки. И с каким чувством она провожала каждый кусок, что остался на столе, после завтрака, когда тот направлялся в мусорное ведро. Ей очень хотелось забыть про наказание и спросить, попросить еще. Но сколько дали, столько, значит, и хватит. Она и так сегодня получила много: и воду, и кусок бутерброда, и еще сигарету. И все сразу.
Игорю дым не нравился, поэтому он сразу же ушел с кухни, а девчонки остались одни. Вера не мешала Ире наслаждаться дымом, она даже не заговорила, пока Ира не потушила окурок в блюдечке, приспособленном под пепельницу.
—Ириш, ты на меня не обижаешься, я надеюсь?
Ира только отрицательно помотала головой.
—Здесь поговорим или в комнату пойдем?— спросила Вера, но не дождавшись ответа от Иры, которой было по большому счету все равно, решила:— Ладно, давай здесь, а потом в случай чего переберемся в комнату. Я вот о чем хотела тебя спросить: зачем тебе это надо?
—Я не поняла вопрос, прости.
—Да вот я тут ночью думала. Да, я тебя почти заставила в четверг. Но вчера ты сама пошла по доброй воле. И знаешь, если бы эти вчерашние два списка ты не написала, я бы тебя не взяла, честно. Так вот и спрашиваю, как и чем ты себя уговорила на это? Почему ты хочешь, чтобы это продолжалось? Ведь это же трудно для тебя.
—Я тебе поверила.
—И не раскаиваешься?
—Нет, я тоже ночью думала, и даже поняла, что вчера были только цветочки. Сегодня будет сложнее, а может и завтра. И все равно, не хочу уходить. Чем-то ты меня зацепила. Я не знаю, не нашла еще.
—Давай вместе подумаем! У нас столько еще тем для разговора осталось. Только можно тебя попросить, не отговариваться своим «не знаю», лучше говори, что попало, что в голову взбредет, чем уходить таким образом от ответа. Ты как к себе относишься?
—Я тебе честно признаюсь... плохо,— Ира замолчала, но и Вера молчала тоже, она и так слишком много задала вопросов, на которые не получила ответа. Поэтому пришлось продолжать Ире.— Я вторглась в ваш дом, я, может быть, даже мешаю вам. Хотя мешаю только потому, что я так считаю. Ты дома, и делаешь все, будто меня нет, и Игорь ведет себя естественно. По крайней мере, только у меня какие-то комплексы по этому поводу. А причины, по которым я к себе плохо отношусь: то, что сегодня выпросила все-таки еду, сама не знаю как. Что я знаю, что в мусорке есть еда, и что ночью я думала про тот мой бутерброд, от которого отказалась, не говоря уже, что в холодильнике есть много другой еды. И сейчас думаю. Может быть, ты решишь, что я, таким образом, прошу поесть, но я не прошу. Я буду терпеть, сколько смогу. Вот, это одна причина. Вторая, это то, что я грязная, униженная, и сама себе жутко не нравлюсь. И не могу найти, чем себе могла хоть как-то нравиться. И еще мне больше нельзя ошибаться. У меня больше нечего отбирать в наказание. А других наказаний я боюсь, потому как не представляю, какие они могут быть. Причина, по которой я здесь — самая простая: ты предложила, я поверила, но почему я в это поверила... Наверное, чтобы стать лучше.
—Очень интересно. Но стала хуже. Хотя разницы, кажется, нет. Может, стать другой? Потому что каждый стремится быть не таким как все.
—Стремление быть лучше других. Правильно. В таком случае есть больше шансов, что тебя заметят, что на тебя обратят внимание, что понравишься, что полюбят. Вот это и есть та причина, по которой я здесь. Ты же мне это обещала.
—Ну да, где-то в этой стороне. В правильном направлении думаешь,— Вера замолчала, выдержала долгую паузу, прежде, чем продолжила.— Хорошая мысль стать не такой как все. Причем не важно, в какую сторону — лучше или хуже. В любом случае, один доказывает другим, что он лучше или доказывает им же, что они хуже, но ведь это одна дорога. И кажется, она неправильная. Ира, вопрос тебе: а насколько мое желание с твоим соотносится? Может ты ради меня в большей степени пошла сюда, доказать мне, что тебе не слабо повторить.
—Ой, как интересно. Я доказываю тебе, что я тоже могу. Да, наверное, ты права, но тебе же тоже зачем-то нужно.
—Я тебе сказала, что мне нужна подопытная крыса, чтобы провести эксперимент... мой эксперимент. Я делаю это ради себя.
—А я тоже ради себя, но как-то с изворотом, чтобы и тебе что-то доказать.
—Думающий может думать что угодно, доказывающий может это доказать. Ты уже доказала, что ты плохая — не такая, как должна быть. Теперь хочешь найти, что в тебе есть или точнее, осталось, что-то хорошее. Кстати, раз у тебя получалось писать, пошли у меня есть задание для тебя. Напиши, характеристики хорошего человека и характеристики плохого человека, а я займусь делами.
Вера привела Иру в ту комнату, в которой они провели весь вечер. Посадила в кресло, дала бумажку ручку, пододвинула журнальный столик.
—Вера, я могла бы тебе помочь.
—Пиши, для тебя это важнее. Я сама справлюсь. А то потом скажешь, я заработала, давай, расплачивайся. Я оставлю тебя минут на сорок. Ты не против?
—Я не могу тебя просить. Ты все решаешь.
—Спасибо! Я не задержусь.
Пока Ира писала свои списки, Вера успела поговорить с Игорем, прибралась немного в комнатах, и как обещала, вернулась к своей подопечной. Ира испуганно подняла глаза, как, уже?
—Ну как успехи?— улыбаясь спросила Вера.
—Я не совсем успела. Мне бы еще времени, хоть немного, я запуталась что-то.
—Давай распутывать. Показывай!
Ира безропотно положила ручку и протянула листик, на котором в столбик было написано:
«Хороший человек — это:
Умный, понимающий, сильный, богатый, достойный, радостный, красивый, представительный, сердечный...»
—А плохой — это, соответственно, наоборот. Глупый, непонимающий, слабый, бедный, бессердечный, некрасивый... грустный или угрюмый,— сказала Ира, когда Вера подняла на нее глаза.
—Я поняла. И в чем же ты запуталась?
—А такого не бывает. Я не нашла такого, чтобы проходил по всем параметрам. Не весь набор присутствует. А вот сколько нужно положительных качеств, чтобы отличить хорошего от плохого — вот тут я и сломалась.
—Подожди, а я не подхожу под этот список?— улыбнулась Вера.— Я когда читала, думала, что ты меня описывала. Одного только качества не нашла — свободный. Как ты думаешь?
—Может быть, я тебя новую не знаю, но та, Вера, которую я знала, под этот список не подходила по многим параметрам.
—И теперь ты меня не хочешь признавать, потому что я смогла такой стать, а ты нет. И есть еще причина — ты меня боишься. Боишься же?
—Боюсь, немножко.
—А ты не думала, что ты не меня боишься, а того, что сама придумала и мне приписала?
—А ты не такая, как я думаю. Может быть. Я с тобой так мало знакома. И может, я не верю, что ты такая хорошая и есть, как мой идеал.
—А мне показалось, что ты писала про себя, что про себя решила... и наоборотные качества. Не так?
—Может быть и так,— сжавшись, сказала Ира, она подумала, что Вера действительно умная, и она ведь угадала направление мысли Иры.
—Ладно, умность — глупость пока оставим. Глупость во Вселенной бесконечна. Моя тоже,— снова довольно улыбалась Вера.— Есть вот какая пара: сила и слабость. В чем сила, по-твоему?
—Можешь или не можешь что-то сделать.
—Ну да, вот что будет проявлением силы, что ты уйдешь отсюда или что ты подчинишься мне?
—И то и другое в определенных обстоятельствах. Пока могу держаться, буду считать силой то, что я здесь нахожусь, а как начну бунтовать, соберу все силы в кулак и уйду — это тоже будет сила.
—А спорим, не уйдешь? Уже не уйдешь. Никаких сил тебе не хватит на это,— Вера смотрела очень серьезно, прямо в глаза, что Ира не выдержала и опустила свои.— А ты говоришь сила. Может, это как раз и есть слабость? Хочешь, проверим?
—Не надо, пожалуйста,— прошептала Ира.
—Стань на колени!
Снова у Иры предательски задрожали губы, но она встала с кресла и, чуть не плача, опустилась на колени перед Верой, та протянула руку:
—Целуй!
Ира осторожно взяла руку и, ругая себя всеми последними словами, приблизилась губами к ней, поцеловала. Когда она подняла глаза, заметила, что в дверях стоит Игорь, ей стало так стыдно, так унизительно, но она даже не дернулась, чтобы встать. Вера отобрала руку, оставив стоять Иру на коленях, тоже увидела Игоря и только пожала плечами.
—Развлекаетесь?— спросил Игорь.
—Да какие тут развлечения,— недовольно сказала Вера.— Ничего не понимает, плачет еще.
—Ладно, я в спортзал, заодно и в магазин заеду, пожелания будут?
—Наверное, ничего не надо, но сейчас посмотрю,— Вера ушла на кухню, и нашла там, что будет необходимо на обед и на вечер, проводила Игоря.
А Ира все стояла на коленях посреди комнаты и тихо плакала, она даже слезы не вытирала. Обидно было, что Вера права, и она уже не уйдет отсюда только потому, что Вера теперь ее не отпустит. У нее все больше и больше власти над Ирой. Даже в ее отсутствие Ира, все равно, под ее властью и под ее защитой. Она немножко успокоилась, когда Вера вернулась и села рядом с Ирой на пол. Она еще потянула ее к себе, чтобы та села, а не мозолила глаза своей униженностью. Когда Ира перестала плакать, Вера спросила:
—Я тебя убедила?
—Да, я не уйду... не смогу.
—Я знаю это. Но чтобы у тебя не было иллюзий на этот счет, пришлось показать. Ну что, идем дальше по списку? Богатый — бедный. У тебя есть на этот счет соображения? И только не реви, пожалуйста. Надоело.
—Я хочу быть богатой, но не могу.
—Так, понимаешь, Ира, я тут что подумала, про тебя, про себя. Ты знаешь, как моя мама удивилась, когда меня увидела вчера. Мне показалось, что она меня не узнала. И это вообще не из-за того, что я пришла разодетая. Не слишком я и выглядела, если судить по одежде. Тем более, она еще не видела ничего кроме дубленки, сапог и глаз. Да, пусть мы расстались только неделю назад, но я приехала совершенно другая. Понимаешь, из-за этих тараканов в голове мы с тобой так и жили. А стоило их немного разогнать, и все изменилось. Не только счастье и уверенность в глазах, вообще, вся моя вселенная поменялась. Несмотря на то, что у меня все еще только начинается. Ты представляешь, Игорь говорит, купи маме подарок. Я решила подарить ей свой старый телефон. Когда я это сказала, уже перед подъездом, Игорь на меня так посмотрел и сказал, что если бы не он, то мне и доверить нельзя ничего. Он-то подарок сам нашел, даже не спрашивая у меня: букет цветов и французские духи. Ты бы видела, как мама обрадовалась, она тоже стала чуть счастливее, и не только оттого, что мне повезло с Игорем, но и она сама... Нет, не могу тебе этого объяснить. Просто, как человек может, так он и живет. Не хотели мы быть с тобой богатыми, вот и приходилось жить бедными, как все.
—Но не все же могут найти себе богатых мужиков.
—Если это упрек, то мимо. Ты сама знаешь, я не искала. Меня вытащили из магазина и потащили гонять тараканов. Я думала, что они с Аленкой сумасбродная парочка влюбленных, но оказалось — просто друзья. И между тем, как я узнала об этом и как согласилась жить с Игорем, прошло не больше получаса. Понимаешь, представляла их как одно целое, а тут вдруг, на тебе... они, оказывается, просто играли, а меня притащили, чтобы я разрушила их слишком опасную близость. Я сама не понимаю, что меня заставило пойти на поводу у Аленки, но я захотела... Я вдруг поняла, что могу быть такой, как она. И пошла. Мне ничего не обещали, даже ничем не пугали. Я сама боялась. Ладно, я все равно надеюсь, что ты мне поверишь.
—Что ты можешь быть моим идеалом?
—Это вопрос?
—Да, получается вопрос,— Ира сжалась еще сильнее — снова нарвалась.— Извини, я расслабилась и подумала, что мы снова подруги. И я подумала, что ты хороший человек, а может, и я такой стану. Замечталась.
—Ладно, у меня есть наказание для тебя. Но чуть позже, можно? Сейчас неохота отвлекаться. Так, по поводу всего остального списка. Меня вот только интересует один пункт, красивость — безобразность? Ты красива?— спросила Вера, а заметив недоумение в глазах Иры, уточнила.— Ты себя считаешь красивой?
—Не всегда. Мне бы килограмм пять-семь сбросить... Короче, когда я в норме, иногда даже нравлюсь себе.
—И что, только от веса это зависит?
—Еще от того, как жизнь идет. Бывает, в зеркало смотреться не хочется.
—Принести?
Ира ничего не сказала. Вера быстренько сбегала в спальню, протянула Ире сначала зеркало, та взглянула и ужаснулась: волосы нечесаные, тушь по всему лицу.
—Ну как? Так должна выглядеть красивая девушка?
—Вера, как будто ты не видишь, как я к себе отношусь. Я почти ненавижу себя.
—Знаю. На, вытирайся,— Вера дала Ире салфетку, и пока та была занята делом, Вера решила, как продолжить. Ира привела себя немного в порядок.
—Ириш, пойдем на кухню. Присаживайся. Ты же есть хочешь?
—Да.
—Что бы ты могла предложить за еду?
—Смотря сколько еды... и смогу ли я отработать, расплатиться.
—Давай, предлагай. Бутерброд и чашка кофе. Твоя начальная ставка. Ты предлагай, а я скажу, достаточно или нет.
—Я могу тебе что-нибудь сделать. Окна помыть, например.
—Нет, не хочу. Они, вроде бы, чистые. Может, что еще предложишь?
—У меня ничего нет больше. В долг же ты не согласишься.
—В долг не дам, это точно. А, может, из одежды?
—Ты же не будешь забирать мое пальто и сапожки.
—Пальто — это много.
—Я так и думала, что ты захочешь меня раздеть. Я не знаю, что может тебе понадобиться.
—Сама предложи.
—Бюстгальтер,— Ира подумала, что ходить без майки или брюк будет слишком вызывающе, а вот белье, можно и не заметить есть или нет.
—Годится. Снимай, пока я приготовлю. Или поможешь?
Ира захлопала глазами. Что, поможешь? Пока Вера ставила чайник, Ира сняла лифчик и протянула Вере.
—Делай бутерброд сама,— разрешила Вера, а сама вертела в руках добытый трофей.
Ира открыла холодильник. Там было столько всяких продуктов, она достала масло, сыр, может еще и колбасы? А вдруг, и тут проверка? Она снова ошибется, и будет наказана. Колбасу не стала брать, зато отрезала кусок хлеба потолще. Короче, делала бутерброд по вкусу. Чайник вскипел, Вера положила лифчик на стол, и стала наводить кофе со сгущенкой. Поинтересовалась, как лучше: послаще или нет.
Вообще, Вера решила раздеть Иру, и начало было положено. Вот сейчас она ест и все время поглядывает на свое белье, на бывшее свое белье, которое лежит тут же на столе и кричит, что Ира сейчас без него. Это доставляло некоторый дискомфорт, но еда была важнее. И Вера не мешала ни разговорами, ни вопросами. Когда Ира допила последний глоток, Вера спросила:
—Ира, ты, может, и курить хочешь?
Ира только кивнула, потому как курить хотелось даже больше, чем есть.
—А хочешь, я тебе отдам все сигареты за всю одежду, которая на тебе?— улыбнулась Вера.
—Значит, я была права.
—Что я тебе хочу раздеть? Да... хочу. Но еще хочу, чтобы это было твое решение.
—А если я не соглашусь, ты просто прикажешь мне раздеться.
—Правильно думаешь.
—Значит, никакой разницы. Я раздеваюсь — приказ уже прозвучал.
—Нет, разница есть. Держи сигареты. Раздеваться сейчас не надо. Игорь придет, перед ним и разденешься.
—Вера,— умоляющим тоном произнесла Ира.
—Что Вера? Не хочешь? Я вообще-то хотела, чтобы ты ему отдалась. Ты же не откажешься, если он предложит?
—Он порядочный человек, и не станет...
—А я не порядочная, да?
Ира громко сопела, ее не устраивало ни раздевание, ни то, что ее будут тут... при Вере.
—Ира, ты знаешь, что мы с тобой почти в одном положении? Я в чужой квартире, ты в чужой квартире, и мы, вообще-то, были не так давно совсем одинаковы. Ты можешь меня унизить?
—Не могу.
—А ты подумай. Что ты можешь мне приказать такое, чтобы я унизилась перед тобой? Я тебе разрешаю приказывать.
Ира потерялась, она не знала, что придумать, как себя вести, как можно ей приказывать? И вообще можно ли ее унизить? Чем? Верка меняет правила как хочет.
—Я не могу,— прошептала Ира.
—Ну хоть попробуй!
Ира даже не могла представить, что может вывести Веру из равновесия. Приказать ей раздеться, так она без приказа вчера и сегодня ходила голой, заставить стать на колени и целовать ноги — будет! И улыбка не пропадет с лица. Вот и сейчас сидит, тащится.
—Я не смогу,— твердо сказала Ира.— Тебя нельзя унизить.
—Ладно. Проехали. Тогда давай, наказание, которое то, за вопрос. Готова?
—Да.
—Скажи все, что ты обо мне думаешь.
—Так не честно.
—Ира, начинаем сначала? Ты не имеешь права не выполнять приказ, особенно отказываться от наказания. Или скажешь, что за все это время не думала обо мне плохо?
—Думала.
—Вот и скажи все, что ты думала.
—Ты взбалмошная, мстительная, тебе не составляет труда унизить человека, меня, которая считала тебя своей подругой. Ты ставишь бесчеловечный эксперимент. Ты не считаешься со мной, с моими принципами, с моими жизненными установками. Ты позволяешь себе быть выше других,— Ира не могла даже высказать, что она думала по поводу Веры, поэтому замолчала.
—Ира ты встань на стул, и скажи самое главное. Не бойся сказать правду.
Ира стала на стул, а так как Вера сидела, то Ира смотрела сверху вниз, и будто это дало ей право сказать больше:
—Если бы я знала, что ты такая вредная стерва, я с тобой даже здороваться не стала. Не давать есть, не пускать в туалет, не давать воды... заставлять меня спать с твоим мужиком. Это может позволить себе только очень беспринципная и жестокосердная... у которой нет ничего человеческого. Для тебя что человек, что крыса. Я тебя ненавижу. И за то, что ты меня заставила это сказать — тоже.
Вера сидела и улыбалась.
—Какая ты прикольная, слезай!— Вера поднялась, подала руку Ире, но та отпихнула, спрыгнула на пол. Ира даже увернулась, когда Вера хотела ее обнять.
Ира стояла у окна и плакала. Уже очень сложным оказалось это наказание для нее. Вера подошла, чуть обняла за плечи, Ира выбралась из этих объятий, но от следующих не смогла устраниться. Тем более, Вера развернула ее, чмокнула в мокрую щеку и сказала:
—А я тебя люблю даже такую. И верю, что затеяла этот эксперимент не напрасно.
Ира упала на плечо Вере и зарыдала. Когда она успокоилась, Вера утащила в спальню, положила на кровать, сама легла рядом.
—Ты меня послушай, пожалуйста,— Вера не ждала согласия или хотя бы кивка.— Вот, ты сама сказала в чем состоят твои претензии ко мне. Если помнишь, как мы договаривались: выполнять наши с Игорем приказы, не задавать вопросов и ничего не просить. Все, это все наши договоренности. Ты помнишь, я принесла три чашки. Одна тебе. Я тебе запрещала? Или то, что Игорь не налил тебе, ты расценила как запрет, как приказ? Но его же от нас не было. Это ты сама себе запретила. Да, сигарета... Это был выбор из того, что я тебе предложила — твой выбор. Я же у тебя их отобрала, поэтому тебе больше всего хотелось курить, понимаю. Дальше, кто тебе мешал сходить в ванную? Вода есть все время. Могла сходить не спрашивая. Или не могла? Я тебя не понимаю. И в холодильнике еды много. Но это же твои запреты, не мои. По поводу раздевания. Ты уже раздета? Нет. Ты уже отдалась Игорю? Нет. Его еще надо будет уговорить. Его нельзя заставить, как и меня. Я могу только захотеть. Вот, понимаешь какая разница, почему ты можешь унижаться, а меня нельзя даже придумать, как унизить. Так что, все твои претензии оказывается не ко мне, а в основном у тебя к самой себе.
—Я поняла. Прости меня, пожалуйста.
—За что?
—Что я такая дура, и не могу понять, что от меня хотят, что ты от меня хочешь.
—Так ты подумай. Времени у нас еще столько.
Ира долго лежала и пересматривала с новой точки зрения и своих обвинений весь свой вчерашний и сегодняшний день, получалось очень мерзко. И Вера, действительно, права. Потом, как дошло. Ира встала, сходила в ванную, умылась, попила водички, вернулась в спальню. И ее никто не остановил ни разу! Вера лежала и ждала. Ира опустилась на пол перед кроватью, только руки на постель, и на них свою голову. Она смотрела в глаза Вере и говорила:
—Вера, я, конечно, понимаю, что должна буду получить наказание, но у меня есть просьба, первая и, возможно, последняя. Я готова к любому наказанию, даже к двум. Тем более, что просьба у меня такая. Ответь на мой вопрос: ты действительно хочешь сделать из меня счастливого человека и женщину?
—Очень хочу. И теперь хоть какой-то шанс появился.
—Я даже поняла, почему этого шанса не было. Я больше не хочу Вам, Вера, сопротивляться.
—И с каждой минутой эти шансы растут. Ты не против, если я так и продолжу к тебе «на ты» обращаться?
—Я Ваша. Я в Вашей власти.
—Понимаешь, Иришка, я теперь и наказать тебя не смогу.
—Потому как я его не боюсь. Понимаю, но и просить не буду, сами знаете.
—Да знаю, вот как ты не могла придумать, как меня унизить, так и я теперь не представляю, как можно тебя наказать.
—Да, если виноватой я не чувствую, и даю Вам право на все. Ведите, я буду только помогать, если смогу.
—Сможешь, куда же ты денешься. Кстати, а что ты не можешь?
—Да все могу, кроме как, просить Вас о чем-либо, задавать вопросы и управлять космическим кораблем.
—А вылет когда назначен?— улыбнулась Вера.
—Пока не назначен, значит, я за это время успею научиться. Возможно. Если учителя будут хорошие,— улыбнулась Ира.— Вы знаете, Вера, мне так хорошо рядом с Вами. Спокойно, уютно, комфортно.
—Потому как не боишься наказания?
—Да нет, просто хорошо, как никогда хорошо не было. Щелкнуло что-то, не боюсь ничего, могу все... нравится. Как вот у Вас было счастье в глазах, когда синяками хвастались, а я не понимала. Сейчас понимаю. Класс!
Вера провела Ире по волосам, отчего та закрыла глаза, даже за рукой потянулась.
—Может, ты скажешь, что даже к себе хорошо относишься?
—Очень хорошо. Почти, как к Вам. Я Вам доверяю, я в Вас уверена, Вера. Какое замечательное у Вас имя! Вера. Как я раньше об этом не задумывалась. Некогда, наверное, было, тараканами своими занималась.
—А ты славная,— Вера гладила Иру по голове долго-долго. Они изредка перебрасывались короткими фразами. Искали новый контакт, новый способ общения. Вытаскивали по очереди разные Иришкины заморочки, которые сразу же рассыпались в прах при ближайшем рассмотрении.
Пришел Игорь, Вера даже не тронулась с места. Зато Ира будто почувствовала, что сейчас необходимо будет сделать, и это будет не наказание, это будет новый этап взросления. Она не смогла долго сидеть, когда есть задание, и наступило время его выполнения — расплата за сигареты. Она прикоснулась губами к руке Веры и пошла на кухню, где по ее мнению шумел Игорь.
Да, Игорь был еще на кухне, он увидел новую Иру и улыбнулся. Эта Ира ему нравилась гораздо больше, чем прежняя.
—Привет,— поздоровался Игорь.— Что ты хотела?
—Привет,— улыбнулась Ира.— Игорь, я Вам кое-что должна рассказать. Вот, мой лифчик, который я поменяла на бутерброд. А еще я должна за сигареты... Вам.
—Мы теперь «на Вы»?
—Я — да,— кивнула Ира, сняла майку, положила ее на стул. Как ей показалось, Игорь был в курсе всей этой затеи. Скорее всего, они с Верой обсуждали такой вариант. Ира очень внимательно посмотрела в глаза Игорю, и, не заметив яростного протеста, мысленно вздохнула, но не переставая улыбаться, расстегивала брюки. Самое главное, она уже принимала его как своего, как довольно близкого человека, хотя бы через Веру, но все равно, она его даже не стеснялась.
—Ты решила раздеться?
—Я поменяла всю одежду на сигареты, при условии, что разденусь при Вас.
—Это, наверное, тебя Вера заставила?
—Она только разрешила,— Ира даже не путалась в одежде, когда стаскивала последнее. Аккуратно сложила теперь уже не свои вещи на стуле, повернулась лицом к Игорю, и заметила, что он внимательно ее рассматривает, и тоже без всякого стеснения, возможно, даже с интересом. Ира медленно повернулась кругом, предоставив возможность Игорю рассмотреть себя всю. И когда снова взглянула на Игоря, ей показалось, что она теперь себя свободнее чувствует, по крайней мере, она не испытывала дискомфорта от того, что ее пристально изучают чужие глаза, а может, уже очень близкие.
—Игорь, знаете, у нас тут с Верой все очень сильно изменилось, пока Вас не было. Я хотела Вам сказать, что я и в Вашей полной власти, как и во власти Веры. И если Вы захотите... меня, я на все согласна — я Ваша.
Удивление мелькнуло в глазах Игоря. «Неужели они этот вопрос не обсуждали?»— мелькнуло в голове у Иры. Но Игорь быстро пришел в норму, такие вопросы, конечно, надо было бы обсудить, но, наверное, так получилось. Принципиально напугать сексом — они говорили о такой возможности, но чтобы Ира сама вот так пришла совращать.
—Ирина, ты хочешь этого?
—Если я Вам понадоблюсь для удовлетворения любых Ваших сексуальных прихотей, я готова,— Ира снова посмотрела в глаза. Мало?— Да, я хочу этого! Не только потому, что мне так приказала Вера, но и потому что я Вам верю, обоим.
—Как интересно получается, а она не просила тебя удовлетворить ее сексуальные прихоти?
—Нет, мы разговаривали о жизни вообще,— о таком повороте дел Ира даже и понятия не имела. Неужели?
—Ну, пойдем, ты у нее спросишь,— Игорь показал рукой на дверь, Ира пошла в спальню к Вере, Игорь — следом.
Пока шли до спальни, Ира быстро формулировала вопрос. Как его задать, чтобы не нарушать правил, какие бы дурацкие они не были, и хоть не страшно наказание, но ошибаться и идти не в ту сторону тоже не хотелось. А к такому повороту — сексу с Верой, она, как ни странно, тоже оказалась готова. Ира, войдя в комнату, заметила довольную физиономию Веры, значит, все правильно! Ира подошла к кровати, села рядом с Верой, и начала:
—Вера, Вы мне не сказали, и никогда не говорили, что Вам нравятся девушки. Вы бы только мне намекнули.
—Ириш, ты о чем?
—Я готова и Ваши все прихоти удовлетворить...
—Ты мне предлагаешь секс?— а обращаясь к Игорю.— Это ты ее надоумил?
—Так не я же первый начал,— улыбнулся Игорь.— Тебе же очень хотелось секса с девочкой. Или слабо?
—Ага, знаю я твои приколы. Не скажу, не буду на провокацию отвечать.
Ира смотрела за обоими, кажется, нынешнее положение было не запланировано.
—Извините меня, пожалуйста,— вмешалась Ира.— Я, наверное, все не так поняла и ввела вас обоих в напряженность. Я могу забрать все свои слова и желания назад.
—Подожди, Ириш,— перебила ее Вера,— надо разобраться. У тебя был лесбийский опыт?
—Нет, не было, но ради Вас я на все готова.
—У меня тоже не было, и пока я не хочу.
—Я поняла. Игорь тоже меня не хочет, по-моему. Вот поэтому я извиняюсь за свои предложения обоим.
—Ладно, успокоились,— Игорь решил не нагнетать дальше, а там видно будет.— Ирина, тебе не холодно?
—Нет, у вас тут тепло. Тем более, я считаю обмен равноценным. Хотя, может, с вашей помощью и брошу курить. Давно собиралась.
—Игорь, тебя смущает внешний вид Иры?— пришла на помощь Вера, чтобы той не пришлось задавать вопрос.
—Да нет, ты же знаешь, я и не такое видел. Но может, Ирине против шерсти?
—Игорь, пожалуйста, не беспокойтесь, мне так легче — прятаться не за чем. Я даже скажу, что почувствовала себя комфортнее, когда смогла, да еще так, как получилось. От себя не ожидала, и даже комфортность не пропала.
—Хорошо, Ирин, ты можешь мне ответить на вопросы из «приват зон» — частной личной жизни? А то я тебя не знаю почти.
—Постараюсь не прятаться за словами...
—Тебя твоя личная жизнь до вчерашнего дня устраивала?
—Да какая это жизнь — одно название. Вера знает, у меня сейчас есть ухажер. Натура творческая, играет в кафе по вечерам, днем на похоронах — ему некогда. Встречаемся редко, раз в месяц, может, чуть чаще. Тут же нужно, чтобы и у него было время, и чтобы я была выходная, тогда можно прийти к нему и под очередной его «шедевр»... отдохнуть — сексом заняться. Секс разнообразием не отличается, но бывает, даже что-то приятное получается. Особенно, когда у меня настроение хорошее или настрой в голове, что хочется. Но легче «от руки». Сегодня ночью тоже получилось, когда не спалось под ваш аккомпанемент.
—Мы видели,— улыбнулся Игорь.
—Я чуть не крикнула, так хорошо давно не получалось. Вообще, самой себе легче получается и надежнее — почти каждый раз разрядка, не то, что с мужиками, что с мужем, что с Олегом. С остальными — вообще, не получалось ничего, кроме угрызений совести.
—И много у тебя было?
—Восемь. Четверо — так, по разу — два. С одним — два месяца в машине, на заднем сидении, еще с одним — почти месяц, даже на юг съездили... С Олегом больше года, и с бывшим мужем тоже опыт не богатый. Муж был первым, но с ним всегда в полной темноте, в рабоче-крестьянской позе. Я молодая была, глупая, себя стеснялась страшно. А ему, выходит, этого было мало. Я забеременела, поженились. Медового месяца не было, токсикоз, а он пошел по рукам. Первый раз засекла — он долго каялся, обещал, что никогда в жизни. Но свинья грязь найдет — через месяц снова поймала. Нервов с ним попортила. Не знаю, из-за чего все получилось, но ребенка я потеряла. Как вышла из больницы — подала на развод. Привил мне надолго отвращение и к сексу, и к мужикам... тем более, нашла этот способ, когда кроме руки ничего не нужно,— Ира замолчала, что еще рассказывать, она не знала.
—Да, печальная история. А замуж собираешься же?
—Собираюсь, но где найти этого... такого, как Вы, Игорь.
—Я тебе нравлюсь?
—Мне, кажется, я бы не смогла даже слова сказать на эту тему, если бы Вы не нравились. А сейчас поняла, что и Вера мне нравится, в жизни никогда не могла предположить, что захочу девочку. И сама себе нравлюсь. Все — от отношения к себе. Значит, если буду также хорошо относиться и вне этого дома, то шанс есть.
—Правильно мыслишь,— улыбнулась Вера.— Знаешь, что я тут подумала в продолжение нашей утренней беседы. Человек старается быть хорошим, чтобы выделиться, чтобы заметили, чтобы полюбили, а уже потом любит в обмен на любовь или еще на что-то, или терпит ради детей, денег, статуса. Хрень все это. Надо просто любить и все. Мы любим друг друга. А вот, ты знаешь, Иришка, как я ошиблась, когда напугала тебя сексом с Игорем. Вот, понимаешь, с одной стороны ревности вроде бы и нет, и доверяю Игорю даже больше чем себе. Но, не искушай. Я даже не знаю, как я себя бы чувствовала, видя вас, занимающихся сексом. Извини, Ириш... Извини, Игорь... Я не подумала.
—Ира, ты не хочешь покурить?— предложил Игорь.
—Я буду на кухне,— Ира поняла, что они хотят кое-что обсудить без нее. И это обсуждение лучше провести наедине. Она встала и под внимательными взглядами двух пар глаз покинула спальню. На кухне взяла сигарету и, растягивая удовольствие, курила.
Игорь, оставшись с Верой наедине, спросил:
—Ну и что будем делать?
—Ты считаешь, что пора заканчивать?
—В принципе, да. Надо только поддерживать в первое время... А секс ей нужен сегодня.
—Ты тоже так думаешь? Я и сама вижу, что нужен, но как? С кем?
—И что нет мыслей никаких?
—Да есть, конечно. Давай, вдвоем, в четыре руки.
—Сама объяснишь?
—Попробую. Я схожу за нею,— Вера поднялась с кровати, дошла к Ире.
Ира сидела без сигареты, она выбросила окурки из блюдечка и даже помыла его. Она думала, что ее позовут, но... Вера пришла сама, присела рядышком, одной рукой обняла подругу за талию, второй — взяла руку Иры, легонько ее сжала.
—Ириш, ты извини, мы тут загнались в безвыходную ситуацию. Я про секс.
—Вера, не забивайте себе голову, пожалуйста, я потерплю...
—Нет, я снова про силу, про слабость. Вот, я честно тебе признаюсь, я хочу и могу заняться сексом с Аленкой, там где она позволит, и не важно кто на это будет смотреть... а с тобой испугалась. Еще больше испугалась увидеть удовольствие Игоря, когда он будет с тобой... Как бы тебе было в случае насилия с утренним твоим мироощущением или счастья с нынешним — это, скорее всего, меня бы не завело. Но если бы ему понравилось, я бы умерла. Поэтому у нас предложение, настоящего секса не будет, но показать тебе, на что способно твое тело, я хочу. Мы хотим.
—Я готова.
—Да знаю я. Помнишь, я тебе обещала сделать из тебя женщину. Не получится у меня это. Будет у тебя любимый мужчина, ты с ним и станешь настоящей женщиной. Но мы тебе можем показать дорогу, и даже первый шаг сделаешь. Ты так согласна?
—Я не могу с Вами не согласиться. Я готова поверить в это, поверить Вам, Верочка. Я только в туалет схожу и помоюсь.
—Только в туалет,— улыбнулась Вера.— Ты знаешь, тут горячая вода появилась только в среду. Игорь привык мыться холодной, я тоже два раза пробовала. Ужасно! Особенно с непривычки. И я хотела тебя такой водой помыть, а сейчас сомневаюсь. Замерзнешь, а мне нужно твое спокойное тело.
—Хорошо, я согласна.
Вера подождала Иру и вместе пришли в спальню, где уже была расстелена постель.
—Ириш, ложись, расслабься, закрывай глазки и слушай свое тело. Не стесняйся ничего, хочется стонать — стони, кричать — кричи, вообще, как получится. Дай себе полное право, полную свободу на все, ты это можешь. А мы попытаемся что-то сделать. Договорились?
—Да,— сказала Ира, укладываясь посредине кровати. Она немножко раздвинула ноги, руки положила вдоль тела, закрыла глаза, прислушалась к себе. Она спросила себя: «Готова ли я к такому? Да!»
Она чувствовала, как рядышком по обе стороны от нее располагались Вера и Игорь. Легкие касания четырех рук пробежали по всему телу... Одни руки сильные мужские, вторые — маленькие нежные, бродили в поисках возбуждающих точек со всех сторон: начиная от пальцев на ногах, заканчивая головой. Они находили эрогенные точки там, где Ира и предположить не могла. Она сама металась по кровати, ее поворачивали, переворачивали, возвращали в исходное положение. У Иры давно непроизвольно дрожали все мышцы, она стонала, она даже кричала, когда волны оргазма накрывали ее, но единственное, что ей сейчас хотелось, чтобы ее сейчас же взяли, чтобы ощутить заполненость везде, но туда только иногда залетали пальцы. Ира пыталась найти или Веру, или Игоря... но ее руки были сначала положены вдоль туловища, а когда и это стало невозможно, ей разрешили ласкать себя, но не их. Сколько это продолжалось по времени? Казалось — вечно. Сколько получила Ира оргазмов, она не считала и не знала, но когда ее обессилевшую оставили в покое, она сразу же заснула.
Проснулась она поздней ночью, рядом с нею спали Игорь и Вера. Они тоже порядком устали. И их обнаженные тела с обеих сторон укутывали Иру. Она поцеловала обоих, легла удобнее и заснула до утра.
|
